Что такое гибридная война: Гибридная Война НАТО Против России

Гибридная Война НАТО Против России

08.02.2020

Гибридная война давно закреплена в концепциях НАТО как предпочтительный вид боевых действий

Словосочетание «гибридная война» в настоящее время употребляется весьма широко, хотя достаточно чёткого определения этот термин пока так и не получил. В целом этим понятием характеризуют особый вид противоборства враждующих сторон, при котором традиционные боевые действия с участием регулярных вооружённых сил отходят на второй план, а в идеале — вообще исключаются. Действия разного рода иррегулярных вооружённых формирований, а также проводимые специальными силами операции диверсионного характера при этом практикуются весьма активно, но также не считаются основным элементом подобной войны.

Главные усилия в современных конфликтах приходятся на противоборство в информационной и экономической сферах. Во многом совокупность процессов, объединяемых в понятии «гибридной войны», перекликается с формами и методами противостояния сторон в «холодной войне» 1946-1991 годов. Но прямое сравнение здесь будет некорректным в силу значительно изменившихся исторических условий.

История зарождения термина «гибридная война»

Сам термин «гибридная война» (англ. hybrid warfare) впервые появился в публикациях англоязычных политологов с 2001 года, причём тогда это относилось к объявленной США «глобальной войне с терроризмом». Понятие «гибридной войны» стало широко употребляться в странах Запада примерно с 2005-2006 годов и в основном формулировалось как сочетание регулярных и иррегулярных форм ведения боевых действий.

В качестве наиболее распространённого примера приводились операции проиранских шиитских группировок «Хезболла» в ближневосточном конфликте. Но уже с началом 2010-х годов западные политологи всё чаще стали применять термин «гибридная война» для обозначения «угрозы», исходящей от России и Китая.

Российские политологи стали активно применять термин «гибридная война» с 2014 года, когда в связи с украинскими событиями произошло резкое обострение отношений России со странами Запада. До того времени основными терминами, которыми характеризовались враждебные действия США и НАТО по отношению к России, были «информационная война» в сочетании с различными методами дестабилизации существующей власти из арсенала как «холодной войны», так и «оранжевых революций» начала 21 века.

В итоге утвердившееся в российских публикациях толкование «гибридной войны» стало гораздо более расширительным по сравнению с принятым на Западе. Сферой противоборства в подобном конфликте полагаются все основные сферы жизнедеятельности общества, а его конечной целью — решающее влияние на определение принципов глобального мироустройства.

Акции киевского Майдана-2014: пример успешной гибридной войны

В чём суть гибридной войны

Разница в подходах к определению «гибридной войны» в России и на Западе имеет не только «терминологическое» значение. За этим стоит прежде всего различие преобладающих концепций во взглядах на современную геополитику. В этой связи широкомасштабная информационная кампания на Западе строится на обвинении любых противников «однополярного» мира под своим доминированием (будь то Иран, Россия или КНР) в развязывании и ведении гибридной войны.

В западном представлении эти страны, будучи «отсталыми» в военно-техническом отношении от США и НАТО, неспособны на победу в прямом военном противостоянии, и потому вынуждены делать упор на «невоенные» методы воздействия на противника. При этом какого-либо внятного объяснения целям подобной войны для противников Запада попросту не даётся, а множество «эпизодов» подобных действий откровенно выдумывается. Но за счёт массирования подобной информации достигается общий пропагандистский эффект, призванный оставить в тени ведение собственных «гибридных» операций.

Такие операции оказались жизненно необходимы в деле поддержания системы «однополярного» мира под руководством элиты ведущих стран Запада. Такому миру, сложившемуся после окончания «холодной войны», не удалось утвердиться как общепризнанной основе дальнейшего развития человечества. Более того, агрессивное навязывание западных ценностей и норм общественных отношений другим странам привело к росту противодействия этим мерам и породило новые проблемы и конфликты, в которых Западу пришлось искать и проводить в жизнь новые формы поддержания своего доминирующего положения в мире.

Но сделать это исключительно военными методами оказалось попросту невозможным, что в полной мере показал провал объявленной США и НАТО войны с «международным терроризмом». Очень скоро проявилось, что заявленные в этой войне цели служат лишь прикрытием интересов западных элит в плане дальнейшего обеспечения ресурсами сложившегося «общества потребления», возможного только для привилегированного меньшинства человечества.

Современные военно-стратегические доктрины НАТО предполагают использование широкого спектра «гибридных» средств воздействия на противника без объявления официальной войны. Такая стратегия оправдывает себя прежде всего по отношению к России, поскольку в случае открытого вооружённого конфликта с ней не только вооружённые силы НАТО понесут неприемлемые потери — подобные действия неизбежно приведут к применению в таком конфликте оружия массового поражения, что будет означать тотальное уничтожение обеих противоборствующих сторон.

Что допускает стратегия гибридной войны

Принятая на Западе практическая стратегия гибридной войны в целом унаследовали арсенал методов США и других ведущих стран НАТО, использованный для продвижения интересов своих корпораций на мировой арене в с 1950-х годов. Эти методы реализовались на практике при переворотах и смещении политического руководства многих стран Азии, Африки и Латинской Америки.

В современных условиях этот арсенал пополнился новыми возможностями, которые открылись за счёт появления и широкого распространения новейших технологий, прежде всего в области электроники, информатизации, средств связи и коммуникации. Поэтому стратегия гибридной войны предполагает включение таких возможностей для решения задач с приоритетом не на «классическую» военную победу, а на разрушение политического строя противника.

Никаких моральных либо идеологических обоснований стратегия гибридной войны не содержит. В числе не только допустимых, но и признанных наиболее эффективными мероприятий в современных руководящих доктринах США и НАТО названы:

• Применение современных технологий пропаганды и информационной обработки населения противника;
• Создание негативного информационного поля местного правительства и существующего режима, дискредитация лидеров и актива управленцев государства;
• Выдвижение агентов влияния из местного населения, оказание им финансовой и организационной поддержки в создании негативного образа местного правительства;
• Организация митингов протеста, провокаций власти и массовых мероприятий, направленных на изображение политического строя в негативном свете. По возможности — организация гражданского неповиновения в большом масштабе, провокаций и массовых беспорядков;
• Воздействие на политических лидеров страны-противника финансовыми инструментами, находящимися под контролем европейской и американской банковской системы, в том числе финансовыми и экономическими санкциями, запретом на выдачу кредитов и иного финансового обеспечения.

Все перечисленные способы ведения гибридной войны активно применялись и применяются странами Запада в отношении не только России и постсоветских государств, но и против КНР, Венесуэлы, Ирана, Сирии и других стран на протяжении длительного времени, хотя и с переменным, порой лишь частичным успехом. В качестве наиболее крупной победы такой стратегии можно указать на Украину, а в качестве самого бесспорного провала — на Беларусь.

Киберкомандование США

Отличительные особенности гибридной войны НАТО на поле боя

Развитие информационных технологий внесло существенные коррективы в военные доктрины, планы и стратегии боевых действий НАТО. В военных подразделений стран Североатлантического альянса созданы кибервойска с функциями, не ограниченными одной лишь защитой собственных коммуникаций. Они активно занимаются шпионажем с помощью сети Интернет, а также распространением порочащих сведений и формированием нужного общественного мнения в социальных сетях.

В этой сфере натовские кибервойска могут действовать, не будучи сдержаны рамками государственных границ, что в полной мере проявилось в течение всего политического кризиса на Украине. Не далее как в сентябре 2020 года военное руководство НАТО публично признало факт атаки компьютерных сетей Ирана с целью срыва проводимых там испытаний новых ракетных вооружений.

Основные принципы и методы ведения гибридной войны НАТО на поле боя были выработаны и опробованы на практике в ходе вооружённого конфликта между Грузией и Южной Осетией в 2008 году, а позднее — восток Украины.

Боевые действия на территории других стран

Сам факт развязывания с помощью агентов влияния полномасштабных боевых действий в районе Донбасса стал следствием целенаправленной организации «зоны нестабильности» на непосредственных границах России. За счёт этого была достигнута цель оказания военного давления на Россию прямого противостояния её вооружённым силам.

Гражданские войны в странах конфликта

Концепции участия НАТО в локальных военных конфликтах предусматривают обязательное придание такому конфликту характера «гражданской войны». Причём прямое участие регулярных вооружённых сил Альянса при этом исключается, а основная роль отводится формированию военизированных подразделений из местных жителей. Специальные службы НАТО получают задачи привлечения на свою сторону экстремистских вооруженных формирований и широкого вовлечения мирных жителей как в «добровольческие отряды», так и в акции политического характера в отношении противников.

Консультанты из НАТО

Непосредственное курирование боевых действий в локальных конфликтах и гражданских войнах в странах, где развернулось прямое столкновение с противником, почти всегда сопровождается направлением на поле боя штатных «консультантов» из числа кадровых военнослужащих стран НАТО. Присутствие таких консультантов отмечено в армиях Грузии и Украины на постоянной основе, а в период вооружённых конфликтов их число заметно возрастало. Отмечены случаи прямого участия подобных инструкторов в боевых действиях.

Полное предоставление боеприпасов и обмундирования

Формирование военизированных подразделений из местных жителей для участия в локальных конфликтах и гражданских войнах в интересах стран НАТО сопровождается масштабной «военной помощью» таким силам. В состав такой «помощи» входит не только предоставление вооружения, боеприпасов и сопутствующего военного оборудования, но и обеспечение этих подразделений обмундированием, амуницией, продовольственными запасами.

Американские инструкторы работают с бойцами ВСУ

Внешнеполитическая сторона гибридной войны против России

Основными целями США и стран НАТО в плане внешней политики, провозглашёнными их высокопоставленными официальными представителями, названо снижение международного влияния России. В этих целях акции гибридной войны носят разноплановый характер. К наиболее известным и важным из них можно причислить:

• Блокирование практически всех внешнеполитических инициатив, выдвигаемых Россией на международной арене по урегулированию конфликтов в непосредственной близости от своих границ и сфер традиционного экономического присутствия;
• Активное применение «право вето» для препятствования конструктивным решениям конфликтных ситуаций в Совете Безопасности ООН;
• Представление России в официальных внешнеполитических заявлениях и документах как агрессора и нарушителя международного законодательства;
• Информационная атака на любые шаги по взаимодействию России с другими странами в военной сфере, предоставлении кредитов, строительстве инфраструктуры;
• Препятствование экономическим интересам России, значимым проектам по сотрудничеству с другими странами, вытеснение российских компаний с рынка под предлогами «ущерба безопасности».

Кроме того, по линии высшего политического руководства стран Запада ведётся активная борьба с влиянием российских средств массовой информации, выраженная в запрещении вещания и ограничении распространения аудитории агентств RT и «Спутник». К акциям гибридной войны против международного авторитета России следует причислить и кампанию по отлучению российских спортсменов от участия в олимпиадах без предъявления весомых доказательств их вины.

Военное состояние конфликта на Донбассе (Украина)

Свержение законной власти Украине в 2014 году, после чего к власти пришли проамериканские силы, враждебные по отношению к России, считается одним из самых успешных случаев реализации гибридной войны со стороны США и НАТО. Несмотря на ухудшение экономических показателей Украины от разрыва с Россией и падение уровня жизни населения антироссийская направленность политического курса украинской власти сохраняется.

Средства массовой информации стран НАТО в полной мере поддерживают курс украинского правительства в любых конфликтах с Россией, включая провокационные действия войск и флота Украины. Действия непризнанных республик Донбасса и России в украинском конфликте неизменно преподносятся в западных СМИ в негативном свете.

Поставки вооружения и обмундирования как для Вооружённых сил Украины (ВСУ), так и для различных «добровольческих» военизированных формирований на украинской стороне в зоне конфликта в Донбассе даже не скрывают общей антироссийской направленности этих действий. Со стороны Украины и стран НАТО всячески тормозится процесс разведения конфликтующих сторон.

На протяжении всей осени 2020 года ведутся интенсивные обстрелы территории ЛНР и ДНР, призванные ослабить вооружённые силы этих республик. Но основной расчёт в сохранении острой ситуации вокруг Донбасса сделан на втягивание в прямое противостояние вооружённых сил России.

В обеспечение информационного массива, создаваемого для постоянного воздействия на население стран Запада, постоянно муссируются разнообразные «сценарии военного конфликта» Украины с Россией, с помощью чего западное общественное мнение приучают к мысли о «российской агрессивности».

Британский специалист на поле боя гибридной войны

Основное место сражения во время гибридной войны

Современная гибридная война по своему характеру не предусматривает открытого применения вооружённых сил. Местом ведения гибридных войн может служить не только территория стран-противников, но и любых государств, находящихся в орбите их интересов, даже вся планета и околоземное космическое пространство. Сферой воздействия в гибридной войне способна стать практически любая сфера деятельности человеческого общества.

Направление гибридной войны	Методы воздействия
Экономика	«Торговые войны», введение эмбарго, экономические санкции, контроль над ресурсной базой страны.
Финансы	Втягивание противника в затратные военные конфликты, гонку вооружений. Спекулятивные валютные операции. Подрыв устойчивости кредитно-финансовой системы.
Политический строй	Внедрении агентов влияния во властные структуры, формирование и поддержка деструктивной, радикальной оппозиции политическому режиму противника. Целенаправленная подготовка мятежей, гражданских беспорядков, акций протеста.
Информационные ресурсы	Влияние на общественное мнение в выгодном для себя свете. Предоставление искажённых данных, заведомое умалчивание фактов, симуляция несуществующих событий.
Киберпространство	Блокирование информационных интернет-источников, атаки на системы контроля и управления стратегическими объектами противника. Ограничения на обмен технологиями и разработками.
Социальные отношения	Поощрение сепаратизма, национализма, социальных конфликтов и противостояния по признакам религиозных убеждений.
Культура, история, традиции	Замещение традиционных ценностей теми, которые способствуют их разрушению. Искажение исторических событий для представления противника в негативном свете.

Подготовка и широкое освещение акций протеста — важная часть подрыва политического строя противника

Советы политологов и военных экспертов

Отечественные политологи и военные эксперты не ограничиваются констатацией факта ведения гибридной войны против России со стороны США и НАТО. Предлагаемые ими методы противодействия таким угрозам касаются всех сфер, в которых ведётся современная гибридная война.

В традиционной военной сфере это требует:

• обеспечения сбалансированного развития всех видов и родов войск;
• освоения высокоточного оружия и современных средств связи, разведки, РЭБ;
• повышения мобильности для быстрой перегруппировок войск на удалённые ТВД;
• быстрого реагирования (причём нелинейного характера) на локальные конфликты.

В признаваемой ранее «невоенной» сфере основное внимание рекомендуется уделять сосредоточению усилий и ресурсов на критически важных направлениях. На сегодняшний день к ним относят информационную и экономическую безопасность страны, а также борьбу с угрозами в киберпространстве. В структуре сил специальных операций как Вооружённых сил России, так и Росгвардии предложено формировать и укреплять спецподразделения для проведения информационных и психологических операций, направленных на противодействие технологиям гибридной войны, а также осуществлять прогнозирование и планирование гибридных войн будущего.

Кроме того, специалисты рекомендуют создавать и совершенствовать правовую базу, способную обеспечить пресечение подрывных действий в отношении политического строя страны, выявление и блокирование деятельности негативных коммуникаторов, стремящихся подорвать информационный суверенитет России. Важной мерой обеспечения национальной безопасности страны признаётся осуществление постоянного мониторинга блогосферы и социальных сетей в целях блокирования негативной информации, нацеленной на содействие экстремизму и терроризму, межнациональной и межконфессиональной розни, а также пресечение финансовых, информационных, организационных каналов иностранной помощи радикальной и экстремистской оппозиции в России.

Если у вас возникли вопросы — оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них

Свежие публикации автора:

С друзьями поделились:

Доктрина генерала Герасимова и Гибридная война: matveychev_oleg — LiveJournal

Генерал Армии Валерий Герасимов

Панарин Игорь Николаевич – профессор, доктор политических наук

Этот материал является попыткой систематизировать некоторые подходы к уже достаточно популярному сегодня термину «Гибридная война», с учетом концептуального выступления начальника Генерального штаба Вооружённых Сил России генерала армии Валерия Герасимова на общем собрании Академии военных наук 1 марта 2019 г.

1. Что такое «гибридная война»?

Британская империя — главный исторический враг России, родоначальник создания методологии гибридной войны. Она и стала империей только с помощью интриг и провокаций, а затем надеялась сохранить свое мировое могущество, применяя комплекс различных, в том числе и тайных методов ведения войны. Наиболее ярким выразителем британских имперских идей в 19 веке стали два человека – это лорд Пальмерстон и предприниматель Сесил Родс. В 19 веке Россия вступил в геополитическое противоборство с Англией, которая очень боялась потерять свои колонии (Индия и т.д.). Благоприятные условия для вмешательства Англии создала Кавказская война, сковывавшая силы России. Англичане финансировали подрывные действия горцев. Фактически именно тогда англичане развернули комплексную гибридную войну против России. Именно Англия финансировала горцев Чечни и Дагестана, возглавляемых аварцем Шамилем.

Главным организатором гибридной войны против России был лорд Пальмерстон. 35 лет лорд Пальмерстон занимал то пост секретаря по иностранным делам, то пост премьер-министра. На европейском континенте его именовали лорд Поджигатель. Его цель — покорить мир воле Лондона. На одном из заседаний британского парламента он сказал: «где бы в мире не оказался британец, он может сделать все что угодно, ибо за ним — поддержка королевского флота».

Россия стала исключением — она вела независимую внешнюю политику, без оглядки на имперские замашки британских властей. Пальмерстон решил исправить это положение и приступил к подготовке к войне с Россией, которая вошла в историю под названием Крымской войны. Лорд Пальмерстон умело организовал производство наркотиков в Индии и Афганистане, от которых погибли десятки миллионов китайцев, устроил затем «опиумные войны» с Китайской империей. Непокоренными и способными к противостоянию остались лишь две нации — США и Россия. Лорд Пальмерстон становится идеологом раскола и Гражданской войны в США. Одновременно с этим он организовывает разжигание антироссийского настроения в Польше, чтобы направить европейские штыки против России. «Как трудно жить на свете, когда с Россией никто не воюет» — эти слова премьера Великобритании лорда Пальмерстона до сих пор актуальны. В ходе Крымской войны (1853-1856 гг.) Англия, опираясь на мощную коалицию (Англия, Франция, Турция, и фактически Австрия) попыталась восстановить Кавказ в качестве буфера между Россией и мусульманскими державами. Крымская война, организованная русофобом Пальмерстоном шла на многих театрах военных действий.

И вот прошло более 160 лет. И снова Великобритания является организатором комплексной гибридной войны Запада против России. Виртуальное отравление С.Скрипаля—инцидент, произошедший 4 марта 2018 г. в г. Солсбери (Великобритания) с предателем и его 33-летней дочерью Юлией, гражданкой России, приехавшей из Москвы навестить отца. Но уже 14 марта 2018 г. премьер-министр Великобритании Тереза Мэй официально обвинила Россию в попытке убийства Скрипаля и его дочери. Мэй объявила, что в ответ на отравление будут приостановлены двусторонние контакты с Россией на высоком уровне и что из Великобритании будут высланы 23 российских дипломата.

С нашей точки зрения идеология гибридной войны стала разрабатываться в Британской империи, которая используя ее инструментарий, стала самой большой империей мира, а затем через организацию двух мировых войн смогла разрушить все остальные империи (Российскую, Германскую и т.д.). На Западе, особенно в Великобритании и США, уже столетия существуют концепции и планы того, как с помощью тайных диверсионно-террористических и информационно-идеологических операций, нанести противнику глобальное геополитическое поражение, а при возможности и свергнуть неугодный «режим» или развалить страну. Россия уже дважды в 20 веке становилась жертвой этих тайных планов Запада – она дважды распадалась на части – в феврале 1917 г. и в 1991 г. Перед развалом Россия-СССР испытала на себе воздействие комплекса тайных операций, проводимых как по линии западных спецслужб, так и аффилированных с ними гражданских структур (НПО) и иных разноплановых мероприятий гибридной войны, призванных оказывать комплексное давление на нашу страну (финансово-экономическое, информационно-идеологическое, политико-дипломатическое давление, санкции, обрушение цен на нефть т.д.).

Февральский государственный переворот 1917 г., приведший к свержению самодержавия и крушению Российской империи, можно считать успешной операцией гибридной войны против России, осуществленной силами западного масонства и британской разведкой МИ-6. Не секрет, что основные исполнители февральского государственного переворота (масоны, либералы и генералы-заговорщики) поддерживались британцами и управлялись из Лондона. Современная западная стратегия гибридной войны начала развиваться в рамках так называемой холодной войны (1946–1991), развязанной против СССР по инициативе Уинстона Черчилля. Холодная война фактически являлась гибридной войной, которую вел Запад против СССР. В ходе этой войны осуществлялись широкомасштабные подрывные идеологические, экономические действия, шло формирование «агентов влияния» Запада в советской элите, СССР был целенаправленно втянут в изнурительную гонку вооружений, в войну в Афганистане и т.п.

А сейчас хотелось привести свое определение которое впервые было сформулировано в январе 2016 года, а затем опубликовано на стр.212 в книге «Гибридная война против России (1816-2016 гг.)».

Гибридная война – совокупность методов военно-силового, политико-дипломатического, финансово-экономического, информационно-психологического и информационно-технического давления, а также технологий цветных революций, терроризма и экстремизма, мероприятий спецслужб, формирований сил специального назначения, сил специальных операций и структур публичной дипломатии, осуществляемых по единому плану органами управления государства, военно-политического блока или ТНК.

Цели гибридной войны – полная или частичная дезинтеграция государства, качественное изменение его внутри- или внешнеполитического курса, замена государственного руководства на лояльные режимы, установление над страной внешнего идеологического и финансово-экономического контроля, ее хаотизация и подчинение диктату со стороны других государств или ТНК.

Особенностью современного этапа развития международных отношений является мощный политический, информационный и экономический прессинг со стороны Запада в отношении России, который представляет собой составную часть западной стратегии гибридной войны, нацеленной на дезинтеграцию евразийского пространства, создание хаоса и нестабильности в Евразии.

Стратегия гибридной войны разрабатывается США и НАТО уже много лет. В качестве нового элемента войны рассматривается усиление влияния на подготовку, ход и исход глобальной войны сочетания элементов военной и иррегулярной составляющих. Термин «гибридная война» появился в американской военной литературе более 10 лет назад. В США в 2005 г., американский генерал Джеймс Мэттис, бывший глава Пентагона, и полковник Фрэнк Хоффман опубликовали знаковую статью «Будущее ведение войны: восход гибридных войн». В 2010 г. в концепции НАТО, получившей название NATO’s Bi-Strategic Command Capstone Concept, «гибридные» угрозы официально определяются как угрозы, создаваемые противником, способным одновременно адаптивно использовать традиционные и нетрадиционные средства для достижения собственных целей. В 2012 г. выходит ставшая известной в узких кругах книга «Гибридные военные действия: борьба с комплексным оппонентом с древних времен и до наших дней» за авторством историка Вильямсона Мюррея и полковника Питера Мансура. Американские подходы постепенно проникли и в НАТО. В итоговой декларации саммита НАТО, состоявшегося в Шотландии в сентябре 2014 г., впервые на официальном уровне было заявлено о необходимости готовить альянс к участию в войнах нового типа – гибридных войнах. А в декабре 2015 г. на саммите министров иностранных дел стран НАТО была принята новая стратегия ведения гибридной войны.

Стратегия ведения гибридной войны НАТО предполагает доминирование тоталитарной пропаганды и нацелена на дезинтеграцию евразийского пространства, создание хаоса и нестабильности в соседних с Россией государствах с использованием технологий «цветных революций», информационной войны, терроризма и экстремизма, финансово-экономического давления, военно-силового принуждения. Примером гибридной войны НАТО против России служит и факт того, что 12 июля 2017 г. представители НАТО разместили в Сети восьмиминутный ролик, где «лесные братья» представлены героями, занятыми исключительно борьбой за независимость своих стран от СССР. Авторы видео также отмечают, что дух «лесных братьев» живет в современных спецподразделениях вооруженных сил трех прибалтийских стран.

2. Российское реагирование

Военно-политический потенциал России должен вписаться в комбинацию «мягкой силы» и «жесткой силы»: необходимо уметь взаимодействовать со структурами публичной дипломатии, неправительственными организациями, международными институтами, которые используют рычаги политического, экономического и информационного влияния включая силы специальных операций. Часть военно-политической элиты России понимает степень опасности угроз гибридной войны против России. Об этом свидетельствует выступление на ежегодном собрании Академии военных наук 27 февраля 2016 г. начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Валерия Герасимова об особенностях современных войн, которые носят гибридный характер, их неотъемлемой частью являются цветные революции и мероприятия в формате мягкой силы. Он обратил внимание на то, что «непрямые и асимметричные действия и способы ведения гибридных войн позволяют лишить противоборствующую сторону фактического суверенитета без захвата территории государства». Гибридные войны стали затрагивать все аспекты жизни, в том числе культурную и информационную сферу, и в ближайшее время ослабления этого процесса ожидать не приходится, заявил на VI Московской международной конференции по безопасности 27 апреля 2017 г. директор службы внешней разведки Сергей Нарышкин. Вместе с тем следует обратить внимание на то, что системных выводов из трагических уроков развала Российской империи в феврале 1917 г. и СССР в 1991 г. пока не сделано.

4 марта 2019 г. Красная Звезда опубликовала полный текст стратегического выступления начальника Генерального штаба Вооружённых Сил России генерала армии Валерия Герасимова на общем собрании Академии военных наук 1 марта 2019 г.

Приведем ключевые тезисы выступления:

1. В современных условиях получил развитие принцип ведения войны на основе скоординированного применения военных и невоенных мер при решающей роли Вооружённых Сил.

2. В настоящее время расширяются виды войн и существенно изменяется их содержание. Увеличивается количество субъектов, участвующих в вооружённой борьбе. Наряду с вооружёнными силами суверенных государств воюют различные бандформирования, частные военные компании и самопровозглашённые «квазигосударства». Активно задействуются средства экономического, политического, дипломатического, информационного давления, а также демонстрация военной мощи в интересах усиления эффективности невоенных мер.

3. Вооружённые Силы должны быть готовы к ведению войн и вооружённых конфликтов нового типа с использованием классических и асимметричных способов действий.

4. США и их союзники определили агрессивный вектор своей внешней политики. Ими прорабатываются военные действия наступательного характера, такие как «глобальный удар», «многосферное сражение», используются технологии «цветных революций» и «мягкой силы». Их целью является ликвидация государственности неугодных стран, подрыв суверенитета, смена законно избранных органов государственной власти. Так было в Ираке, в Ливии и на Украине. В настоящее время аналогичные действия наблюдаются в Венесуэле.

5. Пентагон приступил к разработке принципиально новой стратегии ведения военных действий, которую уже окрестили «троянский конь». Суть её заключается в активном использовании «протестного потенциала пятой колонны» в интересах дестабилизации обстановки с одновременным нанесением ударов ВТО по наиболее важным объектам. Хотел бы отметить, что Российская Федерация готова противодействовать любой из этих стратегий. За последние годы военными учёными совместно с Генеральным штабом разработаны концептуальные подходы по нейтрализации агрессивных действий вероятных противников. Основой «нашего ответа» является «стратегия активной обороны», которая с учётом оборонительного характера российской Военной доктрины предусматривает комплекс мер по упреждающей нейтрализации угроз безопасности государства.

Именно обоснование разрабатываемых мер должно составлять научную деятельность военных учёных. Это одно из приоритетных направлений обеспечения безопасности государства. Мы должны опережать противника в развитии военной стратегии, идти «на шаг впереди».

6. Вот что он сказал по проблематике Информационного противоборства. «Анализ характера современных войн показал существенный рост значимости такой сферы противоборства, как информационная. Новая реальность войн будущего будет заключаться в том числе в переносе военных действий именно и в эту сферу. При этом информационные технологии становятся, по сути, одним из самых перспективных видов оружия. Информационная сфера, не имея ярко выраженных национальных границ, обеспечивает возможности дистанционного, скрытного воздействия не только на критически важные информационные инфраструктуры, но и на население страны, непосредственно влияя на состояние национальной безопасности государства. Именно поэтому проработка вопросов подготовки и ведения действий информационного характера является важнейшей задачей военной науки».

7. Главные задачи военной науки и пути их решения

Главное сегодня для военной науки – это опережающее по отношению к практике, непрерывное, целенаправленное проведение исследований по определению возможного характера военных конфликтов, разработке системы форм и способов действий как военного, так и невоенного характера, определению направлений развития систем вооружения и военной техники.

Таким образом, в рамках реализации стратегии национальной безопасности России от 31 декабря 2015 г. важно учитывать тенденцию стирания различий между состоянием войны и мира. Все более широко применяются невоенные информационно-идеологические методы воздействия с использованием протестного потенциала населения. Эти средства борьбы дополняются военными мерами скрытого характера, в том числе информационным противоборством и действиями сил специальных операций.

Спецификой современной ситуации является ставка Запада на социальные медиа, в которых очевидно тотальное доминирование Запада по количеству подписчиков:

ФБ 1. Госдеп США – МИД России РФ/США — 1 к 6

ТВИТТЕР 1. Госдеп США – МИД России РФ/США- 1 к 5

ТВИТТЕР глобальных СМИ         РФ/США- 1 к 21

1. Си-Эн-Эн (горячие новости)– 54,1 млн

2. ВВС – (горячие новости)– 38,1 млн

3. RT – 2,66 млн (на англ.)

Минобороны РФ/США — Твиттер 1 к 32 (174 тыс и 5,7 млн), ФБ – 1 к 7,6

Настораживают и данные компания «Медиалогия» о рейтинге самых цитируемых СМИ в соцмедиа за 2018 год

Следует учитывать и то, что Meduza.io создана 20 октября 2014 г. в Риге, через полтора месяца после создания в Риге Центра стратегических коммуникаций НАТО. В работе Центра участвуют 7 стран НАТО – Эстония, Латвия, Германия, Италия, Литва, Польша, Великобритания. На этом основании можно выдвинуть гипотезу о том, что Медуза – аналог спецподразделения британской разведки МИ-6 «Белые Каски», действовавшего в Сирии и подготовившегося несколько информационных провокаций, связанных с якобы применением химического оружия.

3. Меры по реализации Доктрины генерала Герасимова

В этих условиях

Война сверхдержав. Что может стоять за пандемией коронавируса

Лайф разбирался, для чего по всему миру развёрнуты тысячи биологических лабораторий и почему коронавирус может быть оружием.

Страх всегда порождал множество слухов. Особенно когда дело касалось чего-то неизведанного. Исключением не стал и коронавирус. В последнее время всё чаще говорят о том, что пандемия могла стать новым витком гибридной войны. Такое утверждение поначалу кажется весьма безумным. Однако уровень должностей тех, кто высказывает такие теории, невольно заставляет задуматься: а может, всё это правда?

Новый виток мировой войны

Фото © ТАСС / Михаил Терещенко

О том, что в мире идёт гибридная война, не говорит только ленивый. Ближний Восток, Африка, мировые финансовые рынки, Интернет и обычные СМИ давно стали полем боя больших держав. О том, как уничтожить противника, не доставая меча из ножен, знали ещё наши далёкие предки. Отравленные колодцы во времена древних войн были такой же распространённой практикой, как и другие военные хитрости.

Отказаться от этого знания в современном мире было бы так же глупо, как поднять белый флаг. Поэтому каждая сверхдержава имеет центры для разработки биологического оружия. Логика весьма проста: чтобы защитить собственное население от возможных атак, нужно иметь вакцины. А разработать и протестировать их можно, лишь имея образцы вируса. Однако причиной глобальной трагедии иногда может стать простая человеческая халатность. Неудивительно, что на фоне мировой пандемии коронавируса теория о его утечке из одной из лабораторий получила такое широкое распространение.

Расовое оружие китайцев

Фото © ТАСС / Imago images / Xinhua

Причиной массового распространения вируса может быть не только простая утечка, но и тонкий расчёт, направленный на создание расового оружия. Такую версию, в частности, высказал портал Stringer. В статье, которую издание достало из архивов 2002 года, приводятся слова президента Китайской академии наук профессора Жу Чена о том, что китайские учёные хотят «сконцентрироваться на особенностях заболеваний, поражающих азиатское население, чтобы разработать препараты, адаптированные для жителей развивающихся стран». Столь повышенный интерес китайцев к «национальным особенностям заболеваний» издание связывает с возможной разработкой не просто биологического, а расового оружия, которое якобы может быть направлено на жителей других стран.

По словам эксперта издания, «если китайцы создадут вирус любой болезни, допустим, гриппа, для которого благоприятной средой будут «русские ферменты, отвечающие за расщепление алкоголя в крови», то «русские все умрут от этого гриппа. И освободят земли на Дальнем Востоке».

Китайский след

Поскольку первая вспышка инфекции произошла в Китае, утечка вируса из лаборатории в Поднебесной была бы самой правдоподобной теорией. И она не заставила себя ждать. Сразу после начала эпидемии Интернет заполнила информация о том, что вирус выбрался наружу из лаборатории, расположенной в провинции Хубэй. По сообщениям РИА «Новости», ещё в 2018 году Синьхуа сообщило об исследованиях в Уханьском институте вирусологии иммунных механизмов летучих мышей, которые длительное время могут быть переносчиками вирусов, но не болеть. Совсем недавно директор Национального центра по профилактике и контролю заболеваний КНР Тань Вэньцзе сообщил, что новый коронавирус на 90% схож с коронавирусом летучей мыши, которая обитает в городе Чжоушань провинции Чжэцзян.

Однако китайцы заявили, что виноваты торговцы с рынка, которые торговали дикими животными. В 33 из 585 образцов с рынка Хуанань, говорилось в сообщениях Синьхуа, были обнаружены нуклеиновые кислоты коронавируса, из образцов среды удалось выделить вирус. Это говорит о том, что источником вируса являются дикие животные, торговля которыми осуществлялась на рынке Хуанань.

Вектор на Запад

Сами китайцы поспешили перевести стрелки на западных «партнёров». 13 марта официальный представитель МИД Поднебесной Чжао Лицзянь опубликовал в своём твиттере ссылку на статью Центра исследования глобализации о том, что вирус на самом деле был создан в США, а в Китай его занесли американские военные во время военной олимпиады World Military Games, проходившей с 18 по 27 октября 2019 года.

This article is very much important to each and every one of us. Please read and retweet it. COVID-19: Further Evidence that the Virus Originated in the US. https://t.co/LPanIo40MR

— Lijian Zhao 赵立坚(@zlj517) March 13, 2020

В статье, например, приводятся слова тайваньского врача о том, что смерти от электронных сигарет, прокатившиеся по Штатам в августе прошлого года, были не чем иным, как первой вспышкой коронавируса. По мнению учёного, который даже написал письмо властям США, «симптомы и состояния не могли быть объяснены электронными сигаретами».

По странному стечению обстоятельств, говорится в материале, перед началом этой вспышки смертей от вейпов Центр по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) закрыл основную биолабораторию Вооружённых сил США в Форте Детрик, штат Мэриленд, из-за отсутствия гарантий против утечек патогенных микроорганизмов.

Зачистка «золотого миллиарда»

Однако для массовой зачистки китайцев, которые в последнее время слишком активно вели себя на мировой арене и противопоставляли себя могущественным Штатам, вовсе необязательно было засылать заражённых военных в страну. Как считают последователи ещё одной «теории заговора», зачистку населения планеты могли организовать сторонники влиятельных американских кланов. Так, известный политтехнолог Сергей Гречишников объясняет, зачем им это нужно:

— Мировой кризис запланирован с целью «обнуления» позиций группы кланов, которые сделали доллар инструментом своего могущества, — сказал Гречишников. — Модель развития мира должна поменяться. Мы находимся в самом начале грандиозного перформанса. И никто пока не берётся предсказать, чем это закончится. Но выживет сильнейший.

По его словам, понимание архитектоники нынешнего глобального кризиса возможно только с позиций геополитического подхода. «Что мы видим? В начале — разрушение национальных экономик. Затем — смена политических элит. Третий, завершающий шаг должен привести к установлению нового мирового порядка в интересах победителя. Победитель получает всё».

— Основной инструмент — нагнетание глобального психоза. Утратившие критическое отношение к реальности обезумевшие массы будут готовы принять любого «спасителя». Сама мировая олигархия периодически ведёт дело к кризисам. Кризисы ей нужны для расширения и укрепления своих позиций, для перераспределения собственности. Кризис 2008–2009 годов привёл к перераспределению собственности. Ну кто мог подумать, что китайцы станут собственниками концерна «Вольво», а «Рено» объединится с «Ниссаном»? Китай — глобалистская держава. Ему нужен глобализм как экономическая модель, — объясняет Гречишников.

Также эксперт приводит две концепции, которые, возможно, используют крупные транснациональные компании. Согласно первой, в Китай нужно проникнуть и занять господствующие позиции, то есть приручить Китай. Вторая подразумевает, что нужно всеми способами остановить Китай, втянуть его в долгий внешний и внутренний кризис (примерно, как сделали с СССР), разложить его изнутри. Или как происходило с Японией, которая уже 25 лет не имеет экономического роста.

— А то ведь тоже наступала на пятки США. Поэтому США разрушают ту модель глобализации, которую сами же и создали в своё время. Эта модель стала работать на Китай, т.е. Китай её освоил. В ход идут разные инструменты. В том числе и коронавирус, который при нынешнем очень хорошем информационном обеспечении прямо на глазах сносит мировую и национальные экономики, — заключает эксперт.

Также он напоминает, что мировую элиту очень беспокоит уже более 200 лет (со времён Мальтуса) рост численности населения Земли. «Регулировать население с помощью традиционных мировых войн уже невозможно. Ищутся новые способы сокращения населения. Птичий грипп, свиной грипп, атипичная пневмония, лихорадка эбола, а теперь и коронавирус — и всё это за 17 последних лет. За вторую половину XX века я знал только один вирусный грипп повышенной опасности — гонконгский в 1968–1969 годах».

В подтверждение приводится сразу несколько фактов. Один из них — наличие ещё одной лаборатории в Ухани. По данным телеканала «Звезда», она «существует на деньги знаменитого банкира Джорджа Сороса».

— Она не только Сороса, но и китайская. И это может сработать. 11 миллионов населения — раз. Китайская ответственность выше. Если вирус сбежал, то отвечать будет Китай. А США и Сорос будут не при делах. Очень хороший план, — приводят журналисты слова директора Института региональных проблем Дмитрия Журавлёва.

Одним из направлений деятельности лаборатории является в том числе и изучение различных вирусов.

Фото © ТАСС / Егор Алеев

Но куда интереснее существование этой лаборатории выглядит на фоне деятельности другого представителя «золотого миллиарда» — Билла Гейтса. В октябре 2019 года, ровно в то же время, когда проходили военные игры в Китае, в Нью-Йорке прошли весьма необычные «учения». Центр медицинской безопасности Джона Хопкинса (входящий, к слову, в состав Школы общественного здоровья Блумберга) провёл со своими партнёрами — Международным экономическим форумом и фондом Билла и Мелинды Гейтс — мероприятие, названное «Событие 201» (англ. — Event 201). Участники учений исследовали… пандемию коронавируса и возможности государственно-частного партнёрства «во время реагирования на тяжёлую пандемию, чтобы уменьшить масштабные экономические и социальные последствия».

— В последние годы в мире растёт число эпидемических событий, ежегодно достигающих примерно 200 случаев, — говорится на официальном сайте мероприятия. — Эти события усиливаются и наносят ущерб здоровью, экономике и обществу. Управление этими событиями уже напрягает глобальный потенциал, даже при отсутствии угрозы пандемии. Эксперты сходятся во мнении, что только одна из этих эпидемий станет глобальной — пандемия с потенциально катастрофическими последствиями. Тяжёлая пандемия, которая станет «Событием 201», потребует надёжного сотрудничества между несколькими отраслями, национальными правительствами и ключевыми международными институтами.

Впоследствии Центр медицинской безопасности Джона Хопкинса заявил, что «исходные данные, которые мы использовали для моделирования потенциального воздействия этого вымышленного вируса, не похожи на 2019-nCoV». Но сам факт проведения такого масштабного мероприятия и последовавшая за этим пандемия коронавируса выглядят устрашающе.

Поверить, что американцы ничего не знали, вдвойне сложно, когда смотришь на вышедшую в декабре прошлого года обложку журнала The Economist с заголовком «Мир в 2019 году». Журнал имеет славу рупора дома Ротшильдов, а выпускаемые им обложки становятся поводом для сотен «пророческих» предсказаний.

Фото © The Economist

В нижней левой части обложки изображён панголин. Да-да, именно с поеданием этого зверька учёные стали связывать распространение вируса в Китае. Но первые сообщения о том, что метагеномы жертв коронавируса и панголина совершенно идентичны, появились лишь 7 февраля 2020 года.

Бесконтрольный кризис

Самой страшной теорией из всех возможных является мысль о том, что вирус вышел из-под контроля и начал мутировать. Некоторые специалисты высказывают предположение, что этим может быть вызвана высокая смертность от CoViD-19 в Италии и Испании.

«Из вчерашней беседы с военным вирусологом: В Италии мы, похоже, имеем дело с новой мутацией вируса. Там, на севере, действует свой природный очаг вирусов, многие эпидемии начинались как раз там. Возможно, это сыграло свою роль. Когда эпидемия закончится и мы начнём сравнивать вирусы из разных мест, мы многое узнаем», — написал в своём фейсбуке заместитель главного редактора газеты «Завтра» Влад Шурыгин.

Кто придумал гибридную войну?

Недавно командующий вооруженными силами США в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес (на фото) заявил, что Россия через несколько лет будет способна одновременно вести три операции без дополнительной мобилизации.
Под одной из операций он имел в виду военный конфликт на Украине, поскольку, как известно, в блоке НАТО тщательно придерживаются надуманной версии (и активно раскручивают ее в западных СМИ), что именно Россия ведет войну с Киевом, отправляя в Донбасс военную технику, специалистов и поддерживая повстанцев средствами. Ходжес заявил, что Россия разработала так называемую гибридную войну, которую успешно протестировала в Крыму. В последнее время этот термин часто использовал и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. Наряду с асимметричными конфликтами и неконвенциональной войной (ситуация, когда явные боевые действия обеими сторонами не ведутся), которые также на устах у военных экспертов, концепция гибридных угроз широко используется в документах альянса и Пентагона.

Автором данной концепции является Фрэнк Г. Хоффман, бывший офицер морской пехоты, а ныне научный сотрудник министерства обороны США. Это крупный теоретик в области вооруженных конфликтов и военно-политической стратегии, к мнению которого прислушиваются проектировщики и лица, принимающие решения в высоких кабинетах Вашингтона и европейских столиц.

Хоффман утверждает, что конфликты будут мультимодальными (ведущимися разными способами) и многовариантными, не вписываясь в рамки простой конструкции по принципу деления на черное и белое. По Хоффману будущие угрозы могут в большей степени быть охарактеризованы как гибридное сочетание традиционных и нерегулярных тактик, это децентрализованное планирование и исполнение, участие негосударственных акторов с использованием одновременно простых и сложных технологий.

Гибридные угрозы включают в себя ряд различных режимов ведения войны, включая стандартное вооружение, нерегулярные тактики и формирования, террористические акты (в том числе насилие и принуждение) и криминальный беспорядок.
Гибридные войны также могут быть мультиузловыми (проводимые и государствами, и различными негосударственными акторами). Эти мультимодальные/мультиузловые действия проводятся либо различными подразделениями, либо одним и тем же. В таких конфликтах противники (государства; группы, спонсируемые государством, или субъекты, которые сами финансируют свою деятельность) будут использовать доступ к современному военному потенциалу, включая зашифрованные командные системы, переносные ракеты класса «земля-воздух» и другие современные смертоносные системы; а также — содействовать организации затяжных партизанских действий, в которых применяются засады, самодельные взрывные устройства и убийства. Здесь возможно сочетание высокотехнологических возможностей государств, таких, как противоспутниковые средства защиты от терроризма и финансовые кибервойны, только, как правило, оперативно и тактически направленные и скоординированные в рамках основных боевых действий для достижения синергетического эффекта в физическом и психологическом измерениях конфликта. Результаты могут быть получены на всех уровнях войны.

Очень странно, что именно России приписывается разработка гибридной войны. Сам Фрэнк Хоффман в статье, вышедшей в июле 2014 г., обвинил Россию в том, что в 2008 г. в Грузии были применены методы гибридной войны.
В более ранней работе Хоффман говорит, что «мое собственное определение взято из стратегии национальной обороны и фокусируется на режимах конфликта противника. Это включает в себя преступность… Многие военные теоретики избегают этого элемента и не хотят иметь дело с чем-то, что наша культура резко отвергает и указывает, что это полномочия правоохранительных органов. Но связь между преступными и террористическими организациями хорошо себя зарекомендовала, а рост нарко-террористических и транснациональных организаций, использующих контрабанду, наркотики, торговлю людьми, вымогательство и т.д., для подрыва легитимности местного или национального правительства достаточно очевиден. Важность производства мака в Афганистане усиливает эту оценку. Кроме того, растущая проблема банд как формы разрушительной силы внутри Америки и в Мексике предвещает большие проблемы в будущем».

Далее Хоффман определяет гибридную угрозу так: любой противник, который одновременно и адаптивно использует сочетание обычных вооружений, нерегулярную тактику, терроризм и преступное поведение в зоне боевых действий для достижения своих политических целей.

Действительно, Мексика и Афганистан могут служить примерами такой гибридной войны. Скажем, нарковойна в Мексике, в которой с 2006 г. погибло более 50 тыс. человек, напрямую связана с внутренней борьбой за сферы влияния между наркокартелями, коррупцией в правоохранительных органах и вмешательством США.
Что касается Афганистана, то здесь это некое сочетание местных племен, ветеранов афгано-советской войны (моджахеды), движения «Талибан» и «Аль-Каиды» и обеспечение финансирования свой деятельности за счет производства опиума, а также сбора средств со стороны исламистов-салафитов. Методы деятельности – атаки на базы НАТО и транспортные конвои и террористические акты и убийства отдельных лиц. При этом ответные действия со стороны США и НАТО, как правило, приводящие к жертвам среди мирных людей, способствуют поддержке боевиков местным населением.

А упоминание Хоффманом талибов отсылает нас к событиям в Афганистане и соответствующему опыту, который там получили США (начиная с 1979 г.). В монографии «Конфликт в XXI столетии. Появление гибридной войны» (2007) Хоффман пишет, что анализировал практику таких организаций, как ХАМАС и «Хизбалла». Действительно, и другие американские эксперты считают, что ливанская политическая организация «Хизбалла» во время конфликта с Израилем в 2006 г. использовала гибридные методы ведения войны, этому также следовали повстанцы в Ираке, организовывая атаки на американские оккупационные силы. «Хизбалла» не является структурой ливанской армии, хотя боевое крыло организации имеет стрелковое вооружение. Сетевая структура этой партии, основанная на социальных и религиозных связях, послужила мощным фактором сопротивления при израильских атаках. В Ираке ситуация была еще более сложной. Против США выступали одновременно шиитские и суннитские вооруженные формирования, а также бывшие баасисты (сторонники светского режима Саддама Хусейна). В свою очередь, «Аль-Каида» устраивала провокации в этой стране, воспользовавшись временным безвластием.

Следует отметить, что эти и другие исследования указывают на связь западного способа ведения войны с относительно новой концепцией гибридных угроз. Иными словами, США, НАТО и Израиль, с одной стороны, испытали практику гибридной войны, а с другой, прочувствовали на себе всю прелесть гибридных действий со стороны противника и разработали соответствующий план противодействия. Очевидность такого подхода видна в том, что концепцию гибридной войны используют не только морская пехота и силы специальных операций, но и другие виды вооруженных сил, в частности ВВС, для которых, казалось бы, эта модель ведения войны вообще не уместна.

Майкл Айшервуд в монографии «Воздушная мощь для гибридной войны», изданной Институтом Митчелла Ассоциации ВВС США в 2009 г., дает следующую трактовку гибридной войны: она стирает различие между чисто конвенциональной и типично нерегулярной войной.

В настоящее время этот термин имеет три приложения. Гибридность может относиться, прежде всего, к боевой обстановке и условиям; во-вторых, к стратегии и тактике противника; в-третьих, к типу сил, которые США должны создавать и поддерживать. В ранних исследованиях этого явления часто использовался термин в отношении всех этих возможностей. В феврале 2009 г. генерал морской пехоты Джеймс Маттис говорил и о гибридных врагах, и о гибридных вооруженных силах, которые США тоже могут разработать, чтобы им противостоять.

Когда дело дойдет до политических целей, гибридные воины, скорее, примут вид нерегулярной войны, где ее участники стремятся подорвать легитимность и авторитет правящего режима. Это потребует от вооруженных сил США помощи, чтобы укрепить способности правительства обеспечивать социальные, экономические и политические потребности своего народа.

Важно отметить, что гибридный контекст, о котором сказано, не что иное, как продукт глобализации, размывающей границы традиционных норм и правил. И двигателем этой глобализации были, в первую очередь, США.
Что касается последовательности действий, то американский военный опыт в Косово, Афганистане, и Ираке вынудили Объединенный штаб переформатировать этапы войны. Командиры теперь планируют операции с нулевой фазы, переходящей в доминирующую операцию, а далее — в операции по поддержанию стабильности и реконструкции. Эта формула была важным продолжением основных этапов подготовки и основного боя.

А гибридная война отличается тем, что она позволяет противнику заниматься несколькими фазами в одно и то же время и выдвигает другой набор требований для вооруженных сил.

Айшервуд также отмечает, что потенциально гибридную войну могут вести также Северная Корея и Иран. Он резюмирует, что сложный характер гибридной войны требует от военачальников и гражданских лидеров осознания своей операционной среды или, как говорят в морской пехоте, «чувства боевого пространства». Гибридный противник может скрываться среди гражданского населения, быть не похожим на типичного врага и использовать «электронное убежище», созданное глобальным телекоммуникационным рынком.

Нужно подчеркнуть, что словосочетание «гибридные угрозы» использовалось в трех последних четырехлетних американских обзорах по обороне, вышедших в 2006, 2010 и 2014 гг.
Следовательно, это тщательно проработанная концептуальная модель, которая фактически внедрена в военную доктрину США и их партнеров по НАТО. И вооруженные силы этой страны уже ее используют на практике, где это необходимо, от Гиндукуша и мексиканской границы до социальных сетей в киберпространстве. Но почему-то обвиняют Россию…

Javan (Иран): все великие державы ведут гибридные войны. Но преимущество и здесь за Россией… | Политика | ИноСМИ

Понятие «гибридной войны»

Но после украинского кризиса мы стали свидетелями появления войн совершенно нового типа, войн, которые стали называть «гибридными». Войны гибридные или «комбинированные» используют совершенно разную военную стратегию и состоят они и из регулярных боевых действий, и нерегулярных, и так называемых «кибератак», информационной или же «психологической» войны. Эти виды войн в скрытном виде осуществляются не самими вооруженными силами, а правительствами или госструктурами, и в данном случае мы являемся свидетелями применения государствами комплексов или «гибридов» своих возможностей, когда одновременно необходимо использовать и регулярную военную силу, и обычное вооружение, и все прочие виды мощностей, сил, тактик и стратегий. Они задействуют и дипломатию, и средства массовой информации, и поддержку, опять-таки, в скрытном виде, местного или регионального сепаратизма, и использование нерегулярных, партизанских формирований, использование особых видов вооружения, таких, как «экономическое вооружение» в виде различных санкций или же «электронное» или информационное оружие, когда используются атаки через компьютерные сети.

В этом суть определения войн, которые мы называем гибридными: оно было предложено на Мюнхенской конференции по безопасности. И согласно этому определению, в «гибридной войне» централизованное государство или правительство использует разные методы и способы достижения своих целей, в какой-либо конкретной стране. Здесь мы имеем дело также с единым центром ли единым командным пунктом, который сознательно задействует все возможности ведения войн, все доступные мощности, силы и средства, которые есть у него в распоряжении, для достижения желаемой цели. Но эти войны только тогда дадут результат, когда все эти возможности используются комплексно или с в гармонии друг с другом.

НАТО и противостояние «гибридным войнам»

По сути, с момента становления и развития украинского политического и военного кризиса в 2014 году, НАТО или Северо-Атлантический Альянс пытается фиксировать использование Россией возможностей и методов «гибридной войны» в этом кризисе. Это побуждает командование НАТО все время говорить об этой опасности, но задача противостоять такого рода войне или подобным стратегиям на востоке Украины, или же предложить стратегию, при помощи которой можно будет противостоять этому виду войн, пока является для Альянса трудноразрешимой. Обеспокоенность НАТО в отношении гибридной войны заключается еще и в том, что Россия обнаружила способность вести такие войны не только на востоке Украины, но и в совершенно других регионах, например, в странах Балтии.

Zaxid.net

02.01.2020

Украïнський тиждень

07.05.2019

Al Mayadeen

05.12.2018В этой связи один из представителей высшего командования в войсках НАТО, генерал Дени Мерсье в июле 2016 года предупреждает, что НАТО должен выработать стратегию противостояния новому виду войн и должен быть готов эту стратегию реально применять. В то же время Федерика Могерини, верховный представитель ЕС по иностранным делам, также заявила, что Евросоюз и НАТО будут укреплять взаимодействие с целью противостояния беспрецедентным вызовам и угрозам, связанным с использованием Россией механизма гибридной войны на востоке Европы. Причем особый акцент она сделала на противостоянии такому способу ведения войны, как кибератаки или информационные атаки. Причина повышенного внимания Запада и НАТО к новому виду войны состоит в том, что пока Россия весьма эффективно применяет подобные возможности в отношении украинского кризиса, и до сих пор эти возможности продолжают приносить России весьма ощутимый результат на востоке Украины.

Как применяется механизм «гибридной войны»

Используя все основные восемь элементов, составляющие основу механизма гибридной или комбинированной войны, Россия с самого начала старалась оказывать на Украину, прежде всего, экономическое давление. И здесь мы наблюдаем, как Россия использует против Украины свою экономическую мощь или тот рычаг, который связан именно с энергетическим сектором экономики: а с начала 2016 года, параллельно угрозам прекращения поставок энергоносителей, ею активно применяются еще и экономические санкции. В политическом или же экономическом измерении Россия старалась создавать видимость «взаимодействия» с западными странами и, особенно, с ЕС, активно задействуя при этом механизм Нормандской группы или так называемой «контактной группы». В то же самое время Россия активно использует в отношении Украины механизм кибератак, который есть у нее в арсенале: при этом активно используются социальные сети и разного рода информационные вбросы или то, что последнее время принято называть «фейковыми» новостями. Еще один аспект «гибридной войны», которую Россия осуществляет на востоке Украины, заключается во всесторонней поддержке «протестного элемента», поддержке военно-технической, финансовой, логистической, гуманитарной.

В итоге все это позволило двум областям на востоке Украины, Донецкой и Луганской области, превратиться фактически в полноценные независимые государства, при том, что эти области, в отличие от Крыма, никогда не имели ни политической автономии, ни какого-либо особого статуса, ни вообще опыта собственного государственного строительства. И это при том, что ни одно государство (даже сама Россия!) официально не признала эти две области независимыми субъектами международных отношений. В то же время Россия, по ряду данных, неоднократно задействовала на востоке Украины собственные силы особого назначения, в противостоянии с Вооруженными силами Украины.

В дополнение к этому Россия использует свои регулярные вооруженные силы на всем протяжении своей западной границы (и границы с Украиной, и с другими восточноевропейскими государствами), если не прямо против вооруженных сил Украины, то в разного рода акциях по «предупреждению» украинских властей и властей прочих соседних европейских государств. И наконец, не менее важным, а возможно и более важным фактором, чем все остальное, является использование и применение Россией возможностей кибератак против властей Украины. Таким образом, использование всех этих комплексов методов или факторов жесткой, полужесткой и мягкой силы, позволило Андерсу Фогу Расмуссену, бывшему генсеку НАТО, откровенно назвать президента России Владимира Путина «экспертом» в области гибридных войн.

Итоги

Учитывая до сих пор успешное применение Россией стратегии «комбинированной» или гибридной войны относительно Украины, а также озабоченность, которую НАТО и другие официальные лица западных государств высказывали относительно применения в будущем подобной стратегии уже не только Россией, но и всеми странами, находящимися в конфликте с Западом, представляется, что, в первую очередь, следует ожидать организации и проведения западными странами, прежде всего, в рамках Альянса, заседаний и форумов по разработке и планированию различных стратегий и тактик по противодействию так называемым «гибридным войнам».

А во вторую очередь, можно предположить, что ряд западных государств, прежде всего, конечно, США, которые, как они сами официально утверждают, имеют «национальные интересы» буквально в любой точке Земного шара, будут сами стараться применять данный тип ведения войны для достижения своих целей в разных странах мира. Также следует ожидать, что в будущем, коль скоро подобная тактика приносит ощутимые успехи, и другие страны также, прежде всего, конечно, те, что обладают достаточной военной, экономической, политической мощью, ресурсами для осуществления кибератак, такие, например, как Китай или Индия, начнут применять эту стратегию в отношении своих конкурентов. В общем, помимо России, Америки и прочих западных стран, мы станем свидетелями того, что даже относительно небольшие страны, за которыми эксперты оставляли лишь статус региональной державы, наверняка захотят прибегнуть к этому новому способу ведения войн, учитывая его значительную эффективность. Конечно, ведение подобных войн требует большого количества ресурсов, но зато оно и приносит свои результаты, причем избегая военных, территориальных и материальных потерь.

 

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

в США выделили её главные направления

Боязнь окончательной утраты доминирующих позиций в мире заставляет США провоцировать и поддерживать предвоенное состояние в глобальном масштабе. Более того, стирается грань между войной и миром, а война приобретает гибридный характер.

Главная цель гибридной войны заключается в том, чтобы измотать противника, ухудшить его экономическое положение, подорвать социальную и политическую стабильность. Ущерб от таких действий может быть не меньшим, чем от традиционного вооруженного конфликта, если говорить об экономической составляющей, а не о количестве погибших солдат или уничтоженных танков и самолетов.

Еще год назад, в апреле 2019 года, американская организация RАND, занимающаяся военно-политическими исследованиями, опубликовала доклад «Corporation Overextending and Unbalancing Russia. Assessing the impact of cost-imposing options» – «Перенапряженная и несбалансированная Россия. Оценка воздействия вариантов наложения расходов», в котором попыталась перечислить основные направления, по которым США следует активизировать усилия для ослабления российского государства. Таких направлений несколько – это экономика, идеология (и информационная политика), геополитика, оборона. В каждом из направлений предлагается комплекс мер.

К мерам экономического характера специалисты RAND отнесли увеличение производства энергии в самих США, ужесточение антироссийских санкций в торговле и финансовом секторе, переориентация Европы на альтернативные источники покупки газа, стимулирование эмиграции из России ученых, высококвалифицированных специалистов и перспективной молодежи. Как видим, на практике США и так пытаются следовать поставленным задачам – и санкции давно введены, и газопроводам «палки в колеса» вставляются, и «утечка мозгов» всячески стимулируется, в том числе и посредством пропаганды «пятой колонны».

К мерам, рекомендуемым в сфере идеологической и информационной политики, RAND относит антиправительственную пропаганду, основанную на разочаровании населения в политике государственной власти, подрыв доверия к системе выборов, стимулирование акций протеста и деятельности оппозиции, дискредитация России в глазах других государств и их населения. При этом нет никаких сомнений в том, что отсутствие внятной идеологии, реальных целей и задач, многочисленные ошибки власти создают очень благоприятный фон для реализации поставленных американцами задач.

Геополитические меры сводятся, прежде всего, к окружению России поясом недружелюбных государств. Как это делается, мы все хорошо увидели на примере событий, последовавших за распадом Советского Союза. RAND советует продолжать оказывать военную помощь Украине, раскачивать политическую ситуацию в Белоруссии, играть на противоречиях Армении и Азербайджана, укреплять американское влияние в Центральной Азии, изолировать Приднестровье, поддерживать боевиков в Сирии. При этом, как отмечается в докладе, вечная война в Сирии станет бременем не только для России, но и для Ирана – еще одной очень ненавидимой Вашингтоном страны.

Наконец, целая глава в докладе посвящена военным мерам. Их можно систематизировать в несколько групп. Первая группа касается увеличения инвестиций США в оборону и безопасность: RAND выделяет такие важные сферы инвестирования как системы противоракетной обороны, космическое оружие, искусственный интеллект, технологии электронной войны, разработка ударных беспилотных аппаратов.

Вторая группа военных мер подразумевает сосредоточение сил и средств вблизи российских границ. К ним относятся перебазирование бомбардировщиков и истребителей к границам России, развертывание дополнительного ядерного оружия в Европе и Азии, приближение систем противоракетной обороны к границам России, расширение военно-морского присутствия США и их союзников в Арктическом, Балтийском и Черноморском регионах.

Третья группа подразумевает увеличение численности войск США в Европе, содействие европейским союзникам США в укреплении военного потенциала, развертывание сил и средств Североатлантического альянса в непосредственной близости от российских границ, увеличение частоты учений альянса в Европе.

Но само по себе наличие подобных докладов позволяет России в то же время и оценить всю опасность сложившейся ситуации, а также предпринять шаги по нейтрализации враждебных действий США. К сожалению, если в вопросах военного противостояния Россия выглядит неплохо, то с геополитикой ситуация похуже – Москва давно потеряла Украину, теряет Белоруссию и страны Центральной Азии.

В сферах идеологической и информационной политики и экономики у нашей страны также наблюдаются огромные проблемы. Взять ту же ситуацию с «утечкой мозгов» — десятилетиями в России говорят об этой проблеме и вплоть до настоящего времени достойные условия специалистам – от зарплаты до быта и работы – не созданы.

Что такое гибридная война: понятие, стратегии :: SYL.ru

Современная политическая ситуация подразумевает различные трактовки понятия гибридной войны. Единое и общепринятое определение этого термина отсутствует. Что можно почерпнуть из работ различных деятелей политической сферы? Что такое гибридная война в их понимании? Узнайте в статье.

Словосочетание hybrid warfare, переводимое с английского языка как «гибридная война», было впервые использовано в США в прошлом столетии. Под ним понималась военная стратегия, соединяющая в себе обычную и информационную войны.

Как вести гибридную войну

Ведение гибридной войны подразумевает интегрирование инструментов военного и невоенного характера в кампанию, эффективную за счет своей внезапности и инициативности. В основе гибридной войны лежит стратегия стремительного информационного, электронного, экономического и кибер-давления на противника — на характер войны указывает непосредственно слово «гибридный», синонимами которого являются такие слова, как «смешанный», «поместный».

Применение информационно-идеологических методов воздействия на часть населения, отличающуюся протестным потенциалом, дополняют скрытые военные меры (информационное противоборство, специальные военные операции).

Гибридная война: как убить государство

Существует устоявшееся понятие революции в военном деле, подразумевающее коренные изменения научно-технической базы, развивающей вооруженные силы, методы ведения борьбы, военных действий.

Тем не менее в современных условиях для ведения войны нет необходимости в революционном военном прорыве: альтернатива классическому способу разрушения противника — гибридная война. Она является уникальной организационной моделью, используемой для решения вопросов военно-политического характера. Особо привлекательна гибридная война для акторов, не желающих вести открытую войну. Вместо классического противоборства на политической арене применяется тактика гибридной войны.

Что такое гибридная война: основные стратегические положения

Инструменты, применяемые в ходе гибридной войны, отличает стратегическое планирование, четкое координирование сил, актуальное, скрытное и внезапное воздействие на противника.

На практике активно применяются:

1. Операции информационного характера. Их цель заключается в воздействии на органы государственного и военного аппарата. Проведение информационных операций помогает ввести противника в заблуждение, нарушить процедуры, связанные с обменом данными.

2. Операции психологического характера. Должны подавить морально-психологическое состояние граждан, боевой дух военных сил противника. Направлены на формирование в общественной жизни населения недоверия по отношению к власти, мотивацию их к проведению деструктивных действий.

3. Кибер-атаки. Позволяют вывести из строя государственную и коммерческую инфраструктуры. Применение кибернетических атак затрудняет функционирование стратегических важных объектов врага, позволяя «атакующему» заполучить несанкционированный доступ к секретной информации.

4. Экономическое давление. Введение санкций, прекращение инвестиций.

5. Диверсионно-подрывные операции. Поддержка оппозиционных движений на уровне организации, информирования и финансирования является важнейшим аспектом в стратегии гибридной войны. Ко всему прочему, такой тип войны подразумевает активное задействование протестного потенциала гражданских масс. Например, актор спонсирует группировки террористов и экстремистов, поддерживает криминальные и деструктивно-оппозиционные силы.

Гибридную войну от традиционной отличает усиленное использование внешними силами современных информационных технологий — это помогает «атакующему» исказить информацию, фальсифицировать события, распространять ложные сведения, вбрасывать в общество сфабрикованные факты.

Грязные социальные технологии применяются относительно всех сфер общественной жизни государства-противника: политической, экономической, культурной и социальной.

Как можно противостоять гибридной войне

Государство, страдающее от гибридных атак, должно предпринимать ряд усилий во имя восстановления безопасности в сфере политики, экономики и общества.

• Создание организаций, деятельность которых будет способствовать проведению контргибридных военных действий.

• Внедрение в государственную систему и структуру Вооруженных сил специальных подразделений, предназначенных для проведения ответных и превентивных информационных и психологических операций.

• Противодействие технологиям гибридной войны и цветным революциям на национально-законодательном уровне.

• Контроль медиа, распространяемых в средствах массовой информации (в том числе в социальных сетях и блогах) с целью фильтрования искаженных фактов, новостей, литературы и т. д.

• Предупреждающие действия по блокированию финансовых, информационных и организационных каналов, которые принадлежат иностранным, олигархическим, радикально- и экстремистко-оппозиционным структурам.

• Международное информационное сотрудничество со странами-союзниками в вопросах военного дела, экономики, информации и психологии.

• Систематичная поддержка нейтрализующих операций, направленных против проводимых по отношению к государству войн.

Качество гибридной войны во многом зависит не только от технологических наработок атакующего государства — немаловажным аспектом в эффективности проводимых действий является высокий уровень развития информационных технологий, опыт работы с ними.

Гибридная война: здесь и сейчас

Политологи на вопрос о том, что такое гибридная война в современном контексте, отвечают так: явление гибридной войны имеет многомерный характер. Ее отличительным свойством является интеграция в процедуру нападения различных направлений ведения военного дела: на информационном, экономическом, политическом и социокультурном уровне — это явление проявляется комплексно.

Другими словами, международный актор действует на нескольких фронтах — это усложняет положение государства, принимающего удар, поскольку оно должно принимать ряд разнонаправленных и противодействующих атакам мер.

Актор, ведущий гибридную войну, — какой он

Безусловно, на политической арене распространены современные гибридные войны. Их отличает на первый взгляд безобидная тактика. Так называемый умный подход к ведению гибридной войны, суть которого сводится к отсутствию полномасштабных столкновений вооруженных сил и регулярных армий. Фундаментальным уровнем в проведении гибридно-военных операций является главным образом гражданский аспект. Например, цветные революции. Последние лежат в основе современных гибридных войн.

Цветные революции привлекательны «атакующему», поскольку их стратегия заключается в использовании деструктивной технологии демонтажа политического режима. Происходит смещение акцентов и противник задействует протестный потенциал населения. Второстепенную роль играют использование повстанческих и специальных сил, проведение операций скрытого характера.

Hybrid warfare: яркие представители

Что такое гибридная война, на примере политических действий существующих в настоящем времени стран объясняет политолог П.А. Цыганков. Он отмечает, что внешняя политика США и западноевропейских государств отличается «гибридностью». Новейшие вооруженные конфликты построены на идее гибридной войны. Такое поведение на международно-политической арене позволяет политическим элитам сохранять доминирующую позицию в современной и будущей мировой политике.

За методиками применения информационно-коммуникационных технологий скрываются военные системы высокоточных боевых сил американской армии. Когнитивные технологии — один из способов превращения СМИ в психотропное оружие, способное массово поразить сознания людей. Дипломатия в гибридной войне — игра, используемая для официального закрепления политической воли «атакующих». Главная цель гибридной войны: заполучить контроль над территорией определенного государства, полностью ликвидировав самостоятельность системы его внутреннего управления.

Подводя итог

Гибридная война — феномен военно-политического дела. Он включает в себя пропагандистские действия, акты разведки и шпионажа, организацию массовых беспорядков внутри страны. «Нетрадиционным» такой тип войны делает еще и политически-экономическое давление на государство в пределах международной политической арены.

Гегемония, власть и гибридная война

Одной из характерных черт современного глобального ландшафта является то, что ключевые государственные субъекты ищут новые пути для сохранения, достижения или восстановления гегемонии на региональном или глобальном уровне. «Гегемония» здесь относится к государству, обладающему преобладающим влиянием над другим действующим лицом или акторами, обычно одним или несколькими государствами. [1] Ключевым ингредиентом гегемонии является «сила», концепция, которую можно понимать как с точки зрения материальных, так и нематериальных затрат (население, ВВП, размер вооруженных сил, мягкая сила и т. Д.)), а с точки зрения результатов — способность заставить других делать то, что они в противном случае не сделали бы, или добиться обстоятельств по своему вкусу, которые другие участники не выбрали бы. [2]

В этой статье исследуется, как государства используют инструменты и методы гибридной войны для увеличения своей мощи, оказания влияния на других участников и достижения корыстных результатов. Это делается с теоретической точки зрения, без определения конкретных состояний и их деятельности. Работа начинается с описания параметров того, что подразумевается под гибридной войной, и помещения ее в контекст других форм войны.Затем он определяет ключевые атрибуты гибридной войны, прежде чем обсуждать вероятные причины, по которым государства сегодня придерживаются гибридных подходов.

В документе делается вывод о том, что государства используют гибридную войну для преследования своих национальных интересов, поскольку конкретные инструменты, доступные им сегодня, поддаются гибридной войне; потому что альтернатива — риск ядерной эскалации и / или уничтожения обычных вооружений; и потому, что гибридная война позволяет государствам действовать вне рамок глобальных норм в отношении применения силы.Фоном для этих обстоятельств является снижение относительной мощи Америки по сравнению с другими государствами, что открыло возможности для стран действовать, исходя из своего недовольства мировым порядком, возглавляемым США. Все эти факторы указывают на то, что гибридная война останется центральной чертой глобальной безопасности в обозримом будущем.

Загрузите полный текст статьи в формате PDF или продолжите чтение в Интернете. одно и то же пространство сражений либо государственного, либо негосударственного субъекта.Обычное оружие включает все военные инструменты, которые не являются оружием массового уничтожения (ОМУ), т.е.не ядерными, биологическими или химическими. Нерегулярные средства ведения войны традиционно включали терроризм, преступную деятельность, мятеж и партизанскую войну (тактика «ударил и убегал»), а в 2000-х годах стали включать подрывные технологии, такие как кибервойна. Кибервойна относится к устойчивой компьютерной атаке на компьютерные системы противника, то есть к враждебной цифровой атаке на инфраструктуру информационных технологий.

Более поздние «новые» нерегулярные подходы включают использование сил специальных операций, солдат без опознавательных знаков, доверенных лиц и новые формы информационных операций, особенно через социальные сети. Информационные операции, которые в 1990-е годы назывались информационной войной (Sloan, 2017), относятся к мерам, направленным на влияние или искажение информации злоумышленника. Типы информационных операций включают кибервойну, психологические операции (PSYOPS), радиоэлектронную борьбу и даже кинетические удары по объектам командования и управления.ПСИОПС, давний компонент войны, предназначен для того, чтобы вызвать у врага эмоции, поддающиеся влиянию собственной стороны. Такие операции могут варьироваться от нетехнических брошюр, посвященных группам противников, до современного распространения «фейковых новостей» через Интернет.

Наконец, некоторые концепции гибридной войны включают более широкие, невоенные инструменты. С этой точки зрения гибридная угроза — это противник, который одновременно использует сочетание обычных и нерегулярных методов, а также политических, военных, экономических, социальных и информационных средств.[3] Примеры могут включать, среди прочего, интенсивное дипломатическое давление, масштабные военные учения вдоль границ, контроль доступа к ключевым экономическим активам, таким как нефтегазовые ресурсы, использование националистической идентичности и культурных различий, а также проведение в СМИ кампании ложной информации о интернет. [4] Для некоторых возвращение к политической войне — использование военных, разведывательных, дипломатических, финансовых и других средств, помимо обычных войн, для достижения национальных целей — является определяющей чертой современной среды безопасности (Jones, 2018).

Действующие лица, цели и задачи

Обычная война существует, когда государственный деятель использует обычные средства ведения войны. Основная цель в этой форме войны — вооруженные силы противника. Нерегулярная война существует, если негосударственный субъект применяет один или несколько «традиционных» нерегулярных инструментов ведения войны. Основной целью этих нерегулярных подходов могут быть вооруженные силы противника, но более вероятно, что это будет гражданское население. Война считается гибридной, если субъект — государственный или негосударственный — предпринимает скоординированное использование инструментов как из обычных, так и из «традиционных нерегулярных» наборов инструментов.Гибридная война под руководством государства еще более сложна, поскольку она может также включать некоторые из «новых нерегулярных» подходов, которые недоступны негосударственным субъектам (например, негосударственный субъект по определению не имеет доверенных лиц). Кроме того, именно государственные субъекты получат возможность включить методы политической войны в свой подход к гибридной войне.

Гибридные войны как под руководством государства, так и под его руководством нацелены на вооруженные силы противника и гражданское население. Однако их цели будут разными.Негосударственные субъекты ведут гибридную войну из-за таких вещей, как отделение или чтобы не допустить вмешательства государственного субъекта. Государственный субъект, напротив, будет иметь в виду достижение корыстных целей по сравнению с другим государством, более крупным по географическому масштабу. Примечательно, что все эти формы войны, ведутся ли они негосударственным или государственным субъектом, нацелены на государственных субъектов. Меры по подавлению восстания и гражданская война, когда государственные и негосударственные субъекты, соответственно, нацелены на негосударственных субъектов — и которые доминировали в первой четверти века после окончания холодной войны — не включены в эту схему.На рисунке 1 сделана попытка уловить различие между обычной войной, нерегулярной войной и гибридной войной на основе задействованных субъектов и инструментов.

Рисунок 1. Схема типов войны

Гибридная война тогда и сейчас

Из этой диаграммы видно, что концепция гибридной войны претерпела трансформацию за последние несколько десятилетий. Как первоначально задумано в 1990-х и начале 2000-х годов, гибридная война использовалась для описания деятельности, осуществляемой негосударственным субъектом.Чеченская борьба против России считалась гибридной, потому что чеченцы использовали, наряду с их преобладающей партизанской тактикой, современные технологии военной связи и крупные скоординированные военные операции, которые обычно связаны с войной на государственном уровне [5]. Точно так же во время войны Израиля против Ливана в 2006 году «Хезболла» объединила террористическую деятельность и кибервойну с использованием высокотехнологичных военных возможностей, таких как противоспутниковое оружие, для эффективного блокирования израильских целей (Hoffman, 2006).

В 2007 году Фрэнк Хоффман, выдающийся мыслитель гибридной войны, утверждал, что в будущем, возможно, именно государственные субъекты будут сочетать высокотехнологичный военный потенциал обычных вооружений с использованием терроризма и кибервойны (Hoffman, 2007, p. 28). Но только после российского вторжения в Крым в 2014 году гибридная война стала ассоциироваться с поведением государства. В поисках описания действий России в Крыму и на Украине НАТО утверждало, что российский метод был методом гибридной войны (2014 г.).С тех пор ученые и политики в первую очередь сосредоточили свое внимание на гибридной войне как на деятельности под руководством государства, которая включает негосударственных субъектов и другие компоненты.

Многие наблюдатели отмечали, что гибридная война не нова; В конфликтах, возникших на протяжении десятилетий, столетий и даже тысячелетий, использовались традиционные и нерегулярные подходы (например, Kofman and Rojansky, 2015; Wither, 2016; Lanoszka, 2016; и Mecklin, 2017). Но гибридная война в том виде, как она задумана сегодня, нова по размаху, а не по своему характеру. В то время как регулярные и нерегулярные элементы всегда присутствовали на войне, сегодня они более целенаправленно и существенно интегрированы в единый целостный образ.Если во вчерашних гибридных войнах обычная война была основной военной кампанией, а нерегулярная война считалась второстепенным театром военных действий, то в сегодняшних гибридных войнах основная кампания является кампанией гибридного подхода [6]. В такой кампании «регулярные и нерегулярные компоненты… сливаются в одну и ту же силу в одном и том же боевом пространстве» (Hoffman, 2007, стр. 29).

Новые инструменты тоже увеличивают эффективность современной гибридной войны. Наиболее примечательными являются доступ к передовым технологиям военной связи и высокоточному оружию, кибервойна и проведение информационных операций через социальные сети.Действительно, влияние Интернета на информационные операции — еще один извечный компонент войны — в той степени, что деятельность, связанная с киберпространством, все чаще становится центральным элементом дискуссий о гибридной войне (Dumitry, 2016).

Характеристики современной гибридной войны

Сегодня гибридную войну часто характеризуют как существующую в «серой зоне» между миром и войной, потому что государства стремятся достичь своих целей, не переступая порога открытой войны с применением обычных вооружений.Поскольку традиционным спусковым механизмом для обычной войны является явная военная агрессия, государства, ведущие гибридную войну, проводят действия, которые допускают незамеченность, отказ от приписывания, правдоподобное отрицание ответственности или «маскарад невмешательства» (Bachmann and Gunneriusson , 2015). Гибридная война настолько же далека от официального объявления войны, открытого заявления о предстоящем или существующем применении военной силы, насколько это вообще возможно в конфликте. Он может включать в себя очень ограниченный реальный бой, определяемый как «жестокую борьбу» (Cooper and Shearer, 2017), или даже отсутствие боя вообще.Идея состоит в том, чтобы создать достаточную неопределенность в сознании противника, чтобы предотвратить любой обычный военный ответ.

Важность отсутствия атрибуции для удержания напряженности ниже порога применения силы указывает нам на центральную роль, которую кибервойна может играть в гибридной войне. В зависимости от навыков злоумышленника может быть очень сложно определить, кто или какая организация запускает кибератаку. Таким образом, кибератаки особенно подвержены отсутствию атрибуции. Для некоторых проблемы, связанные с идентификацией преступников в киберпространстве, означают, что «киберпространство будет стержнем будущей гибридной войны» (Saalman, 2017, p.145). Хотя когда-то считалось, что киберпространство может уравнять правила игры между государственными и негосударственными субъектами, такими как террористы, на самом деле именно государства оказались самыми грозными кибервоинами из-за значительных ресурсов, которые они могут посвятить развитию способностей.

Эта гибридная война ведется в космосе, за исключением явных военных действий, напоминает предупреждение древнего китайского генерала Сунь Цзы о том, что «победить врага без боя — вершина мастерства» (пер.Гриффит, 1963, стр. 77). Центральным в косвенном подходе к войне, приписываемым Сунь-Цзы, является обман или создание неуверенности и путаницы в сознании противника в отношении таких вещей, как расположение сил, военные планы и намерения; удивят; и сеют разлад, взращивают подрывную деятельность и стремятся разделить союзников. Один интерпретатор Сунь-цзы отмечает, что «только тогда, когда врага нельзя было победить с помощью этих средств, можно было прибегать к вооруженным силам» (Там же, стр. 39-41). Все эти идеи сегодня можно увидеть в гибридной войне под руководством государства.

Наконец, современная гибридная война — это наступательная, а не оборонительная военная стратегия. Те, кто ведет гибридную войну, не реагируют на ближайшее событие или угрозу. Скорее, они проводят «долгую игру» в поисках, за пределами радаров открытой войны с применением обычных вооружений, кумулятивных тактических успехов, которые в конечном итоге приводят к стратегической победе. Чаще всего это может оказаться свершившимся фактом, когда факты на местах конкретно изменились, а затраты на восстановление ранее существовавшей ситуации для защитника слишком высоки.Гибридная война ведется акторами, которых не устраивает существующее положение вещей и которые стремятся усилить свою власть в региональной среде. Многие специально настроены бросить вызов мировому порядку, созданному США, который был установлен в послевоенный период.

Почему гибридная война?

Таким образом, современная гибридная война ведется государственными субъектами, которые хотят изменить свое положение в международной системе, по крайней мере, на региональном уровне. Приняв подход к гибридной войне, они рассчитывают, что их интересам наилучшим образом отвечает достижение своих целей, не вызывая серьезного конфликта или ведения войны с применением обычных вооружений.Почему это так? Почему государства прилагают все усилия, чтобы добиваться своих целей косвенно, терпеливо, с помощью устойчивых мер, не считая войны, когда в другом веке они могли бы просто вступить в войну?

Основная причина, по которой великие державы стремятся достичь своих целей с помощью враждебных мер, за исключением открытой войны, — это наличие ядерного оружия и риск эскалации обычной войны между великими державами. Эта ситуация, конечно, не нова, поэтому одно лишь ядерное оружие не объясняет современную валюту гибридной войны (и не объясняет гибридную войну, которую ведут или против неядерных держав).Но ядерное оружие остается для великих держав главным препятствием к ведению [обычных] войн друг против друга и, следовательно, критическим фоном для других факторов.

Рост гибридной войны как стратегии, проводимой государством, также является ответом на подавляющую обычную мощь США. Драматические успехи в обычных военных возможностях Америки, особенно в областях командования, управления, связи, разведки, наблюдения, разведки и высокоточных ударов, были впервые обнаружены во время войны в Персидском заливе 1991 года и впоследствии усилены в других войнах 1990-х и 2000-х годов.Более того, за последнее десятилетие обычная мощь Америки только выросла. Примерно с 2010 года Соединенные Штаты реализуют концепцию под названием «Быстрый глобальный удар», цель которой — нанести удары по любой точке мира с помощью высокоточного оружия большой дальности с обычным вооружением в течение одного часа.

Послание, которое оппоненты США поняли сегодня и с первых дней после окончания холодной войны, состоит в том, чтобы избегать подавляющих традиционных сильных сторон Америки и искать альтернативные пути. «Асимметричная» война — это термин, впервые появившийся в 1990-х годах (американскими мыслителями) для обозначения противников, которые избегали прямой конфронтации с Соединенными Штатами и вместо этого нацеливались на их слабые и уязвимые места.Одним из таких средств была и остается кибервойна, возможности которой конкурирующие державы добивались уже почти два десятилетия. Ведя гибридную войну, противники Америки избегают жестких возмездий с применением обычных вооруженных сил, будь то Соединенные Штаты или более широкая коалиция стран, возглавляемая США.

В-третьих, ведение гибридной войны позволяет державам добиваться целей в обстоятельствах, когда существующие законы войны и глобальные нормы не допускают применения силы. Ученые отмечают, что в традиционной доктрине справедливой войны jus ad bellum (или «военное решение») включало право вести наступательную войну для защиты жизненно важных интересов, которым несправедливо угрожали или причиняли вред (О’Брайен, 1981, стр.22). На протяжении столетий после возникновения межгосударственной системы в 1600-х годах «репрессалии» считались международной нормой. Но в рамках Устава ООН этот вариант был исключен. Согласно Уставу ООН все члены должны воздерживаться от применения силы против территориальной целостности или политической независимости любых государств. Помимо мер коллективной безопасности, санкционированных Советом Безопасности ООН, единственным допустимым применением силы является самооборона, когда угроза очевидна или неминуема.

За последние несколько десятилетий глобальные нормы, запрещающие войну, завоевание и территориальные нарушения, продолжали укрепляться (Там же).Хотя они не остановили конфликт, они вынудили лидеров великих держав хотя бы попытаться оправдать свои действия в нормативных терминах. Ведение войны без ведения войны позволяет государствам, по сути, обходить эти рамки. Иными словами, гибридная война, и особенно ее киберкомпонент, позволяет государствам обходить международные правовые нормы, касающиеся использования силы и территориального суверенитета (Bachmann and Gunneriusson, 2015), в погоне за территориальной выгодой или тем, что в другую эпоху могло быть назвали репрессиями.

Наконец, рост современной гибридной войны нельзя отделить от изменений в структуре международной системы. Во время холодной войны при биполярной структуре власти Соединенные Штаты и Советский Союз применяли гибридный подход, характерный для того времени: ядерное противостояние в сочетании с войнами через посредников. В однополярную эпоху 1990-х годов подавляющая мощь Америки исключала соперников. С тех пор относительное усиление власти конкурентов, определяемое в материальных терминах экономического потенциала и военной мощи (включая ядерную), позволяет им сопротивляться приказу США.Возникающее возвращение к многополярному миру, которое сейчас происходит впервые в ядерную эпоху, побуждает великие державы искать подходы к гибридной войне.

Заключение

Ключевые государственные субъекты сегодня используют гибридную войну для увеличения своей власти и влияния на других субъектов и тем самым преследуют свои корыстные цели. Тем самым они украли сценарий у негосударственных субъектов, комбинируя обычные и нерегулярные войны в одном и том же боевом пространстве. Современная гибридная война, возглавляемая государством, все еще более сложна и мощна, поскольку она может включать в себя новые нерегулярные подходы наряду с инструментами политической войны, которые обычно доступны только государствам.

Действуя на уровне чуть ниже порога для открытой войны, гибридная война позволяет государствам преследовать свои интересы, не рискуя ядерной эскалацией и / или уничтожением обычных вооружений, и делать это таким образом, чтобы правдоподобно поддерживать свое поведение в рамках глобальных норм применения силы , Гибридная война — это наступательная стратегия, которую ведут, в основном [7], державы, не придерживающиеся статус-кво, которые стремятся бросить вызов мировому порядку под руководством США. В то же время неизбежное относительное снижение материальной мощи Америки по сравнению с другими государствами за последние десять или два десятилетия открыло для государств возможности действовать в ответ на свое недовольство.Изменяющаяся глобальная структура власти и уникальные способы, которыми гибридная война позволяет государствам действовать в этой среде, сигнализируют о центральной роли гибридной войны в обозримом будущем.

Элинор Слоан

Профессор международных отношений Карлтонского университета

Ссылки

Бахманн, С. Д. и Гуннериуссон, Х. (2015). Гибридная война России на востоке: интегральный характер информационной сферы. Джорджтаунский журнал международных отношений , , осень 2015 г., стр. 198–211.

Купер З. и Ширер А. (2017). Четкое представление о многоуровневой индо-тихоокеанской стратегии Китая. Бюллетень ученых-атомщиков , 73 (5), стр. 307.

Даль Р. (1957). Понятие власти. Behavioral Science, 2 (3), стр. 202-3.

Думитри, С. (2016). Кибер-измерение современной гибридной войны и его значение для НАТО. ЕВРОПОЛИТИ , 10 (1).

Гленн Р. (2009). Мысли о гибридном конфликте. Журнал Малых войн . Получено с http://smallwarsjournal.com/blog/journal/docs-temp/188-glenn.pdf.

Хоффман, Ф. (14 августа 2006 г.). «Хезболла» и гибридные войны: США должны извлечь урок из Ливана. Новости обороны .

Хоффман, Ф. (2007). Конфликт 21-го века ^-й Век: рост гибридных войн . Арлингтон, Вирджиния: Потомакский институт политических исследований, стр.28-29.

Джонс, С. Г. (2018). Возвращение политической войны. Центр международных и стратегических исследований . Получено с https://www.csis.org/analysis/return-political-warfare.

Кеохан, Р. О. и. Най, Дж. С. (2001). Власть и взаимозависимость , 3 ^{-е издание} . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Лонгман.

Кофман, М., Роянски, М. (2015). Более пристальный взгляд на гибридную войну в России. Kennan Cable 7, Вашингтон, округ Колумбия: Центр Вильсона Институт Кеннана.

Ланошка А. (2016). Российская гибридная война и расширенное сдерживание в Восточной Европе. Международные отношения , 92 (1), стр. 178.

Mearsheimer, J. (2001). Трагедия политики великих держав . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: W. W. Norton & Company.

Меклин, Дж. (2017). Введение: Растущая угроза гибридной войны. Бюллетень ученых-атомщиков , 73 (5), стр. 298.

Моргентау, Х. Дж. (1973). Власть среди народов , 5 ^{-е издание} .Нью-Йорк: А. А. Кнопф.

Журнал «Вестник НАТО» . (2014, 3 июля). Гибридная война — гибридный ответ? Получено с https://www.nato.int/docu/review/2014/Russia-Ukraine-Nato-crisis/Russia-Ukraine-crisis-war/EN/index.htm.

Немет, В. Дж. (2002). Война будущего и Чечня: случай гибридной войны . Диссертация, Военно-морская аспирантура, Монтерей, Калифорния.

О’Брайен, В. (1981). Ведение справедливой и ограниченной войны . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: издательство Praeger.

Рац, А. (2015). Гибридная война России: ослабление способности врага к сопротивлению . Хельсинки: Финский институт международных отношений, стр. 28.

Саалман, Л. (2017). Серые человечки: Китай и украинский кризис. Survival , 58 (6), стр. 145.

Schmidt, B. (2018). Гегемония: концептуальный и теоретический анализ. Институт исследований «Диалог цивилизаций» . Получено с https://doc-research.org/2018/08/hegemony-conceptual-theoretical-analysis/.

Шнауфер, Т.А. (2017). Переосмысление гибридной войны: нелинейная война России против Запада. Журнал стратегической безопасности , 10 (1).

Слоун, Э. К. (2017). Современная военная стратегия . Лондон: Рутледж.

Цзы, Сунь, перевод Сэмюэля Гриффита (1963). Искусство войны . Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета.

Вальс, К. (1979). Теория международных отношений . Бостон, Массачусетс: Макгроу Хилл.

Иссушитель, Дж.К. (2016). Осмысление гибридной войны. Connections: The Quarterly Journal , 15 (2), стр. 74.

[1] Краткое обсуждение многих определений и интерпретаций термина «гегемония» см. Брайан Шмидт (2018), «Гегемония: концептуальный и теоретический анализ», неопубликованная статья, Карлтонский университет, 26 апреля. 2018.

[2] Литература по определению силы обширна. См., Например, Morgenthau (1973), Dahl (1957), Keohane and Nye (2001), Waltz (1979) и Mearsheimer (2001).

[3] См., Например, Russell Glenn (2009).

[4] Другие утверждают, что такого рода крупномасштабный стратегический подход, в котором тактические аспекты гибридной войны являются лишь частью более масштабной подрывной деятельности и косвенного ослабления врага, лучше обозначить как «нелинейную войну». См. Tad A. Schnaufer (2017).

[5] Обсуждение Немета (2002) Раца (2015) подчеркивает это.

[6] Это не означает, что обычных войн больше не будет.

[7] Ряд ученых и политиков утверждают, что Соединенные Штаты ведут гибридную войну.

Авторские права © 2018 Исследовательский институт «Диалог цивилизаций».

Настоящим подтверждается право Элинор Слоун называться автором данной публикации.

Взгляды и мнения, выраженные в этой публикации, принадлежат первоначальному автору (авторам) и не обязательно представляют или отражают взгляды и мнения Исследовательского института «Диалог цивилизаций», его соучредителей или сотрудников.

Все права защищены.Никакая часть этой публикации не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись или другие электронные или механические методы, без предварительного письменного разрешения издателя, за исключением случаев использования кратких цитат. в критических обзорах и некоторых других некоммерческих целях, разрешенных законом об авторском праве. Для получения разрешения, пожалуйста, напишите издателю:

Dialogue of Civilizations Research Institute gGmbH

Französische Straße 23

10117 Berlin

Германия

9

Информация @ док-исследование.org

.

Новая книга: «Гибридная война или Гибридная Война?» Правильное решение нелинейной военной задачи России »

ОБНОВЛЕНИЕ, 11 АПРЕЛЯ 2018: Моя книга Гибридная война или Гибридная Война? Правильное решение нелинейной военной задачи России было снято с публикации. Вместо этого в начале 2019 года появится расширенная, обновленная и существенно новая версия, опубликованная Routledge.

Я сохраню оригинальное резюме ниже.

---

Запад в состоянии войны. Это не война старого типа, ведущаяся громом орудий, а новая война, ведущаяся при помощи шороха денег, пронзительных мантр пропагандистов и тайного шепота шпионов.

Это часто называют «гибридной войной», смесью военной и политической, но на самом деле это две отдельные проблемы, два отдельных вида нелинейной войны, которые бесполезно переплелись .Во-первых, как быстро заметили русские, современные технологии и современное общество означают, что боевой войне, вероятно, будет предшествовать фаза политической дестабилизации, а может быть, даже почти, но не полностью. Вторая, тем не менее, — политическая война, которую Москва ведет против Запада в надежде не подготовить почву для вторжения, а скорее разделить, деморализовать и отвлечь ее настолько, чтобы она не могла сопротивляться, как утверждает Кремль. претендует на то, чтобы быть «великой державой» и, в процессе этого, сферой влияния на большинство постсоветских государств Евразии.

Эти два аспекта сильно пересекаются, и, возможно, их можно было бы с пользой рассматривать как две стороны более широкой формы «нелинейной войны». Инструменты, составляющие «политическую войну», также имеют решающее значение для более ранних фаз «гибридной войны». войны ». Тем не менее, хотя всесторонний анализ всего арсенала и целей московской« политической войны »против Запада выходит за рамки настоящего отчета, исследование« гибридной войны », как считает Кремль, имеет важное значение для изучения природы потенциальной угрозы не только для Запада, но и для других стран.Кроме того, это важно для понимания того, как война меняется в современную эпоху, и что мы можем сделать, чтобы сдерживать, защищать и, в случае необходимости, победить любой «гибридный» вызов.

С этой целью в данном исследовании сначала рассматривается, каким образом российские операции в Крыму и на юго-востоке Украины привели к росту опасений по поводу «гибридной войны» и убежденности в том, что она представляет собой нечто существенно новое, прежде чем подвергнуть сомнению многие из этих предположений с учетом мышления России. по вопросу. Для Москвы именно Запад был первопроходцем в проведении военно-политических операций , направленных на дестабилизацию враждебных режимов, и он руководствовался своими иногда острыми, а иногда глубоко ошибочными представлениями о нашем мышлении.

То, что возникло, если не полностью новое, это, безусловно, особый способ ведения войны , который коренится, как обсуждалось во второй части отчета, в ответах на пять конкретных вызовов или условий, с которыми Москва должна бороться: несоответствие активов и амбиций деинституционализации путинского государства.Затем в третьей части рассматриваются конкретные средства, которые русские могут использовать для проведения «гибридных» операций, за исключением полномасштабных боевых действий, от спецподразделений и бандитов, захвативших Крым в 2014 году, до шпионов, пропагандистов и спин-мастеров.

Смысл попытки понять эту угрозу состоит в том, чтобы ответить на нее , и последняя часть представляет собой серию наблюдений и рекомендаций западной политике. Целью должно быть сдерживание, если возможно, но природа этой расплывчатой ​​и необъявленной формы войны такова, что она часто будет заключаться в отрицании — разработке «гибридной защиты» — и правильном сочетании сил, готовых к конфликту, который может как легко сражаться в киберпространстве или на судах, как на поле боя.

И это не просто угроза, которая исчезнет по мере того, как режим Путина рухнет или ослабнет, каким бы неизбежным это ни было. В мире есть и другие ревизионистские державы, которые могут появиться. «Гибридная война» — удобный и запоминающийся термин, даже несмотря на сомнительную научную строгость, но во всяком случае, он просто отражает путь развития конфликта, и чем раньше Запад адаптируется к вызову России, тем лучше он будет иметь возможность лицом к лицу с тем, что будет следующим после этого .

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

.Гибридная война

для чайников — Russia Observer

https://gianalytics.org/986-hybrid-war-for-dummies

«Гибридная война» — это выражение, которое очень часто используется в последнее время. Он имеет два противоположных значения, которые необходимо тщательно различать.

Во-первых, обычно используется этот термин; это использование воображаемое;

второй кстати не используется; это использование является фактическим.

В первую очередь: «гибридная война», как они говорят нам, — это то, что делает Россия, и НАТО должна создать ответ.А вот об этом целая статья. (Хотя я должен признаться, что не могу понять, считает ли автор утверждение, что Россия искусно применяет «гибридную войну», правдой, или он считает это утверждением, это просто бессмыслица.) В статье мы находим следующее:

Таким образом, российская гибридная война в широком понимании на Западе представляет собой метод действий, который полагается на доверенных лиц и суррогатов для предотвращения атрибуции и намерений, а также для максимизации путаницы и неопределенности.

Автор также сообщает, что это иногда называют «доктриной Герасимова» из-за статьи, написанной в 2013 году начальником Генштаба России.

По словам Герасимова, уроки «арабской весны» заключаются в том, что если «правила войны» изменились, то последствия не изменится — результаты «цветных революций» таковы, что «процветающее государство может в течение нескольких месяцев и даже дней, превратиться в арену ожесточенного вооруженного конфликта, стать жертвой иностранного вмешательства и погрузиться в сеть хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны.’

Короче говоря, теоретическая основа этого якобы удивительного, хитрого, зловещего и почти невидимого российского способа ведения войны берет свое начало в статье, посвященной вдохновленным Западом «цветным революциям». Но я вернусь к этому позже.

О «гибридной войне» стало много говорить после референдума в Крыму. И тем более после того, как на востоке Украины начались боевые действия. И здесь мы видим, что термин используется в воображаемом смысле. «Россия вторглась в Крым».Ну, нет: у него уже было 20-25 тысяч военнослужащих в Крыму (по договору — Черноморский флот России базировался в Севастополе еще до разработки Конституции США), и это были войска. Для чего они использовались? Чтобы референдум прошел мирно. Что было, и подавляющее большинство жителей проголосовало за воссоединение с Россией. Нет доказательств вторжения? тем более доказательство того, что это… « гибридная война »!

Затем Россия «вторглась» в Украину. Опять же, никаких серьезных доказательств представлено не было — я закрыл смехотворные «доказательства», которые НАТО раздавала в то время, и нет необходимости повторять их снова: размытые спутниковые фотографии чего-то или другого, «социальные сети и здравый смысл», репортеры, которые видели, но — !! — забыл о способах записи.Но отсутствие доказательств делает нас еще более уверенными в том, что это, должно быть, была… «гибридная война»!

Затем они читают комментарии к статьям своих фэков, которые показывают, что их аудитория больше этому не верит. Доверие к МСМ продолжает падать. RT появляется на телеэкранах и привлекает публику. Люди улавливают ложь? Нет уж, это должна быть… «гибридная война»!

Несогласие… «гибридная война»! Голосуйте против… «гибридная война»! Сомневаюсь… «гибридная война»! Критикуйте это… «гибридная война»! Подвергайте сомнению… «гибридная война»!

Итак, если вы хотите что-то утверждать, но у вас нет никаких доказательств, называйте это «гибридной войной»! Если кто-то поймает вас в громадину, это, должно быть, «гибридная война»! Никакой базы ВМС США в Севастополе, это должна быть «гибридная война »!

«Гибрид» используется здесь в смысле «невидимый».

И вы надеетесь, что никто не заметил, что, когда Москва действительно вмешалась с применением военной силы — как в Сирии — репортеры вспомнили о своих камерах, спутниковые фотографии стали настолько четкими, что можно было почти прочитать серийные номера, и были свидетельства российских военных действий по всему миру. место. Ничего «гибридного» в этом нет.

Итак, это термин «гибридная война» в его обычном, но воображаемом смысле.

Теперь обратимся к редко используемому, но немыслимому значению этого термина.Напомним, что Герасимов написал свое произведение, обсуждая «цветные революции». Цветная революция — это прозвище, данное операции по смене режима. Как, например, «Революция роз» в Грузии, свергнувшая Шеварднадзе и приведшая к власти Саакашвили. Или оранжевая революция на Украине, свергнувшая Януковича (впервые) и приведшая к власти Ющенко. Или Ливийская арабская весна, убившая Каддафию и взорвавшая страну. Или «революция тюльпанов» в Кыргызстане, о которой все забыли. Или неудавшаяся революция Белой Ленты в России.Или неудавшаяся революция Umbrella (в наши дни цвет — раздача, но должен быть броский слоган) Revolution в Гонконге. Вот и настоящая «гибридная война». И, как мы видели в ходе Революции Достоинства на Украине, иногда она превращается в настоящую войну со стрельбой, с настоящими трупами и внутренностями. Раньше, чтобы избавиться от правителя, который вам не нравится, вы вторглись и в конце концов выловили его из укрытия и повесили. Теперь вы вкладываете деньги (5 миллиардов долларов в Украину, как нам сказали), чтобы организовать протесты против коррупции и свергнуть его.Но разные методы в разных местах: иногда одно, иногда другое; но это все война, и все это «гибрид».

Это «гибрид», потому что он использует множество методов для достижения желаемой смены режима: пропаганду, манипуляции, протест и, иногда, небольшие разумные бомбардировки. Какая ирония — насколько «гибридная», на самом деле, — что так называемый учебник Герасимова по российской «гибридной войне» на самом деле должен быть написан о реальной «гибридной войне», которую ведет Вашингтон. Прекрасная иллюстрация того, что термин «гибридная война» обычно используется в воображении, а скрытое — в реальности.

Для любого объективного наблюдателя доказательства того, кто на самом деле ведет «гибридную войну», очевидны. Посмотрите, что мы узнали только за последний месяц или около того. The Guardian сообщает нам, что «британское правительство ведет информационную войну в Сирии, финансируя операции СМИ для некоторых боевых групп повстанцев…». В США «15 лет назад на каждого репортера в стране приходилось по два пиарщика. Теперь на каждого репортера приходится 4,8 пиарщика ». «Один из главных советников президента Обамы по национальной безопасности убедил журналистов в том, что хронология У.С. ведет переговоры с Ираном по поводу ядерного соглашения и полагался на неопытных репортеров, чтобы создать «эхо-камеру»… ». Подозревают даже такие уважаемые организации, как MSF: «Кажется, что текущие действия и заявления MSF по Сирии предвзяты и эффективно служат коалиции правительств, ведущих войну с Сирией в нарушение международного права». США финансируют «Белые каски» — якобы независимую нейтральную организацию в Сирии — но не допускают ее лидера в США. «Утверждается, что миллионы фунтов британской гуманитарной помощи, отправленной в Сирию, могли попасть в руки джихадистов».«Проблемы Ближнего Востока и Северной Африки усугубляются отсутствием« вмешательства Запада », — заявил бывший министр иностранных дел партии консерваторов Уильям Хейг». «Референдумы становятся огромной проблемой для ЕС. Последний результат в Нидерландах по Соглашению об ассоциации с Украиной, вероятно, наихудший из возможных ». «Хорваты, боснийцы, сербы, вами манипулировали, была устроена война — бывший офицер ЦРУ». «И как показала жизнь за эти два года, Украина сегодня не является успешным проектом.То есть Америка с этой задачей не справилась ».

Недавний образец; И ни от России, ни от какого-нибудь путинского тролля «гибридной войны». Что мы узнали? Переведем:

1. Большая часть того, что вы слышите о Сирии, на самом деле исходит из Лондона;

2. Большинство репортеров в наши дни занимаются пиаром;

3. Ваше правительство манипулирует тем, что вы думаете, что знаете;

4. НПО — ну забудьте про часть NG, только часть O верна;

5. Другой «НГ» О, та же история;

6. Либо мы не так умны, как мы говорили вам, либо мы всегда намеревались дать так называемому врагу все это.Ты никогда не узнаешь;

7. После этого снова и снова войны; в конце концов мы дойдем до Последней войны всех;

8. Демократия для проигравших; каковы голландские избиратели;

9. Манипуляции, то же самое;

10. Ой! Украина — это катастрофа, но следующее вмешательство гарантировано будет победителем. Доверься нам.

Определенно война — если вы находитесь в Сирии, Иране, на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Нидерландах, бывшей Югославии, Украине.Война и изрядный «гибрид» тоже. «Гибрид» здесь означает иногда бомбы, иногда «продвижение демократии», но всегда ложь и манипуляции.

Между прочим, подобные вещи начались некоторое время назад: «Недавно (февраль 2011 г.) выяснилось, что правительство США заключило контракт с HBGary Federal на разработку программного обеспечения, которое могло бы создавать несколько поддельных профилей в социальных сетях для манипулирования и влияния на общественное мнение. »

Тем более «гибридным» утверждение о том, что Герасимов придумал все это три года назад.

Нравится:

Нравится Загрузка …

,