«Дедовщина», Глава 13. Стукачи или….: sapojnik — LiveJournal
(Продолжение. Начало см. здесь).Предыдущая глава — «Безличное наделение властью».
Стукачи или?..
Я должен начать эту статью с жалобы. С жалобы на свои трудности как автора. Прием недостойный, а что делать? Я не могу придумать хороший заголовок для этой статьи!
Дело в том, что я ведь уже придумал, каким этот заголовок ДОЛЖЕН БЫТЬ. Коротким и понятным, сразу выражающим главную интригу: всего три слова! Беда в том, что это самое ТРЕТЬЕ слово у меня никак не получается найти…
Запись будет посвящена теме «стукачей» в армейской казарме. А если шире – важнейшей проблеме НЕПРОЗРАЧНОСТИ стен Казармы в том числе и для взгляда контролирующих органов, из-за чего там неостановимо цветет порой самая жестокая «дедовщина». Как показали бурные общественные дебаты вокруг этой темы, очень многие как сограждане, так и эксперты вообще уверены, что именно «непрозрачность» и есть главная причина самого наличия «дедовщины», и, сделай мы Казарму доступной контролю «органов» во всякий момент, тут же все «неуставные явления» будут побеждены!
Однако мы знаем, что процессу «просвечивания» армейской жизни сильно противятся в том числе и сами солдаты; они активно промеж себя гасят все попытки подавать какие бы то ни было сигналы «наверх» о том, что реально происходит в казарме. Подобные поползновения в армии называют «стуком», а тех, кто замечен за подобными занятиями – соответственно, «стукачами». А «стукачей» в армии, мягко говоря, не любят; жизнь человека, признанного «армейским коллективом» «стукачом» — совсем не сахар! Не надо обладать особым лингвистическим чутьем, чтобы почувствовать в самом этом названии – «стукач» — весьма негативное отношение к человеку и к действиям, которые он предпринимает.
А меж тем нас уверяют, что главное – это дать возможность солдатам беспрепятственного «стука» по всем направлениям: обозначить телефоны, адреса, поставить специальные почтовые ящики. И тогда, говорят нам, проблема решится сама собой! Люди, искренне желающие победить «дедовщину», говоря операционально, хотят, чтобы солдаты без всяких зазрений совести охотно доносили… гм! СООБЩАЛИ командованию и всем надлежащим органам о всех случаях беззакония, творимых над ними или у них на глазах.
Чудно! Об этом и стоит поговорить поподробнее, не правда ли? Вот я и решил, что самым оптимальным заголовком было бы противопоставление двух названий одного явления: позитивного и негативного. Язык-то у нас, говоря «по-научному», амбивалентен. Можно сказать «мент поганый», а можно – «страж порядка». Можно «развратник», а можно – «жизнелюб». Ну и так далее: Старый Ханжа – нет, шалишь! Хранитель Народной Мудрости! Фарисей? Нет, Святой Отец! Даже «Бандит с Большой Дороги» — не бандит, а Робин Гуд! Или, еще лучше – «Экспроприатор Экспроприаторов»!
Вот, значит, и заголовок: «Стукачи» или…»
Или кто? Как назвать ПОЛОЖИТЕЛЬНО вот это: Солдат, Добровольно Ставящий В Известность Органы Правопорядка О Фактах Беззакония, Творящихся В Казарме? Как-то длинно, а? Да и не сказать, что очень положительно!
Где оно?! Где в русском языке СЛОВО, обозначающее «стукача», но «в положительном контексте»?!
Перебираем: конечно, первое, что приходит в голову – «доносчик». Ну, это еще хуже, чем даже «стукач». Отбрасываем. Что еще? «Информатор»? Новое словечко, свежее. Но и то – уже «с душком». Может русский человек сказать о себе С ДОСТОИНСТВОМ – «Я – информатор»? Думаю, нет.
Может, «добровольный помощник органов»? Какое знакомое словосочетание. Наверно, еще со сталинских времен. Какой, однако, у него неумолимо державный вкус, у этого словосочетания. Позитивный, говорите?
Да вы что! Ни в коем случае! Именно ЭТО солдаты и боятся, и презирают! Что кто-то из их среды, вроде «свой» – и вдруг начал помогать «органам». Человек, «помогающий органам» — это, как ни крути, Агент. «Чужой среди своих». А «чужим» в Казарме ой, как несладко… То есть мы вернулись к тому, с чего начали.
Да и суть термина в этом «добровольном помощнике» передана в корне неверно, если уж мы следуем логике тех, кто ратует за появление в казарме… ну, назовем их с горя «хорошие стукачи». Ведь «хороший стукач», по мысли мамы, беспокоящейся о своем сыне, не органам помогает. НАОБОРОТ, это он хочет, чтобы ОРГАНЫ ему помогли! Если терпящий бедствие посылает сигнал «SOS» — разве он становится от этого «добровольным помощником спасателей»? Едва ли…
Я сдаюсь. Я не знаю нужного слова. Наверно, я просто плохо знаю родной язык… Или такого слова в русском языке НЕТ.
Запомним это – и перейдем к собственно теме.
Вопрос отношения к «стукачам» ВНУТРИ Казармы – один из существенных в контексте «борьбы с дедовщиной». Естественно, что если хотя бы те, КОГО избивают (не говоря уж о тех, кто ВИДИТ, как других избивают) ЗАХОТЯТ и СМОГУТ всякий раз беспрепятственно и без тяжелых последствий для своей дальнейшей жизни ВНУТРИ группы «сообщать» об этих фактах «органам» и «широкой общественности» — случаев «дедовщины» станет намного меньше (хотя исчезнет ли она вовсе – вопрос крайне спорный; ведь смешно даже предположить, что органы правопорядка не борятся СЕЙЧАС с дедовщиной только потому, что НЕ ЗНАЮТ о ее наличии в войсках. В любом «Комитете солдатских матерей» хранятся ТОМА «сигналов» — но далеко не по всем ведется хотя бы следствие, не говоря уж о наказании виновных).
По сути, отношение к «стукачам» — очень интересный социально-психологический феномен. По многочисленным наблюдениям, в том числе и автора этих строк, отношение обитателей казармы к замеченным в «стукачестве» чаще всего можно определить как «презрительно-брезгливое-враждебное». Набор эмоций в данном случае аналогичен разве что похожей гамме в отношении к… пассивным гомосексуалистам.
А ведь, казалось бы – с чего так? «Стукач» никого не убивает, не лишает последнего. Однако «дед», действительно жестоко мучающий, даже порой и насилующий «молодых», для казармы все равно останется «своим», не превратится в «изгоя». В отличие от «стукача».
«Стукач» — почти всегда «пария», или «отверженный» в терминах социометрии. Казарма – та самая Группа Принудительного Членства – фактически оставляет его один на один со всей махиной Внешнего Принуждения, лишает своего «прикрытия».
Отчего так? На мой взгляд, в отношении к «стукачу» самым наилучшим образом проявляется отношение участников ГПЧ к самой Организации Принудительного Членства. То, которое они просто не имеют возможности выразить. «Презрительно-брезгливое-враждебное».
Интеллигенты, «с пониманием» рассуждающие – «да, конечно, мы знаем, что командиру жаловаться они не будут; но есть же органы! Есть прокуратура!» — на самом деле опять демонстрируют как раз непонимание психологии участника ГПЧ. Для члена ГПЧ все внешние силовые организации – это организации, осуществляющие ВНЕШНЕЕ ПРИНУЖДЕНИЕ. То есть собственно те, кто и держит его ВНУТРИ опостылевшей ГПЧ. Если участник ГПЧ захочет плюнуть на все и пойти домой (а именно этого он более всего и хочет большую часть времени) – то кто объяснит ему всю меру его неправоты? Его арестует милиционер, а зачитает обвинение прокурор. Следовательно, все эти структуры ВРАЖДЕБНЫ участнику ГПЧ. И это понимание у члена ГПЧ ГЛУБИННОЕ.
Вся жизнь участника ГПЧ – это попытка получить, «расчистить» для себя хоть какое-то личное пространство, свободное от контроля со стороны АГЕНТОВ ОПЧ. В глубине души каждый, даже совсем «темный» участник ГПЧ чувствует, что любое «попадание света» в его «обустроенный уголок» — это, в конечном счете, ПРИХОД КОНТРОЛЕРОВ из той самой ОПЧ. Тот, кто борется с «неуставными» отношениями, по логике участника ГПЧ, тем самым насаждает УСТАВНЫЕ.
А жить по Уставу обитатели Казармы не хотят. Жить по Уставу могут лишь роботы. Но они, с другой стороны, не умеют хотеть.
Обитателям Казармы не нужен свет. В темноте они чувствуют себя СВОБОДНЕЕ.
Алексей Рощин
Продолжение следует…
«Не быть стукачом в армии важнее, чем иметь человеческое достоинство» — Хартия’97 :: Новости Беларуси — Белорусские новости — Новости Белоруссии — Республика Беларусь
8Прения в суде по делу Коржича.
Сегодня Минский областной суд на выездном заседании продолжил рассматривать дело, связанное со смертью рядового Александра Коржича. Onliner.by вел прямую текстовую трансляцию из зала суда.
Напомним, на скамье подсудимых трое военнослужащих — непосредственные командиры из роты, где служил погибший. Это Евгений Барановский, Егор Скуратович и Антон Вяжевич. Старшему из них — 23 года. Подсудимые обвиняются в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1, 2 ст. 430 и ч. 3 ст. 455 УК. Один из них также обвиняется по ч. 1 ст. 205 УК.
Прения начинаются речью представителя потерпевшей — Светланы Коржич, мамы Александра:
— Наша позиция не совпадает с обвинением, которое считает, что противоправные действия трех обвиняемых довели Александра до самоубийства. Накал эмоций связан с горем, а также с материнским желанием защитить честь и доброе имя сына.
Прокурор ссылается на доказательства, свидетельствующие о самоубийстве Александра. При этом я обращаю внимание, что согласно судебно-генетической экспертизе установлено, что на фрагментах майки Коржича есть биологический материал не менее двух неустановленных лиц.
При проведении анализа совпадений с биологическим материалом обвиняемых выявлено не было. То есть лица являются до сих пор неустановленными. Поэтому довод прокурора о том, что отсутствуют лица, участвующие в гибели Коржича, не выдерживает критики — они просто не установлены.
Протокол о возможности самоубийства… Да, возможность была подтверждена. Но следственный эксперимент происходил у начала вентиляционной шахты. При этом, как было установлено, света по всему подвальному помещению не было: лампочки отсутствовали.
Поэтому, чтобы найти вентиляционную шахту, нужно было еще постараться и затратить значительное время. Рядовые, которые участвовали в уборке территории, поясняли, что весь инвентарь находился рядом с входной дверью в подвальное помещение и никакой необходимости спускаться в него не было.
В этот день Александру нужно было совершить ряд сложных поступательных действий. Для подготовки суицида нехарактерны какие-то сложные действия, об этом свидетельствуют психиатры.
Возвращаясь к моменту проникновения Коржича в подвал, мы видим, что ремень, головной убор находятся рядом с Александром. Зачем? По мнению обвинения, он использовал зажигалку, чтобы добраться в это помещение и найти какие-то петли. Потом зажигалку нашли в боковом кармане брюк — когда он мог ее туда поместить? Вопросы, ответов на которые нет.
Почему свидетели не обращались в вышестоящие органы? Говорят, потому что они не хотели быть стукачами. Я полагаю, превосходство этого принципа над человеческим достоинством военнослужащих и отсутствие порядка по всей вертикали — все это повлекло череду уголовных дел, одно из которых сейчас подходит к концу.
Адвокат Барановского: «Мой подзащитный имел с Коржичем приятельские отношения и помогал»
— Участие моего подзащитного в преступлениях, в которых его обвиняют, не доказано. Телефон он не похищал (аргументирует, ссылаясь на ряд статей. — Прим. Onliner.by).
Также защитник разделяет обязанность командира отделения и обязанности солдата: первый должен знать, куда ходят солдаты, а вторые — докладывать. То есть Барановский превышал свои полномочия, давая разрешение ходить в магазин.
— Барановский частично признает себя виновным в части т. н. «выкупа мобильных телефонов». Также признает факты применения насильственных действий в отношении военнослужащих. Вина доказывается лишь противоречивыми показаниями потерпевших — этого недостаточно. Потерпевшие нередко склонны к преувеличению грозящей опасности — это свидетельствует о необходимости их кри
Роли членов коллектива — Исследование армии
Я давно думал, стоит ли касаться вопроса ролей членов армейского коллектива. Имеется в виду то положение, которое фактически занимает солдат в силу своего характера, индивидуальных качеств личности и стечения обстоятельств. Некоторые из таких ролей были показаны по ходу повествования, когда рассматривался тот или иной аспект жизни коллектива, – это роль фактического лидера, официального лидера, делопроизводителя, контрактника и т.д. Однако до последнего момента я не желал забивать голову читателя столь отвлечённой информацией, не желая проводить соответствующих обобщений. В своей книге я старался передать социальную структуру армии и общие моменты её организации, а не такие частности, как возможные поведенческие роли, обусловленные с точки зрения всей социальной организации случайностями (характерами бойцов в конкретном подразделении, условиями, в котором это подразделение оказывается). По большому счёту, доминирование тех или иных поведенческих ролей не сильно преображает природу отношений в армии, влияя лишь на нюансы отношений в том или ином подразделении.
Однако, летом 2012 года, во время предпечатной доработки книги, мне совершенно неожиданно попалось на глаза исследование советских социологов С.А. Белановского и С.Н. Марзеева о дедовских отношениях в советской армии, где делался акцент именно на поведенческие роли бойцов в воинском коллективе (9). А раз другие сочли необходимым остановиться на ролях, почему бы не передать их и в данной книге, отдав тем самым должное и труду советских исследователей? Так что я посчитал своим долгом как исследователя упомянуть в данной книге о результатах работы моих предшественников.
Следует отдать учёным должное, они выявили целый ряд существенных моментов дедовщины, несмотря на то, что изучали её «снаружи», путём опроса 30 только что прибывших из армии дембелей. Ниже я коснусь рационального ядра в их выводах особо, но сначала хочу остановиться на тех наиболее распространённых типах поведения, которые выявили учёные как в среде дедов, так и среди прочих категорий служивых.
Среди молодых учёные выделили четыре типа ролей.
«Исполнители» — наиболее адаптированный тип. Это люди, уважающие традиции дедовщины, принимающие (хотя бы внешне) порядки дедовщины, способные гнуться, но не ломаться. По своим психологическим качествам это хорошо социализированные люди. Они при этом дожидаются дня, когда можно будет принять власть, которую им дадут.
«Летуны», т.е. те, кто «летает», — плохо адаптированный тип. В эту категорию попадают те, кто переусердствовал в подчинении; либо те, кто сначала сопротивлялся, но потом не выдержал избиений и «сломался». Кроме того, в «летуны» попадают те, кто как-то выделяется из общей массы (например, хиппи, панки, слишком высокие или, наоборот, слишком низкие солдаты и т.п.). Иногда в данную категорию попадают неожиданно взбунтовавшиеся «исполнители». Такой бунт, как правило, заканчивается для них крайне плачевно.
По своим психологическим характеристикам в «летуны» обычно попадают мягкотелые новобранцы, которые не могут определить правильную линию поведения и кидаются из крайности в крайность: то беспрекословно выполняют все требования «дедов», то вдруг начинают сопротивляться, но быстро «сламываются».
Тип «стукачей» близок к «летунам» по своим психологическим качествам: их характеризуют слабый характер, отсутствие силы воли. Это те, кто, испугавшись побоев или проявив необоснованную веру в силу уставного порядка, хотя бы один раз имел неосторожность пожаловаться командирам. Эти люди немедленно становятся «стукачами» и остаются ими до конца службы. «Стукачей» в подразделении обычно немного, и находятся они на положении отверженных. В лучшем случае с ними не разговаривают и сваливают на них самую грязную работу (уборка казармы и туалета). Ударить и избить «стукача» считается в порядке вещей не только для солдат старшего, но и младшего призыва. Срок службы не имеет для них значения: их обязанности остаются прежними при отсутствии всяких прав.
«Борзые» — это те, кто, невзирая на избиения, отказываются подчиниться дедовским порядкам. «Борзым» приходится очень тяжело в первом периоде, потому что их наказывают за сопротивление. Там, где дедовщина ужесточается, их «сламывают». Если же у них хватает сил выдержать моральный и физический прессинг со стороны старослужащих, их порой оставляют в покое, и они приобретают определенную свободу действий и даже уважение.
Для старослужащих роли по мысли учёных выглядят следующим образом.
«Умеренные» — это классический и наиболее функциональный тип старослужащего. Именно на нём держатся функциональные стороны дедовского порядка в армии. Как полагают авторы исследования, на нём, по сути дела, держится дисциплина в армии. Применяя насилие, старослужащий этого типа часто бывает жестоким, но все же жестокость и издевательства не являются для него ни самоцелью, ни источником сладострастия. По мнению авторов исследования, тип «умеренных» формируется главным образом из «исполнителей», но строгой закономерности здесь нет.
«Садисты» — это наиболее активные старослужащие, которые отличаются от «умеренных» особой жестокостью в организации физических и моральных издевательств и получением от этого своего рода сладострастного удовлетворения. Создаётся впечатление, что «садисты» — это относительно немногочисленная группа, однако, по мысли авторов исследования, именно они определяют степень жестокости дедовских отношений в части.
Как полагают авторы, в первом году службы практически невозможно предсказать, кто из «молодых» станет «садистом». Ими могут стать как некоторые из «исполнителей», так и некоторые из «летунов». Последние стремятся путём применения насилия компенсировать своё прежнее непрестижное положение. Бывает, что «садистами» становятся некоторые «борзые», которые не признавали никакого насилия над собой, но в новом положении применяют его к другим.
«Независимые» — это те солдаты, которым претит вся система отношений дедовщины и кто отказывается принимать в ней участие. Для реализации такой линии поведения требуется известное мужество, поскольку насилие над «молодыми» — это не только право, но и обязанность старослужащего, проявление им лояльности по отношению к своему призыву. «Независимыми» часто становятся «борзые», т.е. те, кто проявил стойкость на первом этапе своей службы и принципиально не желает пользоваться привилегиями старослужащих на последующих её этапах. «Независимые» как бы выпадают из дедовской иерархии: «деды» с ними не дружат, но и не трогают их.
«Отверженные» — это упоминавшиеся выше «стукачи» и некоторые «летуны», которые прежде либо чрезмерно подличали, либо не сумели сориентироваться в изменившейся обстановке. «Отверженные» — это те солдаты, которым отказано в праве перейти в новый статус. Они остаются по своему статусу наравне с «молодыми» или даже ниже их до конца службы.
По моим оценкам, данная классификация не отражает сути дедовщины, касаясь лишь её верхов. Так, «садисты» и «умеренные» практически ничем не отличаются друг от друга с точки зрения поведения: те и другие могут быть в равной мере жестокими. Часто вообще унижения и издевательства обусловлены специфическим армейским юмором или надоевшим бездельем. Однако категория «садистов» действительно встречается, хотя обычно она состоит из слабых духом личностей, прячущихся за спинами «умеренных» дедов. В любом случае, «садисты» никогда не определяют ситуации с дедовщиной в подразделении.
«Борзые» представляют собой крайне редкое исключение в том виде, в каком их показали авторы, и даже если появляются, то очень быстро отправляются домой через комиссацию (глава «Ломает ли армия человека»). В реальности же достаточно сильные психологически представители молодых очень быстро выдвигаются дедами или офицерами в фактические лидеры коллектива и занимаются по их поручению унижениями и издевательствами, получая за это определённые привилегии. К слову сказать, такие «борзые» после увольнения дедов, когда у руля становится их призыв, часто становятся «отверженными» или «независимыми», — им мстит их призыв за чрезмерные издевательства и покровительство им дедов.
В то же время определённый интерес представляет выделение так называемых «отверженных». Это те белые вороны, о которых я неоднократно говорил. Также сюда попадают выброшенные офицерами делопроизводители, художники, водители и вообще все, кто некоторое время был неподвластен коллективу. Коллектив на них отыгрывается за эту неподконтрольность, за их не такую как у всех прошлую службу. В число «отверженных» также включаются чрезвычайно тупые (даже по армейским меркам), неаккуратные или неспособные психологически отвечать за свои действия даже после армейской обработки (то есть чрезвычайно слабые духом) бойцы.
Со «стукачами» тоже не всё так просто. Их довольно сложно избить, так как они могут донести, и мало обидчикам не покажется. Кроме того, они находятся под защитой офицера, которому доносят, так что наиболее распространена ситуация, когда их попросту игнорируют и действительно могут нагружать работой, изредка устраивая «тёмную» (10) (как правило, за очередной донос). Нужно всегда помнить, что роль стукача – это не психологический тип, а именно роль в коллективе, на которую человек выдавливается всеми обстоятельствами его жизни, в том числе цепью случайностей. Поэтому патологические стукачи встречаются крайне редко – чрезвычайно интересный образчик данного психологического типа приводит в книге «На переломе. Кадеты» Александр Куприн.
«Исполнители» и «летуны» также разделены авторами исследования вполне заслуженно. Но вот попадание в данные категории обусловлено не только психологической устойчивостью бойцов (по мысли авторов степенью адаптивности), но ещё и случаем. То же касается и большинства «отверженных» и «стукачей». Всё это – просто роли в коллективе, причём, не единственные из возможных, но самые заметные и самые естественные. Так что верхушечность исследования очевидна, однако, поразительно, что при такой верхушечности авторы исследования всё же смогли довольно чётко выявить некоторые роли. В результате получилась чрезвычайно интересная картинка.
Нужно также иметь в виду, что указанные роли не исчерпывают всех возможных ролей в коллективе. Авторы не приводят роль «шаристого бойца», весьма интересную, приводящую солдата в один ряд с фактическим лидером подразделения. Не приводят они и роли собственно фактического лидера. Нет здесь «золотого духа» (единственного духа в призыве). Нет ролей специалистов – таких как делопроизводитель, водитель, механик. Ничего не говорится про местных и сверхсрочников.
Не совсем точна и сфера применения ролей по периодам службы. Так, «садисты» и «умеренные» встречаются не только среди старослужащих, но и среди выделенных ими на роли фактических лидеров молодых. Также авторы говорят о выделении ролевых типов для старослужащих в отношении не собственно дедов, а в отношении предыдущего периода – черпаков. Они полагают, что именно на них ложится роль управления подразделением, а деды просто почевают на лаврах, ожидая увольнения. Не знаю, как в советское время, а в современной армии командуют либо деды, либо фактические лидеры из молодых (первого или второго периодов службы). Черпаков деды не допускают до командования, так как видят в них угрозу своему статусу, а равно не хотят получать нагоняй от офицеров из-за чрезмерного усердия черпаков в самоутверждении за счёт избиения молодых. Офицеры также предпочитают поручать командование фактическим лидерам и дедам, так как те лучше поддаются управлению: первые из-за своей зависимости от офицеров и дедов, а вторые – из-за осознания, что им скоро придётся увольняться и все косяки им припомнят при решении вопроса с увольнением. Черпакам же увольняться ещё не скоро, и вообще они психологически неустойчивы из-за того, что только что дорвались до привилегий, пребывают в некоей эйфории. Они и практически неуправляемы как со стороны офицеров, так и со стороны дедов, – последние не пользуются у них глубоким уважением, так как черпаки в своё время видели, как те «летали» на своём втором периоде службы.
И всё-таки все отмеченные авторами роли действительно существуют, пусть и с некоторыми оговорками и дополнительными пояснениями. Хотелось бы обратить внимание читателей на логическое основание классификации перечисленных авторами ролей – фактически она происходит, исходя из степени психологической устойчивости бойцов или, по мысли учёных, исходя из степени адаптированности солдат к окружающим условиям. При этом речь идёт не о характерах солдат, а именно об их поведении. На самом деле в характерах много и иных нюансов: кто-то аккуратен, кто-то деятелен и общителен, кто-то замкнут и неразговорчив, кто-то целеустремлён и самоуверен. Эти особенности можно перечислять долго, однако в армии все они не так заметны и важны для социальных отношений. А вот вопрос психологической устойчивости и обусловленной им модели поведения бросается в глаза с первых дней жизни в коллективе. Физическая выносливость и развитость при этом не играют ровным счётом никакой роли – сильный и здоровый парень часто становится посмешищем, к нему постоянно цепляются просто из-за того, что он выделяется из основной массы.
Здесь нужно помнить, что все действия в отношении молодых даже по физическому воздействию направлены на психологическое давление, на ломку мировоззрения человека, а если такового нет, то на ломку ставшего привычным для человека стереотипа поведения на гражданке. Старослужащие же уже в должной мере вышколены, и их помыслы теперь нацелены на сохранение привилегированного положения. Большинство людей ломается от испытания на прочность сначала психологическим давлением, а затем и от испытания «медными трубами». Как вы понимаете, в последнем случае имеются в виду не дужки от кроватей, а испытание искушением иметь высокий социальный статус и даруемые им привилегии. Так что можно построить своего рода шкалу солдат по степени их психологической устойчивости. В центре будут находиться такие типы молодых, как «исполнители», и такие типы старослужащих, как «умеренные». Они сломаны в позитивном русле, сломаны «правильно». На полюсе слабых духом окажутся у молодых «летуны» и «стукачи», а у старослужащих — «садисты» и «отверженные». Полюс сильных духом представлен у молодых «борзыми», а у старослужащих — «независимыми».
Нужно также отдавать себе отчёт, что такая классификация не совсем точна с логической точки зрения. Как мы говорили выше, многие роли обусловлены делом случая и не связаны напрямую с психологической устойчивостью (по нашей классификации) и с умением адаптироваться (по классификации авторов). В «летуны» попадают за серьёзный косяк, а ведь никто не застрахован от ошибок! В «стукачи» и «отверженные» вообще обычно попадают под таким прессингом обстоятельств, что этим категориям не позавидуешь. В них вообще очень мало зависит от силы воли и умения адаптироваться оказавшихся здесь бойцов. Действительно, лишившийся покровительства офицеров делопроизводитель или механик неплохо адаптировались на своих местах, имели нужные знакомства и навыки, но оказались не у дел. Разве что вопрос воли и адаптивности актуален в отношении слишком тупых, неряшливых и психологически неустойчивых. Часто психологически неустойчивые не идут в «стукачи» или «отверженные», а накладывают на себя руки или бегут из части, однако, ролевого типа «самоубийцы» или «соченца» (от слова «СОЧ» — самовольное оставление части) авторы также не выделили. Здесь ещё можно выделить и тип «комиссованного», то есть бойца, в силу медицинских показаний (или крупной взятки медицинской комиссии) ожидающего досрочного увольнения.
Теперь обратимся к выявленным учёными существенным моментам дедовщины. Во-первых, они уяснили одну из ключевых причин, почему в учебках в первое время не складывается зачатков дедовщины, – из-за шокового состояния молодых, попадающих в непривычные условия. Конечно, вывод не безупречен и не объясняет, почему в учебках почти нет дедовщины, а в обычных войсках в том же шоковом состоянии она расцветает во всей своей красе. Да и шоковое состояние они рассматривали однобоко, не вдаваясь в детали, тогда как его природу следовало бы изучить особо и распространить не только на учебки, но и на войска вообще. Во-вторых, они отметили позитивное значение дедовщины для поддержания дисциплины и профессионализма в войсках. Однако не рассмотрели при этом негативных последствий дедовщины для той же дисциплины, не говоря уже о её методах и моральном облике. Не останавливались они и на глубинных истоках дедовщины из коллективной жизни, обходя стороной её природу. Вопрос отлынивания офицеров от выполнения своих обязанностей при дедовщине также ими не поднимался. В-третьих, отметили, что уставные отношения доминируют в учебных частях и привилегированных родах войск, а равно в карауле. При этом они исходили из понимания уставных отношений в буквальном их виде, как это отражено в уставах, и рассматривали в качестве их мотива сознание воинского долга, то есть высокую сознательность солдат. Сознательность они связывали с особенностями отбора, когда в элитные войска подбирали в основном славян, причём, часто с высоким образовательным цензом. Не знаю, как в советское время, но в наше время уставы никогда не соблюдаются в их дословном виде, в результате чего в некоторых войсках складывается уставщина, то есть отношения по мотиву уставов. Сознательность также никогда не работает сама по себе, необходима дрессировка в армейском духе, причём, при уставщине вовсю практикуются наказания виновного через наказание всего подразделения, которые не предусмотрены уставами, но отвечают уставным принципам применения щадящих личное достоинство солдат методов. В-четвёртых, учёные посчитали, что уставные методы наказания, такие как выговор перед строем и арест с помещением на гауптвахту, достаточны только для войск с высокой сознательностью. Но, как было сказано выше, такие методы не работают сами по себе даже в уставных частях. Здесь работает наказание всего коллектива, психологическое давление на солдата со стороны сержантов и офицеров, прокачки и прочие методы, прямо не предусмотренные уставами. Если бы не было данных методов «мотивации», устав вообще не работал бы даже в виде уставщины.
Следует отметить, что данными выводами исследование не ограничивается. В нём также затронуты вопросы землячества, отмечено, что становится с дедовщиной под его влиянием. Даны также суммарные оценки состояния вооружений, проведения учений, перспективы профессиональной армии в условиях конца 80-х годов в СССР. Я не стану передавать и оценивать все выводы авторов – кому интересно, может найти текст исследования в Интернете. С большинством оценочных выводов я не согласен, – если читатель сопоставит выводы и информацию данной книги с заключениями авторов исследования, то поймёт почему. Однако, в целом данное исследование – одна из немногих попыток понять происходящие в армии процессы, что само по себе делает честь его авторам, попытавшимся непредвзято взглянуть на армию со стороны.
Готовится армия стукачей…В Госдуме подготовили законопроект о кибердружинах
Краткое содержание:
Видимо власти мало закона о запрете критики и ей нужна еще армия интернет-стукачей, которые за «пряники» будут просеивать интернет, выискивая любую критику власти. Документ прописывает сотрудничество добровольцев, выявляющих в интернете экстремистскую информацию, с правоохранительными органами. Депутаты Госдумы от «Единой России» подготовили законопроект о создании в России кибердружин, которые смогут вместе с правоохранительными органами выявлять в интернете противоправную информацию, в том числе экстремистского характера. Заместитель министра связи и массовых коммуникаций РФ Алексей Волин заявил о неэффективности блокировок в интернете. По словам Алексея Волина, рано или поздно от мер, ограничивающих доступ к контенту в сети, придется отказаться.
«Кибердружинники, которые в соответствии с этой инициативой смогут выявлять на просторах интернета противоправную информацию, в том числе экстремистского характера, будут теперь законодательно в связи с правоохранительными органами, которые занимаются этим профессионально», — пояснил Шхагошев.
Быков заверил, что проект не направлен на ограничение свободы слова в сети.
«Это регулирование правового статуса и порядка работы с противоправной информацией, направлен он на гражданскую активность», — пояснил он.
Еще будучи кандидатом в президенты РФ Владимир Путин во время предвыборной встречи со своими доверенными лицами в Гостином дворе заявил о необходимости системы контроля в интернете. Согласно пояснительной записке, кибердружинники будут бороться с размещением в интернете запрещенной в России информации, в том числе направленной на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность. По замыслу авторов, кибердружины будут создаваться по инициативе россиян в формате общественной организации, о деятельности которой нужно будет уведомить территориальный орган исполнительной власти, осуществляющего функции по контролю и надзору в сфере средств массовой информации, массовых коммуникаций, информационных технологий и связи. В кибердружины будут приниматься на добровольной основе граждане России, достигшие возраста 18 лет. Роскомнадзор заблокировал все крупнейшие пиратские сайты с фильмами.
Всего заблокировали шесть тысяч ресурсов, еще одиннадцать тысяч удалили пиратский контент, заявил глава ведомства Александр Жаров.
Документ обязывает прокуратуру, следственные органы, органы государственной власти и местного самоуправления сотрудничать с кибердружинами. Как поясняют депутаты, сейчас в России формируется новое направление организации взаимодействия гражданского общества и уполномоченных органов власти в сфере противодействия распространению противоправной информации. Однако, несмотря на фактическое распространение деятельности кибердружин, существует ряд трудностей, связанных с непосредственной реализацией идеи. Прежде всего, авторы связывают это с отсутствием соответствующего федерального закона, регламентирующего деятельность таких структур.
ПРИГОДИНСКИХ ТРОЛЛЕЙ МАЛО. НУЖНА АРМИЯ ИНТЕРНЕТ-СТУКАЧЕЙ…
Россия якобы подвержена внешней сетевой агрессии, угрожающей социальной и политической стабильности, суверенитету и целостности нашего государства. Главный источник угроз нашей кибербезопасности – это внешние структуры, которые извне производят так называемый деструктивный контент. Именно с помощью такого контента в рамках реализации технологии сетевых войн в нынешнем осетевлённом мире захватываются целые государства без использования обычных вооружений. В первую очередь западные интеллектуальные, кибер и медиа центры угрожают нашей государственной безопасности. И такие вещи, как «синие киты», наркоиндустрия и экстремистские материалы неслучайным образом вдруг возникают внутри государства. Эти явления не прорастают ни с того ни с сего изнутри, но заносятся извне. Поэтому-то и нужно переключить внимание на внешнюю сторону проблемы, устраняя источники производства такого контента, а не показательно наказывая тех, кто его ретранслирует внутри страны. То есть, учитывая то, что извне заходит в страну колоссальный объём информации, которая неслучайна и угрожает существованию нашего государства как такового. И здесь, представляя себе масштабы такого деструктивного контента, количество людей, которые должны выявлять и указывать на этот контент специальным службам, должно быть больше на порядок, два порядка, три порядка, чем сейчас.
— Интересно, а как молодой человек будет определять источник критики власти: озвучивает ее житель России или внешние структуры? По Ip? Это же просто смешно! Эта армия будет выявлять любую критику власти и блокировать её!
В этой связи нам действительно необходимо рекрутирование серьёзного количества участников среди ответственных граждан, особенно молодых, которые не случайно наткнувшись на деструктивный контент, отправляют сообщения в Роскомнадзор по процедуре, и этот один эпизод в течение долгого времени рассматривают, потом его блокируют, а которые системно обнаруживают этот контент в качестве неких сетевых дружинников. На сегодня сетью покрыто практически 60% населения страны, и те, кто являются завсегдатаями Интернета, вполне способны этот контент системно обнаруживать и передавать правоохранительным органам для дальнейшей экспертизы и соответствующих действий. В свою очередь правоохранительные органы, понимая объём поступающей информации, должны усилить те направления, которые отвечают за блокирование деструктивного контента. Иначе мы можем столкнуться просто с каскадной чередой внутренних, «вдруг из ниоткуда» возникающих социальных катаклизмов, конфликтов, усобиц, нарастающих протестных настроений и вытекающего из них потока одного за другим попыток «цветных революций», расшатывания и развала страны. Таким образом, предлагаемый Закон о кибердружинах пытается упорядочить сбор, систематизацию и передачу информации о деструктивном контенте в правоохранительные органы. Принимая во внимание угрозы, идущие, в первую очередь, именно извне, усилия кибердружиников в своей совокупности будут представлять себя некий прототип отечественной системы защиты от внешнего сетевого вторжения с помощью деструктивного контента. Иными словами – некий аналог китайской системы Firewall, но только не бездушной и формализованной, как в Китае, а умной и одушевлённой. Кибердружины – это осмысленная фильтрация созданного извне и заходящего в страну объёма информации, отсекающая всё вредоносное, опасное и дестабилизирующее. Но в его нынешнем, предварительном варианте, конечно, есть и недостатки. Например, в законе указано, что «кибердружина – основанное на членстве общественное объединение», иными словами, общественная, то есть, неправительственная организация. Отдельно говорится о «недопустимости подмены полномочий органов прокуратуры, следственных органов, правоохранительных органов, органов государственной власти местного самоуправления». Но чуть далее этот общественный статус сами же разработчиками несколько ставится под сомнение, а в тексте всплывают признаки каких-то «особых» полномочий.
Статья 13 гласит, что «члены кибердружины имеют удостоверение образца, установленного нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации». Мало того, «запрещается использовать удостоверение члена кибердружины во время, не связанное с участием в представлении интересов кибердружины». И всё это на фоне пункта об «анонимности», упомянутой в статье о принципах участия граждан в деятельности кибердружин.
Здесь возникает невольный диссонанс. Если кибердружина — это общественное объединение, тогда его удостоверение является, по сути, сувениром, ни к чему не обязывающей безделушкой, приятным атрибутом формальной причастности к структуре без полномочий государственных органов власти и силовых структур, что оговаривается отдельным пунктом. Такое удостоверение можно показывать бабушке, маме, друзьям в любое время, и никак иначе его использовать нельзя. Тем более не понятно, как его можно использовать во время «представления интересов кибердружины», разве что как доказательство членства в этой общественной организации, что не даёт никаких полномочий, а значит и не требует обязательного доказательства. Либо же создатели закона что-то подразумевают, о чём пока не договаривают, и чего пока в законе нет.
Но это ещё не всё.
Статья 17 предупреждает, что «воспрепятствование осуществляемой на законном основании деятельности кибердружин влечёт ответственность в соответствии с законом Российской Федерации».
Как, впрочем, это касается и любой другой общественной организации. Или какая такая особая деятельность кибердружинников подразумевается создателями закона? Здесь, кстати, можно было бы подумать о том, чтобы кибердружина имела ещё один уровень компетенции, помимо общественных. То есть, какой-то сегмент или следующий уровень «посвящения», который бы уже имел какие-то большие полномочия, выходящие за рамки деятельности общественников. Тогда это должны быть подразделения кибердружины при ФСБ, при МВД, прокуратуре или Следственном комитете. И вот тогда те, кто прошёл уровень общественников, обрёл необходимые компетенции и допуски, получал бы уже более широкие полномочия. В таком виде кибердружины могли бы представлять собой очень важный кадровый резерв для специальных служб и силовых структур, используемый для подготовки и поставки кадров, которых нужно в разы больше чем сейчас. Но тогда эту функцию и подобные возможности в качестве отдельных подразделений кибердружин нужно описать в законе. Пока же это общественная организация, а об ином в данном варианте закона речи не идёт, возникает следующий вопрос, на каком основании правоохранительные органы обязаны оказывать дружинам поддержку? Именно обязаны! В законе это так и сформулировано:
«Полученную от кибердружины информацию уполномоченные органы обязаны в установленном законодательством РФ порядке рассмотреть, проверить и в пределах своей компетенции принять по ней соответствующее решение с уведомлением о результатах такого решения кибердружины».
И это если взять одно ведомство. А если одну и ту же информацию кибердружина направила сразу в несколько уполномоченных органов? В том случае если мы говорим о масштабном просеивании информации и выявлении деструктивного контента, заходящего извне, а кибердружины работают, о чём говорится в законе, во всех регионах России, да ещё, возможно, по несколько отделений в каждом, то можно себе представить тот вал сообщений о деструктивном контенте, который обрушится на каждый из правоохранительных органов. И на каждое из этих обращений они будут обязаны дать ответ. Это станет своего рода DDos-атакой на российские силовые структуры и специальные органы. Сойдут с ума и «выгорят», как было сказано во время обсуждения закона в Общественной палате, все наши силовые структуры одновременно. И здесь нужно либо чуть более эксклюзивной сделать деятельность этих кибердружин, предусмотрев для них ещё один статус, отдельную структуру, своего рода, «особый отдел» при кибердружинах, работающий уже с проверенной и предварительно просеенной информацией. Либо, действительно, широкий, масштабный охват страны и выявление контента десятками тысяч добровольных общественников, объединённых в региональные кибердружины, но тогда уже без таких строгих обязательств со стороны правоохранительных органов на всё это реагировать и давать по каждому обращению отдельный ответ.
Shawn Mendes — Stitches текст и перевод песни
Я думал, что меня ранили доНо никто никогда не оставлял меня так больно
Ваши слова режут глубже ножа
Теперь мне нужен кто-то, кто вернет меня к жизни
У меня ощущение, что я ухожу под
Но я знаю, что выберусь живым
Если я перестану называть тебя своим любовником
Двигайся на
Ты смотришь, как я истекаю кровью, пока Я не могу дышать
Дрожу, падаю на колени
И теперь, когда я без твоих поцелуев
Мне понадобятся швы
Спотыкаюсь о себе
Болит, умоляю тебя прийти на помощь
А теперь, когда я без твоих поцелуи
Мне понадобятся швы
Как мотылек, привлеченный к пламени
О, ты заманил меня, я не чувствовал боли
Твое горькое сердце холодно на ощупь
Теперь я пожну то, что я sow
Я остаюсь сам по себе красным
У меня такое ощущение, что я ухожу под
Но я знаю, что выберусь живым
Если я перестану называть тебя своим любовником
Двигайся на
Ты смотришь на меня истекаю кровью, пока я не могу дышать
Дрожу, падаю на колени
И теперь, когда я без твоих поцелуев
Мне понадобится g stitches
Спотыкаюсь о себе
Болит, умоляю вас прийти на помощь
А теперь, когда я без ваших поцелуев
Мне понадобятся стежки
Игла и нить
Надо вытащить вас из головы
Игла и нить
Завоюю мертвую
Игла и нить
Надо вытащить тебя из головы
Игла и нить
Заведу мертвым
Игла и нить
Вытащу тебя из головы
Игла и нитка
Собираюсь кончаю мертвым
Игла и нить
Надо вытащить тебя из головы, вытащить тебя из головы
Ты смотришь, как я истекаю кровью, пока я не могу дышать
Дрожу, падаю на колени (падаю на колени)
И теперь, когда я без твоих поцелуев
Мне понадобятся швы (и мне понадобятся швы)
Споткнувшись о себя
Болит, умоляю тебя прийти на помощь (умоляю: «Детка, пожалуйста.»)
И теперь, когда я без твоих поцелуев
Мне понадобятся стежки
(А теперь это)
Я без твоих поцелуев
Мне понадобятся стежки
(И вот что)
Я без твоих поцелуев
мне понадобятся швы
Шон Мендес: Стежки,. -.
Я думал, что меня ранили до
«
Но никто никогда не оставлял меня с такой болезнью
.
Ваши слова режут глубже ножа
,
Теперь мне нужен кто-то, кто вернет меня к жизни
-,.
Такое ощущение, что иду под
«
Но я знаю, что выберусь живым
«
Если я перестану называть тебя своим любовником
«»
Ты смотришь, как я истекаю кровью, пока я не могу дышать
«
Я дрожу, падаю на колени
, г.
А теперь, когда я без твоих поцелуев
«
Мне понадобятся швы
.
Я спотыкаюсь,
Я очень прошу вас прийти на помощь
.
А теперь, когда я без твоих поцелуев
«
Мне понадобятся швы
.
Как моль, привлеченная к пламени
, —
О, ты заманил меня, я не чувствовал боли
,,.
Ваше горькое сердце холодно на ощупь
,
Теперь я пожну то, что сею
,
Я один вижу красный цвет
, г.
Такое ощущение, что иду под
«
Но я знаю, что выберусь живым
«
Если я перестану называть тебя своим любовником
«»
Ты смотришь, как я истекаю кровью, пока я не могу дышать
«
Я дрожу, падаю на колени
, г.
А теперь, когда я без твоих поцелуев
«
Мне понадобятся швы
.
Я спотыкаюсь,
Я очень прошу вас прийти на помощь
.
А теперь, когда я без твоих поцелуев
«
Мне понадобятся швы
.
Должен выкинуть тебя из головы
.
Должен выкинуть тебя из головы, выкинуть тебя из головы
, г.
Ты смотришь, как я истекаю кровью, пока я не могу дышать
«
Я дрожу, падаю на колени (падаю на колени)
, ()
А теперь, когда я без твоих поцелуев
«
Мне понадобятся стежки (и мне понадобятся стежки)
()
Я спотыкаюсь,
Я очень прошу тебя прийти на помощь (умоляю: «Детка, пожалуйста»).
(«,»)
А теперь, когда я без твоих поцелуев
«
Мне понадобятся швы
.
Я без твоих поцелуев
,
Мне понадобятся швы
.
Я без твоих поцелуев
,
Мне понадобятся швы
.
.