Баржа т 36 википедия: Дрейф самоходной баржи Т-36 — Википедия

Дрейф самоходной баржи Т-36 — Википедия

Дрейф самоходной баржи Т-36
Страна
Число пострадавших	4

Дрейф самоходной баржи Т-36 — происшествие, случившееся в январе-феврале 1960 года, в ходе которого четверо военнослужащих вооружённых сил СССР провели в неуправляемом дрейфе в океане без пищи 49 дней^[1][2][3][4].

Описание

17 января 1960 года в 9 часов утра по местному времени в заливе острова Итуруп ураганным ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306 под номером T-36. На её борту находилось четверо военнослужащих военно-строительных частей СССР, приписанных к барже: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов.

Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; хуже того, одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила небольшую пробоину. Волны достигали высоты 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан

[5].

На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. В ряде источников выдвигается версия, что поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами^[5][1]. Однако эта версия опровергается фактами — в частности, район, закрытый для плавания в связи с испытаниями МБР, находился в центре Тихого океана, далеко от района дрейфа баржи

[6].^{[неавторитетный источник?]}

Тем временем баржа относилась ветром на юго-восток от Курильских островов, где она, выйдя из течения Оясио, была подхвачена одной из ветвей течения Куросио, скорость которого достигает 78 миль в сутки^[2].

На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли: 15—16 ложек крупы, буханка хлеба, банка консервов и некоторое количество картофеля, который находился в машинном отделении и в шторм оказался пропитанным дизельным топливом^[5]. Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую^[3].

Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста

[5]. По воспоминаниям Зиганшина:

Мы его [кожаный ремень] порезали мелко, в лапшу, и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что ещё у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жёсткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели…^[3]

Дрейф продолжался 49 дней^{[1][2][3][4][прим 1]}. Люди теряли в весе до 800 граммов в день — Зиганшин, ранее весивший 70 кг, похудел до 40 кг^[3].

…В тяжелейших условиях солдаты смогли не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство…^[7]

7 марта 1960 года в 1960 км от атолла Уэйк вертолётчики с американского авианосца «Кирсердж» заметили полузатопленную баржу, на которой лежали люди. Когда спасённых доставили на борт авианосца, Асхат Зиганшин заявил, что им ничего не нужно, кроме топлива и продуктов, и что они сами доберутся до дома. Но об этом не могло быть и речи: военнослужащие были крайне истощены и находились на грани жизни и смерти. Американцы были поражены тем, что советские солдаты и в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину — когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам

[3]; ели совсем немного, понимая, что от большей порции могут умереть, как иногда случалось с людьми, пережившими длительный голод.

Авианосец доставил спасённых военнослужащих в Сан-Франциско, где они были неоднократно интервьюированы, а также была устроена пресс-конференция, где члены экипажа Т-36, одетые в гражданские костюмы, предоставленные правительством США, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением. В Сан-Франциско земляков встретил Генконсул СССР А. А. Кардашов — фотография спасенных с ним была напечатана в те дни во многих газетах страны, размещена на афишных стендах в городах СССР. Губернатор Сан-Франциско вручил героям символический ключ от города

[3]. Каждому из четверых было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. Затем военнослужащих отправили в Нью-Йорк, где они встретились с представителями советского посольства и неделю отдыхали на даче^[4]. Из Нью-Йорка они отплыли на корабле «Куин Мэри» в Европу. Из Европы участников дрейфа, уже в военной форме, доставили в Москву, а затем, после медицинского обследования, их вернули в свою часть. Таким образом, герои совершили кругосветное путешествие.

По возвращении домой им был организован торжественный приём, они были награждены орденами Красной Звезды и получили широкую известность (в том числе и в популярной культуре). Министр обороны Родион Малиновский подарил спасённым штурманские часы, «чтобы они больше не блуждали»; Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта, его именем названа улица в Сызрани

[3], улица в Алма-Ате, улица в с. Большая Атня в Татарии, а также улица в городе Артёме^{[источник не указан 1107 дней]}.

Телеграмма советского правительства

Младшему сержанту ЗИГАНШИНУ Асхату Рахимзяновичу рядовым ПОПЛАВСКОМУ Филиппу Григорьевичу, КРЮЧКОВСКОМУ Анатолию Федоровичу, ФЕДОТОВУ Ивану Ефимовичу

Дорогие товарищи! Мы гордимся и восхищаемся вашим славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии. Ваш героизм, стойкость и выносливость служат примером безупречного выполнения воинского долга. Своим подвигом, беспримерной отвагой вы приумножили славу нашей Родины, воспитавшей таких мужественных людей, и советский народ по праву гордится своими отважными и верными сынами.

Желаю вам, дорогие соотечественники, доброго здоровья и скорейшего возвращения на Родину.

— Н. Хрущёв. Москва, Кремль. 16 марта 1960 года.

Расследование

Результатов официального расследования не публиковалось. Кто оказался виновным в этом происшествии, так и осталось загадкой.

Отражение в искусстве

• На данное событие имеется аллюзия в песне «Интермедия 1» (1996 г.) российского автора-исполнителя Михаила Щербакова. В песне имеются слова «Он в прошлой жизни полярник был, во льдах без шубы влача свой срок, свистел сквозь зубы „Зиганшин рок“»^[9].
• Песня проекта «Коммунизм» «Четыре солдата» из альбома 1988 года^[10]

В народном творчестве:

• фольклорная переделка американской рокнрольной песни «Rock Around the Clock» — «Зиганшин буги, Зиганшин рок, Зиганшин съел второй сапог…» (имеется несколько вариантов)^[11]
• появилась детская считалка в двух вариантах^[12]:

Юрий — Гагарин. Зиганшин — татарин. Герман — Титов. Никита — Хрущёв.

Юрий Гагарин, Зиганшин-татарин, Никита Хрущёв, А ты кто будешь таков?

• В пятой серии телесериала «Оптимисты» (2017) показаны события, происходившие «за кулисами» этого происшествия.

См. также

• Линь Пэн — китайский моряк, проведший на спасательном плоту 133 дня (1942)

Ссылки

Примечания

Комментарии

1. ↑ Все источники указывают продолжительность дрейфа в 49 дней; однако в тех же источниках зафиксированы дата срыва баржи со швартовки — 17 января, и дата спасения экипажа — 7 марта, что при прямом подсчёте по календарю даёт 51 день. Достоверно определить причину возникновения разночтения в настоящее время не представляется возможным; в частности, поскольку даты в обоих случаях взяты по местному времени, могло иметь место пересечение баржей линии перемены дат; также не исключено, что продолжительность дрейфа определялась по какому-то иному, не называемому явно, критерию — например, с момента потери баржей хода до момента её обнаружения. По другой версии, число 49 было ошибочно объявлено Н. С. Хрущёвым, которого после этого «не смели поправлять» (см. Смолянников, 2011)

Источники

Самоходная баржа Т-36 — это… Что такое Самоходная баржа Т-36?

T-36 — советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306. Длина по ватерлинии — 17,3 м, ширина — 3,6 м, высота борта — 2 м, осадка — 1,2 м. Водоизмещение — 100 т, 2 двигателя, скорость — 9 узлов.

Дрейф в океане

17 января 1960 года в заливе острова Итуруп разыгрался сильный ураган; в 9 утра по местному времени ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки самоходная баржа Т-36. На её борту находилось четверо военнослужащих инженерно-строительных войск Советской Армии, приписанных к барже: младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Иван Федотов. Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила пробоину. Волны достигали высоты в 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан.^[1]

На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. Поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами.

[1]^[2]

На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли 15-16 ложек крупы, немного хлеба, банка консервов и некоторое количество картошки, которая находилась в машинном отделении, и в шторм оказалась пропитанной дизельным топливом.^[1] Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую.^[3]

Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста.^[1] По воспоминаниям Зиганшина:

— Мы его порезали мелко, в лапшу и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что ещё у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жёсткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь и это ели…^[3]

Дрейф продолжался 49 дней. Люди теряли в весе до 800 граммов в день — Зиганшин, ранее весивший 70 кг, похудел до 40 кг.^[3]

…В тяжелейших условиях солдаты смогли не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство…^[4]

7 марта истощённые и обессиленные люди были подобраны американским авианосцем «Кирсердж» в 1930 км от атолла Уэйк. Авианосец доставил военнослужащих в Сан-Франциско, где они были неоднократно интервьюированы, а также была устроена пресс-конференция, где члены экипажа Т-36, одетые в гражданские костюмы, предоставленные правительством США, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением. Губернатор Сан-Франциско вручил героям символический ключ от города.^[3] Каждому из четверых было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. Затем военнослужащих отправили в Нью-Йорк, где они встретились с представителями советского посольства и неделю отдыхали на даче.^[5] Из Нью-Йорка они отплыли на корабле «Куин Мэри» в Европу. Из Европы участников дрейфа, уже в военной форме, доставили в Москву, а затем, после медицинского обследования, их вернули в свою часть. Таким образом герои совершили кругосветное путешествие.

По возвращении домой им был организован торжественный приём, они были награждены орденами Красной Звезды и получили широкую известность (в том числе и в популярной культуре). Министр обороны Родион Малиновский подарил спасённым штурманские часы, «чтобы они больше не блуждали»; Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта, его именем названа улица в Сызрани.^[3]

Отражение в искусстве

См. также

• Линь Пэн — китайский моряк, проведший на спасательном плоту 133 дня

Примечания

Ссылки

Дрейф самоходной баржи Т-36 — Википедия

Дрейф самоходной баржи Т-36
Страна
Число пострадавших	4

Дрейф самоходной баржи Т-36 — происшествие, случившееся в январе-феврале 1960 года, в ходе которого четверо военнослужащих вооружённых сил СССР провели в неуправляемом дрейфе в океане без пищи 49 дней^[1][2][3][4].

Описание

17 января 1960 года в 9 часов утра по местному времени в заливе острова Итуруп ураганным ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306 под номером T-36. На её борту находилось четверо военнослужащих военно-строительных частей СССР, приписанных к барже: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов.

Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; хуже того, одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила небольшую пробоину. Волны достигали высоты 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан^[5].

На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. В ряде источников выдвигается версия, что поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами^[5][1]. Однако эта версия опровергается фактами — в частности, район, закрытый для плавания в связи с испытаниями МБР, находился в центре Тихого океана, далеко от района дрейфа баржи^[6].^{[неавторитетный источник?]}

Тем временем баржа относилась ветром на юго-восток от Курильских островов, где она, выйдя из течения Оясио, была подхвачена одной из ветвей течения Куросио, скорость которого достигает 78 миль в сутки^[2].

На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли: 15—16 ложек крупы, буханка хлеба, банка консервов и некоторое количество картофеля, который находился в машинном отделении и в шторм оказался пропитанным дизельным топливом^[5]. Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую^[3].

Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста^[5]. По воспоминаниям Зиганшина:

Мы его [кожаный ремень] порезали мелко, в лапшу, и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что ещё у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жёсткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели…^[3]

Дрейф продолжался 49 дней^{[1][2][3][4][прим 1]}. Люди теряли в весе до 800 граммов в день — Зиганшин, ранее весивший 70 кг, похудел до 40 кг^[3].

…В тяжелейших условиях солдаты смогли не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство…^[7]

7 марта 1960 года в 1960 км от атолла Уэйк вертолётчики с американского авианосца «Кирсердж» заметили полузатопленную баржу, на которой лежали люди. Когда спасённых доставили на борт авианосца, Асхат Зиганшин заявил, что им ничего не нужно, кроме топлива и продуктов, и что они сами доберутся до дома. Но об этом не могло быть и речи: военнослужащие были крайне истощены и находились на грани жизни и смерти. Американцы были поражены тем, что советские солдаты и в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину — когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам^[3]; ели совсем немного, понимая, что от большей порции могут умереть, как иногда случалось с людьми, пережившими длительный голод.

Авианосец доставил спасённых военнослужащих в Сан-Франциско, где они были неоднократно интервьюированы, а также была устроена пресс-конференция, где члены экипажа Т-36, одетые в гражданские костюмы, предоставленные правительством США, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением. В Сан-Франциско земляков встретил Генконсул СССР А. А. Кардашов — фотография спасенных с ним была напечатана в те дни во многих газетах страны, размещена на афишных стендах в городах СССР. Губернатор Сан-Франциско вручил героям символический ключ от города^[3]. Каждому из четверых было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. Затем военнослужащих отправили в Нью-Йорк, где они встретились с представителями советского посольства и неделю отдыхали на даче^[4]. Из Нью-Йорка они отплыли на корабле «Куин Мэри» в Европу. Из Европы участников дрейфа, уже в военной форме, доставили в Москву, а затем, после медицинского обследования, их вернули в свою часть. Таким образом, герои совершили кругосветное путешествие.

По возвращении домой им был организован торжественный приём, они были награждены орденами Красной Звезды и получили широкую известность (в том числе и в популярной культуре). Министр обороны Родион Малиновский подарил спасённым штурманские часы, «чтобы они больше не блуждали»; Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта, его именем названа улица в Сызрани^[3], улица в Алма-Ате, улица в с. Большая Атня в Татарии, а также улица в городе Артёме^{[источник не указан 1107 дней]}.

Телеграмма советского правительства

Младшему сержанту ЗИГАНШИНУ Асхату Рахимзяновичу рядовым ПОПЛАВСКОМУ Филиппу Григорьевичу, КРЮЧКОВСКОМУ Анатолию Федоровичу, ФЕДОТОВУ Ивану Ефимовичу

Дорогие товарищи! Мы гордимся и восхищаемся вашим славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии. Ваш героизм, стойкость и выносливость служат примером безупречного выполнения воинского долга. Своим подвигом, беспримерной отвагой вы приумножили славу нашей Родины, воспитавшей таких мужественных людей, и советский народ по праву гордится своими отважными и верными сынами.

Желаю вам, дорогие соотечественники, доброго здоровья и скорейшего возвращения на Родину.

— Н. Хрущёв. Москва, Кремль. 16 марта 1960 года.

Расследование

Результатов официального расследования не публиковалось. Кто оказался виновным в этом происшествии, так и осталось загадкой.

Отражение в искусстве

• На данное событие имеется аллюзия в песне «Интермедия 1» (1996 г.) российского автора-исполнителя Михаила Щербакова. В песне имеются слова «Он в прошлой жизни полярник был, во льдах без шубы влача свой срок, свистел сквозь зубы „Зиганшин рок“»^[9].
• Песня проекта «Коммунизм» «Четыре солдата» из альбома 1988 года^[10]

В народном творчестве:

• фольклорная переделка американской рокнрольной песни «Rock Around the Clock» — «Зиганшин буги, Зиганшин рок, Зиганшин съел второй сапог…» (имеется несколько вариантов)^[11]
• появилась детская считалка в двух вариантах^[12]:

Юрий — Гагарин. Зиганшин — татарин. Герман — Титов. Никита — Хрущёв.

Юрий Гагарин, Зиганшин-татарин, Никита Хрущёв, А ты кто будешь таков?

• В пятой серии телесериала «Оптимисты» (2017) показаны события, происходившие «за кулисами» этого происшествия.

См. также

• Линь Пэн — китайский моряк, проведший на спасательном плоту 133 дня (1942)

Ссылки

Примечания

Комментарии

1. ↑ Все источники указывают продолжительность дрейфа в 49 дней; однако в тех же источниках зафиксированы дата срыва баржи со швартовки — 17 января, и дата спасения экипажа — 7 марта, что при прямом подсчёте по календарю даёт 51 день. Достоверно определить причину возникновения разночтения в настоящее время не представляется возможным; в частности, поскольку даты в обоих случаях взяты по местному времени, могло иметь место пересечение баржей линии перемены дат; также не исключено, что продолжительность дрейфа определялась по какому-то иному, не называемому явно, критерию — например, с момента потери баржей хода до момента её обнаружения. По другой версии, число 49 было ошибочно объявлено Н. С. Хрущёвым, которого после этого «не смели поправлять» (см. Смолянников, 2011)

Источники

Дрейф самоходной баржи Т-36 — Википедия. Что такое Дрейф самоходной баржи Т-36

Дрейф самоходной баржи Т-36
Страна
Число пострадавших	4

Дрейф самоходной баржи Т-36 — происшествие, случившееся в январе-феврале 1960 года, в ходе которого четверо военнослужащих вооружённых сил СССР провели в неуправляемом дрейфе в океане без пищи 49 дней^[1][2][3][4].

Описание

17 января 1960 года в 9 часов утра по местному времени в заливе острова Итуруп ураганным ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306 под номером T-36. На её борту находилось четверо военнослужащих военно-строительных частей СССР, приписанных к барже: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов.

Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; хуже того, одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила небольшую пробоину. Волны достигали высоты 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан^[5].

На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. В ряде источников выдвигается версия, что поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами^[5][1]. Однако эта версия опровергается фактами — в частности, район, закрытый для плавания в связи с испытаниями МБР, находился в центре Тихого океана, далеко от района дрейфа баржи^[6].^{[неавторитетный источник?]}

Тем временем баржа относилась ветром на юго-восток от Курильских островов, где она, выйдя из течения Оясио, была подхвачена одной из ветвей течения Куросио, скорость которого достигает 78 миль в сутки^[2].

На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли: 15—16 ложек крупы, буханка хлеба, банка консервов и некоторое количество картофеля, который находился в машинном отделении и в шторм оказался пропитанным дизельным топливом^[5]. Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую^[3].

Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста^[5]. По воспоминаниям Зиганшина:

Мы его [кожаный ремень] порезали мелко, в лапшу, и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что ещё у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жёсткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели…^[3]

Дрейф продолжался 49 дней^{[1][2][3][4][прим 1]}. Люди теряли в весе до 800 граммов в день — Зиганшин, ранее весивший 70 кг, похудел до 40 кг^[3].

…В тяжелейших условиях солдаты смогли не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство…^[7]

7 марта 1960 года в 1960 км от атолла Уэйк вертолётчики с американского авианосца «Кирсердж» заметили полузатопленную баржу, на которой лежали люди. Когда спасённых доставили на борт авианосца, Асхат Зиганшин заявил, что им ничего не нужно, кроме топлива и продуктов, и что они сами доберутся до дома. Но об этом не могло быть и речи: военнослужащие были крайне истощены и находились на грани жизни и смерти. Американцы были поражены тем, что советские солдаты и в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину — когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам^[3]; ели совсем немного, понимая, что от большей порции могут умереть, как иногда случалось с людьми, пережившими длительный голод.

Авианосец доставил спасённых военнослужащих в Сан-Франциско, где они были неоднократно интервьюированы, а также была устроена пресс-конференция, где члены экипажа Т-36, одетые в гражданские костюмы, предоставленные правительством США, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением. В Сан-Франциско земляков встретил Генконсул СССР А. А. Кардашов — фотография спасенных с ним была напечатана в те дни во многих газетах страны, размещена на афишных стендах в городах СССР. Губернатор Сан-Франциско вручил героям символический ключ от города^[3]. Каждому из четверых было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. Затем военнослужащих отправили в Нью-Йорк, где они встретились с представителями советского посольства и неделю отдыхали на даче^[4]. Из Нью-Йорка они отплыли на корабле «Куин Мэри» в Европу. Из Европы участников дрейфа, уже в военной форме, доставили в Москву, а затем, после медицинского обследования, их вернули в свою часть. Таким образом, герои совершили кругосветное путешествие.

По возвращении домой им был организован торжественный приём, они были награждены орденами Красной Звезды и получили широкую известность (в том числе и в популярной культуре). Министр обороны Родион Малиновский подарил спасённым штурманские часы, «чтобы они больше не блуждали»; Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта, его именем названа улица в Сызрани^[3], улица в Алма-Ате, улица в с. Большая Атня в Татарии, а также улица в городе Артёме^{[источник не указан 1107 дней]}.

Телеграмма советского правительства

Младшему сержанту ЗИГАНШИНУ Асхату Рахимзяновичу рядовым ПОПЛАВСКОМУ Филиппу Григорьевичу, КРЮЧКОВСКОМУ Анатолию Федоровичу, ФЕДОТОВУ Ивану Ефимовичу

Дорогие товарищи! Мы гордимся и восхищаемся вашим славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии. Ваш героизм, стойкость и выносливость служат примером безупречного выполнения воинского долга. Своим подвигом, беспримерной отвагой вы приумножили славу нашей Родины, воспитавшей таких мужественных людей, и советский народ по праву гордится своими отважными и верными сынами.

Желаю вам, дорогие соотечественники, доброго здоровья и скорейшего возвращения на Родину.

— Н. Хрущёв. Москва, Кремль. 16 марта 1960 года.

Расследование

Результатов официального расследования не публиковалось. Кто оказался виновным в этом происшествии, так и осталось загадкой.

Отражение в искусстве

• На данное событие имеется аллюзия в песне «Интермедия 1» (1996 г.) российского автора-исполнителя Михаила Щербакова. В песне имеются слова «Он в прошлой жизни полярник был, во льдах без шубы влача свой срок, свистел сквозь зубы „Зиганшин рок“»^[9].
• Песня проекта «Коммунизм» «Четыре солдата» из альбома 1988 года^[10]

В народном творчестве:

• фольклорная переделка американской рокнрольной песни «Rock Around the Clock» — «Зиганшин буги, Зиганшин рок, Зиганшин съел второй сапог…» (имеется несколько вариантов)^[11]
• появилась детская считалка в двух вариантах^[12]:

Юрий — Гагарин. Зиганшин — татарин. Герман — Титов. Никита — Хрущёв.

Юрий Гагарин, Зиганшин-татарин, Никита Хрущёв, А ты кто будешь таков?

• В пятой серии телесериала «Оптимисты» (2017) показаны события, происходившие «за кулисами» этого происшествия.

См. также

• Линь Пэн — китайский моряк, проведший на спасательном плоту 133 дня (1942)

Ссылки

Примечания

Комментарии

1. ↑ Все источники указывают продолжительность дрейфа в 49 дней; однако в тех же источниках зафиксированы дата срыва баржи со швартовки — 17 января, и дата спасения экипажа — 7 марта, что при прямом подсчёте по календарю даёт 51 день. Достоверно определить причину возникновения разночтения в настоящее время не представляется возможным; в частности, поскольку даты в обоих случаях взяты по местному времени, могло иметь место пересечение баржей линии перемены дат; также не исключено, что продолжительность дрейфа определялась по какому-то иному, не называемому явно, критерию — например, с момента потери баржей хода до момента её обнаружения. По другой версии, число 49 было ошибочно объявлено Н. С. Хрущёвым, которого после этого «не смели поправлять» (см. Смолянников, 2011)

Источники

Как четверо советских моряков провели 49 дней в океане без еды

3 марта 1960 года, после завершения военно-морских учений «агрессивного военного блока» СЕАТО, вдоволь «набряцавшись оружием», из японского порта Йокосука в направлении родины вышел американский авианосец USS Kearsarge. Спустя три дня моряки корабля, к тому моменту находившегося в 1200 милях от атолла Уэйк, заметили в свете заката какую-то лодку. На разведку отправились самолеты, обнаружившие на полузатопленной палубе четырех лохматых человек в оливковой военной форме с красными звездами на пилотках. Так весь мир узнал о поразительном морском путешествии, которое совершил экипаж советской самоходной баржи «Т-36». Целых 49 дней небольшое суденышко мотало по просторам Тихого океана — в общей сложности баржа прошла больше тысячи миль, пока ее курс (к счастью для солдат на борту) не пересекся с маршрутом авианосца. Абсолютно кинематографическая история природной стихии и человеческого мужества, удачи и самообладания со счастливым концом — в обзоре Onliner.

В круиз поневоле

Они даже не были моряками. 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и трое рядовых — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов — были обычными солдатами-срочниками, которых судьба (и воинский долг, конечно) отправила буквально на край света — на Курильские острова. Именно там, на самом дальнем Дальнем Востоке они попали в команду самоходной танкодесантной баржи «Т-36», одного из сотен кораблей такого типа, вошедших во второй половине 1950-х в состав различных флотов и флотилий советского ВМФ. Длина — чуть больше 17 метров, водоизмещение — 100 тонн, два двигателя, максимальная скорость — 9 узлов. Такие суда должны были в ходе боевых действий обеспечивать перевозку и высадку десанта (или танка, или солдат), а в мирное время в основном занимались транспортировкой разного рода грузов.

Погода на Дальнем Востоке славится своей капризностью. Тайфуны и ураганы не редкость на протяжении всего года, и на зиму, когда штормы там особенно жестоки, к ним обычно готовятся заранее. Тем более если рельеф местности не дает естественной защиты, как это и было в бухте Касатка на курильском острове Итуруп. Еще в декабре 1959 года гарнизон расположенного в заливе поселка Буревестник вытащил на берег все грузовые баржи, а стационарных причалов в Касатке все равно не было.

Однако в середине января уже следующего, 1960 года к Буревестнику подошло очередное судно с замороженным мясом, которым солдатам и предстояло питаться в течение оставшейся зимы. Для его разгрузки на воду вновь оперативно спустили две из имевшихся барж — «Т-36» и «Т-97». Команда первой из них во главе с младшим сержантом Зиганшиным сделала роковую ошибку. Понадеявшись на то, что выгрузка быстро закончится, они не взяли на борт положенного на случай форс-мажора запаса продуктов.

Естественно, как раз в такой ситуации «и грянул шторм».

Все это время экипаж Зиганшина жил прямо на барже в небольшом кубрике на ее корме. Четыре койки, печка, радиостанция — все, что там помещалось. Примерно так и выглядел мир четырех человек в течение следующих 49 суток. Утром 17 января 1960 года шторм, сопровождавшийся обильным снегопадом, усилился, и в девять утра ветер наконец оборвал трос, которым «Т-36» была привязана к рейдовой бочке. Эпопея началась.

В первые несколько часов барже удавалось оставаться в пределах залива. Надежда была на то, что погода улучшится, но к вечеру все стало лишь печальнее. Ветер изменился, и несчастное судно из незащищенной бухты начало утаскивать в открытое море. Зиганшин с товарищами несколько раз попытались выброситься на берег, но эти попытки закончились лишь небольшой пробоиной в корпусе, из-за чего им все оставшееся путешествие приходилось систематически откачивать воду из машинного отделения. В довершение бед на «Т-36» закончилась солярка, а какая-то очередная волна залила радиостанцию, оставив команду без связи с землей. Четыре человека оказались во власти теплого течения Куросио, погубившего немало рыбаков, вынося их от спасительных берегов на просторы беспощадного океана.

Потерянные в океане

В первые дни пропавшую баржу пытались искать, но затем солдаты обнаружили на берегу бухты Касатка некоторые предметы с «Т-36», смытые с ее борта штормом. Поиск кораблями после улучшения погоды также не дал результатов: к тому времени мощное течение уже отнесло экипаж Зиганшина далеко в океан. Попытки связаться с командой по радио вновь-таки были бесплодными. Все это дало основания предположить гибель судна, и семьи некоторых представителей исчезнувшей четверки даже успели получить «похоронки». Ребята на барже обо всем этом, естественно, не знали, но сразу начали готовиться к худшему.

Главной проблемой была нехватка продуктов. Положенный НЗ, рассчитанный на десять суток, экипаж на борт не захватил, а их обычный трехдневный паек к моменту усиления шторма уже подходил к концу. В общей сложности инвентаризация, проведенная Зиганшиным, показала, что на барже имеются: пара ведер картошки (залиты соляркой, но в итоге они были съедены даже в таком виде), немного крупы, одна целая и одна начатая банка тушенки, буханка хлеба, около полутора килограммов свиного жира, несколько пачек «Беломора» и три коробка спичек.

С пресной водой проблем было меньше: ее было достаточно много в системе охлаждения двигателей — пусть технической, но пригодной к использованию. Вдобавок солдаты сразу начали собирать дождевую воду.

Надо отдать должное сержанту Зиганшину: он сразу установил на борту режим строгой экономии продуктов и воды. В обнаруженной на барже «Красной звезде» имелась заметка о закрытии до 1 марта для испытаний ракетной техники района Тихого океана, куда сносило «Т-36». Сержант предположил, что до начала весны шансы встретить какое-либо судно минимальны, и оказался прав. Одна картофелина в день на четверых, полкружки воды — но такого скудного пайка все же не хватало. Заменой традиционной еде стала кожа: сначала ремешок от часов, потом поясные ремни, ну а в итоге и кирзовые сапоги. Кирзу сначала вываривали в соленой воде, затем резали на куски и обжаривали на сковородке в печке. Получалось что-то типа чипсов.

Попытки ловить рыбу с помощью наспех сделанных примитивных снастей результатов не дали. Не было наживки, да и погода практически все 49 дней стояла плохая. По воспоминаниям героев, за все путешествие у них выдалось лишь 4—5 спокойных дней.

К чести команды, все это время на борту удавалось поддерживать дисциплину, не допускать потери человеческого облика, отчаянных поступков. Редкие панические атаки подавлялись, ребята старались успокоить друг друга, поддерживать атмосферу надежды и веры в спасение.

К началу весны наступило физическое истощение, случались галлюцинации. Команда практически перестала выходить на палубу, бессильно лежа на койках в кубрике, но все же расчет Зиганшина оказался верным. В итоге как раз к началу весны — тому дедлайну, который был установлен солдатами, — баржа успела продрейфовать к тому участку Тихого океана, через который проходило сообщение между Японией и Гавайскими островами.

Спасение

Первый встречный корабль они заметили далеко на горизонте примерно на 40-е сутки своего вояжа. Естественно, все попытки привлечь его внимание закончились ничем. В следующие дни команда наблюдала еще два судна, но и они прошли мимо. Ну а утром 7 марта 1960 года лежащие в кубрике солдаты наконец услышали шум самолетов. В них, конечно, не верилось, но это был тот случай, когда очередные «галлюцинации» оказались правдой. Рядом с «Т-36» стоял авианосец, с которого уже поднималась пара вертолетов, чтобы спасти выживших героев.

«Лично для меня самым страшным моментом стал [даже не голод, а] уход американского судна. Когда к нашей барже приблизился какой-то корабль, мы были совсем обессилены и ждали, когда за нами спустятся. Но американцы этого не знали и ждали, что выйдем мы. Над нашей баржей зависают вертолеты, а авианосец начинает медленно удаляться. Казалось, мы теряем последний шанс на спасение. К счастью, американский корабль вернулся, и вскоре мы услышали вопрос на ломаном русском: „Вам помощь нужна?“», — так описывал свои впечатления сержант Зиганшин.

Его и рядовых Поплавского, Крючковского и Федотова поочередно подняли на борт вертолета, который затем доставил команду на борт авианосца. Сигареты, бульон, немного хлеба, а затем постепенное увеличение пайка, стрижка, душ, многочасовой сон, кино и недельное плавание в Сан-Франциско.

Их встретили 15 марта как героев. Советских солдат одели и обули, поселили в хорошей гостинице, мэр Сан-Франциско вручил им ключи от города, пресс-конференции, десятки журналистов, телекамеры, даже в провинциальных газетах вышли подробные статьи с описанием обстоятельств подвига. Обычные сельские парни, выросшие в тяжелейшие военные и первые послевоенные годы, внезапно оказались в центре всеобщего внимания в крупнейших городах страны — вероятного противника, увидели абсолютно незнакомую, непривычную для них жизнь. Их водили на экскурсии, у них брали интервью, им даже выдали по $100 на карманные расходы, которые ребята потратили на подарки родным в Советском Союзе.«Я остерегался провокаций, опасался, что нас в Штатах оставят, не разрешат вернуться домой. А если отпустят, что ждет в России? Не обвинят ли в измене родине? Я же советский солдат, комсомолец — и вдруг попал в пасть к акулам мирового империализма», — рассказывал Асхат Зиганшин.

Возможно, команде «Т-36» повезло. Их героическая эпопея пришлась как раз на короткий период потепления в советско-американских отношениях. В сентябре 1959-го, всего за полгода до случившегося в итурупской бухте Касатка, в США с официальным визитом впервые побывал Никита Хрущев. Это был апофеоз «народной дипломатии». Первый секретарь ЦК КПСС проехал через всю страну, в Айове заразился своей «кукурузной лихорадкой», расположив многих американцев к себе своим непосредственным поведением. Даже названия двух официозных книг, выпущенных в Москве по итогам той исторической поездки («Жить в мире и дружбе!», «Лицом к лицу с Америкой»), говорили о многом.

На 1960 год планировался ответный визит президента США Эйзенхауэра в Советский Союз, но всего через два месяца после спасения советской баржи и ее экипажа над Свердловском был сбит американский разведывательный самолет U-2 с летчиком Пауэрсом за штурвалом, и этот стремительный «конфетно-цветочный» период закончился. Впереди были Берлинский и Кубинский кризисы, поставившие планету на грань ядерной войны.

Но в марте 1960-го вся планета говорила только о четверке Зиганшина. К счастью, опасения сержанта не оправдались — их объявили героями и на родине. Из Сан-Франциско они отправились в Нью-Йорк, откуда отплыли роскошным лайнером Queen Mary в Европу. Из Франции 29 марта 1960-го, через 22 дня после своего чудесного спасения, они вылетели в Москву. Торжественный прием в аэропорту, цветы, ордена Красной Звезды из рук министра обороны СССР маршала Родиона Малиновского, восторженные статьи в советских газетах, фильм «49 дней», вышедший спустя два года, песни Высоцкого и Александры Пахмутовой.

В июне, после отдыха в санатории, герои всей страны вернулись в родную часть на Курильские острова.

Это оказались всего лишь 15 минут всесоюзной, всемирной славы. Спустя год, 12 апреля 1961-го, у страны и планеты появился новый кумир.

Но, несмотря на все пережитое, каждый из команды баржи «Т-36» так или иначе связал свою жизнь с водой. Иван Федотов вернулся на родину на берега Амура и всю жизнь проработал в речном флоте. Асхат Зиганшин, Филипп Поплавский и Анатолий Крючковский окончили мореходное училище в Ленинграде. Зиганшин служил в аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Поплавский также осел в Ленинграде, работал на научно-исследовательских суднах, обеспечивавших полеты советских космических аппаратов. Крючковский дослужился до должности заместителя главного механика Киевского судостроительного завода «Ленинская кузница».

Из всей четверки героев, судьба которых почти 60 лет назад обсуждалась во всем мире, сейчас в живых остался лишь Крючковский, последний свидетель той беспримерной истории выживания, доказавшей, что в любых, даже самых безнадежных, ситуациях надо прежде всего оставаться людьми.

Читайте также:

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. [email protected]

Непричесанная правда о дрейфе баржи «Т-36» / Назад в СССР / Back in USSR

17 января 1960 года баржу «Т-36» с командой из четверых солдат-срочников унесло от курильского острова Итуруп в открытый океан, в эпицентр мощного циклона. Предназначенное для каботажного плавания, а не для океанских походов суденышко 49 суток болталось по воле волн, преодолев в дрейфе около полутора тысяч морских миль.
На борту с самого начала почти не было еды и воды, но парни устояли, не потеряв человеческий облик.
Солдат-орденоносец и кумир советского рок-н-рола Асхат Зиганшин спустя 55 лет открыл непричесанную правду о дрейфе баржи «Т-36» по Тихому океану.

Пятьдесят пять лет назад эта четверка была популярнее ливерпульского квартета. О парнях с Дальнего Востока писали и говорили по всему миру. Но музыка легендарных Beatles жива и поныне, а слава Асхата Зиганшина, Анатолия Крючковского, Филиппа Поплавского и Ивана Федотова осталась в прошлом.
Их имена помнят сегодня лишь люди старшего поколения. Спустя полвека с гаком в живых остались двое участников беспримерного рейда. Зиганшин живет в Стрельне под Питером, Крючковский — в незалежном Киеве…

17 января. Шторм в заливе Касатка
— Похоже, Асхат Рахимзянович, те сорок девять дней — главное, что было в вашей жизни?
— Может, и хотел бы забыть о походе, так ведь напоминают постоянно! Хотя сейчас внимание далеко не то, что прежде. В 1960 году дня не проходило, чтобы мы где-нибудь не выступали — на заводах, в школах, институтах. Обошли почти все корабли Черноморского флота, Балтийского, Северного…
Со временем попривык говорить со сцены, везде рассказывал примерно одно и то же, даже не задумывался. Как стишок читал.
— И мне прочтете?
— Вам могу прозой. Раньше приходилось все же немного приукрашивать, округлять детали, подпускать пафос. Действительность не так романтична и красива, в жизни все скучнее и банальнее. Пока дрейфовали, ни страха не было, ни паники. Не сомневались, что обязательно спасемся. Хотя и не думали, что проведем в океане почти два месяца. Если бы дурная мысль забрела в голову, дня не прожили бы. Прекрасно понимал это, сам не раскисал и ребятам не давал, пресекал любые пораженческие настроения. В какой-то момент Федотов пал духом, стал срываться на крик, мол, хана, никто нас не ищет и не найдет, но я быстро менял пластинку, переводил разговор на другое, отвлекал.
В нашей команде было два украинца, русский и татарин. У каждого свой характер, манера поведения, но, поверите, до ссор ни разу не доходило. С мотористами Поплавским и Крючковским я служил второй год, Федотова знал хуже, он пришел из учебки и почти сразу попал к нам вместо загремевшего в лазарет матроса Володи Дужкина: тот наглотался угарного газа из печки-буржуйки. В начале дрейфа Федотов держал топор под подушкой. На всякий случай. Может, опасался за жизнь…
Оборудованных причалов на Итурупе отродясь не водилось. В заливе Касатка суда привязывали к рейдовым бочкам или мачте затопленного японского корабля. Жили мы не в поселке Буревестник, где базировался наш отряд, а прямо на барже. Так было удобнее, хотя на борту особо не развернешься: в кубрике помещались лишь четыре койки, печка да переносная радиостанция РБМ.
В декабре 59-го все баржи уже вытащили тракторами на берег: начинался период сильных штормов — в заливе от них не укрыться. Да и ремонт кое-какой предстоял. Но тут пришел приказ о срочной разгрузке рефрижератора с мясом. «Т-36» вместе с «Т-97» опять спустили на воду. Наша служба и состояла в том, чтобы перебрасывать на сушу грузы со стоявших на рейде больших кораблей. Обычно на барже был запас продуктов — галеты, сахар, чай, тушенка, сгущенка, мешок картошки, но мы готовились к зимовке и все перенесли в казарму. Хотя по правилам на борту полагалось держать НЗ на десять суток…

Около девяти утра шторм усилился, трос оборвался, нас понесло на скалы, но мы успели сообщить командованию, что вместе с экипажем «Т-97» попробуем укрыться на восточной стороне залива, где ветер тише. После этого рацию залило, и связь с берегом пропала. Старались держать вторую баржу в поле зрения, но в снегопад видимость упала почти до нуля. В семь вечера ветер резко переменился, и нас потащило в открытый океан. Еще часа через три мотористы доложили, что запасы топлива в дизелях на исходе. Я принял решение выброситься на берег. Шаг рискованный, но выбора не оставалось. Первая попытка оказалась неудачной: столкнулись со скалой под названием Чертова сопка. Чудом не разбились, смогли проскочить между камней, хотя пробоину получили, вода стала затапливать машинное отделение. За скалой начинался песчаный берег, на него я и направил баржу.
Мы почти дошли, уже касались днищем грунта, но тут закончилась солярка, двигатели заглохли, и нас понесло в океан.
— А если вплавь?
— Самоубийство! Вода ледяная, высокая волна, минусовая температура… И пару минут не продержались бы на поверхности.Да нам и мысль в голову не приходила о том, чтобы бросить баржу. Разве можно разбазаривать казенное имущество?!
Стать на якорь при таком ветре не получилось бы, да и глубина не позволяла. К тому же на барже все обледенело, цепи смерзлись. Словом, ничего не оставалось, как смотреть на исчезающий вдали берег. Снег продолжал идти, но в открытом океане волна чуть снизилась, не так трепала.
Страха мы не испытывали, нет. Все силы бросили на откачку воды из машинного отделения. С помощью домкрата залатали пробоину, устранили течь. Утром, когда рассвело, первым делом проверили, что у нас с едой. Буханка хлеба, немного гороха и пшена, ведро перемазанной мазутом картошки, банка с жиром. Плюс пара пачек «Беломора» и три коробка спичек. Вот и все богатство. Пятилитровый бачок с питьевой водой разбился в шторм, пили техническую, предназначенную для охлаждения дизелей. Она была ржавая, но главное — пресная!
Сперва рассчитывали, что нас быстро найдут. Или ветер переменится, пригонит баржу к берегу. Тем не менее я сразу ввел жесткие ограничения по еде и воде. На всякий случай. И оказался прав.
27 января. Именинный торт
В обычных условиях командир не должен стоять на камбузе, это обязанность рядовых, но на второй или третий день Федотов стал кричать, что мы умрем с голоду, вот ребята и попросили, чтобы я взял все в свои руки, контролировал ситуацию.
— Вам доверяли больше, чем себе?
— Наверное, им так было спокойнее… Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Еще добавлял крупу, пока не закончилась. Воду пили трижды в день — по крохотному стаканчику из набора для бритья. Но вскоре и эту норму пришлось урезать вдвое.
На такие меры экономии я решился, случайно обнаружив в рубке обрывок газеты «Красная Звезда», где сообщалось, что в указанном районе Тихого океана Советский Союз будет проводить запуски ракет, поэтому из соображений безопасности до начала марта там запрещено появляться любым судам — гражданским и военным. К заметке прилагалась схематичная карта региона. Мы с парнями по звездам и направлению ветра прикинули и поняли, что… дрейфуем аккурат в эпицентр ракетных испытаний. А значит, была вероятность, что нас искать не станут.
— Так и получилось?
— Да, как потом оказалось. Но мы-то надеялись на лучшее, не знали, что на второй же день на берег Итурупа выбросило спасательный круг с нашей баржи и разбитый ящик из-под угля с бортовым номером «Т-36». Обломки нашли и решили, что мы погибли, налетев на скалы. Родным командование отправило телеграммы: так, мол, и так, ваши сыновья пропали без вести.
Хотя, может, никто и не думал напрягаться, организовывая масштабные поиски. Из-за несчастной баржи отменять пуск ракет? Успешные испытания для страны были гораздо важнее четверых исчезнувших солдат…
А мы продолжали дрейфовать. Мысли все время крутились вокруг еды. Я стал варить суп раз в два дня, используя одну картофелину. Правда, 27 января в свой день рождения Крючковский получил повышенный паек. Но Толя отказался в одиночку есть дополнительную порцию и пить воду. Мол, именинный торт делят между всеми гостями, поэтому угощайтесь!
Как ни пытались растянуть припасы, 23 февраля закончились последние. Такой вот праздничный обед в честь Дня Советской Армии получился…
Знаете, за все время никто не попытался стащить что-то с общего стола, урвать лишний кусок. Да это не получилось бы, если честно. Все было наперечет. Пробовали есть мыло, зубную пасту. С голодухи все сгодится! Чтобы не думать без конца о жратве и не сойти с ума, я старался загрузить ребят работой. В начале рейда недели две — день за днем! — пытались вычерпать воду из трюма. Под ним располагались цистерны с топливом, теплилась надежда: вдруг там осталась солярка и мы сможем запустить двигатели. В светлое время суток гремели ведрами, сколько было сил, в темноте открывать люк не решались, чтобы не допустить разгерметизации отсека, а за ночь забортная вода опять накапливалась — осадка-то баржи чуть выше метра. Сизифов труд! В итоге добрались до горловин цистерн, заглянули внутрь. Увы, топлива не обнаружили, лишь тонкую пленку на поверхности. Задраили все наглухо и больше туда не совались…

7 марта. Противостояние с Америкой
— Счет дням вели?
— У меня были часы с календарем. Поначалу даже катерный журнал заполнял: настроение экипажа, чем кто занимался. Потом писать стал реже, поскольку ничего нового не происходило, болтались где-то в океане, да и все. Спасли нас 7 марта, а не 8-го, как мы решили: просчитались на сутки, позабыв, что год високосный и в феврале 29 дней.
Лишь на последнем отрезке дрейфа потихоньку начала отъезжать «крыша», пошли галлюцинации. Мы почти не выходили на палубу, лежали в кубрике. Сил совсем не осталось. Пытаешься подняться, и словно получаешь удар обухом по лбу, чернота в глазах. Это от физического истощения и слабости. Голоса какие-то слышали, звуки посторонние, гудки кораблей, которых в действительности не было.
Пока могли шевелиться, пробовали ловить рыбу. Точили крючки, мастерили примитивные снасти… Но океан бушевал почти без перерыва, за все время ни разу не клюнуло. Какая дура полезет на ржавый гвоздь? А мы и медузу съели бы, если бы вытащили. Правда, потом вокруг баржи стали кружить стаи акул. Метра по полтора в длину. Мы стояли и смотрели на них. А они — на нас. Может, ждали, что кто-нибудь за борт без сознания свалится?
К тому времени мы уже съели ремешок от часов, кожаный пояс от брюк, взялись за кирзовые сапоги. Разрезали голенище на кусочки, долго кипятили в океанской воде, вместо дров используя кранцы, автомобильные покрышки, прикованные цепями к бортам. Когда кирза чуть размякала, начинали жевать ее, чтобы хоть чем-то живот набить. Иногда обжаривали на сковородке с техническим маслом. Получалось что-то вроде чипсов.
— В русской народной сказке солдат кашу из топора варил, а вы, значит, из сапога?
— А куда деваться? Обнаружили кожу под клавишами гармошки, маленькие кружочки хрома. Тоже съели. Я предложил: «Давайте, ребята, считать это мясом высшего сорта…»
Поразительно, но даже расстройствами желудка не маялись. Молодые организмы все переваривали!
До самого конца не было ни паники, ни депрессии. Уже потом механик пассажирского теплохода «Куин Мэри», на котором мы после спасения плыли из Америки в Европу, рассказывал, что оказывался в подобной ситуации: его судно в сильный шторм на две недели осталось без связи. Из тридцати человек экипажа несколько погибли. Не от голода, а из-за страха и постоянных драк за пищу и воду… Да разве мало случаев, когда моряки, оказавшись в критической ситуации, с ума сходили, бросались за борт, съедали друг друга?

— Как вас нашли американцы?
— Первый корабль мы заметили только на сороковые сутки. Далеко, почти на горизонте. Махали руками, кричали — без толку. Тем же вечером увидели огонек в отдалении. Пока разводили костер на палубе, судно скрылось вдали. Еще через неделю мимо прошли два корабля — тоже безрезультатно. Последние дни дрейфа были очень тревожными. У нас оставалось полчайника пресной воды, один сапог да три спички. С такими запасами протянули бы пару суток, вряд ли больше.
7 марта услышали какой-то шум снаружи. Сначала решили: опять галлюцинации. Но не могли же они начаться одновременно у четверых? С трудом выбрались на палубу. Смотрим — над головами кружат самолеты. Набросали на воду сигнальных ракет, пометили район. Потом вместо самолетов появились два вертолета. Спустились низко-низко, кажется, рукой дотянуться можно. Тут уже мы окончательно поверили, что мучениям конец, помощь пришла. Стоим, обнявшись, поддерживаем друг друга.
Из люков высунулись пилоты, сбросили веревочные трапы, показывают знаками, как подниматься, что-то кричат нам, а мы ждем, когда кто-нибудь спустится на баржу, и я как командир поставлю свои условия: «Дайте продукты, топливо, карты, и мы сами домой доберемся». Так и переглядывались: они — сверху, мы — снизу. Вертолеты повисели-повисели, топливо кончилось, они улетели. Их сменили другие. Картина та же: американцы не спускаются, мы не поднимаемся. Смотрим, авианосец, с которого вертолеты взлетели, разворачивается и начинает удаляться. И вертолеты следом. Может, американцы подумали, что русским нравится болтаться посередине океана?
В этот момент мы по-настоящему струхнули. Поняли: сейчас сделают нам ручкой и — тю-тю. Хотя даже тогда мысли не было, чтобы бросить баржу. Пусть хоть на борт к себе поднимают! Из последних сил начали подавать американцам знаки, мол, дурака сваляли, не бросайте на погибель, заберите. К счастью, авианосец вернулся, подошел поближе, с капитанского мостика на ломаном русском нам прокричали: «Рomosh vam! Pomosh!» И опять вертолеты в небо подняли. На этот раз мы не заставляли себя уговаривать. Я влез в спущенную на палубу люльку и первым поднялся на борт вертолета. Мне сразу сунули в зубы сигарету, я с удовольствием закурил, чего не делал много дней. Потом и ребят подобрали с баржи.

16 марта. Статья в «Известиях»
На авианосце тут же повели на кормежку. Налили по миске бульона, дали хлеб. Мы взяли по небольшому кусочку. Показывают: берите еще, не стесняйтесь. Но я парней сразу предупредил: хорошего — понемногу, поскольку знал, что с голодухи нельзя обжираться, это плохо заканчивается. Все-таки вырос в Поволжье в послевоенное время…
— Наверное, до сих пор не оставляете в тарелке несъеденный кусок, выбираете до крошки?
— Наоборот, во вкусах я привередлив: то не ем, это не хочу. Скажем, вареные овощи так и не полюбил — морковку, капусту, свеклу… Страха голода у меня не было и нет.
Но продолжу рассказ про первые часы на авианосце. Американцы выдали чистое белье, бритвенные приборы, отвели в душ. Только я начал мыться и… рухнул без сознания. Видимо, организм 49 суток работал на пределе, а тут напряжение спало, и сразу такая реакция.
Очнулся через три дня. Первым делом поинтересовался, что с баржей. Санитар, присматривавший за нами в корабельном лазарете, лишь плечами пожал. Тут у меня настроение и упало. Да, здорово, что живы, но кого мы обязаны благодарить за спасение? Американцев! Если не злейших врагов, уж точно не друзей. Отношения у СССР и США в тот момент были не ахти. Холодная война! Словом, впервые за все время я откровенно сдрейфил. На барже так не боялся, как на американском авианосце. Остерегался провокаций, опасался, что нас в Штатах оставят, не разрешат вернуться домой. А если отпустят, что ждет в России? Не обвинят ли в измене Родине? Я же советский солдат, комсомолец и вдруг попал в пасть акулам мирового империализма…
Сказать по совести, американцы относились к нам исключительно хорошо, даже специально вареники с творогом сварили, о которых мы мечтали на барже. Коком на авианосце служил потомок эмигрантов с западной Украины, он знал толк в национальной кухне… И все же в первые дни после спасения я всерьез подумывал о самоубийстве, примерялся к иллюминатору, хотел выброситься. Или на трубе повеситься.
— А правда, что к вашим родителям приходили с обыском, пока вы дрейфовали?
— Об этом я узнал через 40 лет! В 2000 году пригласили в родные края, в Самарскую область, устроили что-то вроде торжеств по случаю юбилея плавания. В райцентре Шентала ведь и улица моего имени есть…
После окончания официальной части ко мне подошла женщина и, сильно смущаясь, попросила прощения за мужа-милиционера, который вместе с особистами в 60-м шастал у нас в доме по чердакам да подвалам. Наверное, думали, что мы с ребятами дезертировали, уплыли на барже в Японию. А я и не догадывался об обыске, родители ничего тогда не сказали. Они всю жизнь были скромными людьми, тихими. Я самый младший в семье, еще есть две сестры, живут в Татарии. Старший брат давно умер.
Что я нашелся, не погиб и не пропал без вести, в марте 60-го родные услышали по «Голосу Америки». Точнее, не они сами, а соседи прибежали и сказали, мол, про вашего Витьку по радио передают. Асхатом меня звали только домашние, а остальные именовали Виктором. И на улице, и в школе, и потом в армии.

Кинохроника, снятая на авианосце «Кирсардж» в 1960 году.

Американцы сразу сообщили, что выловили в океане четверых русских солдат, а наши власти неделю решали, как реагировать на новость, что с нами делать. Вдруг мы предатели или перебежчики? Лишь на девятый день, 16 марта, в «Известиях» на первой полосе появилась заметка «Сильнее смерти»…
К этому времени мы успели дать пресс-конференцию. Прямо на борту авианосца. С Гавайских островов прилетел переводчик, неплохо знавший русский, с ним — несколько десятков журналистов. С телекамерами, фотоаппаратами, прожекторами… А мы — деревенские парни, для нас это все дико. Может, поэтому и разговор получился коротким. Посадили нас в президиум, мороженое каждому принесли. Какой-то корреспондент спросил, говорим ли по-английски. Вскочил Поплавский: «Thank you!» Все рассмеялись. Потом поинтересовались, откуда мы родом, из каких мест. Ребята ответили, я тоже сказал, и вдруг у меня из носа ручьем хлынула кровь. Наверное, от волнения или перенапряжения. На том пресс-конференция и закончилась, толком не начавшись. Отвели обратно в каюту, поставили у дверей часовых, чтобы никто без спросу не ломился.
Правда, в Сан-Франциско, куда мы прибыли на девятые сутки, пресса свое наверстала, сопровождала на каждом шагу. О нас и по американскому телевидению рассказывали. Я раньше про это чудо техники лишь слышал, а тут включаю — идет сюжет о нашем спасении. Мы обросшие, исхудавшие… Я почти 30 килограммов сбросил, и ребята примерно по столько же. Помню, потом показывали «фокус»: становились втроем и обхватывали себя одним солдатским ремнем.

Год спустя. Полёт Гагарина
Принимали нас в Штатах по высшему разряду! Мэр Сан-Франциско подарил символические ключи от города, произвел в почетные жители. Ко мне потом в Союзе девушки долго приставали с расспросами: «А правда, что ключ золотой?» Не станешь ведь объяснять: нет, деревянный, золотистой краской покрытый… В посольстве нам выдали по сто долларов на карманные расходы. Я набрал подарков маме, отцу, сестрам. Себе ничего не взял. Отвели в модный магазин и приодели: купили каждому пальто, костюм, шляпу, галстук. Правда, в узких брюках и остроносых туфлях дома я ходить не решился, не понравилось, что стали обзывать стилягой. Брюки отдал брату Мише, а ботинки — Крючковскому. Тот родным отправил. Еще нам подарили яркие трусы с ковбоями. Сейчас бы запросто носил, а тогда дико стеснялся. Потихоньку запихнул за батарею отопления, чтобы никто не видел.
По пути из Сан-Франциско в Нью-Йорк каждому подарили в самолете по шкалику виски. Я пить не стал, привез домой, брату отдал. Кстати, на авианосце был забавный эпизод, когда переводчик принес нам две бутылки русской водки. Говорит: по вашей просьбе. Мы сильно удивились, а потом посмеялись. Видимо, хозяева перепутали воду и водку…
— Остаться за океаном не предлагали?
— Спрашивали аккуратно, не боимся ли возвращаться. Мол, если хотите, предоставим убежище, условия создадим. Мы категорически отказывались. Боже упаси! Советское патриотическое воспитание. До сих пор не жалею, что не соблазнился никакими предложениями. Родина одна, другой мне не надо. Про нас потом и говорили: эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались.
В Москве в первые дни опасался, как бы не упекли на Лубянку, не упрятали в Бутырку, не начали пытать. Но в КГБ нас не вызывали, допросов не устраивали, наоборот, встретили у трапа самолета с цветами. Вроде бы даже звание Героев Советского Союза хотели дать, но все ограничилось орденами Красной Звезды. Мы и этому были рады.
— А за границей вы потом бывали?
— В Болгарии. Два раза. Ездил в Варну в гости к знакомому, жил у него с женой. Но это уже значительно позже. А тогда, в 60-м, у нас началась веселая жизнь. Когда прилетели в Москву, нам выдали программку: в девять утра быть в Доме радио, в одиннадцать — на телевидении на Шаболовке, в два часа — встреча с пионерами на Ленинских горах… Помню, ехали по городу, а вдоль улиц — плакаты: «Слава отважным сынам нашей Родины!» Утром у гостиницы ЦДСА садились в присланную машину, вечером возвращались в свои номера. Никакого инструктажа, о чем говорить. Каждый рассказывал что хотел.
Нас принял министр обороны маршал Малиновский. Подарил всем штурманские часы («Чтобы больше не заблудились»), присвоил мне звание старшего сержанта, дал каждому двухнедельный отпуск на родину. Погостили мы дома, встретились в Москве и отправились в Крым, в военный санаторий в Гурзуфе. Опять все по первому классу! Там генералы да адмиралы отдыхали — и вдруг мы, солдаты! Номера с видом на Черное море, питание усиленное… Позагорать, правда, не получилось. Только разденешься, туристы со всех сторон бегут с фотоаппаратами. Просят снимок на память и автограф. Уже прятаться от людей стали…
В Гурзуфе нам предложили поступать в училище ВМФ в Ломоносове под Ленинградом. Все, кроме Федотова, согласились.
— Страх перед морем не возник после полуторамесячного дрейфа?
— Абсолютно никакого! Другое волновало: у нас было по 7-8 классов образования, вступительные экзамены мы сами не сдали бы. Месяц ударно занимались с прикрепленными преподавателями русским языком и математикой, кое-какие пробелы в знаниях заполнили, и все же зачисление прошло в льготном режиме. Политуправление похлопотало… И потом, откровенно говоря, учились мы так себе. «Хвосты» случались, зачеты не с первого раза сдавали. На занятия мы ведь ходили в перерывах между выступлениями. Я даже делегатом съезда комсомола успел побывать.
— Долго вокруг вас водили хороводы?
— Считай, до полета Юрия Гагарина мы шумели, а потом у страны и всего мира появился новый герой. Конечно, мы и приблизиться не могли к его славе. Даже не пытались.
— А встречались с космонавтом номер один?
— Как-то обедали вместе. Но это нельзя считать знакомством. Правда, в модной тогда детской считалке наши фамилии стояли рядом:
«Юрий — Гагарин.
Зиганшин — татарин.
Герман — Титов.
Никита — Хрущев».
Про нашу четверку сняли художественный фильм, Владимир Высоцкий написал к нему песню.

Стиляги переложили на рок-н-ролльный мотив американский шлягер: «Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин съел второй сапог».

Хемингуэй приветственную телеграмму мне присылал. Лежала дома, а потом затерялась. От Алена Бомбара письмо приходило, от Тура Хейердала. Конечно, приятно, что великие люди слышали мое имя, но я понимал: мы с ребятами своей славой обязаны стечению обстоятельств. Так сложилось. Хотя и сегодня не забывают. Пару лет назад какой-то чудак написал художественную повесть «Баржа Т-36». Нафантазировал всяких глупостей, насочинял муру! Подарили книжку, я пролистал ее и даже читать не стал. На полке в шкафу валяется…
Был момент, начал крепко выпивать. Научили. У нас ведь как? Любая встреча заканчивается застольем. А звали часто. Сперва мое выступление, потом банкет. И отказать людям нельзя, обижаются… Но в последние 20 лет ни капли спиртного в рот не беру. Даже пиво не пью. Спасибо медицине, помогла.
55 лет спустя. Почётный гражданин
Вы вот говорите: те 49 дней — главное событие жизни. Да, эпизод яркий, с этим не поспоришь. Но у кого-то и такого нет. Люди умирают, что называется, не родившись. И самим вспомнить нечего, и их никто не знает.
А наша четверка, как ни крути, и после того дрейфа жила достойно. Судьба, конечно, побросала, но не сломала. Я с марта 1964 года по май 2005-го бороздил воды Финского залива. Сорок один год прослужил на одном месте. В аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Как говорится, в тридцатиминутной готовности. Суда, правда, менял. Сначала работал с пожарными, потом с водолазами. Много было разных историй. В Москву на парад в честь Дня ВМФ четырежды ходил. Одиннадцать суток по рекам и каналам шли, месяц репетировали, чтобы выдать перед ВИП-зрителями струю воды высотой сто метров. С Северного флота боевую подлодку на парад специально тащили! Впрочем, это уже для другого рассказа…
Федотов служил в речфлоте, плавал по Амуру. Кстати, о том, что у него родился сын, Иван узнал, когда нас американский авианосец подобрал. Вернувшись в Москву и получив отпуск, сразу рванул на Дальний Восток к семье…
Поплавский, окончив училище в Ломоносове, никуда уезжать не стал, там и осел навсегда. Участвовал в экспедициях в Средиземном море, Атлантике, вел наблюдение за космическими аппаратами. Он, как и Федотов, к сожалению, уже умер. Остались мы с Крючковским. Толя после учебы попросился на Северный флот, но пробыл там недолго — жена приболела и он перебрался на родную Украину, в Киев. Всю жизнь проработал на судостроительном заводе «Ленинская кузница». В последний раз мы виделись в 2007 году. Летали на Сахалин. Сделали нам такой подарок — пригласили. Пробыли неделю.
— Опять штормило?
— Не то слово! По программе планировался полет на Курилы, но аэродром Итурупа три дня не принимал. Летчиков почти уговорили, но в последний момент они отказались, говорят, мы же не самоубийцы. Полосу на Итурупе японцы строили для камикадзе: тем важно было взлететь, о посадке не думали…
Так больше и не довелось побывать в местах, в которых мы служили. Теперь не выберемся. Здоровья нет, да и дорогу некому оплачивать. Крючковский в конце прошлого года перенес инсульт, долго лежал в госпитале, я тоже на аптеку работаю, хронических болячек развелось без счета. Хотя до 70 лет держался, почти не хворал. Пенсии не хватает, на лодочной станции сторожу, частные яхты да катера охраняю. Живу с дочкой и внуком Димой. Жену Раю похоронил семь лет назад. С Крючковским иногда созваниваемся, стариковскими новостями обмениваемся.
— О политике говорите?
— Не люблю этого. Да и что обсуждать? Была одна страна, которую развалили. Теперь вот на Украине война… Когда-нибудь она закончится, только, боюсь, нам не дожить.
Я теперь дальше Стрельны почти не выбираюсь.
— Вы же почетный житель города?
— Да, не только Сан-Франциско… В 2010 году избрали. Сначала Владимира Путина, потом — меня. Удостоверение N 2 выдали. Правда, звание в буквальном смысле почетное, никаких льгот не предполагает. Даже на оплату коммунальных услуг. Но я не жалуюсь. Вот на пятидесятилетие дрейфа мне холодильник подарили. Импортный, большой…
P.S. Все думаю над вашим вопросом о главном событии жизни. Честно говоря, лучше бы их не было, тех сорока девяти дней. Во всех смыслах — лучше. Если бы тогда нас не унесло в море, после службы вернулся бы я в родную Шенталу и продолжал бы работать трактористом. Именно тот шторм сделал из меня моряка, всю жизнь перевернул…
А с другой стороны, о чем бы мы с вами разговаривали сегодня? Да и не приехали бы вы ко мне. Нет, глупо сожалеть.
Куда несло, туда, как говорится, и вынесло…
В 1960 году появилась песня «О четырех героях». Музыка: А.Пахмутова Слова: С.Гребенников, Н.Добронравов. Эта песня в исполнении Константина Рябинова, Егора Летова и Олега Судакова вошла в альбом «На советской скорости» — первый магнитоальбом советского андеграундного проекта «Коммунизм».

Дрейф самоходной баржи Т-36 — Википедия. Что такое Дрейф самоходной баржи Т-36

Дрейф самоходной баржи Т-36
Страна
Число пострадавших	4

Дрейф самоходной баржи Т-36 — происшествие, случившееся в январе-феврале 1960 года, в ходе которого четверо военнослужащих вооружённых сил СССР провели в неуправляемом дрейфе в океане без пищи 49 дней^[1][2][3][4].

Описание

17 января 1960 года в 9 часов утра по местному времени в заливе острова Итуруп ураганным ветром, достигавшим скорости 60 м/с, была сорвана со швартовки советская самоходная танкодесантная баржа проекта 306 под номером T-36. На её борту находилось четверо военнослужащих военно-строительных частей СССР, приписанных к барже: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов.

Экипаж боролся со стихией десять часов; около 7 часов вечера мотористы доложили, что запасы топлива на барже заканчиваются. Зиганшин предложил выброситься на берег, но ни одна из трёх попыток результата не дала; хуже того, одна из таких попыток привела к тому, что баржа получила небольшую пробоину. Волны достигали высоты 15 метров; одной из таких волн, ударившей в рубку баржи, была выведена из строя радиостанция. Около 22:00 лишённую хода баржу вынесло в открытый океан^[5].

На берегу было известно о борьбе баржи со стихией, однако больше сообщений с баржи не поступало. Как только ветер несколько стих, солдаты прочесали берег. Обнаруженные обломки бочонка для питьевой воды, сметённого с палубы волной, дали основание считать, что баржа была потоплена ураганом. В ряде источников выдвигается версия, что поисковые работы были остановлены также и по причине запрета выхода в море спасательным и другим судам в связи с проводившимися в те дни ракетными стрельбами^[5][1]. Однако эта версия опровергается фактами — в частности, район, закрытый для плавания в связи с испытаниями МБР, находился в центре Тихого океана, далеко от района дрейфа баржи^[6].^{[неавторитетный источник?]}

Тем временем баржа относилась ветром на юго-восток от Курильских островов, где она, выйдя из течения Оясио, была подхвачена одной из ветвей течения Куросио, скорость которого достигает 78 миль в сутки^[2].

На второй день дрейфа экипаж баржи провёл инвентаризацию запасов провизии. Их запасы составляли: 15—16 ложек крупы, буханка хлеба, банка консервов и некоторое количество картофеля, который находился в машинном отделении и в шторм оказался пропитанным дизельным топливом^[5]. Пресная вода имелась в системе охлаждения двигателей баржи; когда она закончилась, собирали дождевую^[3].

Скудные запасы еды со временем закончились. В пищу пошло всё, что хотя бы отдалённо напоминало съестное — кожаные ремни, несколько пар кирзовых сапог, мыло, зубная паста^[5]. По воспоминаниям Зиганшина:

Мы его [кожаный ремень] порезали мелко, в лапшу, и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что ещё у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жёсткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели…^[3]

Дрейф продолжался 49 дней^{[1][2][3][4][прим 1]}. Люди теряли в весе до 800 граммов в день — Зиганшин, ранее весивший 70 кг, похудел до 40 кг^[3].

…В тяжелейших условиях солдаты смогли не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство…^[7]

7 марта 1960 года в 1960 км от атолла Уэйк вертолётчики с американского авианосца «Кирсердж» заметили полузатопленную баржу, на которой лежали люди. Когда спасённых доставили на борт авианосца, Асхат Зиганшин заявил, что им ничего не нужно, кроме топлива и продуктов, и что они сами доберутся до дома. Но об этом не могло быть и речи: военнослужащие были крайне истощены и находились на грани жизни и смерти. Американцы были поражены тем, что советские солдаты и в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину — когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам^[3]; ели совсем немного, понимая, что от большей порции могут умереть, как иногда случалось с людьми, пережившими длительный голод.

Авианосец доставил спасённых военнослужащих в Сан-Франциско, где они были неоднократно интервьюированы, а также была устроена пресс-конференция, где члены экипажа Т-36, одетые в гражданские костюмы, предоставленные правительством США, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением. В Сан-Франциско земляков встретил Генконсул СССР А. А. Кардашов — фотография спасенных с ним была напечатана в те дни во многих газетах страны, размещена на афишных стендах в городах СССР. Губернатор Сан-Франциско вручил героям символический ключ от города^[3]. Каждому из четверых было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. Затем военнослужащих отправили в Нью-Йорк, где они встретились с представителями советского посольства и неделю отдыхали на даче^[4]. Из Нью-Йорка они отплыли на корабле «Куин Мэри» в Европу. Из Европы участников дрейфа, уже в военной форме, доставили в Москву, а затем, после медицинского обследования, их вернули в свою часть. Таким образом, герои совершили кругосветное путешествие.

По возвращении домой им был организован торжественный приём, они были награждены орденами Красной Звезды и получили широкую известность (в том числе и в популярной культуре). Министр обороны Родион Малиновский подарил спасённым штурманские часы, «чтобы они больше не блуждали»; Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта, его именем названа улица в Сызрани^[3], улица в Алма-Ате, улица в с. Большая Атня в Татарии, а также улица в городе Артёме^{[источник не указан 1107 дней]}.

Телеграмма советского правительства

Младшему сержанту ЗИГАНШИНУ Асхату Рахимзяновичу рядовым ПОПЛАВСКОМУ Филиппу Григорьевичу, КРЮЧКОВСКОМУ Анатолию Федоровичу, ФЕДОТОВУ Ивану Ефимовичу

Дорогие товарищи! Мы гордимся и восхищаемся вашим славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии. Ваш героизм, стойкость и выносливость служат примером безупречного выполнения воинского долга. Своим подвигом, беспримерной отвагой вы приумножили славу нашей Родины, воспитавшей таких мужественных людей, и советский народ по праву гордится своими отважными и верными сынами.

Желаю вам, дорогие соотечественники, доброго здоровья и скорейшего возвращения на Родину.

— Н. Хрущёв. Москва, Кремль. 16 марта 1960 года.

Расследование

Результатов официального расследования не публиковалось. Кто оказался виновным в этом происшествии, так и осталось загадкой.

Отражение в искусстве

• На данное событие имеется аллюзия в песне «Интермедия 1» (1996 г.) российского автора-исполнителя Михаила Щербакова. В песне имеются слова «Он в прошлой жизни полярник был, во льдах без шубы влача свой срок, свистел сквозь зубы „Зиганшин рок“»^[9].
• Песня проекта «Коммунизм» «Четыре солдата» из альбома 1988 года^[10]

В народном творчестве:

• фольклорная переделка американской рокнрольной песни «Rock Around the Clock» — «Зиганшин буги, Зиганшин рок, Зиганшин съел второй сапог…» (имеется несколько вариантов)^[11]
• появилась детская считалка в двух вариантах^[12]:

Юрий — Гагарин. Зиганшин — татарин. Герман — Титов. Никита — Хрущёв.

Юрий Гагарин, Зиганшин-татарин, Никита Хрущёв, А ты кто будешь таков?

• В пятой серии телесериала «Оптимисты» (2017) показаны события, происходившие «за кулисами» этого происшествия.

См. также

• Линь Пэн — китайский моряк, проведший на спасательном плоту 133 дня (1942)

Ссылки

Примечания

Комментарии

1. ↑ Все источники указывают продолжительность дрейфа в 49 дней; однако в тех же источниках зафиксированы дата срыва баржи со швартовки — 17 января, и дата спасения экипажа — 7 марта, что при прямом подсчёте по календарю даёт 51 день. Достоверно определить причину возникновения разночтения в настоящее время не представляется возможным; в частности, поскольку даты в обоих случаях взяты по местному времени, могло иметь место пересечение баржей линии перемены дат; также не исключено, что продолжительность дрейфа определялась по какому-то иному, не называемому явно, критерию — например, с момента потери баржей хода до момента её обнаружения. По другой версии, число 49 было ошибочно объявлено Н. С. Хрущёвым, которого после этого «не смели поправлять» (см. Смолянников, 2011)

Источники

Баржа — Википедия, свободная энциклопедия

Баржа
Entidad subnacional
Баржа Локализация баржи в Италии
Ubicación de Barge
Coordenadas	44 ° 44′00 ″ N 7 ° 19′00 ″ E / 44,733333333333, 7,3166666666667 Координаты: 44 ° 44′00 ″ N 7 ° 19′00 ″ E / 44.733333333333, 7.3166666666667
Капитал	Баржа
Официальная идиома	Итальяно
Энтидад	Comuna de Italia
• País	Italia
• Región	Piamonte
• Провинция	Кунео
Dirigentes
• Алькальд	Лука Коломбатто
Municipios limítrofes	Bagnolo Piemonte, Cardè, Cavour (TO), Envie, Ostana, Paesana, Revello, Sanfront, Villafranca Piemonte (TO)
Superficie
• Итого	82 км²
Высота
• СМИ	316 м с.п. м.
Población (31-12-2008)
• Итого	7,757 [1] hab.
• Densidad	95 гааб / км²
Gentilicio	bargesi, (антико: bargiolini)
Huso horario	CET (UTC +1)
• en verano	CEST (UTC +2)
Código postal	12032 [2]
Prefijo telefónico	0175
Matrícula	CN
Código ISTAT	004012
Código Катастрофа	A660 [3]
Официальный веб-сайт

Barge es una localidad y comune italiana de la provincia de Cuneo, región de Piamonte, con 7.980 жителей. ^[4] De estos, el 17% son extranjeros, y en specific de origen chino, el 12%. ^[4] La afluencia de inmigrantes es una de las causas de la reversión de la tendencia de decimiento de la población. Una de las actividades a que se dedican los inmigrantes chinos es al trabajo en las canteras de cuarcita.

Evolución demográfica [редактор]

Gráfica de evolución demográfica de Barge entre 1861 г. 2011 г.

Fuente ISTAT — графическая разработка Википедии

• 
• 
• 

  Puente sobre el arroyo Ghiandone, en Barge.

Ciudades hermanadas [редактор]

Referencias [editar]

Enlaces externos [редактор]

.

Кодовая баржа — Wikipédia

Un article de Wikipédia, l’encyclopédie libre.

Code Barge — это серия французских телеканалов и 30 эпизодов из 3-х минут, отправленных на партию 7 июля 2008 г., на TF1. Elle rediffusée sur HD1 depuis 2012.

Подвеска Après Avoir sagement Travaillé quinze ans dans les assurances, Roland veut changer de vie. Sous l’influence de son épouse, Véronique, Roland décide de prendre en gérance une supérette, «Prixpiti».

• L’ouverture
• Carte de fidélité
• Демонстрация
• Les petits paniers
• Мишель Сарду
• Стадион
• ла звезда
• 5 фруктов и овощей по цене
• La boite à idées
• Девиз
• La quinzaine du rire
• La grosse livraison
• Интернет
• Pourquoi Karine
• Le vol
• Вояант
• L’amnésie
• Клоун
• Сен-Валентин
• La foire aux vins
• Cinéma de Quartier
• Менеджмент
• Национальный праздник
• Анимационные вакансии
• Bienvenue chez Prixpiti
• Il était une fois Prixpiti
• Реплика
• Les échecs
• Le rire et Jean Mouloud
• Календарь
• Урок первый
• Марди Гра
• L’anniversaire de mariage

.Баржа

— Википедия

Акчелио | Айсон | Альба | Альбаретто делла Торре | Альто | Аргентера | Аргуэльо | Баньяско | Баньоло Пьемонте | Baldissero d’Alba | Барбареско | Баржа | Бароло | Бастия Мондови | Баттифолло | Бинетт | Беллино | Бельведер Ланге | Бене Вадженна | Беневелло | Берголо | Бернеццо | Бонвичино | Borgo San Dalmazzo | Боргомале | Босия | Босоласко | Бовс | Бюстгальтер | Бриалья | Брига Альта | Бронделло | Броссаско | Буска | Камерана | Камуфляж | Канале | Канозио | Капрауна | Каральо | Караманья Пьемонте | Карде | Carr | Картиньяно | Casalgrasso | Кастаньито | Кастельдельфино | Кастеллар | Кастеллетто Стура | Кастеллетто Уззоне | Кастеллинальдо | Кастеллино Танаро | Кастельманьо | Кастельнуово-ди-Чева | Кастильоне Фаллетто | Кастильоне Тинелла | Кастино | Каваллерлеоне | Cavallermaggiore | Целле-ди-Макра | Ченталло | Ceresole d’Alba | Черретто Ланге | Cervasca | Cervere | Чева | Кераско | Кьюза ди Пезио | Cigliè | Cissone | Clavesana | Корнелиано д’Альба | Кортемилия | Коссано Бельбо | Costigliole Saluzzo | Краванзана | Crissolo | Кунео | Демонте | Диано д’Альба | Дольяни | Дронеро | Эльва | Entracque | Envie | Фарильяно | Фаул | Feisoglio | Фоссано | Frabosa Soprana | Frabosa Sottana | Фрассино | Гайола | Гамбаска | Гарессио | Генола | Gorzegno | Gottasecca | Говоне | Гринзане Кавур | Гуарен | Ильяно | Исаска | Ла Морра | Лагнаско | Lequio Berria | Лекуо Танаро | Lesegno | Левице | Лимоне Пьемонте | Лисио | Макра | Мальяно Альфьери | Мальяно Альпи | Манго | Манта | Марене | Маргарита | Мармора | Марсалья | Мартиниана По | Мелле | Мойола | Момбаркаро | Момбасильо | Монастеро ди Васко | Монастероло Касотто | Монастероло ди Савильяно | Monchiero | Мондови | Monesiglio | Монфорте д’Альба | Монтальдо Роэро | Монтальдо ди Мондови | Монтанера | Монтелупо Альбезе | Монтемале ди Кунео | Монтероссо Грана | Монтеу Роэро | Монтедземоло | Монтичелло д’Альба | Montà | Моретта | Мороццо | Мураццано | Мурелло | Нарзоль | Neive | Невилье | Ниэлла Бельбо | Ниэлла Танаро | Novello | Nucetto | Ончино | Ормеа | Остана | Paesana | Паньо | Пампарато | Парольдо | Перлетто | Perlo | Певераньо | Пеццоло Валле Уззоне | Пианфей | Пиаско | Пьетрапорцио | Piobesi d’Alba | Пиоццо | Покапалья | Полонгера | Pontechianale | Прадлевес | Prazzo | Priero | Priocca | Priola | Прунетто | Раккониджи | Ревелло | Рифреддо | Риттана | Роашия | Roascio | Робиланте | Робурент | Rocca Cigliè | Рокка де Бальди | Роккабруна | Роккафорте Мондови | Роккаспарвера | Роккавионе | Роккетта Бельбо | Родди | Роддино | Роделло | Россана | Руфия | Продажа Сан-Джованни | Продажа делле Ланге | Саличето | Салмур | Салуццо | Самбуко | Сампейре | Сан-Бенедетто Бельбо | Сан Дамиано Макра | Сан-Микеле Мондови | Санфронт | Санфре | Сант’Альбано Стура | Санта-Виттория д’Альба | Санто Стефано Бельбо | Санто Стефано Роеро | Савильяно | Скагнелло | Скарнафиги | Серралунга д’Альба | Серравалле-Ланге | Sinio | Сомано | Соммарива Перно | Соммарива-дель-Боско | Строппо | Тарантаска | Торре Бормида | Торре Мондови | Торре Сан Джорджио | Торрезина | Treiso | Треццо Тинелла | Тринита | Вальдиери | Валграна | Валлориат | Валмала | Венаска | Вердуно | Вернанте | Верзуоло | Vezza d’Alba | Викофорте | Виньоло | Виллафаллетто | Вилланова Мондови | Вилланова Соларо | Вильяр Сан Костанцо | Винадио | Альт | Воттиньяско

.