«Гибридная война»
Что такое «гибридная война», точно вам никто не скажет. Этот термин придуман западными «экспертами» специально для обозначения уже идущей «войны России против Украины». Ахинея, конечно, но в пропагандистском смысле работает. Работает на объявление настоящей войны России. В общественное сознание Украины и Запада внедряется мысль, что война между Украиной и Россией уже идёт, и всё дело теперь в её фазах. Нам, в России, надо сейчас понять, что обязательно будет и настоящая, острая фаза этой войны, избежать её невозможно. Если встречаются на узкой дорожке двое мужчин, и один из них хочет драки, то второму её не избежать. Никак!
В этом смысле «гибридная война» уже обоснована и заказана классиками американского нацизма, особенно чётко Збигневом Бжезинским, и является конечной целью укроамериканской политики. С целью подрыва экономики России и, по возможности, распространения гражданской войны и Майдана на территорию собственно России. Америка грезит о мировом господстве и природных богатствах России.
России пока удаётся оттягивать начало этой войны, приходится скрепя сердце смотреть на бойню русскоязычного населения в Новороссии, надеясь на какой-то компромисс. Но чуда не будет! Ведь даже эту кровавую баню в Донбассе свидомых нацистов укроСША ставят в вину России. Пока Фашингтон надеется всё-таки спровоцировать Москву этой кровью, поэтому откладывается «гибридное» продолжение, а не удастся — так новый «Боинг» упадёт…
Война с Россией, как ни странно, выгодна и свидомой бандеровской «Единой Украине». Чтобы надёжно вбить клин между бандеровской Украиной и Россией, должна пролиться кровь, как это произошло между когда-то братскими Сербией и Хорватией: они являются как бы образцом для бандеровцев и США в Восточной Европе.
Но вот какая будет война на деле, зависит не только от США и бандеровского Киева, но и от Москвы. Между прочим, прецедент такой войны уже был — это грузинская война 08.08.08. На Украине Вашингтон повторяет грузинский сценарий, который закончится войной с Россией. Так или иначе. Но что может представлять собой такая война на Украине?
ВС Украины уже не способны ни на крымский, ни на какой другой поход. Донбасская карательная «АТО» имеет для России один «положительный» итог: бандеровская армия полностью деморализована, и в значительной части уничтожена ополчением Донбасса.
Сценарий Бжезинского предусматривает «украинскую войну» на территории Украины, в которой Запад будет всецело помогать бандеровским войскам сдерживать «русские орды» как можно дольше, вплоть до последнего свидомого, а там видно будет…
Однако, всего этого по Бжезинскому не будет. Россия, скорее всего, опять не явится — даже на объявленную войну. По аналогии с югоосетинским кризисом Россия, видимо, признает Новороссийские республики и окажет им гуманитарную и материально-техническую помощь в размере, достаточном для освобождения своих территорий. Подобно тому, как Советская Россия оказывала помощь республиканской Испании против фашистов Франко.
Кстати, западные демократии тогда тоже выступили на стороне испанских фашистов вместе с фашистскими Германией и Италией. Как повторяется история! Только сегодня на роль Третьего гитлеровского рейха претендуют США! Оруэлловское «министерство правды» они уже создали!
На остальной же российско-украинской границе возможны местами артиллерийские перестрелки, которые будет «тушить» с воздуха российская авиация. Поэтому до пожаров дело не дойдёт, и граница останется на замке с обеих сторон.
России достанется восстанавливать Новороссию, укроСША с Европой придётся брать на содержание бандеровскую Украину: «каждому — своё». Когда фронты скуёт мороз, а в газохранилищах Европы закончится газ, возможно начало переговоров между заинтересованными сторонами.
…История перестаёт быть томной, но до вечера ещё далеко.
Гибридная война: интерпретации и реальность
В течение последних лет тема гибридной войны активно обсуждается в СМИ и на различных научных форумах. Специалисты дают разные, нередко взаимоисключающие определения этого феномена, который до сих пор так и не приобрел терминологической устойчивости и ясности.Подобная разноголосица обусловлена, например, тем, что, по мнению некоторых российских политологов, «не существует научных критериев, которые позволили бы идентифицировать войну как гибридную или утверждать, что речь идет о революции в военном деле». А раз так, то и заниматься этой проблемой, мол, незачем. Однако практика показывает, что термины «гибридные войны» (как и «цветные революции») описывают объективные, реально существующие явления, которые оказывают заметное влияние на национальную и международную безопасность. Причем качественный эволюционный скачок этих двух феноменов пришелся на начало XXI века.
ДЕТЕРМИНАНТЫ РЕВОЛЮЦИИ В ВОЕННОМ ДЕЛЕ
Известно, что революция в военном деле связана с коренными изменениями, происходящими под влиянием научно-технического прогресса в развитии средств вооруженной борьбы, в строительстве и подготовке ВС, способах ведения войны и военных действий.
Современная революция в военном деле началась после Второй мировой войны в связи с оснащением ВС ядерным оружием, радиоэлектронной техникой, автоматизированными системами управления и другими новыми средствами. Таким образом, детерминантами революции выступали технологические изменения.
Гибридная война ничего подобного с собой не принесла. Неоднократно отмечалось, что она не требует разработки новых систем оружия и использует то, что есть. Скорее всего она представляет собой модель, базирующуюся на более медленной эволюции, в которой технологический прогресс играет меньшую роль в сравнении с организационными, информационно-технологическими, управленческими, логистическими и некоторыми другими общими нематериальными изменениями. Таким образом, если революция в военном деле и происходит, то без резких изменений в методах и организации противостояния, которое включает невоенные и военные средства. По-видимому, современная наука только «нащупывает» критерии этого феномена, однако значимость и необходимость этой работы нельзя переоценить. Так что отсутствие революционных сдвигов еще не причина для отказа от изучения этого явления.
Более того, один из родоначальников термина «гибридная война» американский военный эксперт Ф. Хоффман утверждает, что XXI век становится веком гибридных войн, в которых противник «мгновенно и слаженно использует сложную комбинацию разрешенного оружия, партизанскую войну, терроризм и преступное поведение на поле боя, чтобы добиться политических целей». От столь масштабных и смелых прогнозов не далеко и до утверждения об очередной революции в военном деле, связанной с развитием гибридных технологий.
Пока же в результате существующей неопределенности термин «гибридная война» широко используется в научных дискуссиях, однако в открытых российских официальных документах и в выступлениях политиков и военных практически не встречается. Расплывчатость этого термина отмечают некоторые российские политологи: термин «гибридная война» «не является операциональным понятием. Это образная характеристика войны, она не содержит четких, однозначных показателей, раскрывающих ее конкретику». Далее следует вывод о том, что в военно-профессиональном дискурсе на сегодня этот термин контрпродуктивен, а «сосредоточение внимания и усилий на подготовке к гибридной войне чревато забвением инвариантных основ и принципов военной стратегии и тактики и, следовательно, не полной, односторонней подготовкой страны и армии к возможной войне».
Это верно при том понимании, что нельзя готовить страну и ВС только к гибридной войне. Именно поэтому Военная доктрина, Стратегия национальной безопасности и другие доктринальные документы России должны носить комплексный характер и учитывать всю гамму возможных конфликтов от цветной революции – гибридной войны – масштабной конвенциональной войны и вплоть до всеобщей ядерной войны.
Однако не все согласны с идеей отказа от изучения проблем, связанных с гибридизацией современных конфликтов. Так, политолог Павел Цыганков со своей стороны отмечает, что «преобладающей стала точка зрения, авторы которой считают, что гибридные войны – это совершенно новое явление», они «становятся реальностью, которую трудно отрицать и которая актуализирует потребность изучения их сути и возможностей противодействия им в отстаивании национальных интересов Российской Федерации».
Подобная разноголосица среди отечественных военных специалистов является одной из причин, по которой понятие «гибридная война» не встречается в документах стратегического планирования России. Вместе с тем наши противники под прикрытием изощренных стратегий информационной войны, с одной стороны, уже сейчас используют сам термин для надуманных обвинений России в коварстве, жестокости и использовании грязных технологий на Украине, а с другой стороны, сами планируют и осуществляют комплексные «гибридные» подрывные мероприятия против нашей страны и ее союзников по ОДКБ на Украине, на Кавказе и в Средней Азии.
В условиях использования против России широкого спектра подрывных гибридных технологий вполне реальной является перспектива превращения современной гибридной войны в особый вид конфликта, который кардинально отличается от классических и рискует трансформироваться в перманентное, крайне жестокое и нарушающее все нормы международного права разрушительное противостояние.
ЗЫБКАЯ ГРАНИЦА МЕЖДУ СОВРЕМЕННЫМИ КОНФЛИКТАМИ
В противостоянии с Россией США и НАТО делают ставку на использование базовых стратегий любого вида войн – стратегий сокрушения и измора, о которых говорил выдающийся русский военный теоретик Александр Свечин. Он отмечал, что «понятия о сокрушении и изморе распространяются не только на стратегию, но и на политику, и на экономику, и на бокс, на любое проявление борьбы и должны быть объяснены самой динамикой последней».
В этом контексте стратегии сокрушения и измора реализуются или могут быть реализованы в ходе полного спектра конфликтов современности, которые связаны между собой и образуют своеобразный многокомпонентный разрушительный тандем. Составные части тандема: цветная революция – гибридная война – конвенциональная война – война с использованием всего спектра ОМУ, включая ядерное оружие.
Цветная революция представляет собой начальный этап дестабилизации обстановки и строится на стратегии сокрушения правительства государства-жертвы: цветные революции все больше обретают форму вооруженной борьбы, разрабатываются по правилам военного искусства, при этом задействуются все имеющиеся инструменты. В первую очередь – средства информационной войны и силы спецназначения. Если сменить власть в стране не удается, то создаются условия для вооруженного противостояния с целью дальнейшего «расшатывания» неугодного правительства. Отметим, что переход к масштабному использованию военной силы представляет собой важный критерий развития военно-политической ситуации от этапа цветной революции к гибридной войне.
В целом цветные революции построены преимущественно на невоенных способах достижения политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превосходят средства военные. В рамках адаптивного применения силы они дополняются мероприятиями информационного противоборства, использованием протестного потенциала населения, системой обучения боевиков и пополнения их формирований из-за рубежа, скрытым снабжением их оружием, использованием сил спецопераций и частных военных компаний.
В случае если в сжатые сроки достичь цели цветной революции не удается, на определенном этапе может быть осуществлен переход к военным мерам открытого характера, что представляет собой очередную ступень эскалации и выводит конфликт на новый опасный уровень – гибридную войну.
Границы между конфликтами достаточно расплывчатые. С одной стороны, это обеспечивает непрерывность процесса «перетекания» конфликта одного вида к другому и способствует гибкой адаптации используемых политических и военных стратегий к реалиям политических ситуаций. С другой стороны, пока недостаточно разработана система критериев, позволяющих четко определять базовые характеристики отдельных видов конфликтов (прежде всего «связки» цветной революции – гибридной и конвенциональной войны) в процессе трансформации. При этом конвенциональная война по-прежнему остается наиболее опасной формой конфликта, особенно по своим масштабам. Однако более вероятны все же конфликты иного плана – со смешанными способами ведения военных действий.
Именно к такому противостоянию с Россией готовит Запад украинские вооруженные силы. С этой целью на юго-востоке Украины создаются условия для дальнейшей эскалации насилия от гибридной к полномасштабной конвенциональной войне с применением всех современных систем оружия и военной техники. Свидетельством качественных изменений является переход к тактике диверсионно-террористических действий на российской территории. Авторы такой стратегии, похоже, недооценивают угрозу перерастания провоцируемого ими локального конфликта в широкомасштабное военное столкновение в Европе с перспективой его расширения до глобальных масштабов.
ГИБРИДНАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ УЖЕ ИДЕТ. И ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО…
Активизация подрывных действий Запада против России в начале 2000-х годов совпала с отказом нового российского руководства послушно следовать в фарватере политики США. До этого согласие правящих «элит» России на роль ведомой страны длительное время определяло внутреннюю и внешнюю стратегию государства в конце 80-х и в завершающем десятилетии прошлого века.
Сегодня в условиях наращивания угроз нужно уделять гораздо больше внимания многомерным конфликтам или гибридным войнам (дело не в названии), чем это делалось до сих пор. Причем подготовка страны и ее ВС к конфликту такого вида должна охватывать широкий спектр направлений и учитывать возможность трансформации гибридной войны в конвенциональную, а в дальнейшем и в войну с использованием ОМУ вплоть до применения ядерного оружия.
Именно в таком контексте в последние годы о феномене гибридной войны начинают всерьез говорить союзники России по ОДКБ. Так, реальную опасность гибридной войны отметил министр обороны Республики Беларусь генерал Андрей Равков на 4-й Московской конференции по международной безопасности в апреле 2015 года. Он подчеркнул, что «именно «гибридная война» интегрирует в своей сущности весь диапазон средств противоборства – от наиболее современных и технологичных («кибервойна» и информационное противоборство) до использования примитивных по своей природе террористических способов и тактических приемов в ведении вооруженной борьбы, увязанных по единому замыслу и целям и направленных на разрушение государства, подрыв его экономики, дестабилизацию внутренней социально-политической обстановки». Как представляется, в определении содержится достаточно четкий критерий, определяющий отличие гибридной войны от других видов конфликтов.
Развивая эту мысль, можно утверждать, что гибридная война многомерна, поскольку включает в свое пространство множество других подпространств (военное, информационное, экономическое, политическое, социокультурное и др.). У каждого из подпространств – своя структура, свои законы, терминология, сценарий развития. Многомерный характер гибридной войны обусловлен беспрецедентным сочетанием комплекса мер военного и невоенного воздействия на противника в реальном масштабе времени, разнообразие и различная природа которых обусловливает свойство своеобразной «размытости» границ между действиями регулярных сил и иррегулярным повстанческим/партизанским движением, действиями террористов, которые сопровождаются вспышками неизбирательного насилия и криминальными акциями. Отсутствие четких критериев гибридных действий в условиях носящего хаотический характер синтеза как их организации, так и применяемых средств существенно усложняет задачи прогнозирования и планирования подготовки к конфликтам такого вида. Ниже будет показано, что именно в подобных свойствах гибридной войны многие специалисты Запада видят уникальную возможность для использования этого понятия в военных исследованиях прошлых, настоящих и будущих конфликтов при стратегическом прогнозировании и планировании развития ВС.
В ФОКУСЕ ВОЕННЫХ ПРИГОТОВЛЕНИЙ США И НАТО
Пока единого мнения по вопросу о гибридной войне нет и в военных кругах США. Американские военные для описания современных многомерных операций, в которых участвуют регулярные и иррегулярные формирования, применяют информационные технологии, ведется кибервойна и используются прочие характерные для гибридной войны средства и методы, предпочитают использовать термин «операции полного спектра». В связи с этим понятие «гибридная война» практически не встречается в документах стратегического планирования ВС США.
Иной подход к проблеме будущих конфликтов в условиях сложных нетрадиционных или гибридных войн демонстрирует НАТО. С одной стороны, руководители альянса утверждают, что гибридная война сама по себе не несет ничего нового и с различными гибридными вариантами военных действий человечество встречается уже многие тысячелетия. По словам генерального секретаря альянса Й. Столтенберга, «первая известная нам гибридная война была связана с Троянским конем, таким образом, это мы уже видели».
Вместе с тем признавая, что в концепции гибридной войны мало нового, западные аналитики рассматривают ее как удобное средство для анализа прошедших, настоящих и будущих войн и выработки предметных планов.
Именно такой подход обусловил решение НАТО перейти от теоретических дискуссий по теме гибридных угроз и войн к практическому использованию концепции. На почве надуманных обвинений России в ведении гибридной войны против Украины НАТО стала первой военно-политической организацией, в которой об этом феномене заговорили на официальном уровне – на саммите в Уэльсе в 2014 году. Уже тогда Верховный главнокомандующий ОВС НАТО в Европе генерал Ф. Бридлав поднял вопрос о необходимости готовить НАТО к участию в войнах нового типа, так называемых гибридных войнах, которые включают в себя проведение широкого спектра прямых боевых действий и тайных операций, осуществляемых по единому плану вооруженными силами, партизанскими (невоенными) формированиями и включающих также действия различных гражданских компонентов.
В интересах совершенствования способности союзников противостоять новой угрозе было предложено наладить координацию между министерствами внутренних дел, привлекать силы полиции и жандармерии для пресечения нетрадиционных угроз, связанных с пропагандистскими кампаниями, кибератаками и действиями местных сепаратистов.
В дальнейшем альянс сделал проблему гибридных угроз и гибридной войны одной из центральных в своей повестке. На саммите НАТО в Варшаве в 2016 году были предприняты конкретные «шаги для обеспечения своей способности к эффективному преодолению вызовов в связи с гибридной войной, при ведении которой для достижения своих целей государственные и негосударственные субъекты применяют широкий, комплексный диапазон, сочетающий в различной конфигурации тесно взаимосвязанные обычные и нетрадиционные средства, открытые и скрытные военные, военизированные и гражданские меры. В ответ на этот вызов мы приняли стратегию и предметные планы по осуществлению, касающиеся роли НАТО в противодействии гибридной войне».
В открытом доступе текст этой стратегии не появлялся. Однако анализ достаточно обширного пласта научных исследований и документов НАТО по проблеме гибридных войн позволяет сделать некоторые предварительные заключения по подходам альянса.
В стратегии НАТО важное место отводится вопросу, как убедить правительства стран-союзниц в необходимости использовать все организационные возможности для парирования гибридных угроз и не пытаться действовать только с опорой на высокие технологии. В этом контексте подчеркивается особая роль наземных сил в гибридной войне. Одновременно считается необходимым развивать потенциал сотрудничества с невоенными акторами, оперативно выстраивать военно-гражданские отношения, предоставлять гуманитарную помощь. Таким образом, планируется использовать формат гибридной войны для своеобразной игры на повышение и понижение, применения технологий «мягкой и жесткой силы» на размытой границе между миром и войной. Такой набор средств и методов предоставляет в распоряжение государства-агрессора новые уникальные инструменты для давления на противника.
Одна из основных задач гибридной войны – удерживать уровень насилия в государстве-объекте агрессии ниже планки вмешательства существующих организаций обеспечения международной безопасности на постсоветском пространстве, таких как ООН, ОБСЕ или ОДКБ. Это, в свою очередь, требует разработки новых адаптивных концепций и организационных структур для ползучего развала и удушения государства-жертвы и собственной защиты от гибридных угроз.
ТРАНСФОРМАЦИЯ ОЦЕНОК УГРОЗ БЕЗОПАСНОСТИ НАТО
Вызовы, риски, опасности и угрозы (ВРОУ) являются ключевым, системообразующим фактором действующей стратегической концепции НАТО, а результаты анализа ВРОУ в документе «Многочисленные угрозы в будущем» представляют собой научно-практическую основу для стратегического прогнозирования и планирования военной составляющей деятельности альянса. Часть этих угроз уже перешли в категорию реальных.
По оценке аналитиков, к числу наиболее существенных относятся угрозы, связанные с изменением климата, нехваткой ресурсов и увеличением разрыва между государствами с развитой рыночной экономикой и странами, не сумевшими вписаться в процессы глобализации и инновационного развития. Трения между этими странами будут усиливаться за счет роста национализма, увеличения народонаселения в бедных регионах, что может привести к массовым и неконтролируемым миграционным потокам из этих регионов в более благополучные; угрозы, связанные с недооценкой вопросов безопасности правительствами развитых стран. Считается, что многие страны НАТО уделяют неоправданно много внимания решению внутренних проблем, в то время как пути поставок стратегического сырья находятся под угрозой или уже нарушены, активизируются действия пиратов на море, растет наркотрафик; угрозы, связанные с объединением технологически развитых стран в своеобразную глобальную сеть, на которую будет усиливаться давление со стороны менее развитых государств и авторитарных режимов в условиях повышения зависимости от доступа к жизненно важным ресурсам, усиления терроризма, экстремизма, обострения территориальных споров. И наконец, угрозы, связанные с увеличением числа государств или их союзов, использующих экономический рост и распространение технологий производства ОМУ и средств его доставки для проведения политики с позиции силы, сдерживания, обеспечения энергонезависимости и наращивания военного потенциала. В мире не будут доминировать одна или две сверхдержавы, он реально станет многополярным. Это будет происходить на фоне ослабления авторитета международных организаций, усиления националистических настроений и стремления ряда государств повысить собственный статус. Следует также отметить, что угрозы в каждой из групп носят гибридный характер, хотя этот термин в то время в документах НАТО не использовался.
В последние годы аналитики альянса уточнили географию и содержание ВРОУ, с которыми НАТО сталкивается в современных условиях. Это две группы стратегических вызовов и угроз безопасности, источники которых находятся на восточных и южных рубежах блока. Угрозы носят гибридный характер, обусловленный разными субъектами – источниками угроз, масштабами, составом и плотностью самих угроз. Приводится и определение гибридной войны, которая рассматривается как «комбинация и смесь различных средств конфликта, регулярных и иррегулярных, доминирующих на физическом и психологическом поле боя под информационным и медиаконтролем с целью уменьшения риска. Возможно развертывание тяжелого вооружения для подавления воли противника и предотвращения поддержки населением законных властей».
Объединяющим фактором для комплексов угроз считается вероятность использования на востоке и юге баллистических ракет против сил и объектов НАТО, что требует совершенствования системы ЕвроПРО. При этом, если на востоке имеет место межгосударственное противостояние, в котором альянс имеет дело с достаточно широким спектром угроз с различными характеристиками, то угрозы на юге не связаны с межгосударственными противоречиями, а спектр их заметно более узкий.
По оценке военных специалистов НАТО, для совокупности угроз на «восточном фланге» характерен изощренный, комплексный адаптивный подход к использованию силы. Умело применяется сочетание не силовых и силовых методов, включая кибервойну, информационную войну, дезинформацию, фактор неожиданности, ведение борьбы чужими руками и применение сил спецопераций. Используются политический саботаж, экономическое давление, активно ведется разведка.
От государств-членов НАТО в качестве стратегической ключевой задачи требуется своевременно вскрывать подрывные действия, направленные на дестабилизацию и раскол отдельных членов альянса и всего блока в целом. При этом решение этой задачи входит прежде всего в компетенцию национального руководства.
Угрозы на «южном фланге» НАТО принципиально отличаются от противостояния, которое развивается в межгосударственном формате на востоке. На юге стратегия НАТО нацелена на предотвращение и обеспечение защиты от угроз гражданской войны, экстремизма, терроризма, неконтролируемой миграции и распространения ОМУ. Детонаторами этих видов угроз являются недостаток продовольствия и питьевой воды, бедность, болезни, развал системы управления в ряде стран Африки. В результате, по оценке НАТО, в дуге нестабильности, которая простирается от стран Северной Африки к Центральной Азии, появилось выраженное «европейское ответвление», что требует от альянса повышения способности к незамедлительному реагированию. Важнейшими инструментами, позволяющими планировать операции с учетом специфики угроз с востока и юга, являются Силы быстрого и сверхбыстрого реагирования НАТО, предназначенные для использования по всем направлениям, откуда исходят гибридные угрозы. На южном направлении для парирования угроз предполагается дополнительно привлекать партнеров после их соответствующего оснащения и подготовки.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НАТО И ЕС
Гибридная война предполагает дозированное использование арсеналов жесткой и мягкой силы. В этом контексте НАТО как военно-политическая организация осознает ограниченность собственных возможностей в сфере «мягкой силы», экономических санкций и гуманитарных операций. Для компенсации такого системного недостатка альянс активно привлекает ЕС в качестве союзника по противостоянию гибридным угрозам.
В рамках единой стратегии США, НАТО и ЕС намерены объединить усилия своих правительств, армий и разведок под эгидой США в рамках «всеобъемлющей межведомственной, межправительственной и международной стратегии» и максимально эффективно использовать методы «политического, экономического, военного и психологического давления с учетом того, что гибридная война представляет собой использование комбинации обычных, нерегулярных и асимметричных средств в сочетании с постоянными манипуляциями политическим и идеологическим конфликтом. Основополагающая роль в гибридных войнах отводится ВС, для чего НАТО и ЕС договорились в 2017–2018 годы углубить координацию планов военных учений по отработке задачи противодействия гибридным угрозам.
Совместные усилия США, НАТО и ЕС приносят ощутимые плоды. Потеряна (возможно, временно) Украина. Под угрозой позиции России в Сербии – единственном нашем союзнике на Балканах, где в парламенте нет ни одной партии, выступающей за союз с нашей страной. Слабо используются возможности «мягкого влияния» российских СМИ, общественных организаций, недостаточны военные, образовательные и культурные контакты. Выправление положения стоит недешево, но потери обойдутся дороже.
В этом контексте важным направлением противодействия наращиванию давления «мягкой силы» на Россию, ее союзников и партнеров должны стать скоординированные меры по созданию соответствующего «мягкого барьера» против проникновения подрывных технологий, направленных на развал и разобщение как российского общества, так и связей России с союзниками и партнерами. Задача состоит в объединении и координации усилий экспертного сообщества.
Неотложный характер такого шага определяется тем обстоятельством, что сегодня в НАТО активно ведется разработка стратегий так называемого переходного периода от относительно расплывчатой военно-политической ситуации, свойственной гибридной войне, к классической конвенциональной войне с применением всего спектра обычных вооружений. При этом пока остается за скобками возможность выхода событий из-под контроля из-за ошибочной оценки, случайного инцидента или преднамеренной эскалации, что может привести к неконтролируемому расширению масштабов конфликта.
ВЫВОДЫ ДЛЯ РОССИИ
Важнейшей составляющей стратегии сдерживания, одобренной на саммите НАТО в Варшаве, является гибридная война, которая ведется против России и государств-членов ОДКБ с целью их ослабления и развала. Особого размаха и изощренности сегодня достигли стратегии информационной войны, которые охватывают культурно-мировоззренческую сферу, вмешиваются в спорт, образовательные и культурные обмены, в деятельность религиозных организаций.
Гибридная война против России ведется уже давно, однако своего апогея она пока не достигла. Внутри страны в крупных городах и в регионах при поддержке пятой колонны усиленно укрепляются плацдармы для цветной революции, ведется подготовка к развертыванию масштабных действий по всем направлениям гибридной войны. Тревожные «звоночки» уже прозвучали из ряда центральных и южных регионов.
Кумулятивный эффект военных приготовлений и подрывных информационных технологий формирует реальную угрозу национальной безопасности российского государства.
Для структур обеспечения национальной безопасности важными организационными выводами из сложившейся угрожающей ситуации должно стать обеспечение адаптации доктринальных документов, личного состава ВС РФ и других силовых структур и техники к изменяющемуся спектру угроз и наращивание мероприятий по военной подготовке при определяющей роли разведки с опорой как на новые технологии, так и гуманитарные и культурные инструменты. Важно на государственном уровне обеспечить выверенный баланс потенциалов «жесткой и мягкой силы». Особое внимание следует уделять вопросам защиты русского языка и его изучению в России и за рубежом, особенно в исторически и культурно тяготеющих к России странах.
В этом контексте дискуссия в российском военно-научном сообществе по вопросам гибридной войны и противостояния гибридным угрозам безусловно необходима и уже сегодня создает основу для более обстоятельных оценок и рекомендаций. С учетом реальной опасности современных подрывных действий Запада в рамках создания государственной системы перспективных исследований и разработок в области науки и военных технологий следует предусмотреть создание специального центра с задачей углубленного изучения всего спектра конфликтов современности, включая цветные революции и гибридные войны, а также стратегии их сочетания с информационными войнами и технологиями управляемого хаоса.
Что такое гибридная война | Геополитика.RU
Недавно командующий вооруженными силами США в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес заявил, что Россия через несколько лет будет способна одновременно вести три операции без дополнительной мобилизации.
Под одной из операций он имел в виду военный конфликт на Украине, поскольку, как известно, в блоке НАТО тщательно придерживаются надуманной версии (и активно раскручивают ее в западных СМИ), что именно Россия ведет войну с Киевом, отправляя в Донбасс военную технику, специалистов и поддерживая повстанцев средствами. Ходжес заявил, что Россия разработала так называемую гибридную войну, которую успешно протестировала в Крыму. В последнее время этот термин часто использовал и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. Наряду с асимметричными конфликтами и неконвенциональной войной (ситуация, когда явные боевые действия обеими сторонами не ведутся), которые также на устах у военных экспертов, концепция гибридных угроз широко используется в документах альянса и Пентагона.
Автором данной концепции является Фрэнк Г. Хоффман, бывший офицер морской пехоты, а ныне научный сотрудник министерства обороны США. Это крупный теоретик в области вооруженных конфликтов и военно-политической стратегии, к мнению которого прислушиваются проектировщики и лица, принимающие решения в высоких кабинетах Вашингтона и европейских столиц.
Хоффман утверждает, что конфликты будут мультимодальными (ведущимися разными способами) и многовариантными, не вписываясь в рамки простой конструкции по принципу деления на черное и белое. По Хоффману будущие угрозы могут в большей степени быть охарактеризованы как гибридное сочетание традиционных и нерегулярных тактик, это децентрализованное планирование и исполнение, участие негосударственных акторов с использованием одновременно простых и сложных технологий.
Гибридные угрозы включают в себя ряд различных режимов ведения войны, включая стандартное вооружение, нерегулярные тактики и формирования, террористические акты (в том числе насилие и принуждение) и криминальный беспорядок.
Гибридные войны также могут быть мультиузловыми (проводимые и государствами, и различными негосударственными акторами). Эти мультимодальные/мультиузловые действия проводятся либо различными подразделениями, либо одним и тем же. В таких конфликтах противники (государства; группы, спонсируемые государством, или субъекты, которые сами финансируют свою деятельность) будут использовать доступ к современному военному потенциалу, включая зашифрованные командные системы, переносные ракеты класса «земля-воздух» и другие современные смертоносные системы; а также — содействовать организации затяжных партизанских действий, в которых применяются засады, самодельные взрывные устройства и убийства. Здесь возможно сочетание высокотехнологических возможностей государств, таких, как противоспутниковые средства защиты от терроризма и финансовые кибервойны, только, как правило, оперативно и тактически направленные и скоординированные в рамках основных боевых действий для достижения синергетического эффекта в физическом и психологическом измерениях конфликта. Результаты могут быть получены на всех уровнях войны.
Очень странно, что именно России приписывается разработка гибридной войны. Сам Фрэнк Хоффман в статье, вышедшей в июле 2014 г., обвинил Россию в том, что в 2008 г. в Грузии были применены методы гибридной войны.
В более ранней работе Хоффман говорит, что «мое собственное определение взято из стратегии национальной обороны и фокусируется на режимах конфликта противника. Это включает в себя преступность… Многие военные теоретики избегают этого элемента и не хотят иметь дело с чем-то, что наша культура резко отвергает и указывает, что это полномочия правоохранительных органов. Но связь между преступными и террористическими организациями хорошо себя зарекомендовала, а рост нарко-террористических и транснациональных организаций, использующих контрабанду, наркотики, торговлю людьми, вымогательство и т.д., для подрыва легитимности местного или национального правительства достаточно очевиден. Важность производства мака в Афганистане усиливает эту оценку. Кроме того, растущая проблема банд как формы разрушительной силы внутри Америки и в Мексике предвещает большие проблемы в будущем».
Далее Хоффман определяет гибридную угрозу так: любой противник, который одновременно и адаптивно использует сочетание обычных вооружений, нерегулярную тактику, терроризм и преступное поведение в зоне боевых действий для достижения своих политических целей.
Действительно, Мексика и Афганистан могут служить примерами такой гибридной войны. Скажем, нарковойна в Мексике, в которой с 2006 г. погибло более 50 тыс. человек, напрямую связана с внутренней борьбой за сферы влияния между наркокартелями, коррупцией в правоохранительных органах и вмешательством США.
Что касается Афганистана, то здесь это некое сочетание местных племен, ветеранов афгано-советской войны (моджахеды), движения «Талибан» и «Аль-Каиды» и обеспечение финансирования свой деятельности за счет производства опиума, а также сбора средств со стороны исламистов-салафитов. Методы деятельности – атаки на базы НАТО и транспортные конвои и террористические акты и убийства отдельных лиц. При этом ответные действия со стороны США и НАТО, как правило, приводящие к жертвам среди мирных людей, способствуют поддержке боевиков местным населением.
А упоминание Хоффманом талибов отсылает нас к событиям в Афганистане и соответствующему опыту, который там получили США (начиная с 1979 г.). В монографии «Конфликт в XXI столетии. Появление гибридной войны» (2007) Хоффман пишет, что анализировал практику таких организаций, как ХАМАС и «Хизбалла». Действительно, и другие американские эксперты считают, что ливанская политическая организация «Хизбалла» во время конфликта с Израилем в 2006 г. использовала гибридные методы ведения войны, этому также следовали повстанцы в Ираке, организовывая атаки на американские оккупационные силы. «Хизбалла» не является структурой ливанской армии, хотя боевое крыло организации имеет стрелковое вооружение. Сетевая структура этой партии, основанная на социальных и религиозных связях, послужила мощным фактором сопротивления при израильских атаках. В Ираке ситуация была еще более сложной. Против США выступали одновременно шиитские и суннитские вооруженные формирования, а также бывшие баасисты (сторонники светского режима Саддама Хусейна). В свою очередь, «Аль-Каида» устраивала провокации в этой стране, воспользовавшись временным безвластием.
Следует отметить, что эти и другие исследования указывают на связь западного способа ведения войны с относительно новой концепцией гибридных угроз. Иными словами, США, НАТО и Израиль, с одной стороны, испытали практику гибридной войны, а с другой, прочувствовали на себе всю прелесть гибридных действий со стороны противника и разработали соответствующий план противодействия. Очевидность такого подхода видна в том, что концепцию гибридной войны используют не только морская пехота и силы специальных операций, но и другие виды вооруженных сил, в частности ВВС, для которых, казалось бы, эта модель ведения войны вообще не уместна.
Майкл Айшервуд в монографии «Воздушная мощь для гибридной войны», изданной Институтом Митчелла Ассоциации ВВС США в 2009 г., дает следующую трактовку гибридной войны: она стирает различие между чисто конвенциональной и типично нерегулярной войной.
В настоящее время этот термин имеет три приложения. Гибридность может относиться, прежде всего, к боевой обстановке и условиям; во-вторых, к стратегии и тактике противника; в-третьих, к типу сил, которые США должны создавать и поддерживать. В ранних исследованиях этого явления часто использовался термин в отношении всех этих возможностей. В феврале 2009 г. генерал морской пехоты Джеймс Маттис говорил и о гибридных врагах, и о гибридных вооруженных силах, которые США тоже могут разработать, чтобы им противостоять.
Когда дело дойдет до политических целей, гибридные воины, скорее, примут вид нерегулярной войны, где ее участники стремятся подорвать легитимность и авторитет правящего режима. Это потребует от вооруженных сил США помощи, чтобы укрепить способности правительства обеспечивать социальные, экономические и политические потребности своего народа.
Важно отметить, что гибридный контекст, о котором сказано, не что иное, как продукт глобализации, размывающей границы традиционных норм и правил. И двигателем этой глобализации были, в первую очередь, США.
Что касается последовательности действий, то американский военный опыт в Косово, Афганистане, и Ираке вынудили Объединенный штаб переформатировать этапы войны. Командиры теперь планируют операции с нулевой фазы, переходящей в доминирующую операцию, а далее — в операции по поддержанию стабильности и реконструкции. Эта формула была важным продолжением основных этапов подготовки и основного боя.
А гибридная война отличается тем, что она позволяет противнику заниматься несколькими фазами в одно и то же время и выдвигает другой набор требований для вооруженных сил.
Айшервуд также отмечает, что потенциально гибридную войну могут вести также Северная Корея и Иран. Он резюмирует, что сложный характер гибридной войны требует от военачальников и гражданских лидеров осознания своей операционной среды или, как говорят в морской пехоте, «чувства боевого пространства». Гибридный противник может скрываться среди гражданского населения, быть не похожим на типичного врага и использовать «электронное убежище», созданное глобальным телекоммуникационным рынком.
Нужно подчеркнуть, что словосочетание «гибридные угрозы» использовалось в трех последних четырехлетних американских обзорах по обороне, вышедших в 2006, 2010 и 2014 гг.
Следовательно, это тщательно проработанная концептуальная модель, которая фактически внедрена в военную доктрину США и их партнеров по НАТО. И вооруженные силы этой страны уже ее используют на практике, где это необходимо, от Гиндукуша и мексиканской границы до социальных сетей в киберпространстве. Но почему-то обвиняют Россию…
Коронавирус и гибридная война | Геополитика.RU
04.08.2020
Россия находится в состоянии войны! Cуществует много прямых и косвенных, очень веских и неопровержимых доказательств насчет этого. «Глубинные…
05.05.2020
Май 2020 г., судя по заявлениям высокопоставленных американских чиновников и действиям в последние дни апреля, пройдет под знаком растущей синофобии…
17.01.2020
В первых числах января 2020 г. корпорация RAND обнародовала очередное исследование, посвященное России. Оно носит название «Враждебные мероприятия…
21.05.2020
Здравствуйте, Вы смотрите программу «Мысли во время Чумы». Сегодня я хотел поговорить о двух интерпретациях эпидемии коронавируса, с которыми,…
10.04.2020
Калифорния на этой неделе объявила о своей независимости от слабых усилий федерального правительства по борьбе с коронавирусом, сообщает Bloomberg.
08.01.2016
Феномен антиглобализма: основные черты Рассмотрим явление антиглобализма, т. е. движения, направленного против глобализации. Иногда для его…
14.04.2020
По их предварительной оценке, от 50 до 70% инфицированных вирусом не показывают типичных признаков – болезнь проходит бессимптомно. Специалист по…
Новые старые методы. Чем «гибридная война» отличается от «холодной»? | В мире | Политика
Последнее десятилетие Россия, да и ряд других стран, живут в условиях так называемой гибридной войны, развязанной США и их союзниками, написал в понедельник в своей статье для Ъ председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. По его убеждению, «война» ведется по нескольким направлениям — политическому, экономическому, информационному и правовому. Таковы инструменты нового изобретения человечества — «гибридной войны».
В качестве экономического воздействия используются торговые и финансовые санкции, демпинг на рынке углеводородов, валютные войны — ровно то, что, по сути, мы видим в последние годы. Но самыми разрушительными, по мнению Бастрыкина, стали инструменты информационной войны.
Но многие из нас, особенно старшее поколение, прекрасно помнят, как еще совсем недавно (в масштабах истории) в обиходе было другое словосочетание — «холодная война». Его часто употребляли для характеристики отношений между СССР и США, которые сложились после окончания Второй мировой войны. Холодная война также подразумевала геополитическое противостояние и войну идеологий между капиталистическим и социалистическим лагерями — тогда в противостояние были втянуты десятки государств с обеих сторон.
Противостояние сопровождалось гонкой вооружений, в том числе и ядерных, соперничеством на фронте технологий и покорения космоса, а также борьбой за влияние в третьих странах. Началось всё со знаменитой фултонской речи Уинстона Черчилля, в которой он призвал англосаксов объединиться в борьбе против коммунистических режимов. И, как говорится, «понеслось». Интересы СССР и США сталкивались в военных конфликтах по всему миру — в Афганистане, Корее, Вьетнаме. А событие, известное нам как Карибский кризис, едва не привело к началу Третьей мировой войны.
В последние два года в свете нарастающей конфронтации Запада, который стал собирательным образом для обозначения ряда стран, придерживающихся англосаксонской идеологии и целей Збигнева Бжезинского, и России — об истории «холодной войны» опять вспоминают всё чаще.
На этой неделе итальянское издание East Journal опубликовало статью под многообещающим названием «Россия — не зло». В ней автор указывает на то, что напряженность между Западом и Россией никогда не была столь высокой со времен холодной войны, и все же то, что мы наблюдаем сегодня — это не новая холодная война, хотя и имеет некоторые общие с ней черты. И главным сходством, по мнению итальянского обозревателя и директора издания East Journal Маттео Дзола, является «отказ обеих сторон признать правоту другого». При этом фоновый шум пропаганды нужен лишь для того, чтобы поляризовать европейское общественное мнение, которое стало объектом или даже марионеткой в этой игре «стенка на стенку». И европейские марионетки питают сектантские мировоззрения, повторяя в рупор повестку дня, заключает автор.
Но чем же на самом деле отличается старая «холодная война» от новой «гибридной»? На первый взгляд, в обоих случаях инструменты используются те же самые: пропаганда, демонизация противника, сиюминутные ситуационные угрозы.
Дело в том, что время не стоит на месте, обстоятельства меняются и немаловажную роль в изменении набора и эффективности инструментов сыграли современные технологии — как в сфере вооружений, так и в сфере распространения информации. Теперь, когда Россия дала понять, что ввязываться в открытое военное противостояние с ней уже опасно (ракеты, запущенные с Каспия, российские истребители, приводящие в ужас команду эсминца «Дональд Кук»), именно инструменты информационной войны выходят на первый план. И именно об этом говорит Бастрыкин в своей статье и об этом пишет итальянский журналист Маттео Дзола.
Раньше большая часть населения жила если и не в информационном вакууме, то, по крайней мере, употребляла информационный продукт в умеренных дозах: люди читали газеты, слушали радио — не более того. Сейчас же, благодаря информационным технологиям, на человечество свалился невообразимый поток информации, напоминает президент Фонда развития институтов гражданского общества «Народная дипломатия» Алексей Кочетков.
«Сейчас с помощью интернета вы можете получить любую информацию в течение 2-3 минут. Казалось бы, получай информацию и делай правильные выводы. Но для этого нужно иметь определенный уровень образования и уметь отделять зерна от плевел. В этом и заключается смысл современных технологий: когда в этом объеме информации средний человек не в состоянии разобраться, где „черное“, а где — „белое“. И здесь начинается давление на психику посредством электронных СМИ, когда человеку вдалбливаются элементарные простые вещи, и у него нет ни возможности, ни желания разбираться в том, правда это или нет. Эти простые истины не требуют никакой серьезной умственной деятельности», — говорит он.
По мнению Алексея Кочеткова, разница между старой «холодной войной» и новой «гибридной», безусловно, есть. И основное отличие заключается в том, что нынешнее противостояние — это, в первую очередь, «война смыслов и ценностей». Сюда можно отнести такие инструменты, как создание собственной агрессивной идеологии, разрушение посредством пропаганды основных ценностей «вражеской» идеологии, «борьба за язык» на территории противника и борьба в сфере исторической науки, то есть конструирование новой истории, которая вступала бы в противоречие с историей противника. Именно это мы наблюдаем в некогда братской Украине.
Но, как в любом конфликте, на каждый шаг противника должна следовать ответная реакция. Однако у России сейчас нет возможности подавать информационные посылы с той же силой, с какой это делают на Западе, где почти все крупные СМИ работают на одни интересы и преподносят одну и ту же информацию лишь с небольшой разницей, говорит Кочетков.
Ответные меры, которые Россия предпринять в силах, перечисляет в своей статье Бастрыкин. Речь идет о создании концепции идеологической политики государства, базовым элементом которой могла бы стать национальная идея. Что касается цензуры в интернете, то здесь глава СК предлагает определиться с её допустимыми пределами, основываясь на опыте других стран, например Китая, где действует запрет на работу электронных СМИ, частично или полностью принадлежащих иностранным резидентам. Любое взаимодействие с ними может происходить только с разрешения профильного Министерства. Также, по мнению Бастрыкина, необходимо «решительно пресекать» целенаправленную фальсификацию истории России.
Таким образом, информационная война и противостояние ей на сегодняшний день являются главным инструментом нынешней гибридной войны, это же является и главным отличием от времен «холодной войны». Вооруженного же противостояния ждать не стоит, уверен Кочетков, «потому что воевать с нами на сегодня некому», а операция российских ВКС в Сирии показала, на что сегодня способна российская армия. «Да и „Дональду Куку“ нечего делать в 70 км от нашей балтийской военно-морской базы», — добавил он.
Так что в ближайшее время стоит ожидать усиления информационного прессинга в адрес России с целью раскачать ситуацию изнутри. К тому же, США денег на это не жалеют: в 2017 году около $1 млрд планируется потратить на «борьбу с коррупцией и поддержание демократического общества в соседних с Россией странах». Ранее выделенные деньги, по мнению Бастрыкина, пошли на разжигание антироссийских настроений в соседних с Россией странах, формирование в России проамериканской и прозападной несистемной оппозиции и политического экстремизма.
Итальянский журналист Маттео Дзола, в свою очередь, предлагает европейской демократии взглянуть на сегодняшний кризис «незамутненным и конструктивным взглядом». А для этого необходимо начать бороться с российской пропагандой ровно в той же мере, что и с пропагандой американской, оставив моралистические и истерические позиции.
Читайте также: «Цветная революция» по-русски. Возможен ли Майдан в Москве?
Гибридная война как стиль жизни и смерти
«Вы можете не интересоваться войной, но тогда война заинтересуется вами».
Лев Троцкий
«Величайшая уловка дьявола состоит в том, чтобы убедить вас, что он не существует».
Шарль Бодлер
Закончились учения «Запад-2017», отгремели залпы орудий и перестали рычать моторы на полигонах России и Белоруссии. И вроде бы чётко и наглядно была продемонстрирована возможность защитить территорию Белоруссии от любых внешних угроз в ходе даже той самой «гибридной войны». Однако не всё так ясно, не всё так однозначно. Как ни странно, вопросы остаются, и их всё больше и больше. Достаточно почитать белорусскую прессу до, в ходе и после тех самых, ставших легендарными учений, и вопросам поистине не будет конца.
Самое неприятное, что в голове сами собой формулируются не только вопросы, но как бы и ответы на эти самые клятые вопросы… А вся беда в том, что в Белоруссии отсутствует самый главный фактор готовности к отражению внешней агрессии — психологическая готовность эту самую агрессию отражать. Что само по себе отнюдь не уникально: достаточно вспомнить 80-е годы 20-го века, и если начало 80-х — это резкий рост военной напряжённости в Европе и даже балансирование на грани войны, то вторая половина 80-х — это перестройка, гласность и дружба с Западом, закончившиеся крахом советского блока и расползанием блока НАТО на восток.
В 80-е годы у СССР отсутствовал главный элемент готовности к противостоянию: Запад перестал восприниматься как враг, что имело свои очевидные последствия. Танков, пушек и самолётов как раз хватало с избытком, да и в экономике всё было совсем не так плохо, как нам любят рассказывать. Во всяком случае лучше, чем в 90-е годы.
Беда была как раз в этом: советские люди перестали воспринимать людей Запада как врагов, и это вело в политическую катастрофу. В результате «дружбы с Америкой» мы имеем сейчас войска НАТО под Псковом. Замечательное достижение.
С Белоруссией ситуация парадоксальна ещё больше: сегодня эта страна не обладает и двадцатой частью военного потенциала СССР, армия РБ практически не перевооружалась с момента «обретения независимости», однако никаких «алармистских» настроений в белорусском обществе не присутствует. Все предостережения о вполне очевидной угрозе со стороны НАТО вызывают почему-то только шутки и смех.
Почему-то примеры Югославии, Ливии и Ирака с Сирией никакого влияния на настроения в обществе не оказывают принципиально. Не воспринимают в Белоруссии натовцев как врагов. И почему-то из этого делают весьма странный вывод, что это обезопасит РБ от агрессии НАТО — дескать, если Россия враждует с НАТО, то это её проблемы, а вот белорусы как раз с Европой хотят дружить…
В принципе (это если кто не понял), и развал СССР был результатом той самой «гибридной войны», а не «случайным событием» и не результатом «экономических проблем». И тогда широко применялось военное давление, экономические ограничения (под ними СССР жил всю свою историю), пропагандистская война и «работа с элитами». А танки НАТО «как в 1941-м» так через кордон и не рванули.
Безусловно, термин «гибридная война» и то, что под ним подразумевается, нуждается в дополнительном исследовании и определении, однако тот самый «крах СССР» можно, как мне кажется, провести именно по этой статье: гибридная война. Примерно так же была уничтожена Югославия: НАТО ей войну не объявляло и объявлять не собиралось. Сначала активно разжигались межнациональные противоречия (их на Балканах до чёрта), потом шли поставки «летального оружия», потом национал-бандиты получали активную иностранную поддержку.
Примерно то же самое мы имеем в Сирии. Гибридная война. При этом ни НАТО, ни США на Сирию впрямую крупномасштабно не нападали. Война, по сути дела, носила характер «посреднической», «гибридной». Мир вокруг нас меняется, и характер войны меняется точно так же. Натовские танки не попёрли через сирийскую границу, как немецкие 1 сентября 1939 года.
То есть не только генералы готовятся всегда «к прошлой войне», но и «гениальные блоггеры» тоже, как правило, готовятся к войне прошедшей. Даже не так: гениальные блоггеры готовятся, как правило, к войне давно минувшей.
С их точки зрения для агрессии необходим А. Гитлер и дивизия «Мёртвая Голова», иначе никак. Увы, дорогие камерады, не всё так однозначно. СССР был наголову разгромлен и стёрт с политической карты мира без всяких гитлеров и танковых ударов, то же самое можно сказать про Югославию. Сегодня (конец 20-го, начало 21-го века) война идёт немного иначе. Нет, чисто военного аспекта никто не отменял, и натовские самолёты бомбили и Триполи, и Белград, но главное направление наступления лежит совсем в другой сфере.
Кстати, в 90-е годы Россию не бомбили просто потому, что у неё ещё оставалось то самое ядерное оружие, которое нам так настойчиво рекомендуют сократить. Только по этой и по никакой другой причине. Именно поэтому сегодня не бомбят Северную Корею: у неё реально есть ядерные боезаряды, а наши «демократические друзья» смелостью не отличаются.
Наиболее классически гибридная война велась против Югославии: жёсткие экономические санкции, постоянное военное давление, перетекающее в бомбовые удары (не являющиеся агрессией!), поддержка националистов, сепаратистов, экстремистов… их финансирование и вооружение, и прощение всех грехов. И мощнейшая информационная кампания, направленная на демонизацию Белграда. Вот это и есть — «гибридная война».
Один в один мы имели это в случае сверхблагополучной Ливии — экономическая блокада, информационная война, поддержка экстремистов, заброска тренированных боевиков, их снабжение и информационная поддержка, военное вмешательство на позднем этапе. Всё как по нотам. Сирия? Ну, даже смешно всё это повторять. Скучно, господа. Странно, что никто ещё не систематизировал этот опыт и не написал толкового учебника по гибридным войнам для широкого читателя.
Их было не одна и не две. Уже и не три. И приёмы вполне и вполне стандартные. И ни разу на 22 июня 1941 года не похожие. В 90-е годы 20-го века мы имели счастье ощутить это на собственной шкуре: война в Чечне имеет к Чечне и чеченцам самое отдалённое отношение. Информационная кампания в западной и российской прессе, заброска боевиков из арабского мира и их снабжение и обеспечение развединформацией. Гибридная война она такая… гибридная! И да! Борьба в ЕСПЧ за права «невинно пострадавших» бородачей! И это тоже элемент войны… а вы как хотели?
И против Ирана она ведётся постоянно: экономическая блокада, заброска диверсантов, информационная кампания в «свободной прессе», направленная на дискредитацию «режима аятолл», поддержка «оппозиции» в любых действиях… размещение баз вдоль границ Исламской республики, подготовка к массированным ракетным ударам…
Ничего нового — даже скучно. Против КНР гибридная война тоже ведётся от Тайваня до Уйгурии. И приёмчики практически те же самые. Мы по-прежнему почему-то воспринимаем войну через призму опыта Второй мировой, но это не совсем корректно: войны были и до, и после Второй мировой. Арабо-израильские войны и эпоха Наполеоновских войн серьёзно отличаются от «самого большого военного конфликта в истории человечества». Нельзя на эпохе ВМВ полностью зацикливаться. Даже чисто военный аспект серьёзно изменился, начиная с 1945-го года и опыт той войны уже впрямую применять никак нельзя даже просто при планировании боевых действий, что уж говорить про аспект политический.
Например, в 80-е годы факт плохого обеспечения советского населения ширпотребом по сравнению с Западной Европой широко использовался в антисоветской пропаганде. Сегодня это далеко не так (хотя возникли другие, гораздо более серьёзные проблемы), но это не значит что «мы победили», отнюдь, просто этот аспект больше не используется в антироссийской пропаганде. и всё тут. То есть их интересует не реальное решение внутрироссийских проблем (было бы весьма странно, если бы их это всерьёз интересовало!), а те факты и аспекты нашей жизни, которые можно использовать в антироссийской пропаганде, и всё.
Сегодня уровень жизни в России гораздо выше, чем в «независимых» Грузии, Молдавии, или Украине. Но это никому из западных пропагандистов не интересно абсолютно. В антироссийской пропаганде потому что использовать нельзя, потому и неинтересно. Те издания, которые ещё 30 лет назад кляли коммунистический режим в России, сегодня с тревогой в голосе говорят, что в России слишком велик уровень социального расслоения. Ну кто бы мог подумать! И комиссары им не нравятся, и олигархи…
Да наплевать им на все наши проблемы с высокой колокольни. Цель их работы не в том, чтобы помочь решить российские проблемы, а в том, чтобы работать «по болевым точкам», что они и делают. Любое ныне живущее общество от таких проблем не избавлено. Просто с американской точки зрения коррупция в штате Нью-Йорк — это их внутреннее дело, а коррупция в Сочи — это дело международной важности…
И те из наших, кто эту тему на международном уровне пытаются обсуждать, впадают в откровенную ересь. Не надо играть в подобные игры. И «допинговый скандал» — это всё из той же серии «гибридной войны». Мощное пропагандистское действо с целью обоснования того факта, что Россия — это плохо. Тут беда ещё в чём: дискуссии по подобным темам абсолютно бесполезны — идёт «наброс на вентилятор» в чистом виде. А что вы хотели — это война.
Вот тут в ответ обычно раздаётся громкий весёлый хохот пропагандистов — дескать конечно, кругом враги… во всём виновата Америка… Нет, по отдельности… это всё могло бы быть набором случайностей: размещение военных баз по российскому периметру, поддержка террористов/исламистов внутри России и деятельность неправительственных организация в интересах заграницы, истеричные крики про коррупцию и социальное расслоение в западной прессе.
Но вот всё это вместе, в комплексе, при одновременном замалчивании любых российских достижений, от Сочи до Арматы… как-то вот это вызывает нехорошие подозрения. Такое впечатление, что речь идёт о спланированной, скоординированной атаке на Россию. О той самой «гибридной войне». При этом те же самые люди категорически не хотят получать ничего в ответ: дескать, и никакой войны-то и нет, и никаких врагов нет у России… одни друзья по всему периметру границ.
Вот присутствует у нас эта определённая слабость: мы боимся назвать вещи своими именами… назвать угрозу угрозой, а врага — врагом. Нам почему-то кажется, что этим мы демонстрируем некое мифическое миролюбие и разряжаем ситуацию… Демонстрировать миролюбие — штука по идее хорошая, но не тогда, когда против тебя открыто ведётся война, пусть и гибридная. Тут наше дорогое и любимое правительство ещё и очень здорово «подставляется»: враждебные действия типа введения экономических санкций или организация допингового скандала со стороны врагов — это вполне нормально и ожидаемо и воспринимается вполне как должное, но вот со стороны «друзей»… Тут у нас возникают определённые проблемы.
Если «всё хорошо» и врагов у нас нет как нет, то такое вот внезапное введение санкций и дисквалификация наших спортсменов означает, что мы в чём-то не правы? Потом, значится, мы пытаемся «договориться» и не нагнетать, но понимания не встречаем. Все рассуждения на тему, что дескать все эти пакости — дело грязных лапок отдельно взятых редисок в западном истеблишменте, наталкиваются на тот простой факт, что антироссийская политика вполне органично вписывается в общую концепцию современного Западного мира и никакой серьёзной конфронтации «внутри» Запада антироссийские санкции не вызвали в принципе.
Вот когда с момента введения санкций прошло 3 года, а политического результата достигнуто не было… вот тогда и только тогда начались разговоры о том, что надо бы найти с Россией общий язык. Или, по крайней мере, поискать точки соприкосновения. То есть сначала они внимательно наблюдали: а не «кирдыкнется» ли Рассея? И вот когда этого не случилос,ь в них вроде бы «проснулся разум». Но дело, безусловно, не в «проснувшемся разуме», дело в том, что что-то «пошло не так» и планы приходиться переписывать на ходу.
И идут поиски путей, как Европе и России взаимодействовать в рамках санкций. То есть их беда в чём: Россия — вот она рядом и никуда деваться не собирается, то есть совсем никуда. А нормальные дипломатические, военные и экономические каналы общения с ней разрушены, поэтому у них в головах формируется отдельная интересная тема: как работать с Россией, не признавая Крыма и санкций не снимая. И продолжая движение НАТО на восток.
Так что сам по себе тот самый формируемый псевдокомпромисс — «нормальные отношения без отмены санкций» — нам интересен быть не может никак. Переворот в Киеве и введение санкций — это по факту акт войны. Война — это только часть политики, политика больше и значительнее, чем просто война, именно поэтому сражения и кампании выигрывают генералы, но войны, как правило, только политики.
Так вот, ни «отменять» переворот и судить хунту, ни снимать одномоментно все санкции никто на Западе (ни в США, ни в Европе) не собирается. Хунта — forever! Россия должна «заслужить» снятие санкций. Таковы лозунги европейских политиков сегодня. И где вы увидели базу для «компромисса»? Так, небольшая передышка в ходе большой кампании на Востоке. И то, больше на словах чем на деле. Вообще Украина — лишь эпизод этой самой кампании.
Поэтому разговоры о «возврате Крыма» как условие снятия санкций — бредовы изначально. И Майдан-2, и Крым, и ЛДНР — это эпизоды Большой Игры. Не более и не менее. И Украина, и санкции «за Украину» — это всего лишь эпизоды этой самой Игры против России. Сегодня эту Игру называют — «гибридная война», и именно в ведении этой самой войны активно обвиняют Россию. Так сказать, оговорка по Фрейду — именно против нас эта самая «гибридная война» и ведётся.
Как будет выглядеть «война будущего»? — спрашивают редакцию благодарные читатели… А дурацкий вопрос — тут не «редакцию» надо спрашивать, а смотреть последние новости. Имеет место сочетание информационной атаки, экономической, банковской… ну и чисто военные методы, которые, к счастью, против современной России не очень-то и применишь. В принципе, поддержка террористов на Кавказе (и не только!) — это элемент той самой «гибридной войны». Даже скучно объяснять — настолько всё очевидно. Но у нас почему-то любят «отделять мух от котлет»: санкции — это отдельно, а террористы в Питере — это отдельно, ну и скандал с российскими спортсменами — совсем другая история.
А военные учения НАТО у наших границ — что-то ну совсем «из другой оперы». Опасная ошибка, опасное заблуждение. Понимаю, что некорректно и нетолерантно обращать внимание на тот простой факт, что все эти «процессы» управляются из одного центра и финансируются из одного кошелька. Если прямо это сказать,то кому-то это может не понравиться. Недипломатично. Но по факту так оно и есть. В Сирии это уже прямо признано (пришлось). В смысле что «демоппозиция» и исламисты воюют на одной стороне и имеют одних боссов.
Нет, а у нас дома — всё по-другому… И за террористическим подпольем никто из зарубежных спецслужб не стоит, вернее так — за террористическим подпольем стоят одни зарубежные спецслужбы, за работу с «национальными окраинами» отвечают другие, а «демоппозицию» курируют третьи… Ситуация в России, Китае, Иране, Сирии, Северной Корее, быв. Ливии, быв. Югославии, быв. Украине, быв. Ираке различается в деталях, но в целом «план работы с клиентом» можно прочитать «по губам». Потому что «калька». И «неизвестные снайперы» то там, то тут, и «пламенные правозащитники-борцы с коррупцией», и «воины джихада».
В принципе уже сейчас можно садиться и писать абсолютно деидеологизированный учебник по гибридным войнам — материала примерно как по использованию Panzerwaffe к лету 1942-го… Но все продолжают гадать и прикидывать, а как оно будет в будущем (нейросети, стаи «хитровыгнутых» дронов)? А вот так и будет… просто и брутально, как в 1991-м в СССР или как в десятке других, менее значимых странах после того. При этом сегодня можно обойтись и без Panzerwaffe и без стай дронов, объединённых в нейросеть… Язов не даст соврать. И да, Белоруссия эту войну уже проиграла. Макей соврать не даст, «адназначна».
Гибридная война | Геополитика.RU
03.08.2020
Новая работа Леонида Савина «Стрелы кентавра. Кибервойна по-американски» появилась в различных онлайн магазинах. Книга посвящена методам, техникам и…
15.06.2020
В то время как США столкнулись с очередным системным кризисом, который охватил всю страну и даже прокатился отголосками по ряду государств Западной…
09.06.2020
Текущие события в США, связанные с бунтами, погромами и протестами интересны своей политической глубиной, комплексностью и выявлением многочисленных…
05.05.2020
Май 2020 г., судя по заявлениям высокопоставленных американских чиновников и действиям в последние дни апреля, пройдет под знаком растущей синофобии…
31.07.2020
21 июля ВВС США обнародовали собственную арктическую стратегию. Выход документа сам по себе является прецедентом, поскольку у ВВС раньше не было…
07.08.2020
В ночь с 27 на 28 июля Google удалил YouTube-аккаунты ряда российских СМИ (телеканал «Царьград», историческое общество «Двуглавый орёл», общество…
02.07.2020
В конце июня Министерство юстиции США распространило информацию, согласно которой 22-летний военнослужащий армии США Этан Мелцер планировал убийство…
Гибридные войны и демократическая безопасность
Гибридные войны на самом деле нечто совершенно иное, чем то, что большинство людей думает о них. Я считаю, что то, о чем все говорят — информационная война, экономическая война, институциональная война — все это на самом деле практиковалось раньше, просто в настоящее время это объединяется вместе в подход, основанный на использовании оружия. Вместо этого мое определение гибридной войны касается ее практического воплощения в переходе от цветной революции к нетрадиционной войне с целью добиться смены режима или федерализма идентичности в государстве-мишени.
«Закон гибридной войны», как я его называю, заключается в том, что «великая цель каждой гибридной войны состоит в том, чтобы сорвать многополярные транснациональные соединительные проекты через спровоцированные извне конфликты идентичности (этнические, религиозные, региональные, политические и т. Д.) Внутри целевое транзитное государство », и мы можем наблюдать это на практике благодаря усилиям США по препятствованию интеграционным проектам России на Украине и саботаже запланированного Ираном трубопровода дружбы через Сирию. В перспективе все инфраструктурные коридоры, которые в совокупности составляют глобальную сеть Китая «Один пояс — один путь», иначе называемую «Новый Шелковый путь», также являются очевидными целями, особенно это общая область стратегического внимания, которую Россия и Китай имеют на Балканах. и Центральная Азия.
Теперь, когда я рассказал вам о том, что такое гибридные войны, позвольте мне рассказать вам, как они действуют. Неправительственные организации и спецслужбы работают над созданием подставных политических групп и групп гражданского общества в государствах-мишенях, в конечном итоге создавая эти сети до тех пор, пока они не станут достаточно сильными, чтобы бросить вызов законным властям. Еще до начала боевых действий неправительственные организации и спецслужбы тратят время на воспитание у населения чувства глубоко укоренившихся различий, которые обычно основаны на какой-либо форме идентичности, реальной, воображаемой или преувеличенной, чтобы создать более сильную антиправительственную политику. обида.
Как только социальная инфраструктура и информационная предварительная подготовка достигают стадии, когда внешние покровители уверены в ее способности нарушить политическую ситуацию в государстве-мишени, проводится провокация, чтобы создать «правдоподобный» спусковой крючок для публичного объявления анти- движение правительства на передний план и открытое инициирование схемы дестабилизации. Если «цветная революция», или «мягкое» давление, не приносит желаемых дивидендов, то это движение в конечном итоге трансформируется в нетрадиционную войну или «жесткое» давление посредством серии поэтапных эскалаций.
Когда это происходит, некоторые из «цветных революционеров» превращаются в террористов-повстанцев, которых затем поддерживают соседние проамериканские государства, которые направляют своим доверенным лицам дополнительных бойцов, оружие и материальную помощь. Мы видели этот процесс в Сирии после того, как неудавшаяся цветная революция «арабской весны» превратилась в террористическую войну, и на Украине прямо перед февральским переворотом, когда западные регионы открыто восстали против Киева. В настоящее время такая картина событий повторяется в Республике Македония и имеет вполне реальную возможность разразиться в Ферганской долине в ближайшем будущем.Напомню, что это происходит для того, чтобы сорвать или получить контроль над ключевыми инфраструктурными проектами в ключевых транзитных государствах с использованием взаимосвязанных средств смены режима, федерализма идентичности и неконтролируемого хаоса.
Какими бы опасными и серьезными ни были Гибридные войны, это не значит, что они неизбежны и их невозможно остановить. Методы противодействия этой угрозе — это то, что я называю демократической безопасностью, и я считаю, что это новая и захватывающая область, которая срочно требует для развития большей государственной поддержки.Пока я выделил три основных способа победить гибридные войны, но уверен, что дальнейшие исследования откроют другие эффективные стратегии.
Первое, что должно произойти, — это то, что гибридные угрозы в том смысле, в каком я их определил, должны быть идентифицированы и обнаружены на начальной стадии. Это означает, что все неправительственные организации внутри нашей страны и наших заинтересованных союзников должны быть зарегистрированы и расследованы на предмет иностранного финансирования, и что все незаконно действующие организации, представляющие угрозу национальной безопасности, должны быть немедленно запрещены.У нас это уже есть, поэтому нам нужно сделать еще один шаг и вместе с нашими союзниками создать международную базу данных, чтобы отслеживать все НПО и их деятельность, законные они или незаконные. Кроме того, мы должны повышать осведомленность общественности о заговорах США по разжиганию гибридных войн, поощряя наши средства массовой информации, академических кругов и специалистов по безопасности к совместной работе и коллективному информированию нашего населения об асимметричных угрозах, с которыми они сталкиваются, поскольку предварительная информация и осведомленность — это сильнейший сдерживающий фактор, не позволяющий обманом заставить благонамеренных и наивных граждан присоединиться к этим опасным движениям.
Во-вторых, мы должны убедиться, что наши представители службы безопасности обучены правильным методам расформирования ячеек гибридной войны, в частности, в отношении разгона цветных революций и реагирования на действия нетрадиционной войны. Очень важно, чтобы они деликатно справлялись с развивающимися нарушениями и избегали непреднамеренного спровоцирования ненужной негативной реакции из-за непропорциональной и жесткой реакции. Подстрекатели регулярно пытаются обманом заставить власти совершать неосторожные ошибки, которые они могут использовать в социальных сетях, чтобы вызвать волну дополнительных антиправительственных настроений, которые затем могут быть направлены на дальнейшую уличную активность.С помощью этих или иных средств их конечная цель — вывести на улицы как можно больше людей, чтобы они могли действовать как живые щиты, защищая от немедленного ареста самых жестоких агитаторов, бросающих Молотова.
Наконец, последняя стратегия демократической безопасности, которую я обнаружил, — это поощрение патриотических движений гражданского общества к широкомасштабной и публичной поддержке своего правительства. Наиболее отчетливо мы видим это в Республике Македония, где тысячи людей протестовали против пособников «цветной революции» и показали миру, что они не хотят смены режима в своей стране.Важно, чтобы правительства всего мира содействовали развитию такого рода движений в качестве активной защиты от грядущих заговоров «Цветной революции», поскольку они служат первой линией защиты в ответ на эти угрозы.
Кроме того, эти технологии «революции обратного цвета» могут также применяться патриотически настроенными гражданами, оказывая давление на свои правительства, чтобы те отказались от противоречивых прозападных соглашений. Например, люди в Черногории и Сербии экспериментировали с дисциплинированным и избранным применением этой тактики, пытаясь убедить своих лидеров отказаться от своих обязательств в отношении НАТО, при этом стараясь не призывать к смене режима или насилию.Таким образом, положительное использование технологии Color Revolution — это совершенно новая область исследований, которая определенно заслуживает повышенного внимания.
Последнее, что я хотел бы сказать вам всем, это то, что у России есть реальный потенциал стать глобальным центром исследований и обучения в области демократической безопасности, и что если наши специалисты смогут овладеть этими технологиями и получить полное представление о том, как они работают, мы можем поделиться этими ценными знаниями с нашими союзниками и повысить наше стратегическое значение в мире.Возможно, что когда-нибудь мы сможем обучать наших партнеров в вооруженных силах, разведке и представителей гражданского общества здесь, в Москве, и таким образом дать нашей стране качественное преимущество в обеспечении нашего коллективного многополярного будущего. Однако для того, чтобы это произошло, нам нужна немедленная институциональная поддержка для финансирования связанных исследовательских проектов и найма квалифицированных аналитиков на полную ставку для этих усилий. Если нам удастся создать интегрированную инфраструктуру демократической безопасности, которая будет сильнее той, которую уже построили США в результате цветной революции, то Россия сможет стать бесспорным лидером глобального сопротивления гибридной войне.
.Американская гибридная война против Китая — Стратегическая культура
Новые Шелковые пути — или Инициатива «Один пояс, один путь» (BRI) — были запущены президентом Си Цзиньпином в 2013 году, сначала в Центральной Азии (Нур-Султан), а затем в Юго-Восточной Азии (Джакарта). ).
Год спустя китайская экономика обогнала США по ГЧП. Неумолимо год за годом с начала тысячелетия доля США в мировой экономике сокращается, а доля Китая увеличивается.
Китай уже является ключевым центром мировой экономики и ведущим торговым партнером почти 130 стран.
В то время как экономика США опустошена, а финансирование казино правительством США — рынки репо и все такое — воспринимается как антиутопический кошмар, цивилизационное государство делает шаг вперед в бесчисленных областях технологических исследований, не в последнюю очередь благодаря Made in China 2025.
Китай в значительной степени превосходит США по количеству патентных заявок и выпускает как минимум в 8 раз больше выпускников STEM в год, чем США, зарабатывая статус ведущего участника мировой науки.
Огромное количество стран Глобального Юга подписали соглашение о присоединении к BRI, завершение которой запланировано на 2049 год.Только в прошлом году китайские компании подписали контракты на крупномасштабные инфраструктурные проекты на сумму до 128 миллиардов долларов в десятке стран.
Единственный экономический конкурент США занят воссоединением большей части мира с полностью сетевой версией торговой системы 21 – века, которая находилась на пике своего развития более тысячелетия: Евразийским шелковым путем.
Неизбежно такое положение вещей — это то, что взаимосвязанные слои правящего класса США просто не примут.
Брендинг BRI как «пандемия»
Поскольку обычные подозреваемые обеспокоены «стабильностью» Коммунистической партии Китая (КПК) и администрации Си Цзиньпина, фактом является то, что руководство Пекина столкнулось с массой чрезвычайно серьезных проблем: эпидемия свиного гриппа убила половину сток; выдуманная Трампом торговая война; Huawei обвиняется в рэкете и собирается запретить покупку чипов американского производства; птичий грипп; коронавирус практически отключил половину Китая.
Добавьте к этому непрекращающийся пропагандистский шквал гибридной войны правительства Соединенных Штатов, нарушенный острой синофобией; все, от социопатических «чиновников» до однозначных советников, либо советуют корпоративным компаниям вывести глобальные цепочки поставок за пределы Китая, либо придумывают прямые призывы к смене режима — с любой возможной демонизацией между ними.
Нет никаких запретов на то, чтобы нанести удар по китайскому правительству, когда оно находится внизу.
Шифр Пентагона на Мюнхенской конференции по безопасности в очередной раз объявляет Китай величайшей угрозой США в экономическом и военном отношении.С. — и, в более широком смысле, Запад, вынуждая шаткий ЕС, уже подчиненный НАТО, подчиняться Вашингтону в этой переделанной холодной войне 2.0.
Весь комплекс корпоративных СМИ США до изнеможения повторяет, что Пекин «лжет» и теряет контроль. Спускаясь до подпольных, расистских уровней, хакеры даже обвиняют BRI в том, что он является пандемией, а Китай «невозможно изолировать».
Все, что достаточно богато, мягко говоря, сочится из щедро вознагражденных рабов беспринципной, монополистической, добывающей, деструктивной, развратной, беззаконной олигархии, которая использует долги в наступлении, чтобы увеличить свое неограниченное богатство и власть, в то время как скромный U.С. и мировые массы используют долг в качестве защиты, чтобы едва выжить. Как убедительно показал Томас Пикетти, неравенство всегда опирается на идеологию.
Мы в ужасной войне разведки. С точки зрения китайской разведки, нынешний токсичный коктейль просто нельзя отнести к просто случайной серии совпадений. У Пекина есть серийные мотивы для того, чтобы разорвать эту необычную цепь событий как часть скоординированной гибридной войны и нападения на Китай с полным спектром доминирования.
Введите рабочую гипотезу Убийцы Драконов: атака с использованием биологического оружия, способная нанести огромный экономический ущерб, но защищенная правдоподобным отрицанием.Единственный возможный ход «незаменимой нации» на шахматной доске Новой Большой игры, учитывая, что США не могут выиграть обычную войну с Китаем и не могут выиграть ядерную войну с Китаем.
Оружие биологической войны?
На первый взгляд, коронавирус — это биологическое оружие мечты для тех, кто зациклен на том, чтобы сеять хаос в Китае и молиться за смену режима.
Но это сложно. Этот отчет — достойная попытка отследить происхождение коронавируса.Теперь сравните это с выводами доктора Фрэнсиса Бойла, профессора международного права в Университете Иллинойса и автора, среди прочего, Biowarfare and Terrorism . Это человек, который разработал закон США о борьбе с терроризмом о биологическом оружии 1989 года, подписанный Джорджем Бушем.
Доктор Бойль убежден, что коронавирус — это
«наступательное биологическое оружие», выпрыгнувшее из Уханьской лаборатории BSL-4, хотя он «не говорит, что это было сделано намеренно.”
Доктор Бойл добавляет: «Все эти лаборатории BSL-4 в Соединенных Штатах, Европе, России, Китае, Израиле созданы для исследования, разработки и тестирования боевых биологических агентов. На самом деле нет никаких законных научных причин для создания лабораторий BSL-4 ». Его собственное исследование привело к тому, что к 2015 году правительство Соединенных Штатов потратило колоссальные 100 миллиардов долларов на исследования биологической войны: «У нас более 13 000 предполагаемых ученых-медиков… испытывают биологическое оружие здесь, в Соединенных Штатах. На самом деле это восходит к прошлому и даже до 11 сентября.”
Доктор Бойль прямо обвиняет «китайское правительство при Си и его товарищах» в сокрытии «с самого начала. Первый зарегистрированный случай произошел 1 декабря, поэтому они сидели над этим до тех пор, пока больше не могли. И все, что они вам говорят, — ложь. Это пропаганда ».
Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), от имени доктора Бойла, тоже в этом: «Они одобрили многие из этих лабораторий BSL-4 (…) Ничего не могу доверять, что говорит ВОЗ, потому что все они куплены и оплачены. поскольку Big Pharma, и они работают в сговоре с CDC, который является правительством Соединенных Штатов, они работают в сговоре с Форт-Детрик.Форт Детрик, ныне передовая лаборатория биологического оружия, раньше был печально известным логовом ЦРУ по «экспериментам» по контролю над разумом.
Опираясь на десятилетия исследований в области биологической войны, Глубинное государство США полностью знакомо со всеми обертонами биологического оружия. От Дрездена, Хиросимы и Нагасаки до Кореи, Вьетнама и Фаллуджи, исторические записи показывают, что правительство Соединенных Штатов не мигает, когда дело доходит до применения оружия массового уничтожения против ни в чем не повинных мирных жителей.
Со своей стороны, Агентство перспективных оборонных исследований Пентагона (DARPA) потратило целое состояние на исследования летучих мышей, коронавирусы и био-оружие для редактирования генов.Теперь удобно — как если бы это было формой божественного вмешательства — «стратегические союзники» DARPA были выбраны для разработки генетической вакцины.
«Библия неоконсерваторов» 1996 года, «Проект нового американского века» (PNAC), недвусмысленно заявляет, что «продвинутые формы биологической войны, которые могут« нацеливаться »на определенные генотипы, могут превратить биологическую войну из царства террора в политически полезный инструмент».
Нет никаких сомнений в том, что до сих пор коронавирус был посланным Небесами политически полезным инструментом, достигающим при минимальных инвестициях желаемых целей максимального увеличения U.С. Мировая мощь — пусть даже и кратковременная, усиленная непрерывным пропагандистским наступлением — и Китай относительно изолирован с полупарализованной экономикой.
Но перспектива в порядке. По оценкам CDC, в течение сезона гриппа 2018-2019 в США заболело до 42,9 миллиона человек. Не менее 647000 человек были госпитализированы. И 61 200 человек погибли.
В этом отчете подробно рассказывается о «войне народа» Китая против коронавируса.
Китайские вирусологи должны расшифровать его предположительно синтетическое происхождение.То, как отреагирует Китай, в буквальном смысле слова, будет иметь потрясающие последствия.
Подготовка сцены для бешеных двадцатых
После того, как удалось перенаправить торговые цепочки поставок через Евразию в свою пользу и опустошить Хартленд, американские — и подчиненные западные — элиты теперь смотрят в пустоту. И пустота смотрит назад. «Запад», которым управляют США, теперь потерял свою актуальность. BRI находится в процессе обращения вспять как минимум двухвекового господства Запада.
Запад и особенно «системный лидер» США ни за что не позволят этого. Все началось с грязных операций, создающих проблемы на периферии Евразии — от Украины до Сирии и Мьянмы.
Настал момент, когда дела идут действительно тяжело. Целенаправленное убийство генерал-майора Сулеймани плюс коронавирус — уханьский грипп — действительно подготовили почву для бешеных двадцатых годов. Обозначение выбора должно быть WARS — острый респираторный синдром Ухани. Это мгновенно выдало бы игру как войну против человечества — независимо от того, откуда она пришла.
,Антирусская пропаганда находит новое модное слово — RT Op-ed
Когда западные СМИ придумывают истории о России, в этом нет ничего страшного. Когда российские СМИ ошибаются, это «гибридная война».
На прошлой неделе британское государственное телевидение вызвало истерию документальным фильмом о предполагаемом вторжении России в Латвию. Как обычно, пока латыши обижались, никто к западу от Калининграда не испытывал с этим трудностей. Их больше интересовал сегмент, показывающий, что Великобритания подвергается ядерной атаке.
Тем временем французское телевидение показало новый независимый документальный фильм о перевороте на Майдане на Украине, и его немедленно отчитали за продвижение «российской пропаганды». И это несмотря на то, что это полностью французское производство без участия России.
Таким образом, мы снова обнаруживаем, что западный истеблишмент считает, что он имеет монополию на истину. Что только его повествование достойно, и все, что бросает вызов консенсусу, является «дезинформацией».
Если бы Эвелин Во была здесь сегодня, ему не нужно было бы изобретать Уильяма Бута.Слишком много живых, дышащих, эквивалентов прошло через Украину и Турцию (базу для покрытия Сирии) за последние два года. К тому же Уинстон Смит Джорджа Оруэлла кажется ручным по сравнению с современными агитпропами. Определенная клика в про-НАТОвской сфере решила, что цинизм каким-то образом присущ только России. Удивительно, но их исключительное внимание к России сводит на нет большую часть этого предприятия. Они не замечают этого на своих задних дворах.
Для тех из нас, кто следит за СМИ, последняя неделя была поистине поучительной.Независимый французский журналист Поль Морейра решил бросить вызов групповому мышлению в поддержку Майдана в популярной прессе. Как оказалось, ни один факт в его документальном фильме не был заметно ошибочным.
На самом деле отчет Морейры относительно мягкий. Основное внимание в нем уделяется воинствующим военизированным группам, которые помогли нынешним лидерам прийти к власти в 2014 году. Эти организации действительно существуют, и они не являются плодом российских фантазий. Преступление Морейры впервые раскрывает эту реальность перед французской массовой аудиторией.
Как и следовало ожидать, нынешний киевский режим попытался оказать давление на французскую сеть Canal +, которая транслировала фильм, с целью отменить трансляцию. МИД обвинил его в распространении «теорий заговора», и «российской пропаганды».
Подробнее
The Silence of Hypocrisy
Интересно, что ни одно из ведущих западных СМИ не освещало эту историю.Мало того, что они совершенно не интересуются фильмом Canal + и его разоблачениями, кажется, что от The Guardian до New York Times до Washington Post и Der Spiegel никто из них не считает, что попытка Украины оказать давление на ведущую французскую медиакомпанию заслуживает внимания. Конечно, если бы они сообщили об этом случае, это подчеркнуло бы их собственное одностороннее освещение украинского кризиса.
Теперь представьте, была ли обувь на другой ноге. Представьте себе, что частный российский телеканал попытался показать документальный фильм, оспаривающий позицию Кремля по Украине.Предположим, МИД Сергея Лаврова публично попытался помешать трансляции. Вы действительно верите, что те же опасения западных СМИ проигнорируют эту басню? Если вы ответили на «да», поздравляю, вы должны работать на НАТО.
Любой, кто наблюдает за СМИ и рэкетом из мозговых центров, знает, что склонность изображать русский язык как «плохой» , а всех его врагов — как «хороший», означает, что притча такого рода станет вирусной в течение нескольких минут.Таков крайний антироссийский уклон прямо сейчас: став врагом Москвы, вы быстро превращаетесь в светского святого в Вашингтоне и Брюсселе. Даже Ким Чен Ын из Северной Кореи, вероятно, смог бы искупить свою вину, если бы ему удалось спровоцировать конфликт с Владимиром Путиным. Фактически, можно представить себе, как Джон Маккейн говорит о «храбром Киме и решительном северокорейском народе, который противостоит российской« агрессии »».
Документальный фильм Canal + охватывает множество тем, которые западные организации сознательно игнорируют.Например, достоверность общепринятого мнения о том, кто на самом деле убил «Небесную сотню» в 2014 году на Майдане. Популярную прессу не интересует подлинность. Если бы это было так, они бы особо отметили тщательное расследование Ивана Качановского, которое затрагивает сторонников переворота. Они игнорируют этот блестящий документ, потому что он бросает вызов их лживой истории. Напротив, если бы «гражданские журналисты» в Bellingcat, работая с придатком Атлантического совета НАТО, создавали нечто подобное, с противоположной точкой зрения, это были бы новости на первых полосах газет.
Морейра также исследует то, что произошло в Одессе в мае 2014 года, когда проправительственные боевики заживо сожгли 46 антиправительственных протестующих.
Подробнее
No Revolution
Два года спустя западная информационная машина не желает бросать вызов «революции достоинства» (sic). Конечно, называть «революцией» абсурдно.А «революция» означает, что все изменилось. Как, например, Россия в 1917 году. В Украине одни и те же люди владеют СМИ, одни и те же олигархи контролируют ключевые отрасли промышленности, в парламенте в целом одни лица, а военнослужащие и полиция — те же командиры. Это не «революция» года. Это передача власти в существующей системе от одной фракции к другой. Это не было точно «stunde null (ноль час)» Берлина 1945 года.
BBC также проигнорировала противостояние Canal + / Украина.Они были слишком заняты показом документального фильма о фантастическом вторжении русских в Латвию. Шоу было хорошо спланировано, поскольку британское правительство в настоящее время пытается через парламент провести модернизацию своего средства ядерного сдерживания Trident на 100 миллиардов фунтов стерлингов (144 миллиарда долларов). Лидер оппозиции Джереми Корбин утверждает, что деньги, возможно, лучше потратить в другом месте. Это неудивительно, учитывая, что, по прогнозам, дефицит бюджета Великобритании до апреля 2016 года составит 69,5 миллиардов фунтов стерлингов. Кроме того, более миллиона британцев в настоящее время полагаются на бесплатные продовольственные банки, чтобы выжить.
Нынешняя антироссийская кампания BBC (две недели назад это
.США «готовятся» к гибридной войне с Россией в странах Балтии — отчет — RT World News
Как сообщают немецкие СМИ, США готовятся к возможной войне с участием России в странах Балтии Европы. В докладе говорится, что все военные игры НАТО, организованные в регионе Вашингтоном, были направлены на подготовку различных сценариев военного реагирования.
Пентагон изменил свое военное мышление, когда дело доходит до Москвы, выбрав в качестве поля битвы прямых соседей России в Балтийском регионе, пишет Deutsche Wirtschafts Nachrichten (DWN).
По мнению газеты, США видят разыгрывание гибридной войны, в которой задействованы нерегулярные войска и нацелена на дестабилизацию региона посредством массовых митингов, а также кибератак на критически важную инфраструктуру.
ПОДРОБНЕЕ: НАТО увеличивает силы специального назначения до 40 000 — Столтенберг
Конфликт на Украине использовался США в качестве катализатора для дальнейших приготовлений: «Вторжение России в Восточную Украину побудило США стереть пыль с планы действий в чрезвычайных ситуациях.Они были в значительной степени устаревшими », — цитирует бывшего заместителя министра обороны США по политике и соучредителя Центра новой американской безопасности (CNAS) Мишель Флурнуа.
Москва, однако, неоднократно отрицала свою роль в украинском конфликте. Несмотря на неоднократные обвинения Киева и его западных сторонников в том, что Россия поддерживает мятежные районы Донецка и Луганска на востоке Украины, используя оружие и рабочую силу, никаких доказательств в поддержку этих утверждений представлено не было.
Тем не менее, с начала кризиса на Украине количество военных игр, проводимых НАТО в Европе, резко возросло. Все военные учения были сосредоточены на реакции на ситуацию, в которой Россия предположительно захватила Балтийский регион.
Согласно немецкой газете, «российская угроза» использовалась в качестве предлога для оправдания увеличения военных расходов в восточноевропейских странах НАТО и обеспечения причины для размещения американских войск в Европе.
ПОДРОБНЕЕ: 24 генерала из 13 стран НАТО собираются в Латвии для обучения совместным действиям.
DWN добавляет, что только в Германии 40 000 солдат США с дополнительными американскими танками и артиллерией на пути в страны Балтии.
СЛУШАТЬ БОЛЬШЕ:
Пока что Пентагон имеет в виду только военные игры для стран Балтии. Однако изучаются и ядерные варианты. Недавние сообщения предполагают, что ядерное оружие США может скоро поступить в Германию, несмотря на решение 2009 года вывести старый американский ядерный арсенал.
На прошлой неделе в СМИ появились сообщения о том, что Пентагон впервые после распада Советского Союза пересматривает и обновляет свои планы действий на случай непредвиденных обстоятельств войны с Россией.
«В условиях безопасности, учитывая действия России, стало очевидным, что мы должны обязательно обновить наши планы в ответ на любую потенциальную агрессию против любых союзников по НАТО», — знакомый высокопоставленный чиновник Министерства обороны с планом сообщила Foreign Policy.
Президент России Владимир Путин заявил итальянским СМИ в июне, что такие «запугивающие» не следует воспринимать всерьез, подчеркнув, что российские вооруженные силы «не являются глобальными, наступательными или агрессивными», и что «практически не имеют баз» за рубежом. Он добавил, что те немногие, что существуют за границей, являются остатками советского прошлого.
ПОДРОБНЕЕ: НАТО проводит огромные воздушно-десантные учения в Европе, заявляет, что «действует исключительно в оборонительной манере» (ВИДЕО)
«Я думаю, что только безумный человек и только во сне может представить, что Россия внезапно нападет на НАТО. Я думаю, что некоторые страны просто пользуются опасениями людей в отношении России. Они просто хотят играть роль прифронтовых стран, которые должны получать дополнительную военную, экономическую, финансовую или другую помощь », — сказал тогда Путин .
Министерство иностранных дел России заявило в августе, что США увеличили присутствие своих войск на границах России для достижения «господства» в Европе, добавив, что наращивание военного потенциала «контрпродуктивно» и служит «финансовым». бремя » для государств-членов, поскольку оно « отвлекает » альянс от борьбы с другими угрозами.
После сообщений о «американских ракетах, установленных в определенном месте, и об определенных складах боеприпасов в странах Восточной Европы и Балтии», заместитель министра обороны России Анатолий Антонов заявил, что НАТО провоцирует Россию на «гонку вооружений.
В последнее время Россия и НАТО проводят военные учения, при этом оба внимательно наблюдают друг за другом.
В августе вооруженные силы США начали крупнейшие воздушно-десантные учения НАТО в Европе со времен окончания холодной войны, которые они назвали попыткой укрепить «безопасность и стабильность» региона.
Около 5000 солдат из 11 стран-членов НАТО участвуют в «одновременных многонациональных воздушно-десантных операциях» , которые начались на прошлой неделе и продлятся почти месяц, говорится в заявлении армии США.
ПРОЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ: «Третья мировая война будет последней для человечества» — спикер Думы
Ранее в этом месяце США направили в Латвию два беспилотных беспилотных летательных аппарата дальнего действия MQ-1 Predator и 70 летчиков для выполнения учебной миссии ,
СЛУШАЙТЕ БОЛЬШЕ:
На учения НАТО ответила собственная Россия, когда более 95 000 военнослужащих, принадлежащих России и ее региональным союзникам, начали ежегодные учения Центра, охватывающие территорию от Волги до Сибири.Эти крупномасштабные учения были крупнейшими в России со времен холодной войны.
Еще в мае Литва, Латвия и Эстония совместно запросили постоянные базы НАТО, утверждая, что у России есть возможность вторгнуться на них в течение четырех часов после приказа об атаке. Москва резко осудила этот шаг, заявив, что он противоречит Основополагающему акту Россия-НАТО 1997 года.