Чак Паланик - Бойцовский клуб

к содержанию

Глава 6

Мы успели показать только два демонстрационных слайда, подготовленных мною для компании "Майкрософт", как кровотечение возобновилось и мне пришлось сглатывать кровь. Мой начальник не владеет материалом, но он ни за что не позволит мне проводить демонстрацию с подбитым глазом и щекой, вздувшейся от швов, наложенных с внутренней стороны. Они разошлись, и я вынужден сглатывать кровь. Мой начальник ведет презентацию по написанному мной сценарию, а меня он посадил к проектору, так что я сижу в темном углу комнаты.

Липкая кровь течет у меня по губам, я пытаюсь слизать ее, и, когда вспыхивает свет и я поворачиваюсь к Эллен, Уолтеру, Нор6ерту и Линде - консультантам из "Майкрософт" - и благодарю их за внимание, во рту у меня булькает кровь, проступая в щелях между зубами.

Можно проглотить пинту собственной крови, прежде чем тебе станет дурно.

Завтра у нас встреча бойцовского клуба, и я не могу пропустить ее ни в коем случае.

Перед презентацией Уолтер улыбается мне фирменной улыбкой, демонстрируя контраст между жемчужными зубами и шикарным загаром, который оттенком напоминает картофельные чипсы, поджаренные на барбекью. Уолтер протягивает мне для рукопожатия руку, украшенную кольцом с печаткой, и мои пальцы тонут в его мягкой лапе.

- Страшно даже подумать, как выглядит тот, кому вы задали трепку.

Первое правило бойцовского клуба гласит: никому не рассказывать о бойцовском клубе.

Я объясняю Уолтеру, что я упал.

По собственной вине.

Перед презентацией я сижу рядом с начальником, и показываю ему по сценарию, где и какой слайд демонстрируется, и в каком месте я намерен включить видеомагнитофон.

Начальник спрашивает меня:

- Почему каждый уик-энд ты попадаешь в какую-нибудь передрягу?

Шрамы украшают мужчину, говорю я.

Фабричное состояние вышло из моды. Когда я вижу старые автомобили производства 1955 года, которые выглядят так, словно только что сошли с конвейера, мне становится противно.

Второе правило бойцовского клуба гласит: никому никогда не рассказывать о бойцовском клубе.

Ты отправляешься перекусить, и к твоему столику подходит официант, у которого синяки под глазами, словно у гигантской панды. Ты вспоминаешь, что видел его в прошлый уик-энд в бойцовском клубе: стокилограммовый верзила-грузчик прижимал его голову коленом к бетонному полу и методично бил ему своим кулачищем в переносицу с глухим увесистым звуком, который пробивался даже сквозь одобрительный рев членов клуба, бил до тех пор, пока официант не исхитрился перевести дыхание и не прохрипел "Хватит!"

Ты не имеешь права говорить ничего, потому что бойцовский клуб существует только в период от начала и до конца встречи.

Ты видишь паренька, что работает в копировальном бюро. Ты познакомился с ним месяц назад. Он забывал подшивать при помощи дырокола заявки и прокладывать цветные пластиковые разделители между различдыми заказами, но в клубе этот парень бился как бог. Десять минут он выколачивал душу из главного бухгалтера, который был больше его в два раза, а затем повалил его на пол и лупил, пока тот не взмолился о пощаде. Таково третье правило бойцовского клуба: если противник теряет сознание, или делает вид, что теряет, или говорит "Хватит!", поединок окончен. Мы встречаемся каждый день, но нельзя даже и словом никому обмолвиться о том, какой он классный боец.

В поединке участвуют только двое. Никто не проводит поединков больше, чем один за вечер. Биться следует голыми по пояс и без обуви. Поединок продолжается столько, сколько потребуется. Таковы остальные правила бойцовского клуба.

В бойцовском клубе мы все - совсем другие люди, чем в реальной жизни. Даже если ты скажешь парню из копировального бюро, что он - классный боец, ты скажешь это совсем другому человеку.

В бойцовском клубе я - совсем не тот человек, которого знает мой начальник.

Когда после поединка возвращаешься к повседневному существованию, кажется, что кто-то повернул ручку громкости. Ничто не может заставить тебя потерять самообладание. Твое слово - закон, и даже если другие сомневаются в этом или отрицают это, и тогда ничто не может заставить тебя потерять самообладание.

В повседневном существовании я - координатор отдела рекламаций в галстуке и рубашке, сидящий в темноте с полным ртом крови и меняющий слайды и диаграммы, в то время как мой начальник разглагольствует перед консультантами из "Майкрософт", почему он выбрал для меню именно этот оттенок нежно-голубого цвета.

В первой встрече бойцовского клуба участвовали только я и Тайлер.

Раньше, когда я возвращался домой сердитый, сознавая, что безнадежно отстаю от личного пятилетнего плана, я довольствовался тем, что возился с машиной или вылизывал свой кондоминиум. Я знал, что в один прекрасный день умру, и мое тело будет как новенькое - без единого шрама - и такими же будут моя машина и мой кондоминиум.

Возможно, самосовершенствование - это еще не все.

Тайлер не знал, кто его отец.

Возможно, саморазрушение гораздо важнее.

Тайлер и я, мы по-прежнему ходим в бойцовский клуб вместе. Бойцовский клуб находится в подвале одного бара, и в этом подвале - после того, как бар закрывается в субботу ночью - собирается все больше и больше парней.

Тайлер становится под единственную лампу, которая висит посередине подвала, и видит, как из темноты блестят сотни глаз. И тогда Тайлер громко произносит:

- Первое правило бойцовского клуба: никому не рассказывать о бойцовском клубе.

- Второе правило бойцовского клуба, - продолжает Тайлер, - никому никогда не рассказывать о бойцовском клубе.

От меня отец ушел, когда мне уже исполнилось шесть лет, но я все равно его не помню. У моего отца привычка заводить новую семью в новом городе каждые семь лет. Он, очевидно, считает что семья - это что-то вроде сети фирменных ресторанов.

В бойцовском клубе собираются представители поколения мужчин, воспитанных женщинами.

Тайлер стоит под единственной лампой в кромешной тьме подвала, полного мужчин, и объявляет остальные правила: дерутся двое, не более одного поединка на каждого, биться без обуви и без рубашек, поединок продолжается столько, сколько потребуется.

- И седьмое правило, - громко объявляет Тайлер, - новичок обязан принять бой.

Ходить в бойцовский клуб - это совсем не то же самое, что смотреть футбол по телевизору. В телевизоре ты видишь толпу незнакомцев, которые молотят друг друга на обратной стороне земного шара. Сигнал передается через спутник с двухминутной задержкой, каждые десять минут матч перебивается то рекламой пива, то заставкой канала. После первого посещения бойцовского клуба люди начинают относиться к футболу по телевизору примерно так же, как к порнографии, когда под боком - шикарная женщина.

Вступив в бойцовский клуб, ты начинаешь посещать тренажерный зал, коротко стричь волосы и ногти. В тренажерных залах полно парней, которые хотят походить на мужчин, словно "походить на мужчин" ознаяает выглядеть так, как велят скульпторы или рекламные фотографы.

Как говорит Тайлер, накачанным может назвать себя любое суфле.

Мой отец так и не получил высшего образования, поэтому он считал крайне важным, чтобы я получил его. Окончив колледж, я позвонил отцу в другой город и спросил:

- Папа, что мне делать дальше?

Отец не нашелся, что мне ответить.

Затем я устроился на работу, и когда мне исполнилось двадцать пять, вновь позвонил в другой город, и спросил - а что дальше?

Отец не знал и потому сказал: женись.

Мне тридцать лет, но я по-прежнему мальчик. Чем тут может помочь другая женщина?

То, что происходит в бойцовском клубе, словами не объяснишь. Некоторые парни хотели бы драться каждую неделю. На этой неделе Тайлер сказал, что внутрь пускаются первые пятьдесят человек, а потом дверь закрывается. Баста.

На прошлой неделе я приметил одного парня, и мы записались на поединок. Видать у него была трудная неделя: он сразу же заломил мне руки за спину двойным нельсоном и начал размазывать мое лицо по бетонному полу. Глаз у меня опух, так что я не мог его открыть, из разбитой щеки текла кровь, губы лопнули, а когда я сказал "Хватит", приподнялся и посмотрел вниз, то увидел, что на полу остался кровавый отпечаток моего лица.

Тайлер стоит рядом со мной, он тоже видит на бетоне кровавое "О" моего рта и маленький росчерк глаза.

- Клево! - говорит Тайлер.

Я жму парню руку со словами: спасибо, отличный бой.

А он отвечает мне:

- Ну, так как насчет следующей недели?

Я пытаюсь улыбнуться распухшим лицом, я говорю, посмотри на меня. Может, лучше через месяц.

Нигде ты не чувствуешь жизнь так, как в бойцовском клубе. Когда остаешься наедине с противником под единственной лампой, окруженный со всех сторон толпою зрителей. Дело не в том, выиграешь ты или проиграешь. Дело не в словах. Вот новичок приходит в бойцовский клуб, и тело его похоже на хлебный мякиш. Но не проходит и месяца, и оно кажется выточенным из дерева. Теперь он способен отравиться самостоятельно с любой проблемой. Шум и прочие звуки в бойцовском клубе такие же, как в любом тренажерном зале, но в бойцовском клубе никто не заботится о внешности. Там выкрикивают непонятные слова на непонятном языке, как в церкви пятидесятников, а проснувшись утром в воскресенье, ты чувствуешь себя спасенным.

После последнего поединка мой противник затирал шваброй кровавое пятно на полу, пока я вызывал представителя страховой компании, чтобы получить направление в травматологический пункт. В больнице Тайлер объяснил врачу, что я упал.

- Иногда Тайлер говорит за меня.

Это все я сам.

За окнами тем временем всходит солнце.

О бойцовском клубе нельзя говорить хотя бы потому, что за исключением короткого промежутка времени с двух до семи в ночь с субботы на воскресенье бойцовского клуба не существует.

Ни я, ни Тайлер не дрались до того, как придумали бойцовский клуб. А если ты никогда не дрался, то боишься всего на свете: боишься боли, боишься того, что не сможешь справиться с противником. Я был первый, к кому Тайлер рискнул обратиться с этим предложением. Мы сидели в баре, мы были пьяны, никому вокруг не было до нас дела, и тут Тайлер сказал:

- Окажи мне одну услугу. Я хочу, чтобы ты врезал мне изо всей силы.

Сначала я отказывался, но Тайлер рассказал мне, что не хочет умереть без шрамов на теле, что ему надоело только смотреть по телевизору, как дерутся другие, что он желает больше узнать о себе.

Он рассказал мне про саморазрушение.

В то время мне казалось, что в моей жизни больше ничего не случится, поэтому я подумал, что стоит вырваться из клетки наружу и попытаться найти себе другую жизнь.

Я огляделся по сторонам и сказал, ладно, ладно, но давай лучше выйдем наружу, на стоянку.

Мы вышли, и я спросил, куда Тайлер хочет, чтобы я его ударил: в голову или в живот.

Тайлер сказал:

- Застигни меня врасплох.

Я сказал, что никогда никого не бил.

Тайлер сказал:

- Ну так дай себе волю.

Я сказал, закрой глаза.

Тайлер сказал:

- Ни за что.

Я поглубже вдохнул воздух и, целясь Тайлеру в подбородок, изобразил удар, виденный сотни раз в ковбойских фильмах. Так поступают все новички в бойцовском клубе. Естественно, я попал не в подбородок - мой удар пришелся вскользь Тайлеру по шее.

Черт, сказал я, это не считается. Давай я перебью.

- Считается, считается, - и Тайлер неожиданно, как боксерская перчатка на пружине в воскресных мультиках, ударил меня кулаком прямо в грудь.

Меня отбросило на чью-то машину. Некоторое время мы стояли молча: Тайлер растирал себе шею, а я держался рукой за грудь в мы оба, как кот и мышонок из мультика, понимали, что забрели куда-то, где еще не бывали, но при этом все еще живы и нам очень хочется знать, как долго можно идти по этой дороге, оставаясь живыми.

Тайлер сказал:

- Клево.

Я сказал, ударь меня еще.

Тайлер сказал:

- Нет, теперь твоя очередь.

И я ударил его как-то по-женски, неловко, прямо в ухо, а Тайлер в ответ пнул меня в живот. Все, что произошло дальше, словами не объяснишь. Как раз в это время бар закрылся. Люди выходили из него, собирались вокруг нас на стоянке и кричали.

Не знаю, что уж там понял Тайлер, но я почувствовал, что теперь я в состоянии справиться со всеми неполадками в моем мире: и с химчисткой, которая постоянно возвращает мне рубашки со сломанными пуговицами, и с банком, засыпающим меня сообщениями о превышении кредита, и с моей работой, и с начальником, который хозяйничает в моем компьютере, как у себя дома, меняя настройки ДОС. И с Марлой Зингер, которая украла мои группы поддержки.

Когда наш поединок закончился, ни одна из этих проблем никуда не девалась, но мне теперь было на них наплевать.

Наш первый с Тайлером поединок случился субботней ночью: Тайлер не брился с пятницы, так что после поединка мои костяшки были ободраны в кровь о его щетину. Лежа на автостоянке на спине рядом с Тайлером и глядя на единственную звезду, которая пробивалась сквозь свет уличного фонаря, я спросил его, с кем он бился.

И Тайлер сказал: со своим отцом.

Впрочем, дело, возможно, совсем не в этом.

В бойцовском клубе личность противника значения не имеет. Ты просто бьешься - и все. Хотя первое правило запрещало говорить о бойцовском клубе, мы все равно говорили, и вскоре на автостоянке после закрытия бара стало собираться все больше и больше парней. Когда похолодало, мы нашли другой бар, в котором нам разрешили собираться в подвале. Каждая встреча бойцовского клуба начинается с того, что мы с Тайлером оглашаем установленные нами правила.

- Большинство из вас, - заявляет Тайлер, - очутились здесь потому, что кто-то нарушил правило. Кто-то рассказал вам о бойцовском клубе.

Тайлер говорит:

- Так что у каждого из вас есть выбор: или перестать болтать о нашем бойцовском клубе или открыть свой где-нибудь в другом месте, потому что в один прекрасный день вы придете сюда и обнаружите, что не попали в число первых пятидесяти допущенных. Но если уж ты попал, то тебе придется принять бой или признать, что отнимаешь место у тех, кто стоял в очереди за тобой.

- Если ты пришел в бойцовский клуб впервые, - говорит Тайлер, - ты обязан принять бой.

Очень многие приходят в бойцовский клуб, потому что боятся сразиться с чем-то в своей жизни. После нескольких схваток они перестают бояться.

Многие становятся в бойцовском клубе лучшими друзьями. Все чаще и чаще на собраниях и конференциях я встречаю бухгалтеров, младших менеджеров и адвокатов с разбитым носом, который высовывается из-под гипса, фиолетовый как баклажан, или с парой-другой швов под глазом или со сломанной челюстью, стянутой металлической струбциной. Это спокойные люди: они сидят и слушают, и ждут, когда настанет время принять решение.

Мы киваем друг другу.

Как-то раз начальник спросил меня, откуда у меня так много знакомых.

По мнению моего начальника, среди деловых людей все реже и реже можно встретить джентльмена и все чаще - шпану.

Презентация продолжается.

Уолтер из "Майкрософт" бросает на меня взгляд. Уолтер - молодой парень с идеальными зубами и красивой кожей - занимает завидный пост и пишет письма в журнал выпускников привилегированного колледжа. Он родился слишком поздно, чтобы стать участником любой войны, и если его родители не разведены, то все равно отец редко бывал дома. Он вглядывается в темноту, пытаясь рассмотреть мое лицо, одна половина которого гладко выбрита, а вторая - представляет собой один сплошной синяк. Кровь блестит у меня на губах. Не знаю уж, о чем он думает сейчас: может о вегетарианском пикнике в прошлые выходные, может, об озонном слое или необходимости прекратить испытания новых продуктов на животных, но, скорее всего, - о чем-то другом.

< назад | к содержанию | вперед >