Что делают в психушке с людьми: Как всё на самом деле устроено в психиатрической больнице и есть ли там люди в смирительных рубашках? Рассказывает девушка, которая там лечилась

Как всё на самом деле устроено в психиатрической больнице и есть ли там люди в смирительных рубашках? Рассказывает девушка, которая там лечилась

Жительница Санкт-Петербурга, проходящая в психиатрической больнице лечение от депрессии, решила развеять стереотипы о таких медучреждениях. Татьяна создала тред в Твиттере, в котором рассказала, как лечилась от депрессии. При этом Татьяна регулярно выступает на стендапах, поэтому ее рассказ особенно важен, ведь ты понимаешь, что даже юмористы могут страдать от депрессии. Главное – вовремя начать лечить это заболевание. Ее тред наверняка поможет пользователям избавиться от предрассудков о лечении ментальных расстройств.

Как все устроено в психиатрической больнице

– Я лежу в психиатрической больнице с депрессией. Тут много людей с тем же диагнозом. В коридоре громадный аквариум. Девушка из соседней палаты уткнулась в него лицом, долго молчала и говорит: «Рыбки… ******** [хорошо] вам, рыбки», – так начинает свой рассказ Татьяна.

Этот твит набрал больше 11 тысяч лайков и репостов и вдохновил девушку на создание целого треда о лечении в психиатрической больнице — в отделении нервных расстройств.

Фото: vk.com/tanchaizer2327

Первый стереотип, который развенчивает Татьяна, касается безопасности. Никаких буйных пациентов и смирительных рубашек как в фильмах.

– Здесь безопасно. На моем отделении все лежат с депрессией и тревожностями. Все грустные, но не опасные. Был лишь единичный случай за месяц, когда из мужской палаты выгнали чувака за то, что он мастурбировал на соседей. Видимо, завидовал успешности их терапии, – пишет Татьяна.

Второй стереотип – лечение депрессии в клинике обязательно стоит целое состояние. На самом деле это не так. Государство оплачивает месяц пребывания в больнице.

– Я лежу в институте им. Бехтерева в СПб. Первое посещение психотерапевта платное. Если он говорит, что надо ложиться – можете выбрать платную госпитализацию или бюджет. Я на бюджете. Государство оплачивает месяц пребывания. Пока вы в больнице – всё бесплатно. Дальше посещения врача платные, – рассказывает Татьяна

А вот еда, как и во многих российских больницах, очень плохая. Но зато бесплатная.

– Кормят тут просто кошмарно. Есть это невозможно. Заведите себе друзей перед тем, как лечь сюда. Чтобы кто-нибудь приносил нормальную еду, – пишет Таня.

Третий стереотип – нельзя пользоваться техникой и покидать пределы территории. На самом деле это не так. Татьяна подчеркивает, что условия госпитализации зависит от диагноза.

– Тут не отбирают технику. Посещения разрешены каждый день. Вас не одевают в смирительную рубашку. Вы можете свободно покидать территорию. У нас депрессия, а не шизофрения. Мы хотим убить себя, а не других. Все понимают, что если отобрать у нас телефоны – мы сделаем это еще быстрее, – пишет Татьяна, – Здесь тихо, спокойно и невыносимо скучно. Поэтому перед тем, как лечь, оформите подписку на “Нетфликс” и обложитесь книгами. Потом спасибо скажете.

Но вот место, где находится больница, действительно не сильно способствует выздоровлению.

– На территории больницы очень мрачно. Голые деревья, серые здания с решётками, огромная куча ворон. Сквозь их карканье слышится: ,”Ты ничтожество”. Заставляйте себя хотя бы раз в неделю выбираться в город, – пишет девушка.

Как проходит лечение и терапия?

Многие не понимают, как выглядит терапия в государственной клинике. Во-первых, это работа с психотерапевтом.

– В больнице, в окружении депрессивных – как это поможет? Здесь раз в два дня вы работаете с психотерапевтом. Таблетки тут бесплатно. Не надо искать деньги, что тоже весьма успокаивает. Лучше в окружении грустных лечить себя под присмотром врачей, чем выпилиться в окружении веселых, – рассказывает девушка.

Во-вторых, это медикаментозное лечение.

– Таблетки не разрушают вашу личность. Во время депрессии нет сил даже встать с кровати, что уж говорить о терапии. Таблетки не лечат депрессию. Таблетки нужны,чтобы искусственно поддерживать человека. Чтобы были силы на терапию. Это как депрессивный Терафлю. Тупо симптомы снимает, – рассказывает Таня.

При этом внутри человека ведется серьезнейшая работа, победить депрессию не так уж и просто.

– Мозг сопротивляется терапии. Для него перестать страдать спустя годы – выход из привычной зоны комфорта. Вы возненавидите психолога и все вокруг. Мозг будет вас убеждать: “Брата-а-а-н, нам это не нужно. Пойдем отсюда, тебе не помогут. Тут, на дне, мягко. Брата-а-а-н”. Эти отношения надолго. Нужно это знать и настраивать себя. Терапия – труд. На нее уйдут годы. Каждый день – борьба. Постоянная борьба. Не опустить руки очень тяжело. Но эта жизнь стоит того, – делится девушка.

Девушка признается, что терапия поменяла многие свои установки.

– Копаясь в себе, будьте готовы потерять себя. Это страшно. Ваш мир перевернется. Например, я поняла, что всю мою жизнь любовь=страдание. Я влюблялась в тех, кто меня обижал. И для меня страдание и самопожертвование=комфорт. С ужасом осознала, что не знаю ничего ни о счастье, ни о любви. Как ни странно, в мозгу уживаются постулаты, противоречащие сами себе. Ковыряться в этом нужно только вместе с врачом. Вы офигеете от своей амбивалентности, – делится Таня.

Фото: vk.com/tanchaizer2327

Девушка призывает всех, у кого есть подозрения на депрессию, тщательно обследоваться.

– Сдайте все анализы, обследуйте свой организм. Ничто так не подпитывает депрессию, как болезни.

А если терапия не помогает, то значит надо тщательней подойти к выбору врача.

– Не все врачи – профессионалы. В первую очередь они люди. У вас может не пойти с ними контакт. Если у вас изначально нет ни малейшей симпатии к врачу,ли спустя долгое время вы понимаете,что вообще ничего не меняется, меняйте врача, – советует Таня.

Девушка советует не отрицать свою болезнь, а как можно быстрее найти помощь и поддержку.

– Не бойтесь рассказать о своих чувствах. Вы платите деньги, чтобы вас слушали. Не отрицайте свое состояние. Не слушайте знакомых. Отрицать существование депрессии – как отрицать ВИЧ. Люди умирают из-за нее. Если вам кажется, что она у вас есть – срочно идите к психотерапевту. Не бойтесь идти к врачу! Я сейчас жива только благодаря своевременному вмешательству врачей. Спасибо, – подытоживает девушка.

Как вести себя в психиатрическом стационаре и жить после выписки — Такие Дела

По официальным данным Минздрава, более 610 тысяч россиян имеют психические расстройства. Тысячи людей оказываются в психиатрических стационарах и диспансерах. Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова рассказывала, что количество жалоб, связанных с психиатрической помощью, ежегодно растет, а большая их часть касается незаконного принуждения к лечению.

В России существует несколько типов психиатрических медучреждений: стационары закрытого и открытого типов, диспансеры, психоневрологические интернаты. Открытые психиатрические стационары по режиму содержания мало чем отличаются от обычных больниц. В закрытых стационарах — именно их называют психушками — люди содержатся круглосуточно и живут по строгому распорядку. 

Журналистка Наталья Аверина изучила опыт пациентов и составила рекомендации — как вести себя в больнице закрытого типа и как жить после выписки.

Фото: Вадим Некрасов/Коммерсантъ

Условия содержания в закрытом психиатрическом стационаре отличаются от условий в привычных медучреждениях. Здесь могут не называть диагноз, не давать медицинскую карту и ограничивать движение. Для пациентов устанавливается распорядок дня со временем подъема, приемов пищи и медикаментов. При поступлении забирают ценные вещи, а в прикроватной тумбочке запрещают хранить острые предметы и стеклянные бутылки. Лекарства (в том числе те, которые не связаны с психиатрией) выдают медсестры. Личные посещения родными разрешены, но право на телефонные звонки пациенту дает лечащий врач. 

В стационаре не привлекайте к себе излишнее внимание врачей, медсестер и санитаров.

По возможности старайтесь держать себя в руках, не предъявлять медработникам ультиматумов, быть доброжелательным и контактным. Продемонстрируйте врачам, что вы понимаете, что сейчас нездоровы. Не давайте санитарам повода агрессивно реагировать на ваше поведение.

В среде пациентов соблюдайте правила человеческого общежития. В казарме, тюрьме, больнице и коммунальной квартире они примерно одинаковы. Не берите без спроса вещи других пациентов, делитесь «передачками», не грубите людям, по возможности помогайте им.

Найдите себе занятие, не оставляйте голову пустой. Это может быть вязание на «трудотерапии» или чтение (небольшие библиотечные полки есть в больницах, также можно попросить близких привезти нужные книги). Врачи обращают внимание на то, что читают пациенты, поэтому лучше, если это будет художественная литература. В среде медработников встречаются довольно нелепые стереотипы: например, что фантастика уводит пациентов в иллюзорный мир, а детективы могут развивать паранойю.

Читайте также Бороться или подстроиться: научный журналист Дарья Варламова рассказала, как жить с психическим расстройством  

Общайтесь с пациентами. Это тоже заставит голову работать и поможет отвлечься от проблем. Можно услышать невероятные истории. Не факт, что все рассказанное будет правдой, но это поможет сделать выводы об обществе и о себе. 

Попытайтесь понять, почему вы попали в стационар. Что способствовало ухудшению состояния? Как этого избежать в будущем? Подумайте о том, как будете жить после выхода из больницы. 

Держитесь. Вас не будут держать в стационаре вечно — когда состояние стабилизируется, вас выпишут. Помните, что за стенами больницы есть мир, где вас могут поддержать — близкие люди, волонтеры и социальные работники. 

После выписки из больницы нужно будет какое-то время продолжать принимать препараты и посещать участкового психиатра в местном диспансере — узкопрофильной поликлинике. Если ваше состояние стабильно, скорее всего, в диспансер нужно будет ходить не чаще раза в месяц. Как возвращаться к обычной жизни после больницы?

Уважайте и принимайте себя. Не обвиняйте себя, не называйте психом, не позволяйте другим людям винить вас. Вы — это не ваш диагноз, вы остались собой, несмотря на особенности. 

Заботьтесь о себе. Внимательно относитесь к своему здоровью и  эмоциональному состоянию: не взваливайте на себя чрезмерные заботы, позволяйте себе отдыхать, восстанавливать силы. Работайте над улучшением качества вашей жизни. Делайте себе небольшие подарки, слушайте любимую музыку, гуляйте в парках.

Не жалейте себя чрезмерно. Примите на себя ответственность за свою жизнь, не перекладывайте ее на врачей или близких людей. Будьте самоироничны: смейтесь над тем, что кажется страшным, тогда оно перестает быть таким гнетущим. 

Ходите к психотерапевту. Кроме медикаментозного лечения нужны беседы со специалистом. Хороший психотерапевт поможет разобраться с внутренними противоречиями, сложностями, комплексами и чувством вины, и вам будет легче справляться с трудностями. Психотерапевты могут быть и бесплатными — в диспансерах, дневных стационарах и круглосуточных стационарах открытого типа.

Читайте также То-чего-нельзя-называть: как в России боятся говорить о психических расстройствах  

Читайте книги о психических расстройствах и работе мозга. Они помогут лучше разобраться в себе и своих особенностях, понять окружающих. Обращайте внимание на авторов книг — если они не имеют медицинского образования, то должны ссылаться на медработников (имя научного консультанта должно быть указано на издании).

Не стремитесь бежать из социума. Поначалу, возможно, захочется побыть одному. Но близкие люди — семья, друзья, любимый человек, бесплатная группа психологической поддержки или кружок по интересам — это сильнейшая опора. Рассказывать о своем расстройстве каждому не стоит, но общаться и просить поддержки может быть полезно. Просить о помощи — это нормально.

Ходите на мероприятия. Посещайте концерты, открытые лекции, кружки для взрослых. Если у вас сложности с деньгами, поищите бесплатные мероприятия при библиотеках, волонтерских и социальных центрах, дворцах культуры. 

Будьте заняты. По возможности работайте. Если тяжело работать 40 часов в неделю, поищите вакансии со свободным графиком или на неполный день. Также можно стать волонтером и по мере сил помогать нуждающимся.

Просите помощи, когда она необходима. Если почувствовали ухудшение своего состояния — обратитесь к участковому психиатру и попросите пересмотреть терапию или возьмите направление в дневной стационар. Заранее соберите информацию о видах госпитализации в вашем регионе. 

Не занимайтесь самолечением. Правильно подобранные лекарства помогут избежать ухудшений состояния и работать. Не экспериментируйте с препаратами, не принимайте медикаменты без назначения врача — этим можно себе навредить. 

К людям, которые прошли через психиатрические больницы, есть предвзятое отношение: они сталкиваются со стереотипами профессиональных врачей и со стигматизацией со стороны семьи. Помните, что осуждение — это лишь отношение конкретного человека, часто порожденное непониманием того, через что вы прошли. Вы ценны не меньше, чем другие люди. Если вас не поддерживают родственники, постарайтесь найти единомышленников, более осведомленных в вопросах психического здоровья. Книги о работе мозга помогут не смотреть на себя сквозь призму стереотипов.

Читайте также Как помочь человеку в депрессии  

Как вести себя, если пациентом психиатрической больницы стали не вы, а близкий вам человек? Не пытайтесь выспрашивать у него все подробности жизни в стационаре — возможно, он не захочет вспоминать то, что он пережил. Спросите, не нужна ли ему какая-то помощь — с поиском врачей, с устройством на работу, психологическая поддержка. Продемонстрируйте, что вы принимаете его, что он по-прежнему ваш друг, что вы готовы его выслушать. 

Психическое расстройство — не постоянное состояние, оно имеет свою «драматургию». Острый период, как правило, недолог, обычно пациент достигает полной или частичной ремиссии. Следите за своим состоянием — если становится хуже, обратитесь к психиатру. Не ждите, когда станет совсем плохо, — тогда есть риск попасть в закрытый стационар. Помните, что с психиатрическим диагнозом можно полноценно жить, а при благоприятных обстоятельствах ремиссия может продлиться всю жизнь.

«Как лечат больных в психиатрических больницах в России?» – Яндекс.Кью

Могу сказать как лечили 15 лет назад, когда я работал санитаром. Расскажу только про отделение где лечат именно психов, как мы их большинство представляем. В отделениях где люди лежат с неврозами и прочим я не был, там без санитаром обходятся. 

При поступлении в приёмом покое осматривают, моют, определяют в отделение по состоянию и прописке. Первые 3 дня человек в карантин ной палате под усиленный наблюдением. При проявлении агрессии или суицидальных проявлениях больной фиксируется. После осмотра и разговора с доктором назначают курс лечения. После спада агрессии больного переводят в общую палату. Непосредственно лечение- уколы и таблетки. Никаких лоботомий и электрошоков не делают. По решению врача больной отправляется домой до следующего рецедива. В момент выписки это, как правило, вполне адекватный человек с связной речью и мыслями. Проблема в том, что дома больной либо бросает таблетки, либо начинает бухать и тогда «снова здравствуйте». Большинство в течении года бывают раза по 2, а то и 3. Очень много стариков, которых сдают родственники. В условиях больницы они безвредны, а дома открывают газ, воду, забывают где туалет и так далее. Часть из них приходит в себя, часть остаётся на долго, кто то навсегда. 

Отдельная группа — это люди с органическими нарушениями мозга (травмы, врождённые аномалии). Эти люди не излечимы и таблетки получают только для усмирения буйного поведения. Самостоятельно жить такие люди, как правило не могут, многие не могут даже говорить. Некоторых навещают родственники, некоторых нет. 

Ещё одна группа больных- преступники на принудительно лечении. Это вот как раз те люди со справкой, которым типа ничего не будет за преступление. Будет. Больница конечно не тюрьма, но изолировать лет на 5 убийцу или насильника со справкой- это можно. Курс лечения у этих людей довольно серьёзный. Некоторые доходят до временного овощного состояния. После окончания срока — выписка, справка и домой. 

Из лекарств которые применялись тогда: фенозепам, галоперидол, аминазин, циклодол. 

Как то так оно было в регионе 15 лет назад. Как сейчас может кто другой расскажет.

Жизнь после психбольницы | Милосердие.ru

Сегодняшнее российское общество постепенно привыкает к людям с ментальными расстройствами. Но это практически не затрагивает людей с «чистой психиатрией», от них по-прежнему многие шарахаются

Анна (имя изменено по просьбе героини. – Прим. ред.) – красивая, высокая, выше меня чуть не на голову, выглядит респектабельной дамой, смотрит задумчиво, начинает говорить… Говорит таким будто усталым голосом, но охотно. Мне не пришлось ее уговаривать дать интервью, она сама захотела поделиться своим опытом, надеясь, что этот опыт может кому-то помочь.

Мы сидим в кафе в центре Петербурга, вокруг нас люди, но нас не слышат, каждый занят своими разговорами, да и кофе-машина шумит… Мы с Анной не боимся никого шокировать. Это то, что называется «спрятаться в толпе».

У Анны психиатрическое заболевание, в молодые годы она часто лежала в соответсвующих больницах. Сегодня много говорят о методах советской и постсоветской психиатрии, с помощью которых больного человека больше калечат, чем лечат, о жутких условиях, в которых содержатся люди, попавшие в стационары. Анна об этом говорит не так уж много, но сама по себе ее биография – наглядная иллюстрация того, как человек с расстройством психики выживает вопреки системе.

– Первый раз я попала в психиатрическую больницу в 14 лет, – начинает она. – У меня была анорексия. Этому предшествовали проблемы в семье, проблемы в отношениях с родителями. Родители принимали мало участия в моей жизни, в основном бабушка с дедушкой меня воспитывали. Тогда я пролежала приблизительно две недели в больнице имени Скворцова-Степанова.

Сначала мне удалось оттуда выбраться. Когда я туда попала, было, конечно, очень жестко, меня это переломало. То окружение, в котором я оказалась, и вообще как это все получилось.

А попала я туда обманным путем, мама сказала мне, что мы поедем на консультацию, приезжаем, и тут меня начинают переодевать, я не понимаю, что происходит, а потом за мной закрывают дверь. И так я увидела жизнь женского психиатрического отделения, тогда еще детского и подросткового.

Но я успешно обманула врачей, придумала историю, что прикидывалась с определенной целью. Меня выпустили. Но когда пришла домой, то у меня полились слезы, такое расслабление наступило. И я не знала, что меня еще не совсем выписали из больницы. Я расплакалась сильно-сильно.

Мама решила вызвать скорую, чтоб мне вкололи феназепам. А потом, спустя несколько дней, надо было ехать в больницу и показываться врачу. Врач узнал об инциденте со скорой, после чего меня уже закрыли плотно на месяц. Меня признали больной и начали лечить.

Потом была выписка. Таблетки меня очень затормозили, я была реально отупевшая, учиться уже не могла, так как к тому же много пропустила. Ко мне на дом приходили преподаватели, я смотрел в книгу, а видела фигу.

Помню, дедушка за меня делал конспекты по истории, хотя раньше для меня это не составляло никакого труда. Я не то чтобы не хотела учиться, но мозг работал очень плохо. Так что в школу я уже не вернулась, так и училась на дому. И на выпускном чувствовала себя как неродная, многие ребята от меня отвернулись.

Хотя у меня остались две-три подруги, а еще учительница литературы навещала меня в больнице. Через какое-то время я перестала пить таблетки, прописанные мне психиатрами.

Система

Рассказы Анны – больше, чем просто воспоминания, ведь система психиатрической помощи, появившаяся в нашей стране в советское время, нынче мало изменилась. Одна из особенностей этой системы – предпочтение именно медикаментозного воздействия на психически больного человека. То есть назначение пациенту препаратов – это для многих врачей не вынужденная мера, а норма, обыденность.

И не смущает этих людей, что перечисленные в справочной литературе побочные эффекты от некоторых препаратов куда страшнее, чем то, от чего они якобы помогают.

А еще в психиатрический больницах назначают препараты в качестве наказания.

– Конечно, у меня были проблемы. Но я сейчас считаю, что можно было обойтись без стационара, можно было пойти другими путями, – продолжает Анна. – Вообще, кажется, мне больше нужна была психологическая помощь. Ведь тому, что со мной произошло, предшествовали разные тяжелые ситуации в моей жизни: проблемы в отношениях с родителями, смерть собаки, которую я очень любила.

Сейчас я общаюсь с психологом, очень хорошим специалистом, когда мне становится очень тяжело, она мне помогает. А тогда ничего подобного у меня не было. Психиатры могут только назначить медикаментозное лечение, да и то не всегда правильное.

Жизнь после «психушки»

 

Даже в кампании, направленной на реформу психоневрологических интернатов, нет-нет да и всплывает такой мотив: «Ну, что вы, там далеко не все – психи».

Но если бы население ПНИ состояло только из «психов», разве не нужно было бы эту систему менять?

Факт есть факт: «психи», то есть люди с биполярным расстройством, шизофренией и т.д. пока не вызывают столь массового сочувствия, как люди с расстройствами аутистического спектра, с синдромом Дауна. «Психов» принято бояться, любой «псих» многим условно «нормальным» кажется потенциально буйным.

Да и сама по себе душевная болезнь вызывает страх, этот страх иррационален. Человек выходит из больницы и чувствует отчуждение, нередко его начинают сторониться даже близкие.

– Пребывание в «психушке» ломает мировосприятие в любом возрасте, – рассказывает Анна. – Уже после первого пребывания в больнице для меня наступила совсем другая жизнь: я ощущала стену между собой и остальными людьми, ощущала, что никто меня не может понять.

Знаете эти анекдоты про «психушки»? Меня очень коробило, когда я их слышала. И было очень непросто воспрять духом, что-то во мне надломилось.

Раньше я была очень целеустремленной, а после больницы все мои занятия пошли так, шаляй-валяй, стали зависеть от колебаний моего настроения, я не могла собраться, взять себя в руки, то есть это все на моем характере отразилось.

Второе мое попадание в больницу произошло, когда мне было 18 лет. Предшествовало этому то, что я хотела поступать в медицинское училище, но не знала программу, и надо было быстро подготовиться. Я не поспала одну ночь, читая и готовясь, вторую, потом третью, четвертую… около недели я вообще не спала.

После этого произошло у меня помешательство. Поместили меня в больницу имени Кащенко. Там уже было легче, но тоже были моменты сложные. После этого болезнь начала прогрессировать, и дальше я часто оказывалась в больнице, бывало, что два раза в год туда попадала.

Сначала мне ставили диагноз «маниакально-депрессивный психоз», то, что теперь называется биполярным расстройством. Через какое-то время мне изменили диагноз на шизофрению.

Я была очень потерянная. У меня были подружки, скорее, просто приятельницы. Я вела праздный образ жизни. Единственный проблеск случился, когда мне предложили работать моделью, но сначала надо было пройти обучение. Причем меня брали бесплатно, хотя другие платили за это обучение деньги.

Но разные стрессы привели к тому, что я решила: «Наплевать! Уйду оттуда…» То есть несерьезно отнеслась к обучению. А мои снимки как раз хотели послать Карлу Лагерфельду. То есть у меня могло бы быть будущее в этой области.

Было еще увлечение алкоголем, с которым я справилась.

Мне стало сложно адаптироваться к обычной жизни, найти себя. Меня окружали в основном такие же люди, как и я.

Люди, которые не связаны с психиатрическими больницами, надолго в моей жизни не задерживались. А вот такие люди, как я, притягивались.

Мне легче было общаться с такими, как я, мне казалось, что если они пережили то, что пережила я, то есть побывали в «психушках», то они лучше меня поймут. Праздный образ жизни – это разъезды по гостям. Личная жизнь тоже не клеилась, я была интересной внешне, но не складывались ни с кем отношения. Отстраненность у меня сохранялась лет до 30.

Пенсию по инвалидности мне дали уже в 20 лет. Но хотелось работать, работы не хватало. Но устроиться не получалось. Во-первых, график. Я принимала таблетки, после приема которых очень тяжело проснуться. Я спала до 3-4 часов дня. Какой при таком режиме может быть график?

Месяц или два я проработала на почте. Но ушла, не потому, что не справлялась с обязанностями, а из-за того, что этот график был для меня тяжелым, тяжело было рано вставать из-за таблеток, из-за них же тяжело было ходить и разносить пенсию по этажам. Я снова попала в больницу… С 18 до 28 лет я регулярно лежала там.

В 28 лет я пошла работать натурщицей в Академию художеств. Там я задержалась на более долгий период времени. Мне это нравилось, на Васильевский остров я ездила с удовольствием. Там график можно было подобрать более удобный.

Потом я вышла замуж, ненадолго, за такого же, как я, человека с психиатрическим диагнозом, но долго с ним прожить не смогла, потому что он страдал еще и алкоголизмом, я не выдержала.

Клуб «Феникс» – единственный в пятимиллионном городе

В Санкт-Петербурге существует только одна общественная организация, помогающая людям с психиатрическими диагнозами войти в обычную жизнь – это клуб социальной реабилитации «Феникс», созданный в феврале 2000 года под эгидой Санкт-Петербургской ассоциации психиатров.

При этом в городе проживают около тридцати тысяч инвалидов с хроническими психическими заболеваниями. «Феникс» – это сообщество больных и их близких, это некое пространство не только для общения, но и для обучения новым навыкам, в том числе и профессиональным и творческим.

Эта единственная на весь город организация то и дело оказывается на грани закрытия из-за проблем с финансированием. Держится она в первую очередь на энтузиазме ее членов, в том числе и тех, кто стоял у ее истоков еще в конце 1990-х.

– В клуб «Феникс» меня привела психолог, которая много значит в моей жизни, которая мне помогает, – вспоминает Анна. – Она тоже работала какое-то время в этой организации, помогала родителям людей с психическими заболеваниями.

Когда я пришла в «Феникс», то увидела и знакомых. Мне там понравилась, я стала там появляться, хотя сейчас у меня не так много свободного времени, чтобы приходить регулярно. И мне не очень интересно просто прийти и попить чайку, поболтать, я хочу как-то помогать, поддержать чей-то проект, принять участие в каком-то деле.

«Феникс» мне, конечно, помог, помог почувствовать себя нужной. Я чувствую свое предназначение – помогать таким же, как я. Меня здесь сориентировали.

Сначала мне бывало там неловко, ведь туда приходят всякие люди: человек как-то себя поведет, а на мне это отражается, то есть человек невменяемый как-то так себя проявляет, что мне тоже становится плохо. Так что мне приходилось очень дозировано посещать «Феникс». Потом как-то втянулась.

Такие клубы очень нужны. Ребята приходят в клуб и расслабляются, ведь здесь на них не смотрят пренебрежительно. Вот я смогла справиться, научилась коммуницировать с людьми, пошла дальше, то есть не опустилась, стала более уверенной, пропал этот барьер между мной и людьми, исчезла та стена, которую я сама выстроила.

Это происходило постепенно, с течением жизни. Мне просто начали встречаться люди, которые меня понимали, но без диагнозов и опыта лечения в психиатрических больницах. Я не чувствую теперь той пропасти. Очень важно, что теперь я могу общаться не только в клубе.

Сейчас я чувствую, что мое состояние не мешает мне общаться с людьми. Но так происходит не со всеми, у кого есть психические заболевания. Есть люди, которые так и продолжают пребывать в состоянии, когда им кажется, что они «белые вороны».

Смелость

Диагноз как дополнительная ответственность. Об этом говорят еще реже, чем вообще о проблемах людей с «психиатрией». Даже если ты научился жить среди обычных людей и контролировать проявления своей болезни, все-таки остается проблема, нужно ли скрывать факт болезни от новых знакомых, а если не скрывать, то как и когда об этом говорить.

Естественно, речь идет о тех людях, чья болезнь не отражается на их внешности. Здесь у каждого свой опыт, даже если и признать наличие каких-то общих правил. Здесь каждому больному требуется смелость, готовность к тому, что его отвергнут.

– В общении с обычными людьми я открыто говорю о своем диагнозе, но не со всеми, – рассказывает об этой проблеме Анна. – Потенциально важным для меня людям на первых порах, конечно, не буду об этом рассказывать. Но через какое-то время все равно раскрываюсь.

Человеку, с которым близко общаешься, обязательно нужно сказать о своем заболевании, в тайне всю жизнь это не продержишь. Конечно, этим рассказом проверяется, насколько человек тебе близок. И надо уметь принять, если он скажет: «Нет, извини, давай все-таки тогда закончим отношения».

Специфика моей болезни такова, что в периоды, когда я чувствую себя нормально, выгляжу, как обычный человек, без всяких таких «заворотов».

Вдруг я попадаю в больницу, то есть исчезаю. Вот, например, я позировала на кафедре графики и дизайна, начала первую постановку и попала в больницу. Мне звонит преподаватель, мы с ним уже несколько лет работали вместе, спрашивает, приду ли я. Естественно, тут надо говорить правду, тем более, что в такие периоды у меня не так хорошо работает мозг, чтобы я могла придумать что-то менее шокирующее.

Если бы была в нормальном состоянии, я бы просто сказала: «Я в больнице». А тут я выложила, как есть. Но люди отнеслись с пониманием, с сочувствием, пожелали выздоровления, предложили принести какую-то передачу.

По специальности я парикмахер, но никогда по этой специальности не работала. В период между больницами, после 20 лет, я выучилась на парикмахера, но поняла, что это не мое. Потом я стала натурщицей. Сейчас стала пробовать себя в качестве фотомодели.

Как продавец-консультант я весьма успешно работаю с косметикой. Надо сказать, что какие-то связи по работе у меня никогда не рвались из-за моего диагноза.

Дальше

Клуб социальной реабилитации «Феникс» находится в помещении, предоставленном одним из районных психоневрологических диспансеров. Существует он нынче только на пожертвования. Более или менее активно клуб посещают около 150 человек, каждый день приходит человек по 20. Руководитель «Феникса» Ольга Рябова говорит, что такие клубы нужны, как минимум, в каждом районе города.

– Обязательно нужны такие клубы, как «Феникс», – поддерживает идею Анна, – нужны психологи, которые принимали бы людей с психиатрическими проблемами бесплатно, потому что где люди, живущие на пенсию, возьмут деньги на это?

Вот сейчас далеко не все могут обратиться к хорошему психологу. Очень важно больному человеку контактировать и с врачом-психиатром, чтобы врач не просто выписывал таблетки, а как-то более глубоко входил в проблему. Такого врача очень сложно найти.

О нас, о наших проблемах, конечно, надо больше говорить.

Хотелось бы, чтобы было больше фильмов об этом, художественных и документальных, чтобы проходило больше каких-то конференций, в которых участвовали бы в том числе и сами люди с психическими заболеваниями, чтобы это влияло на их статус в обществе, чтобы общество видело проблему.

Нужна государственная система помощи. Пока что государственные структуры от того же клуба «Феникс» отбрыкиваются. Ольга Ильинична Рябова ведь ходила в разные инстанции, к депутатам, обращалась за поддержкой, но ничего из этого не получилось.

Иллюстрации Оксаны Романовой

Людям, попавшим однажды на лечение в психиатрическую больницу, выйти оттуда будет очень трудно

Даже у преступников есть надежда на нормальную жизнь после отбытия наказания. А у психических больных — практически нет. Вытащить их из цепких лап отечественной психиатрии может только чудо. И такие чудеса случаются, но крайне редко.

Вот типичная история с нетипичным исходом. Выпускница детского дома Олеся Б. (фамилию указывать не будем, дабы не осложнять девушке дальнейшую жизнь. — «МК») оказалась в психоневрологическом интернате (ПНИ).

Для начала стоит, пожалуй, пояснить, что такое ПНИ. Это самый настоящий режимный объект (хотя юридически таковым не является): бетонный забор, строжайший пропускной режим. Обитатели интерната могут встречаться со своими посетителями (друзьями и родственниками) только в специальной крошечной комнатке для свиданий и под присмотром персонала. Будет свидание или нет — решает только лечащий врач-психиатр. Выход за территорию учреждения осуществляется тоже строго по разрешению администрации психинтерната. Есть специальный карцер для провинившихся. Все как в тюрьме? Причем в тюрьме с пожизненным содержанием.

Вот туда и попала Олеся сразу после того, как ей исполнилось 18 лет. А все потому, что в личном деле у нее стоял детдомовский психиатрический диагноз — умственная отсталость, шизофрения. Возиться с тем, чтобы восстанавливать права девушки на жилье (мать-алкоголичка живет в Серпухове), сотрудникам коломенского детского дома было совсем недосуг. Олесю заверили, что в ПНИ ей будет лучше, там она заживет «на всем готовом» — проживание, питание, одежда, получит какую-нибудь специальность и сможет выйти из него по первому своему желанию.

Однако на деле все оказалось совсем не так. Вместо обучения специальности Олесю заочно, без ее ведома, в нарушение всех правил, через суд признали недееспособной. О том, что она теперь абсолютно бесправная, девушка узнала вообще только через несколько месяцев, когда попросила администрацию помочь ей устроиться на работу. Ей ответили, что это невозможно — с таким штампом в паспорте на работу не берут.

Но Олесе очень повезло. Ее молодой человек Михаил не оставил подругу в беде. Он обратился в Гражданскую комиссию по правам человека. Там тут же взялись помочь.

— Как выяснилось из материалов дела, — рассказывает президент Гражданской комиссии по правам человека Татьяна Мальчикова, — девушка была лишена дееспособности 8 августа 2013 года Коломенским городском судом в течение десяти минут. Ни о самом процессе, ни о судебном заседании Олеся ничего не знала, что полностью нарушает постановление Конституционного суда, согласно которому человек, в отношении которого рассматривается подобное дело, должен присутствовать на процессе, приводить доказательства в свою защиту и так далее. Более того, психиатрическая экспертиза, лежащая в основе судебного решения, проводилась также в ее отсутствие. То есть психиатры написали экспертное заключение о том, что Олеся не может понимать значение своих действий и руководить ими, даже не видя ее саму, не задав ей ни единого вопроса. Они рассматривали лишь бумаги, которые были в ее деле.

К сожалению, случай Олеси Б. вполне типичный для российской действительности. И мало кому удается выбраться из психушки.

— Я несколько лет занимаюсь проблемами защиты прав людей в области психиатрии, — говорит Мальчикова. — Видела не один психинтернат и психбольницу. Очень много в них живет таких же сирот, как Олеся. Ведь детские дома не скупятся на психиатрические диагнозы. Ребенком из семьи, где мама и папа пьют или наркотики употребляют, как правило, никто не занимался, читать-писать не учил, моторику и прочие навыки не развивал. И вот ему в сиротском учреждении с ходу ставят диагноз «олигофрения, отставание в развитии». Таким детям практически прямая дорога в психинтернат.

Дальше события развивались как в детективном романе. Как только администрация интерната узнала о том, что Олеся предпринимает попытки отстоять свои права, ей тут же «перекрыли кислород»: запретили пускать к ней посетителей, отобрали телефон и т.п. Но мир не без добрых людей.

Совместными усилиями удалось подать апелляционную жалобу. По закону, если она подана, решение обжалуется и считается не вступившим в силу. Значит, Олеся еще остается свободным, дееспособным человеком. Однако это мало заботит администрацию ПНИ. Девушку переводят на «лечение» в психбольницу. (Чтобы было понятно — в интернате не лечат, а лишь содержат и присматривают за больными. В психбольницы же их отправляют в период обострения болезни — для лечения.)

— Там Олесю обработали психотропными препаратами до такого состояния, что она стала мало что понимать и уж точно ничего не хотеть, — рассказывает Татьяна. — Путем долгих переговоров нам удалось добиться права посетить Олесю. Наш юрист, который видел девушку в том состоянии, когда ее «лечили», и после, уже в нормальном состоянии, до сих пор не может осознать, что это был один и тот же человек. И все-таки удалось главное — Олеся подписала доверенность на право представлять ее интересы в суде. Нам удалось получить разрешение, чтобы девушку привезли в суд на слушание ее дела. Было много препон, но в результате мы добились практически невозможного — Олесе вернули дееспособность. Это редчайший случай. Ибо в нашей судебной системе четко налажен конвейер по лишению дееспособности. Как правило, один день в неделю выделен у какого-нибудь судьи на психиатрические дела. К этому дню ему готовят из ПНИ и психбольниц внушительную стопку дел, которые он зачастую просто штампует. Согласно официальной статистике, 96% судебных дел по лишению граждан дееспособности разрешаются в сторону признания человека недееспособным.

Фото: Наталия Губернаторова

Вот, например, данные за 2012 год: в Московской области районными судами было рассмотрено 2147 дел о недобровольной госпитализации в психиатрическую больницу, по 2132 из которых было вынесено положительное решение. При этом апелляцию в вышестоящие инстанции подали только четыре человека. И все четыре решения были оставлены в силе. Кроме того, за 2012 год районными судами Подмосковья было рассмотрено 884 дела о лишении граждан дееспособности, по 849 из которых суд согласился с доводами врачей и принял положительное решение. При этом в апелляционном порядке было рассмотрено всего лишь 9 дел, по одному из которых решение было отменено.

Попасть в психбольницу может любой

— Как правило, помещение человека в психбольницу проходит с нарушением всех законов, — рассказывает Татьяна. — Кроме шуток — любой человек сегодня может легко попасть туда. Вполне достаточно того, чтобы родственники или соседи позвонили в «скорую помощь» и показали, что вы, допустим, угрожаете своей или их жизни. Или неадекватно себя ведете: забываете выключить газ, пропадаете на несколько дней, бродяжничаете, да что угодно! А если ваш недоброжелатель очень серьезно настроен и предварительно пару раз сходил и пожаловался на вас участковому, заявление оставил — считай, дело в шляпе. Приедет «скорая», которая попытается увезти вас, не спрашивая согласия. Естественно, вы будете сопротивляться, звать на помощь и пытаться отстоять свои права. Врач тут же напишет в карточке «пациент буйный», доставит в больницу и назначит психотропные лекарства. А дальше ваше личное дело о принудительной госпитализации попадет к судье. И тот, в свою очередь, одобрит принудительное лечение. Людям, которые ничего не знают о своих правах, вообще нереально что-либо сделать в такой ситуации. И хотя такой порядок действий абсолютно незаконный, именно по такой схеме люди чаще всего и оказываются в ПНИ. Как больные, так и вполне здоровые.

— А как должно быть по закону?

— По закону вас обязаны спросить, хотите ли вы, чтобы вас осмотрел врач-психиатр. И вы можете сказать — нет, не хочу. Затем человек, которому вы лично чем-то мешаете, или органы опеки и попечительства, психбольницы или ПНИ (если речь об одиноких стариках или выпускниках детских домов) должны в суде убедить всех, что вы непременно нуждаетесь в осмотре психиатром. Вы же имеете полное право возражать, приводить свои доводы и т.д. И если служители Фемиды все же вынесут решение не в вашу пользу, то только тогда придется пойти на психиатрическое освидетельствование.

Дееспособность — это ключевое слово для всех, кто так или иначе столкнулся с психиатрией. Говоря по-простому — это право на свою жизнь, ответственность за свои решения, за свои поступки, за свою собственность. Лиши кого-то дееспособности — и его жизнь больше не принадлежит ему. Теперь она в руках другого человека — опекуна. Это полезно для тех, кто действительно потерял связь с реальностью, нуждаются в защите, часто от себя самого. Но нередко этот путь используют в корыстных целях.

— Бывает, дети лишают дееспособности своих престарелых родителей. Иногда этим грешат и органы социальной службы — одинокие старики вообще в этом смысле самая опасная категория. Да и сами врачи порой не брезгуют поучаствовать в отъеме собственности своих подопечных. Благодаря нашим действиям, например, удалось привлечь к уголовной ответственности аж четырех психиатров из Екатеринбурга. Все четверо трудились в одном интернате и сначала лишали своих подопечных дееспособности, а потом и жилья. Слава богу, в том случае справедливость восторжествовала. Но сколько еще подобных неизвестных драм и трагедий! Я часто бываю в ПНИ и вижу там много пенсионеров. Многие из них даже и не подозревают, что, переступив порог интерната, они уже никогда не окажутся у себя дома…

«Любящая» дочь и бесправная мать

Лидия Ивановна Валакирева вместе с дочерью была прописана в трехкомнатной квартире в самом центре Москвы, в знаменитых переулках Арбата. Дочь вышла замуж и переехала к мужу. И уговорила мать сдать квартиру. Она объяснила это просто — и матери прибавка к пенсии, и ее молодой семье материальная опора. Дочь сняла для Лидии Ивановны скромную квартирку в Московской области, причем платила за нее пенсионерка из своего кармана. Через некоторое время ей стало не хватать денег, да к тому же она очень скучала в чужом, незнакомом городе. В итоге она решила все-таки перебраться жить обратно в свою квартиру. Дочь была страшно недовольна, однако пенсионерка настояла на своем.

И тогда дочка нашла выход из этой ситуации: подала заявление в суд. И, несмотря на то что Лидия Ивановна долгие годы жила самостоятельно, сама себя обеспечивала и, кроме этого, имея диагноз «диабет», всегда своевременно делала сама себе уколы инсулина, дочь убедила суд признать пенсионерку недееспособной. Ни сама Валакирева, ни ее представители не только не присутствовали на этом судебном заседании, они даже ничего не знали о нем. После этого Валакиреву принудительно поместили в психиатрическую больницу, где к ней, инвалиду, страдающей тяжелой формой диабета, применяли сильнодействующие психотропные вещества.

В апреле 2009 года решение суда о признании Валакиревой недееспособной было отменено судом как незаконное. Дело в том, что вступило в силу постановление Конституционного суда РФ о том, что на всех психиатрических делах в зале суда должны присутствовать те, в отношении кого рассматривается дело. Но несмотря на это Лидию Ивановну продолжали держать в психоневрологическом интернате, применять к ней психиатрическое лечение и даже не сообщили женщине, что она в принципе может быть абсолютно свободна и хоть завтра идти домой. Ни ей самой, ни ее подругам, которые как могли бились за судьбу Лидии Ивановны, это было неизвестно.

Лишь через два года знакомым Валакиревой все же удалось оспорить ее недееспособность в суде. Каково же было удивление адвоката, когда ему дали ознакомиться с делом и он увидел, что его подзащитная продолжает находиться в ПНИ столько лет безосновательно. При этом Лидию Ивановну привезли на заседание в сопровождении персонала психоневрологического интерната, как настоящую душевнобольную.

Подруги Лидии Ивановны тут же забрали ее домой. Женщина не могла поверить своему счастью. Она даже отказалась ехать в ПНИ забирать свои скромные пожитки. Более того, дабы больше никогда не видеть психиатров, она отказалась подавать иск на врачей о незаконном удержании.

Однако «любящая» дочь пускать мать в их общую квартиру не собиралась. Она… возбудила новое дело о признании Валакиревой недееспособной. Правда, на сей раз суд не удовлетворил иск. Но в свое жилье Лидия Ивановна так и не может вернуться. Вот уже несколько лет она пытается законным образом, через суд получить право жить в своей квартире на Арбате или разменять ее и разъехаться с дочерью. Пока безрезультатно. Замки в квартиру поменяны, а судебные процессы все идут и идут. И женщине с диагнозом “шизофрения” мало кто верит.

Живет пенсионерка в общежитии, устроилась на работу вахтером.

Два часа на разрушение жизни

В среднем на одну психиатрическую экспертизу (если она вообще проводится) затрачивается 2 часа 19 минут. В этот временной отрезок решаются судьбы. Иногда эти решения приводят к изоляции людей на долгие годы. Поражают региональные различия в судебно-психиатрических заключениях. Например, в одних субъектах РФ среди всех испытуемых вменяемыми признаются 8–9%, в других — до 75%. Шизофрениками объявляются в одних регионах менее 2% обследуемых, в других — до 80%. Да сами врачи в частных беседах признают, что оценка психоэмоционального состояния — дело крайне необъективное.

— Слышали такой анекдот, очень популярный: «В психиатрии важно, кто первый надел белый халат», — грустно улыбается Татьяна Мальчикова. — Неоспоримых биологических маркеров присутствия сумасшествия до сих пор не нашли. То, что пациентов психбольниц абсолютно не обследуют на какие-то другие отклонения, доподлинно известно. А ведь расстройство психики может произойти из-за гормональных сбоев. Из-за интоксикации организма (когда печень не работает, к примеру) вполне могут появляться и галлюцинации. Причин временного помешательства может быть много. Спросите у любого врача, и он вам подтвердит, что большинство препаратов, подавляющих психику, — наркотики. Олесю, например, жених после ПНИ отдал под наблюдение врача, который помог девушке забыть о таблетках, постепенно снижая дозу. Но не у всех есть такие заботливые и грамотные родственники. Мы в своем фонде часто получаем такого рода письма. Вот вам самое свежее. В конце июля этого года к нам обратилась женщина с просьбой помочь ее сыну.

С разрешения женщины мы публикуем это письмо.

«Мой сын Петр (1976 года рождения) впервые попал в психиатрическую больницу в 1997 году. В 1994 году у него была сильная травма головы, из-за чего иногда возникали головные боли, однако признаков сумасшествия у Пети не было.

Какое-то время его лечил терапевт от головных болей. Безрезультатно. Невролог направил сына к психиатру. Так он и попал в психбольницу. Ему тут же выписали психотропные, такие как азалептин, галоперидол, аминазин и т.д. Через какое-то время после приема этих препаратов появились признаки сумасшествия: он стал слышать какие-то голоса, стал неудержим эмоционально, взрывался по поводу и без. Мне говорили — потерпите, все пройдет.

И из года в год повышали дозу. Но легче не становилось. Мой сын перестал быть похожим на человека и превратился в какого-то зомби. Несколько раз Петя пытался покончить жизнь самоубийством. Выбрасывался из окна квартиры на четвертом этаже, после чего был весь переломан.

Очень долго можно рассказывать, в кого превратили за 17 лет психиатрического лечения эти псевдоврачи моего сына. До того как он начал принимать психотропные препараты, Петя был хороший, жизнерадостный, полезный для общества человек. Он встречался с девушкой, учился в институте.

На сегодняшний день большую часть времени он проводит в психиатрической больнице. Что уж там за лечение, я не знаю. Я простая женщина, всю жизнь работаю на заводе у нас в Саратове, вырастила его одна и в психиатрии ничего не понимаю. Может, так надо, что иногда моего сына в этой больнице заковывают в наручники. Он так мне объясняет ужасные ссадины и опухшие от гематом запястья. Кормят там ужасно, гулять на улицу не выпускают. Некоторые больные проводят в палате по полгода, ни разу не выходя даже в коридор.

Бывали случаи, когда на теле сына было много синяков. Он рассказывал, что это после того, как санитары связывали его, якобы для успокоения.

Что мне делать, я не знаю! Ведь я точно понимаю, что моего сына в этих больницах не лечат, а калечат. Но я не врач и никак не могу помочь ему. Много раз я просила врачей помочь ему слезть с этих психотропных наркотиков. Умоляю их попробовать без них, хотя бы какое-то время. Но они не слушают, а заставляют меня покупать сыну всё новые таблетки. Это какой-то замкнутый круг».

— Причина случившегося — это то, что при поступлении в психиатрическую больницу никто из врачей не удосужился вспомнить про принцип добровольного информированного согласия, — считает Татьяна Мальцева. — Никто не рассказал ни матери, ни сыну о возможных последствиях приема психотропных препаратов, не поинтересовался причинами болезни. И уж, конечно, никто не проинформировал о возможных побочных эффектах и альтернативах и не предложил женщине и ее сыну выбор. Психиатры решили все сами и за всех, а сейчас они списывают последствия психиатрического лечения на «течение болезни», в то время как дело обстоит ровным счетом наоборот.

СПРАВКА «МК»

Ежегодно в одной только Московской области через психиатрические стационары проходит около 3000 человек. Всего же по всей России более 400 психиатрических интернатов.

15 лайфхаков от опытного человека

В прошлом году мы пили кисель с психиатром Андреем Гладышевым, который рассказал, как южноуральцы сходят с ума. Сегодня наш собеседник — челябинка, страдавшая шизоаффективным расстройством. Это еще не шизофрения, но уже и не норма. Она несколько раз лечилась в челябинской психиатрической клинике на Кузнецова 2А, вылечилась и поведала нам о внутренней «кухне» учреждения. 

Отметим, что этот материал не появился бы на «Хороших новостях» если бы не одна деталь. О ней, кстати, просила упомянуть и наша собеседница. Огромное количество душевных недугов успешно лечится или, как минимум, купируется. Главное — вовремя обратиться к специалистам, которые в Челябинской Областной клинической специализированной психоневрологической больнице являются настоящими профессионалами своего дела. 

1. Если больше двух недель вы ощущаете усталость, депрессию, тревогу и сонливость – это железобетонный повод обратиться к врачу психиатру. И затягивать с этим не стоит.

– В больнице мне поставили диагноз шизоаффективное расстройство. Это пограничное состояние между шизофренией и аффективными расстройствами. Около 10 лет назад все началось с обычной депрессии. Но я не обращала на тревогу внимание и пила успокоительные. Однако дело дошло до того, что я с трудом стала общаться с людьми. Мне приходилось с жуткой зубной болью по полчаса набираться смелости, чтобы позвонить в стоматологию. Я боялась выходить из дома. Когда все-таки легла на обследование на две недели, вышла из больницы только через четыре месяца. А могла и 8 пролежать. 

2. Будь готов, что ты можешь попасть в закрытое отделение.

– На Кузнецова есть три основных отделения: закрытое, где держат тяжелых больных, полу-открытое, где находятся люди с депрессией и душевными расстройствами, и открытое. Ну и отдельно женское и мужское. Открытое больше напоминает санаторий, ограничений тут почти нет: можно гулять хоть весь день, ездить домой. Если вы попали в больницу с проблемой впервые, вас отправят либо в закрытое, либо в полуоткрытое. Я попала в полузакрытое отделение и знаю больше именно о нем. В закрытое отделение попадают пациенты с непонятными диагнозами, с эпилепсией и с суицидальными наклонностями.

Многие женщины, которые лежат сейчас в полуоткрытом, попадали сначала в закрытое отделение и рассказывали мне о нем. Например, моя подруга в первую ночь в закрытом лежала рядом с тучной женщиной, прикованной к кровати. А в отбой женщина прямо с железной кроватью начала подпрыгивать. Через пять минут к новенькой подкралась пациентка и жутким шёпотом спросила: «А ты СПИД-ом болеешь, да?»

На следующий день в столовой подруга увидела другую сцену: у кухни висела картина с пенопластовым виноградом. Какая-то тетка стояла рядом, отрывала пенопластовые ягоды и ела. Уже успела съесть половину картины.

3. В больнице отбирают колющие-режущие предметы и даже лифчик.

– Правила касаются маникюрных ножниц и пилочек для ногтей. Но их, конечно же, контрабандой проносят. Как-то раз я чуть не спалилась: хотела подстричь знакомую в туалете. Но женщина пошла спрашивать разрешения у медперсонала. На что тут же встал вопрос: «Вы просите подстричься, но не просите ножницы. У вас есть ножницы?» И ножницы у неё отобрали.

В закрытом отделении, помимо колюще-режущих, отбирают телефоны и все что напоминает формой веревку. Даже лифчик, так как некоторые пациентки им могут в два счета задушить.

4. Если косишь от армии – попадешь к тяжелым.

– Молодые люди, которые косят от армии, автоматически попадают в тяжелое отделение. Им приходится долго время симулировать, так как если поймут, что все в порядке – отправят служить родине.

5. Приготовь деньги на еду. Рядом есть магазин.

– Все отделения кормят одинаково плохо: каша, мерзкий супчик, холодные макароны и котлеты из хлеба. Нет вилок, только железные ложки и чашки. Спасает магазин через дорогу от отделения, туда пациентов пускают (кроме закрытых). Мне кажется, у них большая часть клиентов из больницы. Продавцы все время спрашивают: «Откуда вы пришли к нам?»

6. Старайся держаться подальше от буйных.

– С неадекватами лучше не общаться, так как можно влипнуть в историю. Они непредсказуемы и порой агрессивны. Например, к нам перевели женщину из закрытого отделения. Так она налила кисель в кровать соседке. Потом дамочка намочила простыни водой, укуталась в неё и бегала по отделению, кричала, что она невеста и ей пора замуж. Дальше она пыталась кормить парализованную бабушку… В итоге неадекватную привязали к кровати и на следующий день отправили обратно в закрытое.

7. Дружи с эпилептиками. Особенно если ты шизофреник.

– Вообще люди с душевными болезнями – это душевные люди, если говорить о полуоткрытом отделении. Чудики, но приятные. Обстановка там очень спокойная. Была у нас например бабушка, которая очень любила играть карты и молодежь кучковалась вокруг нее. 

Если же среди психов вы хотите найти нормальных, ищите эпилептиков. Лежат они именно из-за эпилепсии и сознание у них ясное. Эпилептики – это вообще самые нормальные люди в психушке. А вообще просто нужно найти человека по-спокойнее, я, например, подружилась с девочкой с шизой. Её забрали в больницу после одного случая в Москве. Она шла по вокзалу и тут ей показалось, что у неё в сумке бомба. Подошла к полицейским стала просить у них забрать сумку и протягивала им телефон. Почему-то она решила, что когда по телефону позвонят – произойдет взрыв. Девушку забрали со скорой.

8. Забудь о личном пространстве.

– Ходить в туалет придется при людях, стенок и дверей в туалете нет. Три унитаза стоят без перегородок, только невысокая стойка для бумаги. Если хочешь сходить в туалет один – придется ждать трех часов ночи. Мыться тоже при других женщинах, это не так страшно, немного душ в бассейне напоминает.

9. Не скрывай свои проблемы со здоровьем от врачей.

– В отличие от некоторых городских больниц, здесь о пациентах заботятся и относятся к ним очень аккуратно и трепетно. Хамства нет. Врачи – настоящие профессионалы своего дела. С тобой обсудят любую проблему, переживания, тебя выслушают. Среди пациентов ведь много бабушек, им это особенно нужно. Даже если гастрит обострился – придет терапевт, осмотрит и выпишет лечение. Анализы делают здесь быстро и бесплатно.

10. Дружи с медперсоналом.

– Дело в том, что каждое утро медперсонал на обходе дает характеристику врачу о каждом пациенте. И чтобы характеристика была вменяема, лучше с персоналом ладить. Это не значит, что если с санитарами и медсестрами не общаться, о тебе что-то напридумывают. Но подозрения какие-то могут появиться.

11. Приготовься к медленному Интернету.

– Телефону в полуоткрытом отделении не забирают, но тут очень мало Интернета. Если прижаться лбом к окошку окна – можно что-то поймать. О Wi-Fi и думать забудьте. Поэтому те, кто постарше, вяжут, а те, кто помоложе – крестиком вышивают. Странно: колюще-режущие нельзя, а вязальные спицы и иголку можно. Есть ещё шкаф с книгами, но я, например, с телефона все читала. Можно ещё ходить на бесплатное ЛФК, чтобы жирок немного растрясти.

12. Береги энергию в телефоне.

– Не знаю, как в других отделениях, но у нас на 50 человек было всего три розетки для зарядки телефонов. Вообще там всего одна розетка, но какой-то добрый человек принес удлинитель и теперь их три. Но они были постоянно заняты, ведь телефоны есть почти у всех.

13. Свой диагноз можно вычислить по таблеткам, которые тебе дают.

– Дело в том, что пациентам не говорят, чем именно они больны. Даже карточку в руки не дают, чтобы случайно не увидели. Но всем, конечно же, очень хочется узнать, что с ними не так. И есть способ это выяснить. При выдаче таблеток, тебе говорят, что дают. Например: «Вот тебе таблеточка галоперидола, а тебе финлепсина…» И люди просто набирали в гугле, что лечат таким набором лекарств. Метод, конечно же, неточный. В конце лечения все-таки озвучивают диагноз.

14. Привыкай к расписанию курения.

– С курением ситуация непростая. Курит треть отделения, но выйти покурить, когда захочешь, нельзя. Недавно нам ввели расписание перекуров: например в 19:45 выпускают на пять минут на улицу. И так 8 раз в день. Из-за этого мы по две сигареты за раз выкуривали («Хорошие новости» предупреждают, что курение вредит здоровью). В закрытом отделении сигареты вообще отбирают и выдают поштучно, что ещё тяжелее.

15. Когда выпишешься, не говори в поликлинике, что лежал в психушке.

– Этот совет мне дали медсестры и врачи. Объясняют этот лайфхак тем, что если в поликлинике сказать о пребывании в специализированной психоневрологической больнице, в дальнейшем все твои заболевания будут списывать на психологические проблемы.

Иллюстрации: картины английского художника Луиса Уэйна (1860-1939) страдавшего рядом психических заболеваний и рисовавшего котов. Кадр из фильма «Пролетая над гнездом кукушки». 1975 год. Режиссер Милош Форман.  

“Психом однажды может стать каждый!” Санитарка “дурдома” о жестокости, Наполеонах и показных суицидах

Предупреждаем сразу: этот выпуск рубрики “Личный опыт” впечатлительным людям лучше не читать. В нем много жестокой, но жизненной правды. Бывшая санитарка одной из психиатрических больниц Карелии откровенно рассказала, что происходит там, за высоким забором. Как люди становятся психами, почему больные чаще всего зовут маму, как их можно уговорить работать за еду и как нужно себя вести, чтобы тебя не избили, и почему такого количества человеческого, простите, дерьма она не видела больше никогда в жизни. 

Я работала санитаркой в психиатрической больнице, хотя у меня высшее образование. Был период, когда не могла найти работу, и знакомая из этой больницы предложила посодействовать в трудоустройстве. Если кто-то скажет вам, что в таком учреждении легко получить работу, пусть даже и санитаркой, это неправда. Несмотря на действительно большие и чаще всего не имеющие ничего общего с «обычной» работой нагрузки, люди дорожат своими местами, потому что неплохая зарплата и много льгот. Я готова рассказать о том, что я там увидела, хотя, конечно, не все.

В обычном медицинском учреждении пациент может запросто заглянуть в ординаторскую, поговорить с доктором. В психиатрической больнице не так: отделение, где содержатся больные, строго отделено от помещения, где работают врачи. У них свои дела: обход, назначения, заполнение истории болезни. Основное время с пациентами проводит как раз средний медперсонал (уколы, раздача таблеток), а еще больше — низший. Это мы, санитарки и санитары.

Каждый наверняка слышал такое выражение: «Родственники сдали его (ее) в психушку». Однако мало кто представляет, как сильно страдают те, кто год от года, сутки за сутками, живет рядом с психически ненормальным человеком. С тем, кто пребывает в мире, куда, с одной стороны, никому из нас нет доступа, а с другой — куда они постоянно стараются нас затянуть. Причем среди них есть и реально опасные люди, от которых никогда не знаешь, чего ожидать.

Психические больные буквально высасывают энергию из окружающих людей. Или это мы сами тратим столько энергии, чтобы создать некий щит для того, чтобы оградить от пагубного воздействия свою собственную душу? В стенах учреждения для душевнобольных крайне гнетущая и тяжелая атмосфера. Я читала, что в заброшенных дурдомах она сохраняется долгие годы, даже столетия.

Бытует мнение, что в подобных учреждениях работают жестокие люди, чуть не садисты. Это не так. Все везде и всегда зависит от человека. Конечно, эмоционально ранимые, как и слишком брезгливые люди здесь не задерживаются. Приходится каким-то образом отстраняться от того, что ты видишь и делаешь, иначе быстро сгоришь, приняв все на себя и не выдержав этого груза. Я считаю, что персонал психиатрических учреждений должны составлять хотя и стойкие, но вместе с тем и милосердные люди. Даже на санитарку такой больницы стоило бы обучать, как минимум, на каких-то курсах.

Психом однажды может стать каждый. Порой в человеке что-то ломается, и происходит непоправимое. Пациенты таких учреждений — не только пресловутые Наполеоны или те, кто получает через газеты зашифрованные послания от инопланетян. Есть история женщины, потерявшей мужа и двоих детей во время автокатастрофы, девушки, попавшей в психушку после группового изнасилования.

Опасна и депрессия, на которую родственники больного чаще всего не обращают никакого внимания. То есть не то чтобы не обращают, а говорят близкому человеку, например, следующее: «Что ты дурью маешься? Займись чем-нибудь!» Или что-либо в этом роде. А человек просто не в состоянии чем-то заняться, он нуждается в помощи, и когда эта помощь не приходит вовремя, психика больного может серьезно пострадать.

Тем не менее некоторые случаи откровенно раздражают. Чаще всего это показной суицид. Таких случаев много, и вот один из примеров: девушка поссорилась с парнем и наглоталась таблеток от повышенного давления, которые взяла в шкафчике своей мамы, когда той не было дома. Однако почти тут же она пошла к живущей неподалеку подруге, чтобы «поговорить», где ей, разумеется, стало плохо и была вызвана «скорая». А потом она попала к нам. Для чего? Чтобы на некоторое время занять койку, которая по-настоящему кому-то нужна?

Такие «больные» сразу начинают плакать, проситься домой и говорить, что просто «так вышло». Сразу никуда и никто их не отпускает, и им приходится лежать по соседству с откровенно ненормальными людьми. А не лучше ли было подумать, какую травму способно нанести близким подобное глупое показушничество?! Как правило, эти люди к нам больше не попадают. Одной совершенной в жизни глупости им хватает, чтобы одуматься раз и навсегда.

Больше всего мне было жалко стариков обоего пола, которых родственники в самом деле порой старались спихнуть в больницу (пусть и на платную койку), лишь бы не ухаживать самим. Эти бабушки и дедушки, даже если они и потеряли связь с реальностью, не представляют никакой угрозы для окружающих. Если у кого-то из них и случаются приступы агрессии, это легко купируется специальной терапией. Другое дело, что их сыновьям, дочерям, внукам не хочется менять памперсы, кормить с ложки, терпеть какие-то причуды стариков. Многие из них мажут стены дерьмом — куда уж стерпеть такое в квартирах с крутым ремонтом!

Никогда не забуду бабушку, которая сутками сидела на кровати, думая, что это скамейка на вокзальном перроне, и со слезами на глазах повторяла: «Да когда же за мной приедет мама и заберет меня отсюда!» Многие из них почему-то зовут именно маму, и этой старушке предстояло ждать ее до конца жизни и встретиться с нею уже за неким пределом. Но ее мог бы забрать кто-то другой и позволить ей умереть не в стенах казенного учреждения. Однако этого не случилось.

С другой стороны, чей-то «вечный бред» никогда не станешь слушать, иначе сама свихнешься. Порой, да, под настроение, хочется кого-то обнять, посидеть рядом с ним, утешить, принять что-то на себя. Но вот как раз в это время некто другой, рядом, простите, обкакался! И тогда ты, конечно, идешь к нему.

«Грязной» работы, конечно, было много. Прошу прощения, но такие кучи человеческого дерьма мне никогда не забыть! Многие больные могли начать «делать свои дела» в самой непредсказуемой ситуации, не контролируя себя. Когда начинаешь убирать, как бы отключаешь реакцию сознания — действуют только руки и тогда все просто, потому что со временем в такой ситуации притупляется даже обоняние. Пациентов я за подобные «провинности» не ругала, потому что от этого, как правило, никакого толку. Хотя за день раздражение, конечно, накапливалось.

Прибегала ли я в плане уборки, скажем так, к услугам других больных? Да, но не путем угроз, а за еду. Большинство ненормальных людей очень много едят, при этом обладают огромной физической силой. «Самые сильные — это психи», — такую фразу я услышала в первый день работы. Почему сильные, объяснили: мышцы человека обладают гораздо большими возможностями, чем проявляемая ими сила. Ограничителем выступает мозг: для того, чтобы мышцы попросту не порвались. А у психически больных людей такой «предохранитель» отсутствует. Потому, к примеру, казалось бы, немощные старики и способны разрывать в клочья памперсы.

Прием пищи — это отдельная тема. Один из самых важных, знаковых моментов для пациентов психиатрической больницы — это завтрак, обед и ужин. Тут оживление начинается за час, даже за два, причем даже среди тех, кто вроде бы ничего толком не понимает. Видимо, некие биологические часы есть у всех.

Для «психов» важен не вкус пищи, а ее количество. Главное следить, чтобы никто ни у кого ничего не отбирал. Я бы не сказала, что больных кормят плохо: конечно, это не санаторий, но в целом при нашей жизни иногда и в семьях нет такого питания. Когда я впервые шла дежурить в изолятор, очень переживала, боялась. Но одна медсестра мне сказала: «Купи пару буханок хлеба в нарезке». Я так и сделала. Дашь кусок хлеба — и все будет нормально, пациент спокоен.

Проблема уважения и признания личности больного существует в любом учреждении, в том числе и в психиатрическом. Почти все санитарки, медсестры ругаются матом. Я и сама так делала, хотя раньше никогда не употребляла ненормативную лексику. Мат — простейшая энергетическая подпитка низкого качества, но такая все же лучше, чем ничего. Но я материлась «в пространство», не на больных. И еще никогда не обращалась к пожилому пациенту на ты, не заталкивала связанному или лежащему больному ложку горячей каши в рот, потому что ему придется лежать с вытаращенными глазами и с мучительным выражением лица.

Смирительных рубашек давно уже нет, но все равно связывание существует. В большинстве случаев это необходимость. К каждому больному не приставишь санитара! В дневное время неагрессивные, более-менее адекватные больные свободно перемещаются по коридору, смотрят телевизор, играют в настольные игры, а также гуляют во дворе. Ночью двери в палаты запираются снаружи, свет не гасится.

Угроза агрессии пациентов в отношении медперсонала всегда существует. И пресловутое правило никогда не поворачиваться к психическому больному спиной действительно одно из главных. В первое время меня, как новенькую, а еще зазевавшуюся, пациенты били не раз, и это всегда была в большей степени психологическая травма, потому как подобное поведение никак не было спровоцировано с моей стороны. Представьте, что к вам на улице подойдет человек и ни за что ни про что ударит вас по лицу! Вы испытаете то же самое. Потом больные постепенно привыкают к тебе, а ты привыкаешь к ним, и проблем уже гораздо меньше.

Разумеется, за больными нужен глаз да глаз! В отделении была пациентка, которая раз за разом пыталась выброситься из окна. Вопреки представлениям, решеток на окнах психиатрической больницы нет, потому что это не тюрьма. Несколько раз эта больная все-таки пробивала головой стекло и прыгала вниз. Что удивительно — никогда ничего себе не ломала, да особо почему-то и не резалась!

С врачами я не общалась, я была санитаркой. И все-таки у меня сложилось определенное мнение о нашей современной психиатрии. «Психи» особо никому не нужны. Мне кажется, задача психиатра — подобрать человеку диагноз из имеющихся в некоем списке, а потом назначить таблетки из другого списка. А тратить душевные силы на то, чтобы индивидуально подойти к пациенту, никто то ли не хочет, то ли не может.

Почему я все-таки уволилась из больницы? Потому что вне работы стала видеть, замечать, сколько вокруг ненормальных людей. Они есть везде, их можно встретить среди клиентов любого учреждения. При этом никто из них наверняка никогда не лечился в психушке. Однако, поработав в «дурдоме», всегда определяешь потенциальных пациентов по лицам, движениям, взглядам. Сейчас, получив другую работу, я стараюсь от этого отходить. И все же не отказываюсь от мысли о том, что психическое здоровье нации — под угрозой.

Находится в психиатрической больнице

[Примечание редактора: эта статья является частью продолжающейся серии личных эссе о том, каково жить с диагнозом психического здоровья. Каждое произведение описывает уникальный и уникальный опыт. Эти эссе не предназначены для репрезентативного описания каждого диагноза, а для того, чтобы дать нам возможность заглянуть в сознание одного человека, чтобы мы могли более чутко относиться ко всем.]

25 октября 2016 года я сидел на деревянном полу в своей спальне, пил банку японского пива и курил сигарету.Через десять минут в дверном проеме появился крупный мужчина с дредами.

«Мы здесь, чтобы отвезти вас в больницу».

«А если я откажусь?»

«‘Тогда вас будут вводить, удерживать и брать силой», — ответил он.

«Хорошо. Я добровольно признаюсь, — сказал я, быстро взвесив свои варианты.

Так началось мое шестинедельное пребывание в психиатрической больнице, в результате которого мне поставили диагноз биполярного расстройства. Каждый день в больнице был другим. Меня поместили в отделение смешанного типа.Вот пример дня из моей жизни там.

4 часа утра

Я просыпаюсь, а еще темно. Мне нужно время, чтобы понять, что меня разбудила сирена. Это похоже на что-то из фантастического фильма о ядерной катастрофе. Раздается еще один вопль, низкий и отчаянный. Я вскакиваю с кровати, чтобы разобраться. Одна из пациенток, Джейд, кричит на медсестер. Она говорит, что является любовницей сына нашего премьер-министра и что прикрытие их отношений является национальным заговором. Ее удерживают, вводят успокаивающее средство и слабо умоляют освободить ее.Я снова засыпаю.

7 часов утра

Когда я просыпаюсь снова, в общежитии горит свет. Медсестры зовут нас по палате, выстраивается очередь в душ. Стены кабинок такие низкие, что я вижу проходящие мимо головы, когда принимаю душ. Я поворачиваюсь спиной к двери и стараюсь сохранить как можно больше достоинства.

7:30

Только что выйдя из душа, мне скучно, и я решаю поговорить с другими пациентами. Одна пожилая женщина с болезнью Кушинга сварливо кричит на других пациентов.Она называет их «пиздой». Я невинно спрашиваю ее, что означает это слово, и она возражает, что оно описывает пациентов, которые остаются в этой больнице. Я говорю ей, что она тоже пациентка, что, по ее определению, означает, что она пизда. Она кричит на меня, пока медсестры не уберут меня с ее постели.

8:00

Подается завтрак: два куска зеленого хлеба и чашка кофе. Я прошу кофе без сахара, и медсестра одаривает меня грязным взглядом. Покидая очередь за завтраком, меня манит стол, полный знакомых лиц.Когда вы находитесь в психиатрической больнице, неделя может показаться месяцем. Формируются клики, люди изгоняются, другие становятся популярными. Я представляю, как в тот вечер я иду домой поужинать с родителями и радостно объявляю, что в школе у ​​меня появилось много друзей. Тогда я вспоминаю, что могу находиться здесь бесконечно долго.

9 утра

Время лекарства! Все мы выстраиваемся в очередь за бесплатными конфетами. Я замечаю, что некоторые пациенты идут в ванную сразу после этого и задаются вопросом, не выплевывают ли они свои лекарства. Мы все с уважением не смотрим на то, что предписано другим, и не спрашиваем.Это одно из правил больничного клуба.

10:00

Нас проводят обратно в Дневное пространство, то же самое место, где мы обедаем. В дневном пространстве есть два длинных ряда стульев, стоящих напротив крошечного телевизора, установленного на стене. Каждый покорно занимает свои места. Я замечаю, что большинство даже не смотрят телевизор, а просто смотрят в пустое пространство. Интересно, о чем они думают — кажется, они настолько погружены в личные невзгоды, что кажется грубым спрашивать. Мой лучший друг в больнице, Джейми, уже стоит у стойки медсестер и ждет.

10:15 утра

Джейми в слезах. Я подхожу, чтобы узнать, что случилось. У нее день рождения, и она хочет позвонить маме. «Она сказала, что придет ко мне в 5. Боюсь, что она нарушит свое обещание». Медсестры отказываются звонить ей по телефону. Нам разрешено звонить по телефону только два раза в день в пределах часового интервала. Джейми плачет и плачет, и я тоже плачу. Я прячусь в туалетной кабинке, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я плачу. Когда я успокаиваюсь, на улице меня ждет Джейми.Она волновалась.

Когда вы находитесь в психиатрической больнице, неделя может показаться месяцем.

10.30

Едва я села в кресло, как Эдвард сует мне в руку газету. Эдвард — 22-летний шизофреник, который также попал в аварию на мотоцикле, оставив его без двух передних зубов и шишки размером с мяч для гольфа на левой голени. Несколько дней назад он сообщил мне, что он экстрасенс и что я буду следующим премьер-министром. «Прочтите заголовки, которые я обвел, — советует он.Я прочитал первую: «Дональд Трамп становится президентом». «Что насчет этого?» Я спрашиваю. Он объясняет мне, что Трамп — один из хороших парней, и он просто притворяется плохим парнем, чтобы прийти к власти. Он объясняет мне, что существует глобальный план по формированию альянса между Америкой и Китаем, и есть планы, чтобы Сингапур стал посредником этого альянса. Уже несколько дней он говорит мне, что получает сообщения от телевидения (любого канала, любой программы) и газеты. Он убежден, что станет заместителем премьер-министра и что в возрасте трех лет из-за его огромного IQ ему было поручено выбрать следующего премьер-министра.Он также убежден, что мой IQ — второй по величине в мире после Магнуса Карлсена, действующего чемпиона мира по шахматам. Я говорю ему, что не думаю, что мой IQ является вторым по величине в мире, на что он отвечает: «Я выбрал тебя, потому что ты такой скромный».

11.00

Я усаживаюсь читать книгу Мураками: «Хроники Виндуп-Птиц». Сюжета в нем не много, но читать все равно приятно. Я сижу за одним из обеденных столов. Самми, 40-летняя женщина с седеющими волосами, сидит напротив меня и спрашивает, люблю ли я стихи.Я делаю. Она говорит мне, что у нее есть сайт, полный ее стихов, и она хотела бы, чтобы я прочитал их, когда буду выписан. Она там много лет и говорит, что у нее шизофрения, и она проходит электросудорожную терапию. Она наклоняется вперед и шепчет: «Не ходи в библиотеку». Я спрашиваю, почему бы и нет. «Это ужасно, — говорит она, — они стерли целые строки в книгах. Правительство подвергает цензуре все наши книги. Я не могу их прочитать. Это ужасно.»

13:00

Сейчас обеденное время. Подается блюдо из риса, тушеной баранины и овощей.Я сижу с Джейми, Энн и Томом. Энн говорит мне, что любит меня. Я думаю, она шутит и смеется. Она ранена и переходит к другому столу. «Какого хрена», — говорю я. «Блять, блять, — говорит Том, — блять».

14:00

Эдвард вернулся. «Приходите посмотреть телевизор, — говорит он. Я подчиняюсь, потому что мне больше нечего делать. Это мыльная опера. Парень угрожает самоубийством, идя в море, а девушка умоляет его не делать этого. Эдвард смотрит на меня. «Какой?» Я говорю. «Разве ты не видишь?» он говорит: «Они недовольны тем, что вы не хотите быть премьер-министром.”

---

Подробнее: День с: социальным беспокойством

---

15:00

Я уже несколько дней наблюдаю за этим пациентом По. Она 60-летняя шизофреника, которая вообще не говорит. Она поет и жестикулирует, что-то вроде танца. Поскольку у нее была история насилия, ее сдерживают круглосуточно и без выходных. В настоящее время она привязана за талию к стулу, что не мешает ей делать мимику. Сегодня что-то другое. В левой руке она держит сложенный листок бумаги.У меня жгучее любопытство по поводу этой женщины, и теперь это любопытство спроецировано на этот крошечный листок бумаги. Я мог бы вырвать это из ее рук, но я слишком уважаю ее, чтобы сделать это. Вместо этого я устраиваюсь напротив нее с собственным листом бумаги. «Медсестра!» Я кричу: «Обуздай меня!»

Медсестры отказываются, смеясь надо мной. Я подхожу к стойке с едой, беру чашку и снова и снова кидаю ее в столб. Когда они наконец появляются с ограничениями, я быстро сажусь в кресло напротив По, где меня удерживают.Следующие два часа я провела, копируя каждое ее движение, пела, танцевала, плакала, смеялась, даже время от времени устанавливая зрительный контакт с другими пациентами и медсестрами.

17:00

Наконец По выхватывает бумагу из моей руки. Я хватаю ее листок бумаги. Я с нетерпением открываю его. Это пусто. «Джейми! Твоя мать здесь! кричит медсестра.

18:00

Я пропустил ужин, потому что мои родители приносят еду. Они навещают каждый день. Моя мама тревожно обнимает меня, рассматривая мое лицо.Отец спокойно садится на одну из скамеек для посетителей. Я немного рассказываю им о событиях дня, и они говорят мне, что врачи говорят обо мне. «Врачи не уверены в диагнозе, поэтому держат вас здесь дольше, чтобы наблюдать за вами. Это может быть биполярное расстройство или психотическое расстройство, вызванное лекарственными препаратами ». У моей мамы слезы на глазах. Появляется Эдвард и идет прямо к моему отцу. «Хочешь поиграть в шахматы?» он спросил.

20:00

Мы вернулись в общежитие, чтобы лечиться и спать.Это также когда мы можем звонить по телефону. Образуется длинная очередь. Удивительно, насколько нормальным является большинство телефонных звонков: люди звонят своим супругам, родителям или детям, заверяют их, что у них все в порядке, говорят, что скучают по ним, жалуются на еду. Нам дают чашку горячего шоколада с печеньем, это угощение для всех. Все спокойно, некоторые пожилые пациенты уже заснули.

8.30 вечера

Я рассказываю Джейми сказку на ночь. Это продолжение длинной сказки о Пиноккио, поступающем в университет.Рассказывая историю, я вспоминаю, что Джейми лежала в больнице с детства. Ей 26 лет, она выросла в детской палате. В миллионный раз мне интересно, что с ней не так. Мне она кажется совершенно нормальной, за исключением того, что она вся в шрамах от царапин. Интересно, сможет ли она когда-нибудь жить вне больницы, вести нормальную жизнь, ходить в школу и заводить друзей, как Пиноккио.

21:00

Погаснет. Нас всех загоняют обратно в кровати.Пора отдохнуть перед завтрашним днём безумия.

* * *

Серия «День психического здоровья» представлена ​​вам компанией Headspace and Bring Change to Mind (BC2M). BC2M — это некоммерческая организация, созданная для того, чтобы начать разговор о психическом здоровье и повысить осведомленность, понимание и сочувствие. Они разрабатывают влиятельные объявления о государственных услугах (PSA) и пилотные, основанные на фактах, программы взаимопомощи на уровне бакалавриата и старшей школы, привлекая учащихся к искоренению стигмы.Поскольку для достижения этой миссии важна наука, работа BC2M основана на последних исследованиях, оценивается на предмет эффективности и распространяется с уверенностью. Headspace с гордостью сотрудничает с ними, поскольку мы проливаем свет на повседневный опыт жизни с диагнозом психического здоровья.

Эта серия статей будет публиковаться еженедельно на Orange Dot от Headspace. Остальную часть серии читайте здесь.

,

Мне нужно в больницу? | MHA Скрининг

Люди часто попадают в больницу из-за психического заболевания. Иногда люди идут специально из-за того, что предлагает больница. В других случаях это просто первое место, о котором мы думаем, когда находимся в кризисе. Понимание того, что происходит, когда вы попадаете в больницу, может помочь вам решить, является ли это лучшим вариантом для вас прямо сейчас.

Как больница может помочь при психическом заболевании?

Есть множество причин, по которым люди обращаются в больницу из-за психического заболевания.Вот несколько:

• Подлежит контролю. Иногда люди, страдающие психическим заболеванием, чувствуют, что не могут доверять себе. Возможно, вам кажется, что вы не можете перестать причинять себе боль или боитесь причинить вред кому-то другому. В больнице за вами постоянно наблюдают люди, которые обучены обеспечивать безопасность вас и окружающих.
• Чтобы сбежать на несколько дней. Пребывание в больнице по вопросам психического здоровья обычно довольно короткое (от нескольких дней до недели или двух).Но если повседневная жизнь вызывает у вас стресс, короткий перерыв может иметь большое значение для вашего психического здоровья. Пока вы находитесь в больнице, для вас готовят еду, стирают белье за ​​вас, а медсестры дают вам лекарства в определенное время. Вам не о чем беспокоиться. Это дает вам время подумать о том, что вы будете делать, когда вернетесь в реальный мир … или вы можете просто посмотреть телевизор и лечь в постель.
• Для получения быстрой и комплексной медицинской помощи. Удовлетворение всех ваших потребностей в области психического здоровья может показаться одновременным жонглированием слишком многими вещами. Есть лекарства, терапия, изменения в образе жизни… не говоря уже о вашем физическом здоровье. В больнице вы можете посетить специалистов по всем этим вопросам — и все это за один день! В реальном мире планирование встреч может быть проблемой, и иногда вам нужно подождать, чтобы вас увидели. Но в условиях больницы вы можете позаботиться обо всем сразу.
• Для организации реабилитации. Что произойдет, когда ваше пребывание в больнице завершится? Что ж, ответ на этот вопрос — это на самом деле часть вашего пребывания.Если вам понадобятся лекарства, вам дадут запасы лекарств и, возможно, даже купоны, которые помогут вам не отставать от приема лекарств, когда вы останетесь одни. Больница может направить вас в аптеку, к терапевту или к другим специалистам, к которым вам, возможно, потребуется обратиться. Часто больница может помочь оплатить повторные посещения, если у вас нет страховки, покрывающей их.

Какие еще у меня есть варианты?

Пребывание в больнице может быть полезным во многих ситуациях, но у него есть и свои недостатки. Это не лучшее долгосрочное решение — вряд ли вы выйдете из больницы полностью вылеченным.Но это может быть отличным первым шагом. В Соединенных Штатах пребывание в больнице также может быть дорогим. К счастью, есть способы получить финансовую помощь, поэтому не позволяйте этому помешать вам обезопасить себя, если это ваш лучший вариант.

Независимо от того, решите вы пойти в больницу или нет, важно знать, что у вас есть много вариантов. Если вы находитесь в кризисной ситуации, вы можете позвонить в Национальную линию помощи по предотвращению самоубийств по телефону 1-800-273-TALK или написать «MHA» на номер 741-741 , чтобы поговорить с квалифицированным консультантом из Crisis Text Line.Чтобы найти более долгосрочное решение, вы можете записаться на прием к терапевту или поговорить с врачом о приеме лекарства. Присоединение к группе поддержки может быть полезным. Вы также можете улучшить свое психическое здоровье самостоятельно, узнав больше о психических заболеваниях, открывшись кому-то, кому вы доверяете, и изменив образ жизни.

Кто решает, поеду ли я в больницу?

В большинстве случаев вам придется принимать это решение самостоятельно. Законы различаются в зависимости от штата, но обычно вас могут госпитализировать против вашей воли, только если вы представляете «явную и реальную» опасность для себя или других.Другими словами, должно казаться, что вы действительно причините кому-то вред, если вас не госпитализируют. Если это — это случай, вас может поставить в больницу друг или член семьи или специалист в области психического здоровья, например терапевт или врач. Но более вероятно, что если кто-то из этих людей будет беспокоиться о вас, он попытается убедить вас проверить себя добровольно.

В некоторых случаях вы можете рассмотреть вопрос о составлении предварительного распоряжения о психиатрической помощи до обращения в больницу.Это письменный юридический документ, в котором выражаются ваши пожелания относительно того, какие виды лечения, услуг и другой помощи вы хотите или не хотите, когда у вас возникают трудности с общением или принятием решений. Вы также можете указать, в какое учреждение вы хотите, чтобы вас отвезли.

,

Top 20 Вопросы и ответы на собеседовании медсестер по психическому здоровью

Последнее обновление 9 апреля 2020 г. в 08:44.

После многих лет усердной учебы вы получили степень медсестры. Теперь вы, наконец, соответствуете всем юридическим требованиям, чтобы подать заявку на , одну из самых высокооплачиваемых медсестер в мире — медсестру психиатрической (психиатрической).

Остался последний шаг — интервью. После того, как вы пройдете последний тест, вы начнете выполнять ту работу, которую всегда хотели выполнять , — уход за психиатрическими пациентами.

Я покажу вам, чего ожидать от этого интервью, какие вопросы они вам зададут и как вы должны на них ответить, чтобы добиться успеха. Наслаждайтесь!

Конкуренция не будет жесткой

Хорошая новость заключается в том, что вы не будете конкурировать с десятками других претендентов на вакансию (что было бы в случае, если бы вы хотели работать фармацевтом или кассиром, например).

С каждым годом все больше людей получают диагноз психических расстройств. Кроме того, подавляющее большинство этих людей остаются пациентами на всю жизнь. Медсестер востребованы, будут и дальше будут.

Из-за этого легко может случиться так, что вы будете соревноваться только с 2-3 другими людьми в своем интервью, или даже ни с кем . В таком случае дело не в том, чтобы стать лучшим. Дело просто в том, чтобы доказать, что вы знаете, что такое психиатрическая помощь, что вы действительно хотите получить эту работу и готовы ко всем трудностям, которые она представляет.

Во многих случаях интервьюеры будут молиться, чтобы вы хорошо справились, чтобы вы не разочаровали в своем интервью .Они хотят вас, они нужны вам, и они надеются нанять вас.

Я хотел написать это на , чтобы помочь вам расслабиться. Это не самое сложное интервью в мире (хотя и непростое). Расслабьтесь, будьте самим собой и проявите мотивацию. Все будет хорошо. Давайте посмотрим, какие вопросы они могут вам задать.

Почему вы хотите работать медсестрой по психическому здоровью?

Не следует ссылаться на прошлое, говоря, что вы хотите получить эту работу, потому что получили диплом в этой области.Это указывало бы на необходимость, то, что вы должны были делать и не хотели. Лучше сосредоточиться на настоящем и будущем.

Вы можете сказать, что регистрируете развитие нашего общества, как все виды психических заболеваний на подъеме и ощущаете призыв помочь этим людям и, возможно, даже помочь остановить эту тенденцию (хотя это будет очень тяжело это остановить).

Вы также можете сказать, что чувствуете себя очень близким к психиатрическим пациентам (возможно, кто-то из вашей семьи страдает депрессией или шизофренией), и это ваша мотивация узнать больше об этой области и быть активным в ней на работе.

Как вы представляете себе обычный рабочий день в нашей больнице (психиатрическое отделение интенсивной терапии, тюрьма, другое учреждение)?

Главное — показать интервьюерам, что вы видите сложность этой роли и всего, что она включает. Уход за психическим здоровьем — это не только прием лекарств и наблюдение за тем, не дерутся ли пациенты друг с другом в палате.

Это гораздо больше.

Скажите, что вы планируете поговорить с пациентами, пытаясь понять их физические, социальные и эмоциональные потребности , и оказывать им помощь, когда это возможно.Допустим, вы планируете регулярно посещать комнаты, и не будет просто сидеть у вас в офисе и ждать, пока зазвонит зуммер.

Чтение должностной инструкции также должно помочь вам понять ваш типичный рабочий день…

Как вы относитесь к работе в 12- или 24-часовую смену?

У каждой работы есть недостатки. Что касается медсестер, то, пожалуй, самым большим недостатком являются длительные смены, которые требуют физических и психических затрат .

Теперь не стоит носить розовые очки, сказав, что вы справитесь с ними легко.Это не так просто, и нереалистичные ожидания относительно сложности работы не помогут вам на собеседовании.

Напротив, вам следует сказать, что вы знаете, что это будет сложно . Скажите, что вы ожидаете усталости в такую ​​долгую смену, и вам нужно будет делать все возможное, чтобы сохранять концентрацию и бдительность. Тем не менее, вы знаете, что это относится к работе, и учитывайте это, и , если вы не почувствуете себя готовым справиться с длительными сменами (или, по крайней мере, попытаться справиться с ними), вы не подадите заявку на работу.

Специальный совет: вы также можете загрузить список всех вопросов в виде одностраничного PDF-документа и попрактиковаться в ответах на собеседовании в любое время позже:

вопросов для интервью с медсестрой-психиатром, PDF

Насколько важна для вас командная работа?

В большинстве больничных и общественных заседаний вы будете жить в одной палате с несколькими другими медсестрами. Будете сотрудничать вместе. По этой причине вы можете ожидать хотя бы один вопрос о совместной работе или о том, как делить офис с кем-то, или о хорошем / плохом коллеге (Опишите идеального коллегу, как вы относитесь к тому, чтобы проводить большую часть своего времени с другой медсестрой, и т.д).

Вам следует подчеркнуть важность командной работы , а также сказать, что вы надеетесь поддержать своих коллег-медсестер в трудные времена , что вы надеетесь на хорошее сотрудничество. Сестринское дело — непростая профессия, и лучше работать посменно, когда рядом хорошие коллеги…

Сейчас час ночи, больной сильно плачет, а остальные в палате не могут уснуть. Давление нарастает, и вы оказались единственной медсестрой в смену.Что ты будешь делать?

В ходе собеседования вы можете получить несколько ситуативных (поведенческих) вопросов , и рассматривать этот как пример. Однако главное — всегда показывать правильное отношение, и предлагать простой план выхода из ситуации.

В данном конкретном случае вы можете сказать, что в качестве первого шага вы попытаетесь успокоить пациента , поговорить с ним, помочь ему расслабиться и заснуть. Однако если это не сработает, вам следует продолжить прием седативных средств (таблеток или инъекций), пытаясь восстановить покой в ​​палате…

Пациент неоднократно отказывается от приема лекарств. Что бы вы сделали?

Это непростая ситуация. Прежде всего, вы должны рассмотреть , находится ли пациент в больнице добровольно, или они обязаны оставаться (полицией или другим юридическим лицом, условия и правила для этого перехода из одной страны в другую — проверьте это перед собеседованием) ,

Если они проходят лечение добровольно, вы не можете заставить их проглотить таблетки.Но вы должны дать им бумагу для подписи, подтверждающую, что они отказались от наркотиков. Этот перекладывает ответственность за последствия на свои плечи .

Вы также можете сказать, что всегда будете пытаться объяснить пациенту, как лекарства помогают им и почему они должны их принимать.

Другие вопросы, которые вы можете получить во время собеседования с медсестрой по психическому здоровью

• Что вы считаете самым сложным в этой работе?
• Представьте, что один из пациентов влюбился в вас.Они очень чувствительны, и ваш отказ может пагубно сказаться на их психическом состоянии. Что бы вы сделали?
• Опишите ситуацию, когда вы сделали все возможное, помогая пациенту.
• Страдаете ли вы каким-либо заболеванием психического здоровья, или кто-то из членов вашей семьи страдает им?
• По вашему мнению, с какими психическими и эмоциональными проблемами чаще всего сталкиваются дети в настоящее время?
• В нашем обществе растет насилие, в том числе со смертельным исходом.Что вы можете с этим поделать как медсестра по психическому здоровью?
• Чего вы ожидаете от психиатров и других медицинских работников, которые делят с вами рабочее место?
• Опишите время, когда вы столкнулись с конфликтом личных и профессиональных интересов. Как ты это пережил?
• Опишите время, когда вы изо всех сил пытались что-то сообщить своему пациенту. Как вам удалось довести свое сообщение до конца?
• ……… ..

Заключение, ответы на все вопросы

Интервью в области психиатрической помощи относится к вакансии собеседований средней сложности .Медсестры пользуются большим спросом , что облегчает вашу ситуацию.

Если вы предложите хотя бы достойные ответы на все их вопросы, они дадут вам шанс доказать свои навыки в течение испытательного срока в больнице / клинике / тюрьме / общественном центре.

Тем не менее, не стоит недооценивать свою подготовку, и вопросы будут непростыми. Если вы не знаете, как на них ответить, или испытываете беспокойство, взгляните на новую электронную книгу, которую я написал для вас, — Руководство по собеседованию медсестры по психическому здоровью.В него включены ответов на все сложные вопросы, и многое другое… проверьте образцы на странице электронной книги.

Спасибо, желаю удачи в интервью!

Мэтью

Также вас могут заинтересовать:

• Вопросы для собеседования с медсестрой — образование, опыт, отношение или мотивация? Какой из них имеет наибольшее значение на собеседовании медсестры? Совет для всех видов медсестер, который необходимо прочитать каждому ответственному соискателю.
• Специальные советы по одежде для собеседования — Некоторые советы по одежде для собеседований для смелых и для людей, которые любят экспериментировать.
• Советы по переговорам о заработной плате — Основные правила, которые вы должны помнить, обсуждая зарплату на собеседовании.

Мэтью работает в сфере международного найма с 2008 года. Он помогает соискателям из всех слоев общества в достижении их карьерных целей и в подготовке к собеседованиям. Он является основателем InterviewPenguin.com веб-сайт.

Последние сообщения от Matthew Chulaw (посмотреть все)

,

Как получить лечение, если вы не можете себе этого позволить

По мере того, как число людей, у которых диагностированы проблемы с психическим здоровьем, такие как депрессия, стремительно растет, потребность в медицинских услугах для их лечения также растет. Примерно 56 процентов взрослых американцев с психическими заболеваниями не получают лечения. Также есть свидетельства крайней недостаточности лечения среди подростков: CDC сообщает, что уровень самоубийств среди подростков стремительно растет.

Связанные

Почему люди не получают необходимой помощи? Ответ сложен.С одной стороны, существует стойкая стигма в отношении психических заболеваний, которая может мешать людям обращаться за помощью (проблема, которую стремятся решить такие кампании, как Месяц осведомленности о психическом здоровье), но также есть тот факт, что наша система здравоохранения еще не рассматривает психическое здоровье как комплексное. как и физическое здоровье. Например, не существует такой вещи, как покрываемый страховкой ежегодный осмотр психического здоровья, и терапевты, которые принимают страховку, часто работают в два раза больше, чтобы получить компенсацию от поставщиков медицинских услуг.

Пройдя через звонок, пытаясь найти не только терапевта, который принимает мою страховку, но также принимает новых клиентов, я почти отказался от своих личных поисков доступных услуг. К счастью, поговорив с рядом экспертов в этой области, я узнал там несколько способов получить необходимую мне помощь, не разорившись в процессе.

Сначала обратитесь в сеть. Если у вас нет медицинского обслуживания, обратитесь в федеральные центры здравоохранения.

«Люди, имеющие медицинскую страховку, должны начать свой путь к оздоровлению на веб-сайте своего плана медицинского страхования.Планы медицинского страхования могут управлять своими льготами в области психического здоровья внутри компании или передавать их поставщику. План медицинского обслуживания или поставщик должны указывать поставщиков психиатрических услуг, которые покрываются страховкой, любые связанные с этим расходы и любые ограничения льгот «, — говорит д-р Адам С. Пауэлл, президент синдиката Payer + Provider Syndicate.» Во многих случаях планы медицинского обслуживания должны предлагают сопоставимое покрытие психического и физического здоровья в соответствии с Законом Пола Веллстоуна и Пита Доменичи о паритете психического здоровья и равенстве наркоманов (MHPAEA).Когда применяется MHPAEA, финансовые требования, количественные ограничения лечения и неколичественные ограничения лечения, применяемые к пособиям по психическому здоровью, могут не отличаться от тех, которые применяются к пособиям по физическому здоровью ».

Если страхование невозможно, добавляет Пауэлл, вы можете обратитесь за помощью в местное агентство социальных услуг, студенческий медицинский центр (если студент) или федеральный медицинский центр (также известный как общинные медицинские центры, финансируемые государством).

Соня Вейцман, LCSW, предлагает обратиться к Национальный альянс по психическому здоровью (НАМИ).«У них есть телефон доверия, который предлагает бесплатную помощь 24/7. Все, что вам нужно сделать, это написать NAMI на номер 741741».

По возможности избегайте посещения отделения неотложной помощи не только потому, что вы, скорее всего, столкнетесь с огромным счетом, но и потому, что, по оценке Пауэлла, «неотложная помощь» не предназначена для работы с людьми с целью улучшения их психического здоровья со временем. обращаться в отделение неотложной помощи только в случае неотложной критической ситуации ».

Частные терапевты часто работают по скользящей шкале — всего от 10 долларов в час.

Недавно я нашел несколько терапевтов, которые принимают новых клиентов, но не страхуются.Меня обескуражили их высокие почасовые ставки, и я не стал настаивать, но сейчас буду, потому что часто они корректируют свою плату в соответствии с вашими финансовыми ресурсами.

«[Мы часто] просто спрашиваем пациента, сколько он может себе позволить, и делаем все возможное, чтобы это работало», — говорит д-р Лаура Чакес, основательница Центра внимательности и когнитивно-поведенческой терапии в Сент-Луисе, штат Миссури. «Большинство наших терапевтов, использующих скользящую шкалу, упадут со 120 до 60 долларов за сеанс. Этой осенью я найду стажера, который сможет принимать пациентов по еще более низкой цене — от 10 до 50 долларов в час.”

Получите лучший информационный бюллетень.

Кайли Плэйс, LPC с частной практикой Shifting Tides Theotherapy Solutions, добавляет, что она не берет страховку, но «освобождает место для более дешевых сеансов в моей практике». Я твердо убежден, что люди должны получать то обслуживание, которое они хотят получить, поэтому, если я кажусь кому-то наиболее подходящим, я [обычно] на 100 процентов готов работать с ними в отношении их финансовых потребностей ».

Узнайте, имеете ли вы право на бесплатную терапию по программе Medicaid

Если у вас нет страхового покрытия, проверьте, соответствуете ли вы критериям участия в программе Medicaid (ваш доход является определяющим фактором).

«Если у человека нет коммерческой страховки, но есть медицинская помощь (Medicaid), ему нужно искать кого-то, кто входит в его сеть», — говорит доктор Джесси Мэтьюз, лицензированный психолог.

«Большинство поставщиков услуг Medicaid работают в клиниках или общественных центрах психического здоровья. Иногда они связаны с университетами и используются как учебные площадки для аспирантов. Если у человека есть Medicaid, он должен иметь доступ к бесплатной психиатрической помощи.”

Ваши местные учебные заведения могут предоставлять бесплатные занятия на срок до двух лет

Доктор Фрэн Уолфиш, психотерапевт, предлагает обратиться в ваш местный институт психоаналитического обучения.

«Обычно они требуют, чтобы пациент совершал от трех до пяти раз в неделю сеансы психоаналитической терапии в течение как минимум одного-двух лет в обмен на бесплатную терапию», — говорит она NBC News BETTER. «Пациенту гарантировано лечение у того же единственного квалифицированного врача М.D. который получает супервизию и специальную подготовку по интенсивному долгосрочному лечению ».

Университетские больницы часто стремятся заставить студентов работать за небольшую плату — так же поступают и некоторые некоммерческие организации.

« Другой альтернативой является обращение до ближайшей к вам клинической больницы, которая предлагает учебные программы для интернов и ординаторов, — добавляет доктор Уолфиш. — В большинстве специализированных учебных больниц есть отделения психиатрии и программы амбулаторной психологии, которые предлагают недорогую психотерапию по скользящей шкале.Наконец, существует несколько частных и финансируемых государством некоммерческих агентств, которые предлагают психотерапию очень хорошего качества по скользящей шкале с оплатой, установленной на основе предыдущих налоговых деклараций человека ».

Ознакомьтесь с коллективом психотерапевтов открытого пути

Психотерапевтический коллектив открытого пути — это некоммерческая организация, которая предоставляет людям со средним и низким доходом (и их семьям) доступные услуги в области психического здоровья и образование. Многие терапевты работают с ними, чтобы помочь информировать и обеспечить нуждающихся, среди них Винодха Джоли, LMFT.

Джоли говорит, что была счастлива найти некоммерческую организацию, которая соответствовала ее личным ценностям. «Мой опыт работы с Open Path с самого начала был положительным, поскольку их миссия явно состоит в том, чтобы сделать психическое здоровье более доступным без использования терапевтов, которые готовы предложить свои услуги», — объясняет Джоли. Open Path связывает пациентов с профессионалами в области психического здоровья с ставки варьируются от 30 до 50 долларов в час.

Не сдавайтесь — ресурсы есть, возможно, на вашем смартфоне

Эксперты сходятся во мнении, что поиск поставщика психиатрических услуг требует времени и усилий, но ваш поиск скорее всего окупится.А пока вы можете обратиться к своему смартфону.

«Телементарное психическое здоровье во всех формах стало огромным ресурсом, и большие системы здравоохранения предлагают большие ресурсы в Интернете», — говорит Гарри Нельсон, управляющий партнер Нельсона Хардимана, главы Ассоциации поставщиков медицинских услуг по поведенческому здоровью и соавтор. из «От ObamaCare к TrumpCare: почему вам должно быть все равно». «Проблема заключается в том, что вам необходимо иметь лицензию в штате, где проживает пациент, но при этом мы наблюдаем процветающий рост в лечении всех психических заболеваний с помощью телемедицины, и я ожидаю, что он будет расти в геометрической прогрессии.«Обратитесь в местную больничную систему, чтобы узнать, предлагают ли они эти услуги.

Если вам действительно больно, обратитесь в клинику и / или позвоните за помощью.

Если вы отчаянно нуждаетесь в неотложных психиатрических услугах, обратитесь в местную психиатрическую клинику. Как отмечает Мэтьюз, они «часто предлагают недорогое лечение через стажеров или потому, что получают дополнительное финансирование от таких организаций, как United Way».

Вам также следует позвонить в Национальную линию помощи по предотвращению самоубийств по телефону 1-800-273-TALK, если вам угрожает опасность членовредительства.Это бесплатно, открыто 24/7 и полностью конфиденциально.

Дополнительная помощь в области психического здоровья

Хотите еще подобных советов? NBC News BETTER одержимы поиском более простых, здоровых и разумных способов жизни. Подпишитесь на нашу рассылку и следите за нами в Facebook, Twitter и Instagram.

.