В а легасов: Герои страны

Герои страны

Поиск Фамилия Поиск Google

Страница не найдена

В Дорогомилове состоялась ежегодная конференция «Легасовские чтения»

28 апреля на западе Москвы в школе № 56 имени академика В.А. Легасова провели V Ежегодную межрегиональную научно-практическую конференцию «Легасовские чтения. Формирование культуры безопасности школьников в современных условиях».

Школа №56, расположенная в Дорогомилове, носит имя выдающегося человека – Валерия Алексеевича Легасова – ученого, посвятившего всю свою жизнь изучению вопросов безопасности жизнедеятельности. Его профессионализм и гражданский подвиг позволили в кратчайшие сроки устранить страшные последствия аварии на Чернобыльской АЭС.

— «Легасовские чтения» проводятся у нас уже в пятый раз, это стало традицией. Темы, которые обсуждаются на конференции ежегодно, это вопросы безопасности жизнедеятельности наших учеников, — рассказывает директор школы № 56 имени академика В.А. Легасова Жанна Садовникова. – Наша география постоянно расширяется. К нам присоединяются новые школы не только из Москвы, но и из регионов. Список участников растет год от года.

Участниками конференции стали представители вузов, специалисты в области психологии, информационных технологий, педагогики и родительской общественности. Среди почетных гостей дочь академика Легасова, Академик Международной академии Менеджмента, Председатель Правления НКО «Союз Женских Сил по поддержке гражданских инициатив и проектов» Инга Легасова, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по образованию и науке, доктор медицинских наук, профессор, академик РАН Геннадий Онищенко, директор Центра экстренной психологической помощи Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, вице-президент Российского психологического общества Юлия Шойгу.

С приветственными словами к участникам конференции обратился председатель Управляющего совета Школы, декан факультета педагогического образования Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, доктор психологических наук, доцент, профессор РАО Виктор Басюк, профессор кафедры биохимии биологического факультета МГУ, доктор биологических наук Александр Рубцов.

Выступила с докладом заместитель директора по научной работе Института материалов современной энергетики и нанотехнологии-ИФХ РХТУ им. Д.И. Менделеева, заведующий кафедрой технологии изотопов и водородной энергетики Ирина Растунова, которая рассказала, чем живет сейчас Физхим РХТУ им. Д.И. Менделеева — альма-матер академика В.А. Легасова.

Доктор педагогических наук, профессор кафедры психологии и педагогики АНО ВО «Международная полицейская академия», помощник депутата Тульской областной Думы, организатор Легасовских чтений в городе Тула Наталья Орлихина сообщила о состоявшейся в Тульской научной библиотеке 26 апреля 2021 года презентации коллективной монографии «Академик В.А. Легасов. Жизнь во благо будущего».

Трансляция мероприятия велась на YouTube-канале школы № 56, благодаря чему присоединиться к конференции онлайн могло неограниченное количество зрителей.

— Я считаю, что народ, хранящий память о своих героях, заслуживает великого будущего. У нас героев достаточное количество, мы как нация – нация героическая, о чем говорит история нашей страны, — считает Инга Легасова. – Герой это обычный человек, который не боится сделать то, что необходимо сделать в данный момент времени, хотя все вокруг понимают, как это страшно и опасно. Валерий Алексеевич Легасов не должен был ни при каких обстоятельствах быть в Чернобыле. Однако же он оказался там. Он прекрасно понимал, что идет на гибель, что это смертельно опасная ситуация. Тем не менее, он довел до конца ту миссию, которая была на него возложена.

По словам Инги Валерьевны, нынешняя молодежь живет в мире, где одно событие сменяется другим молниеносно, поэтому так важно хранить память о важнейших событиях планетарного масштаба и бережно передавать ее подрастающим поколениям.

Во время конференции спикеры говорили об уроках, которые извлекло общество из причин и последствий аварии на Чернобыльской АЭС, обсудили, как изменился мир спустя 35 лет после самой масштабной техногенной катастрофы, уделили внимание культуре безопасности и здорового образа жизни у современных детей. Не обошли стороной и проблемы нового времени, в частности, пандемию COVID-19.

Состоялась презентация видеоклипа песни «Глаза чернобыльских собак». Песню записали и исполнили восьмиклассницы Полина Пастухова и Мария Засовина. В своей песне девочки рассказывают об одном из печальных фактов тех дней: при эвакуации жителей Припяти всех домашних питомцев решено было оставить в пустом городе. Видеоролик доступен к просмотру на школьном YouTube-канале.

Гостям встречи вручили памятные подарки: благодарственные письма, книги, посвященные В.А. Легасову, а также белых журавликов, которых смастерили ученики школы № 56 – как символ благополучия и мира на земле.

Чернобыль. Академик Легасов не успел — Блоги — Эхо Москвы, 09.06.2019

2019-06-09T11:54:00+03:00

2019-06-09T11:54:56+03:00

https://echo.msk.ru/blog/v_goryachkin/2441991-echo/

https://echo.msk.ru/files/3109683.jpg

Радиостанция «Эхо Москвы»

https://echo.msk.ru//i/logo.png

Владимир Горячкин

https://echo.msk.ru/files/2973060.jpg

После просмотра сериала о Чернобыле, который сейчас активно обсуждается, хотелось бы поделиться некоторыми фактами, связанными с этой трагедией, которые вряд ли известны.

В конце 1983 года по инициативе академика В.А. Легасова постановлением Государственного комитета СССР по науке и технике, где я тогда работал и готовил это постановление, была образована Рабочая группа по промышленной безопасности, которую он возглавил.

Целью группы было изучение зарубежного опыта борьбы с последствиями природных и рукотворных катастроф. Крупные пожары на промышленных объектах в тот период, природные катаклизмы и авария на американской атомной станции Три-Майл-Айленд в 1979 году, после которой долгое время в США вопрос о строительстве новых АЭС был закрыт, привели к созданию и в Америке, и в ряде других стран мобильных сил.

Они обладали современными средствами борьбы с такими масштабными катастрофами и — главное — методиками и знаниями, как это делать, учитывая особенности каждого спасаемого объекта.

Академик В.А. Легасов хотел, чтобы Рабочая группа подготовила постановление правительства по созданию такой службы, аналог которой сейчас называется министерством по чрезвычайным ситуациям.

Увы, он не успел! Чернобыль прервал эту работу. А то, что случилось при ликвидации аварии, доказало необходимость реализации всего, что планировал сделать В.А. Легасов.

И немного о правде и о доступности информации о Чернобыле в наше время.

Как страховой брокер в начале 2000-х я решил попробовать застраховать ответственность российских атомных электростанций. Страховая сумма очень высокая и без международного страхового рынка было не обойтись.

Представитель европейского ядерного страхового пула сообщил мне, что, не получив информацию о российских АЭС, участвовать в этом страховании пул не будет. Как он объяснил, может помочь доклад для Международного агентства по атомной энергии, представленный В.А. Легасовым по итогам аварии в Чернобыле.

Увы, министерство атомной энергетики и специалисты, которым поручено сотрудничать с МАГАТЭ, категорически отказались предоставить этот доклад.

Может, позже мои конкуренты-страховщики были удачливей? Или же им удалось уговорить… нет, конечно, не министерство, а европейский пул?

В Туле создадут сквер имени академика Валерия Легасова — Общество

ТУЛА, 26 апреля. /ТАСС/. Власти Тульской области приняли решение о создании в микрорайоне Северная Мыза в Туле сквера имения академика Валерия Легасова, который расследовал причины аварии на Чернобыльской АЭС. Идею открытия сквера поддержала дочь ученого, проект благоустройства за свой счет выполнит застройщик микрорайона, сообщила в понедельник пресс-служба облправительства по итогам совещанию у губернатора Алексея Дюмина.

«Первый заместитель губернатора — председатель правительства Тульской области Валерий Шерин сообщил, что в 2016 году в Туле на доме №30 на проспекте Ленина установлен барельеф в честь Валерия Алексеевича Легасова. А в микрорайоне Северная Мыза планируется сделать сквер его имени. Благоустроить это общественное пространство планируется на внебюджетные средства», — говорится в сообщении на сайте облправительства.

Застройщик микрорайона, по данным пресс-службы, выступил с инициативой разработать проект благоустройства за счет собственных средств.

Губернатор отметил, в Тульской области чтут память участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, среди которых был Валерий Легасов. «Он возглавил группу, которая принимала важнейшие решения по локализации аварии. Настоял на немедленной и полной эвакуации города энергетиков — Припяти. Его вклад в сохранение человеческих жизней трудно переоценить», — приводит пресс-служба слова Дюмина.

Дочь академика Инга Легасова поддержала идею создания сквера. «От имени нашей семьи я выражаю огромную благодарность вам, Алексей Геннадьевич [Дюмин], за эту инициативу», — сказала она.

Валерий Легасов — советский химик-неорганик, родился 1 сентября 1936 года в Туле. В 1986 году Легасов расследовал причины аварии на Чернобыльской АЭС. Результаты его работы были представлены в Австрии в августе 1986 года. В 1987 году Легасов не был избран в научно-технический совет, в 1986-1987 годах его дважды выдвигали на звание Героя Социалистического Труда, но награду Легасов так и не получил. В 1988 году ученый покончил с собой.

На курской улице появился портрет туляка Валерия Легасова

На одной из центральных улиц Курска появилось граффити с портретом академика Валерия Алексеевича Легасова. Об этом сообщает портал kursktv. 

Валерий Легасов родился 1 сентября 1936 года в Туле в семье служащих. Они жили в доме на углу улицы Коммунаров, нынешнего проспекта Ленина, и Площадной (Каминского). Через три года семья переехала в Курск. Отец будущего знаменитого физика был тогда секретарем Курского обкома ВКП(б). С началом Великой Отечественной войны, Легасовы уехали в эвакуацию в Тюмень, но потом вернулись. До 1949 года Валерий учился в курской школе №5. Рядом на улице Ленина находится дом №65, в котором жили Легасовы. На стене здания, где много лет висели рекламные баннеры, теперь художники нарисовали портрет нашего великого земляка.

Как только случилась авария на Чернобыльской АЭС, Легасов был на месте одним из первых и провел там без малого два месяца. Основная цель возглавляемой им группы: локализация аварии планетарного масштаба. Ученый настоял на немедленной полной эвакуации города Припять и принимал ряд важнейших решений по предотвращению дальнейших взрывов. По свидетельству газеты «Известия», В.А. Легасов вошел в десятку самых популярных ученых мира за 1986 год.

27 апреля 1988 года, после второй годовщины аварии на Чернобыльской АЭС, В.А. Легасов был обнаружен в своем кабинете мертвым. Предположительно, он покончил жизнь самоубийством. На следующий день академик должен был огласить свои результаты расследования причин катастрофы.

Посмертно Легасову Валерию Алексеевичу присвоены звания Героя Российской Федерации и Почетного гражданина Тульской области.

В 2016 году по адресу Тула, пр. Ленина, 30 появился бюст Валерия Легасова. В Новомосковском институте РХТУ имени Д. И. Менделеева проводят Легасовские встречи-чтения, а перед входом в институтскую библиотеку установлен бюст героя с информацией о нем. Кроме того, в память о гражданском и научном подвиге академика имя В.А. Легасова носит московская школа № 56, там же установлен памятник выдающемуся ученому, родившемуся на тульской земле.

академик Легасов В.А. (текст из кассеты N1). Об аварии на Чернобыльской АЭС

академик Легасов В.А.

(текст из кассеты N1)

Все-таки всю жизнь не думал, что мне придется в таком, по крайней мере возрасте, в котором я сейчас нахожусь, только что пережив свое пятидесятилетие, обратиться по существу к мемуарной какой-то части, причем части трагической, во многом запутанной и непонятной.

Но произошли такие события, такого масштаба и такого участия людей противоречивых интересов, ошибок и побед, удач и неудач, и столько здесь различных толкований потому, что произошло и как произошло, то, наверное, в какой-то степени мой долг сказать то, что я знаю, как понимаю, как видел происходящие события.

26 апреля 1986 года была суббота, прекрасный день, я раздумывал: поехать ли мне в Университет на свою кафедру, чтобы кое-что там доделать для кафедры, а может на все наплевать и поехать с Маргаритой Михайловной, моей женой и другом, отдохнуть куда не будь, или поехать на партийно-хозяйственный актив, который назначен на десять утра в Министерстве, которому принадлежит Институт атомной энергии им. Курчатова?

Но, естественно, по складу своего характера, по многолетней воспитанной привычке, я вызвал машину и поехал на партийно-хозяйственный актив.

Перед его началом я услышал, что на Чернобыльской атомной станции произошла какая-то неприятная авария. Сообщил мне об этом начальник 16 Главного управления Николай Иванович ЕРМАКОВ. Имено в подчинении этого Главка и этого человека находился наш Институт.

Сообщил он об этом как-то достаточно спокойно, хотя и с досадой.

Начался доклад Министра СЛАВСКОГО Ефима Павловича. Доклад был, честно говоря, надоевшим, стандартным. Мы все уже привыкли к тому, что этот престарелый, но демагогически весьма активный деятельно громким уверенным голосом в течении часа излагает то, как у нас в ведомстве замечательно и прекрасно. Все показатели хороши в его изложении: самые хорошие совхозы, самые хорошие предприятия, все плановые задания мы выполняем, ну и в общем это все носило характер таких победных реляций.

В отдельных точках, которые того заслуживали, он останавливался и ругал кого-то из руководителей, специалистов либо за то, что где-то был высокий травматизм, либо за какие-то финансовые упущения, либо за какую-то конкретную, технически не точную операцию, проведенную в том или ином месте многочисленного нашего Министерства.

Как и всегда, в этот раз, воспевая гимн атомной энергетике, большие успехи в построении которой были достигнуты, он скороговоркой сказал, что сейчас, правда, в Чернобыле произошла какая-то авария.

Чернобыльская станция принадлежала соседнему Министерству, Министерству энергетики. Ну, так скороговоркой сказал что, вот они там что-то натворили, какая-то там авария, но она не остановит путь развития атомной энергетики.

Дальше традиционный доклад, длившийся в общем два часа.

Около 12 часов был объявлен перерыв, я поднялся на второй этаж в комнату ученого секретаря Николая Сергеевича БАБАЯ, но для того, чтобы в перерыве обсудить основные позиции доклада. Тут же в эту комнату заглянул Александр Григорьевич МЕШКОВ, – первый заместитель Министра и сообщил, что создана Правительственная комиссия по Чернобыльской аварии, что я также включен в ее состав и что Правительственная комиссия должна собраться в аэропорту «Внуково» к четырем часам дня. Немедленно я покинул актив, сел в машину и уехал к себе в Институт. Я пытался найти там кого-то из реакторщиков.

С большим трудом мне удалось найти начальника отдела, который разрабатывал и вел станции с реакторами типа РБМК, а именно такой реактор был установлен на Чернобыльской АЭС, – Александра Константиновича КАЛУГИНА, который правда уже знал об аварии, сообщил мне, что со станции ночью пришел тревожный серьезный сигнал, шифрованный по заведенному в атомной энергетике порядку, когда при всяких отклонениях от нормы станция информирует Министерство энергетики или то Министерство которому она принадлежит, шифрованным образом о том, что случилось.

В данном случае поступил сигнал 1;2;3;4, что означало, что на станции возникла ситуация с ядерной опасностью; радиационной опасностью; пожарной опасностью; и взрывной опасностью, – т е. присутствовали все возможные виды опасности.

Казалось бы, самая тяжелая ситуация, но в то же время он мне сказал, что заранее определена соответствующими приказами команда, которая в зависимости от типа аварии, должна немедленно собираться, либо на мест оставаясь, руководить действиями персонала на объекте, либо вылетать на место. Что соответствующая команда была ночью собрана и примерно в течении трех-четырех часов вылетела к месту происшествия. Но пока туда летели, со станции стали поступать сигналы, что реактор, а это был реактор 4-го блока ЧАЭС, он в общем-то управляем. Операторы пытаются вести его охлаждение, правда, уже было известно, что один или два человека уже скончались. Причем один скончался от механических повреждений под обломками разрушившихся сооружений, а второй погиб от термических ожогов, то есть от пожара. О лучевых поражениях ничего не сообщалось и мало понятного было в этой информации. Но она все-таки вносила некоторое успокоение.

Забрав все необходимые технические документы и от товарища КАЛУГИНА получив некоторое представление о структуре станции, о возможных неприятностях, которые могут там быть, я заскочил к себе домой. В это время водитель привез мою жену, как мы договаривались, с ее работы, мы должны были там состыковаться, как-то решить некоторые свои семейные проблемы, которые, конечно, оказались не решенными. Я ей кратко бросил, что уезжаю в командировку, ситуация непонятная, на сколько я еду, не знаю и вылетел во Внуково.

Во Внуково я узнал, что руководителем Правительственной комиссии утвержден заместитель Председателя СМ СССР Борис Евдокимович ЩЕРБИНА – председатель Бюро по топливно-энергетическому комплексу. Он был вне Москвы, находился в это время в одном из регионов страны, проводя там партийно-хозяйственный актив. Мы узнали, что он летит на самолете оттуда и как только прилетит, мы загрузимся в уже подготовленный самолет и вылетим в Киев, откуда на машинах отправимся на место происшествия.

В состав Правительственной комиссии первый, утвержденный, сейчас это говорю по памяти, был включен, кроме товарища ЩЕРБИНЫ, Министр энергетики МАЙОРЕЦ, заместитель Министра здравоохранения ВОРОБЬЕВ Евгений Иванович, который то же прибыл с другого региона Советского Союза во Внуково, чуть раньше ЩРБИНЫ. Был включен в состав Правительственной комиссии Заместитель Председателя Госатомэнергонадзора Виктор Алексеевич СИДОРЕНКО, давний сотрудник нашего Института, член-корреспондент АН СССР. Был включен в состав Правительственной комиссии, кроме нас, товарищ СОРОКА заместитель Генерального прокурора СССР, а также Федор Алексеевич ЩЕРБАК, руководитель одного из важных подразделений Комитета Государственной безопасности, и в состав Правительственной комиссии был включен также заместитель Председателя СМ Украины, который должен был ждать нас на месте, тов. НИКОЛАЕВ и Председатель облисполкома тов. Иван ПЛЮЩЬ. Вот примерный состав Правительственной комиссии, который мне запомнился первым.

Как только Борис Евдокимович прилетел во Внуково, тут же он пересел в подготовленный самолет и мы вылетели в Киев.

В полете разговоры были тревожными. Я пытался рассказать Борису Евдокимовичу аварию на станции «Тримайален», которая произошла в США в 1979 году. Показать, что скорее всего причина, приведшая к той аварии, никакого отношения не имеет к событиям в Чернобыле из-за принципиальной разности конструкций аппаратов. Вот в этих обсуждениях-догадках прошел часовой полет.

В Киеве, когда мы вышли из самолета, первое, что бросилось в глаза, – кавалькада черных правительственных автомобилей и тревожная толпа руководителей Украины, которую возглавлял Председатель СМ Украины тов. ЛЯШКО Александр Петрович. Лица у всех были тревожные, точной информацией они не располагали, но говорили, что там дело плохо. Поскольку какой-то конкретной информации мы здесь не получили, то быстро погрузились в автомобили и я оказался как раз в автомобиле с тов. ПЛЮЩЕМ. Поехали на атомную электростанцию. Расположена она в 140 км. от Киева. Вечерняя дорога была. Информации было мало, готовились мы к какой-то необычной работе и поэтому разговор носил такой отрывочный характер с длинными паузами и, вообще все были в напряжении и каждый из нас желал побыстрее попасть на место, понять что же там на самом деле произошло и какого масштаба событие, с которым мы должны встретиться.

Вспоминая сейчас эту дорогу, я должен сказать, что тогда мне и в голову не приходило, что мы двигаемся на встречу событию надпланетарного масштаба, событию, которое, видимо, навечно войдет в историю человечества как извержение знаменитых вулканов, скажем – гибель людей в Помпее или что не будь близкое к этому. В дороге мы этого еще не знали, мы просто думали, какого же масштаба работа нас ждет. Просто или сложно будет там, на месте, в общем, все мысли наши были направлены на то, что нас ждет.

Через несколько часов мы достигли города Чернобыля, хотя атомная станция называется Чернобыльской, расположена она в 18 километрах от этого районного города, очень зеленого, очень приятного, такого тихого, сельского – такое впечатление произвел он на нас когда мы его проезжали. Там было тихо, спокойно, все как в обыденной жизни.

Свернули мы на дорогу, ведущую к городу Припяти, а вот город Припять – это уже город энергетиков, город в котором жили и строители и работники Чернобыльской АЭС. О самой станции, истории ее сооружения, е эксплуатации я расскажу чуть позже, чтобы не прерывать хронологию событий. Вот в Припяти уже чувствовалась тревога, мы сразу подехали к зданию городского комитета партии, расположенного на центральной площади города. Одним словом, гостиница, довольно приличная находилась рядом и вот здесь нас встретили руководители органов местной власти.

Здесь уже находился МАЙОРЕЦ, он прилетел туда раньше, чем правительственная комиссия. Находилась также группа специалистов, прибывших туда по первичному сигналу тревоги.

Сразу было устроено первое заседание Правительственной комиссии. К нашему или, по крайней мере, к моему удивлению Правительственной комиссии не было доложено сколь не будь точной обстановки, которая сложилась и на самой станции и в городе.

Точно было доложено только то, что это произошло на 4-м блоке ЧАЭС во время проведения внештатного испытания работы турбогенератора 4-го блока в режиме свободного выбега. Во время этого эксперимента произошли последовательно два взрыва и было разрушено здания реакторного помещения. Пострадало заметное количество персонала. Цифра была еще не точна, но было видно, что в масштабе сотен человек получили лучевое поражение. Доложили так же что уже два человека погибли, остальные находятся в больницах города и что радиационная обстановка на 4-м блоке довольно сложная. Радиационная обстановка в г.Припяти существенно отличалась от нормальной, но не представляла еще сколько не будь существенной опасности для радиационного поражения людей, находящихся в Припяти.

Правительственная Комиссия, заседание которой очень энергично, в присущей ему манере провел Борис Евдокимович ЩЕРБИНА, сразу распределила всех членов Правительственной комиссии по группам, каждая из которых должна была решать свою задачу.

Первая группа, возглавить которую было поручено Александру Григорьевичу МЕШКОВУ, который также был в составе Правительственной комиссии. Эта группа должна была начать определение причин, приведших к аварии.

Вторая группа, во главе с тов. АБАГЯНОМ должна была определить и организовать все дозиметрические измерения в районе станции и в городе Припяти и близлежащих районах, а дальше группы гражданской обороны. А в это время появился генерал ИВАНОВ, возглавлявший службу гражданской обороны того региона и должны были начать подготовительные меры к возможной эвакуации населения и первостепенными дезактивационными работами. Генерал БЕРДОВ, возглавлявший Министерство внутренних дел республики должен был действовать с точки зрения определения порядка нахождения в пораженной зоне людей.

Сам я вошел и возглавил группу, целью которой было выработать мероприятия, направленные на локализацию происшедшей аварии.

Группе Евгения Ивановича ВОРОБЬЕВА было поручено заняться больными и всем комплексом медицинских мероприятий.

Уже когда мы подъезжали к городу Припяти, поразило небо, километров за восемь– десять от Припяти. Багровое такое, точнее малиновое, зарево стояло над станцией, что делало ее совсем не похожей на атомную станцию. Известно, что на атомной станции с ее сооружениями, с ее трубами, из которых обычно ничего видимым образом не вытекает, представляют собой сооружения очень чистые и очень аккуратные. И глазу специалиста атомная станция представляется всегда объектом, которые не имеет никаких газов. Это ее отличительный признак, если не говорить о специфических конструктивных особенностях таких станций. А тут такое вдруг – как металлургический завод или крупное химпредприятие, над которым такое огромное малиновое в пол-неба зарево. Это тревожило и делало ситуацию необычной.

Сразу стало видно, что руководство атомной станции и руководство Минэнерго, какое там присутствовало, ведут себя противоречиво. С одной стороны, большая часть персонала, руководители станции, руководство Минэнерго, прибывшие на место, действовали смело, готовы были к любым действиям. Скажем, операторы первого и второго блока не покидали свои посты. Не покидали своих постов операторы и все работающие на третьем блоке, а третий блок находился в том же здании, что и четвертый блок. В готовности были различные службы этой станции, т е. была возможность найти любого человека, была возможность дать любую команду, любое поручение. Но какие давать команды, какие давать поручения и как точно определить ситуацию до приезда Правительственной комиссии?!

Она прибыла 26 в 20 час. 20 мин. Плана действий к этому времени какого-то ясного и осознанного не было. Все это пришлось делать Правительственной комиссии. Ну, прежде всего, третий блок получил команду на остановку реактора и его расхолаживание. Первый и второй блоки продолжали работать несмотря на то, что его внутренние помещения имели уже достаточно высокий уровень радиационного загрязнения измерявшиеся десятками, а в отдельных точках – сотнями миллирентген в час.

Это внутреннее загрязнение помещений первого и второго блоков произошло за счет приточной вентиляции, которая не была сразу же моментально отключена и загрязненный воздух с площадки через приточную вентиляцию попал в эти помещения. А люди продолжали там работать. И вот, по инициативе Александра Егоровича МЕШКОВА первая команда, которая туда пошла, должна была немедленно приступить к расхолаживанию и первого и второго блока. Эту команду дал именно МЕШКОВ, а не руководство станции и не руководство Минэнерго. Команда начала немедленно выполняться.

Юорис Евдокимович ЩЕРБИНА немедленно вызвал химвойска, которые довольно оперативно прибыли во главе с генералом ПИКАЛОВЫМ и вертолетные части, расположенные неподалеку в г. Чернигове. Группа вертолетов прибыла во главе с генералом АНТОШКИНЫМ, который был начальником штаба от соответствующего подразделения ВВЭС. Начались облеты, осмотры внешнего состояния 4-го блока ЧАЭС.

В первом же полете было видно, что реактор полностью разрушен. Верхняя плита это, так называемая, «Елена», герметизирующая реакторный отсек, находилась почти в строго вертикальном положении, но под некоторым углом, т е. видно было, что она вскрыта, а для этого нужно было довольно приличное усилие. Значит верхняя часть реакторного зала была разрушена полностью. На крышах машинного зала, на площадке территории валялись куски графитовых блоков, либо целиковые, либо разрушенные. Виднелись довольно крупные элементы тепловыделяющих сборок. И сразу же по состоянию, по характеру разрушения мне, например, было видно, что произошел объемный взрыв и мощность этого взрыва порядка, так по опыту из других работ, как я мог оценить, – от трех до четырех тонн тринитротолуола – так в тротиловом эквиваленте это можно было оценивать.

Из жерла реактора постоянно истекал такой белый, на несколько сот метров столб продуктов горения, видимо, графита. Внутри реакторного пространства было видно отдельными крупными пятнами мощное малиновое свечение. При этом однозначно было трудно сказать, что является причиной этого свечения – раскаленные графитовые блоки, оставшиеся на месте – потому, что графит горит равномерно, выделяя белесые продукты обычной химической реакции. А видимый все-таки свет, который потом отражался в небе, это было свечение раскаленного графита. Такая мощная раскаленность графитовых блоков.

Были быстро определены мощности излучения в различных точках вертикальных и горизонтальных плоскостей.

Было видно, что активности вышло наружу 4-го блока достаточно много, но первый вопрос, который всех нас волновал, был вопрос о том, работает или не работает реактор или часть его, т е. продолжается ли процесс наработки короткоживущих радиоактивных изотопов. Поскольку это необходимо было быстро и точно установить была предпринята первая попытка военным бронетранспортером, принадлежавшим химвойскам, были вмонтированы датчики, которые имеют и гамма каналы измерений и нейтронные каналы измерений. Первое измерение нейтронным каналом показало, что якобы существует мощное нейтронное излучение. Это могло значить что реактор продолжает работать.

Для того, чтобы в этом разобраться мне пришлось самому на этом бронетранспортере подойти к реактору и разобраться в том, что в условиях тех мощных гамма-полей, которые существовали на объекте, нейтронный канал измерений, как нейтронный канал, конечно, не работает, ибо он чувствует те мощные гамма-поля, в которых этот нейтронный канал как измеритель просто неработоспособен.

Поэтому, наиболее достоверная информация о состоянии реактора была нами получена по соотношению коротко и долго относительно живущих изотопов йода 134 и 131 и, путем радиохимических измерений, довольно быстро убедиться в том, что наработки короткоживущих изотопов йода не происходит и, следовательно, реактор не работает и он находится в подкритическом состоянии.

Впоследствии, на протяжении нескольких суток, неоднократный соответствующий анализ газовых компонент показывал отсутствие истекающих короткоживущих изотопов. И это было для нас основным свидетельством подкритичности той топливной массы, которая осталась после разрушения реактора. Сделав эти первичные оценки о том, что реактор не является работающим, далее нас стали следующие вопросы волновать. Это судьба населения, количество персонала, которое должно быть на станции и которое должно ее, даже в таком положении обслуживать – первые вопросы. Прогнозирование возможного поведения той топливной массы, которая осталась после разрушения реактора, определение геометрических размеров и всяких возможных ситуаций и избрание способа действия.

К вечеру 26-го все возможные способы залива активной зоны были испробованы, но они ничего не давали кроме довольно высокого парообразования и распространения воды по различным транспортным коридорам на соседнем блоке. Ясно было, что пожарники в первую же ночь ликвидировав пожары и очаги пожаров в машинном зале, то сделали это они очень оперативно и точно.

Иногда вот думают, что значительная часть пожарников получила высокие дозы облучения потому, что они стояли в определенных точках как наблюдатели за тем не возникнут ли новые очаги пожаров и кое-кто их осуждал за это, считая, что это решение было неграмотным, неправильным.

Это не так, потому, что в машинном зале находилось много масла и водород в генераторах и много было источников, которые могли вызвать не только пожар но и взрывные процессы, которые могли привести к разрушению, скажем и третьего блока ЧАЭС. Поэтому действия пожарных в этих конкретных условиях были не просто героическими но и грамотными, правильными и эффективными в том смысле, что они обеспечивали первые точные мероприятия по локализации возможного распространения случившейся аварии.

Следующий вопрос возник перед нами когда стало ясно, что из кратера разрушенного четвертого энергоблока выносится довольно мощный поток аэрозольной газовой радиоактивности. Ясно было, что горит графит и каждая частица графита несет на себе достаточно большое количество радиоактивных источников. Значит, стала перед нами сложная задача: – скорость, обычная скорость горения графита где-то составляет тонну в час. В 4-м блоке было заложено около двух с половиной тысяч тонн графита. Следовательно 240 часов, при нормальном горении эта масса могла бы гореть, унося с продуктами своего горения ту радиоактивность которую могла набрать и распространить на большие территории.

При этом температура внутри разрушенного блока скорее всего была бы ограничена температурой горения графита, то есть, в районе полутора тысяч градусов или чуть выше, но выше бы не поднималась. Установилось бы некоторое такое равновесие. Следовательно, топливо, таблетки окиси урана, могли бы расплавиться и не давать дополнительного источника радиоактивных частиц. Но этот многодневный вынос радиоактивности с продуктами горения значит, конечно привел бы к тому, что огромные территории оказались бы интенсивно зараженными различными радионуклидами. Поскольку радиационная обстановка какие-то эффективные действия предполагала, делать их представлялось возможным производить только с воздуха и с высоты не менее чем двести метров над реактором, то соответствующей техники, которая позволяла бы, скажем, традиционно с помощью воды и пены и других средств завершить гашение графита, не было.

Надо было искать нетрадиционные решения и мы начали думать об этих нетрадиционных решениях. Нужно сказать, что наши размышления сопровождались постоянными консультациями с Москвой, где у аппарата ВЧ постоянно находился, скажем, Анатолий Петрович АЛЕКСАНДРОВ. Активно участвовал в наших рассуждениях целый ряд сотрудников Института атомной энергии, сотрудники Министерства энергетики. Каждая служба, например, пожарники по своей части держали соответствующую связь со своими Московскими организациями. Уже на второй день пошли различные телеграммы, предложения. Из-за рубежа предлагали вообще разные варианты воздействия на горящий графит с помощью различных смесей.

Логика принятия решения была такая. Прежде всего нужно было ввести столько, сколько можно боро-содержащих компонентов, которые при любых перемещениях топливной массы, при любых неожиданных ситуациях, обеспечили бы в кратере разрушенного реактора достаточно большое количество эффективных поглотителей нейтронов. К счастью на складе оказалось незагрязненным достаточно большое количество (сорок тонн) карбида бора, который и был прежде всего с вертолетов сверху заброшен в жерло разрушенного реактора.

Таким образом, первая задача – задача введения нейтронного поглотителя максимального размера и количества была выполнена быстро и оперативно.

Вторая задача – задача, связанная с введением таких средств, которые стабилизировали бы температуру, заставляя энергию выделяющуюся при распаде мощной топливной массы затрачиваться на фазовые переходы. Первое предложение, которое, скажем, мне пришло в голову, и которое было мною предложено – забросать в реактор максимальное количество железной дроби. На станции ее было достаточно большое количество. Это железная дробь, которая вводится обычно в бетон при строительстве, что бы сделать его тяжелым, но оказалось, что склад, на котором эта железная дробь храниться, во-первых оказался накрытым проходящим первичным облаком после взрыва и работать с сильно зараженной дробью было практически невозможно. Во-вторых, нам не была известна температура, при которой возможно стабилизировать, допустим, скажем, что там температура средне-массовая была бы существенно меньше, чем температура плавления железа. Тогда введение железа в этом смысле, ну, было бы недостаточно. По крайней мере потому, что мы пропустили бы момент возможной стабилизации температуры на более низком уровне. Поэтому в качестве таких стабилизаторов температуры были предложены и после многочисленных консультаций и обсуждений выбраны два компонента: свинец и доломит. Первый ясно – он плавится при низкой температуре. Во-первых – легкоплавкий металл. Во-вторых – обладает некоторой способностью экстрагировать радиоактивные элементы. В-третьих он способен, застывая, относительно в холодных местах создавать защитный экран от гамма-излучения и поэтому это решение – правильное. Конечно, оставалась опасность того, что температуры существенно более высокие, то заметная часть свинца может испариться и где-то там при обыкновенной температуре 1600—1700 градусов и тогда в дополнение к радиоактивному загрязнению может возникнуть свинцовое загрязнение местности и с эффективной стороны роли этот компонент не сыграет. Поэтому группа из Донецка, принадлежащая Министерству энергетики Украины, была отдана в мое распоряжение. Они располагали шведской фирменной (фирмы «Ада») техникой, тепловизорами, начали постоянные облеты четвертого блока, фиксируя температуру поверхности. Задача была непростая потому, что датчиками в этих тепловизорах служат полупроводники и нужно было ухитриться правильно интерпретировать результат, имея ввиду, что мощное гамма-излучение, попадающее на полупроводник, существенно искажало результаты измерения. Поэтому я предложил наряду с вот с такими тепловизорными измерениями температуры 4-го блока, производимыми с воздуха, дополнить эти измерения с земли прямыми термопарными измерениями.

Эту операцию осуществлял Евгений Петрович РЯЗАНЦЕВ вместе с вертолетчиками. На длинных фалах опускали термопары. Это тоже была непростая работа – измерить температуру поверхности.

И, наконец, поскольку продолжалось горение графита, то мною было предложено осуществлять в различных точках разрушенного реактора производить воздухозабор проб и направлять в Киев для определения компонент СО и СО2 и их соотношение, по которым хотя и с не очень большой точностью, но все таки можно было судить о максимальных температурах, в которых находится разрушенный 4-й блок. Совокупность всех данных привела нас к тому, что в зоне реактора существуют, но небольшие области высокой температуры, максимальной, которую нам удалось обнаружить, составляло две тысячи градусов. Ну, а основные поверхности проявляли себя в области температуры, не превышающей триста градусов Цельсия. Поэтому в этом смысле заброс свинца мог быть эффективным. После таких оценок было принято соответствующее решение и 2400 тонн свинца в различных его формах были введены с высокой точностью и с большим мастерством вертолетными службами.

Количество вводимого свинца возрастало день ото дня. Я был поражен тому темпу, тому масштабу с которым весь необходимый материал был доставлен для выполнения этой операции.

Но, учитывая, что были высокотемпературные области, было решено использовать и карбонат, содержащий породы, в частности, доломит, назначением которого было то же самое. Там где возможно было стабилизировать температуру, затратив энергию на разложение доломитовых компонентов, скажем, оставался Магний ОА – оксит, довольно хорошо проводящий тепло и как свинец, попавший на место, расширяющий зону теплоизлучения, теплопроводя по всем металлическим конструкциям выделяемое тепло. Но оксит магния, конечно не металл. Теплопроводность его безкорментна и больше, а образующийся оксит в природе нарушал концентрацию кислорода в зоне горения и способствовал прекращению горения. Вся эта группа металлов, по этой, примерно, логике вводилась в зону разрушенного реактора.

Анатолий Петрович АЛЕКСАНДРОВ очень советовал нам начать вводить глину, которые являются неплохими сорбентами для выделяющихся радионуклидов. Вводимые глины и большое количество песка просто как фильтрующего слоя способно задержать выходящий там случай, если начнут все таки плавиться таблетки с двуокисью урана, начнут выделяться радиоактивные компоненты, что бы часть из них хотя бы задержать внутри реактора.

Ясно конечно, что сбросы любых предметов с 200-метровой высоты, создавал сложную ситуацию вокруг 4-го блока, потому, что каждый сброс тяжести весом более 200 кг. с высоты 200 метров поднимал вверх облако пыли после удара и пыль эта несла с собой много радиоактивности, но образуемые частицы, поднимающиеся в это время на верх агломерировались, укрупнялись и выпадали где-то в зоне 4-го блока или, по крайней мере, на площадке станции. И в этом смысле даже само облако играло роль защиты для того, что бы мелкие аэрозольные частицы не продвигались на существенные расстояния, чем зона самой станции. Судя по характеру выноса радиоактивности из зоны 4-го блока как по величине, так и по динамике этого выноса, все эти мероприятия оказались достаточно эффективными и заметная часть активности была локализована, не распространилась на большие расстояния, за исключением, скажем, какого-то количества цезия и стронция – наиболее низко-плавкой компоненты топлива.

Так, в общем, в сумме мероприятий, позволило как-то закупорить четвертый блок, создать фильтрующий слой, не допустить плавления самого топлива в силу возможности проведения достаточно большого количества, то есть не проведения естественного прохождения достаточно большого количества эндотермических реакций. И все это позволило ограничить заметным образом зону распространения радиоактивности из района 4-го блока станции на наиболее удаленные территории.

Это вот мероприятия, связанные с локализацией. Эти решения, так по этой схеме принимались 26 вечером, а реализовывались они с 26 апреля и по 2 мая, включительно.

Вот основной период, когда осуществлялся очень интенсивный заброс всех материалов. После 2-го мая заброс был прекращен, несколько дней была пауза, затем, где-то после 9-го мая, когда при облете 4-го блока было обнаружено пламенеющее пятно. Значит, то ли графитовой кладки, то ли какой-то металлической конструкции достаточно высокой температуры. Туда было сброшено еще 80 тонн свинца. Это был последний массированный сброс материалов в зону 4-го реактора.

Кроме вот таких материалов, которые имели назначение стабилизировать температуру внутри 4-го блока, либо создать необходимый фильтрующий слой, в зоне 4-го реактора, по предложению Бориса Венеаминовича ГИДАСПОВА, члена-корреспондента АН, который прибыл на помощь работающей там группе (это было уже позднее, где-то после 10 мая) осуществлялась операция по пылеподавлению. Соответствующие растворы, содержащие пыленеобразующие материалы заливались в пластиковые мешки, забрасывались в зону реактора, где при падении они разрывались, раствор покрывал значительную поверхность разрушенного блока и полимеризуясь, застывал там тоже. Дополнительно такой фильтрующий слой создавался на материалах способных к пылению и дальнейшему распространению. Все это были мероприятия, намеченные, повторяю, 26 апреля вечером. В общем, во всей своей совокупности длилось где-то до 12, может, 15 мая, причем загрузка основных материалов был закончен, как уже было сказано – 2-го мая.

Вот эта линия локализации аварии. Естественно, эти мероприятия сопровождались постоянными забросами воздуха на фильтры оценкой и количество выносимых из 4-го блока радиоактивных компонентов и видна была динамика. Если первоначальная сумма активности, я не имею ввиду первое первичное радиоактивное облако, вынесенное в момент взрыва, а вынос радиоактивности уже в стационарных условиях составляли 1000 кюри в сутки, то скажем, к моменту моего отъезда из Чернобыля, второго отъезда, 12 мая – эта величина уже не превышала 100-н кюри в сутки и потом она все более и более уменьшалась.

Было, конечно, много споров по точности, правильности забора проб, по точности и правильности измерения и расчетов, которые делались на основании проведенных измерений. Все это говорило о том, что даже простые дозиметрические измерений высокой культуры во всех точках в которых бы их не проводили, не было. Но об этом опыте несколько слов будет чуть позже сказано.

Вот я описал работу до и после локализации последствий аварии, но еще более существенным элементом решения Правительственной комиссии 26-го апреля был вопрос о населении.

Сразу после принятия решения о расхолаживании 4-го блока было принято решение об обсуждении вопроса о городе Припяти. 26-го вечером радиационная обстановка в нем была еще более или менее благополучная. Измеряемые от миллирентгена в час до максимальных значений – десятков миллирентген в час, конечно это не здоровая обстановка, но она еще позволяла казалось бы какие-то размышления.

Вот в этих условиях с одной стороны, повторяющихся радиационных измерений, с другой стороны, в условиях, когда медицина была ограничена сложившимися порядками, инструкциями, в соответствии с которыми эвакуация могла быть начата в том случае, если бы для гражданского населения существовала бы опасность получить 25 биологических рентген на человека в течении какого-то периода времени пребывая в этой зоне и обязательной такая эвакуация становилась только в том случае, если бы угроза получения населением 75 биологических рентген на человека во время пребывания в пораженной зоне.

А в интервале от 25 до 75 рентген право принять решение принадлежало местным органам. Вот в этих условиях и шли дискуссии, но тут я должен сказать, что физики, особенно, Виктор Алексеевич СИДОРЕНКО, предчувствуя, что динамика будет меняться не в лучшую сторону, настаивали на обязательном принятии решения об эвакуации, но и, значит, медики здесь, что-ли, уступили физикам и где-то в 10 или 11 часов вечера 26-го апреля Борис Евдокимович, прослушав нашу дискуссию, принял решение об обязательной эвакуации.

После этого представители Украины: тов. ПЛЮЩЬ и тов. НИКОЛАЕВ приступили к немедленной подготовке эвакуации города на следующий день.

Это была не простая процедура, нужно было организовать необходимое количество транспорта. Оно было вызвано из Киева. Нужно было точно разведать маршруты, по которым вести население, а генерал БЕРДОВ возглавил работу по их определению и оповещению населения с тем, чтобы они не выходили из каменных домов.

К сожалению это значит, что информация шла путем устного информирования через заходы в подъезды, вывешивания всяких объявлений и, видимо, не до всех дошла, потому, что утром 27 на улицах города можно было видеть и матерей, везущих в колясках своих детей, детишек, перемещающихся по городу и вообще некоторые, так сказать признаки такой обычной воскресной жизни.

Нам одиннадцать часов утра уже было официально объявлено, что весь город будет эвакуирован к 14 часом. Был полностью собран весь необходимый транспорт, определены маршруты следования и прямо в два, два с половиной часа, практически весь город, за исключением персонала, так же определенного, только который был необходим для функционирования коммунальных служб города и для тех людей, которые были связаны со станцией, вся остальная часть населения город покинула.

Персонал, который должен был обслуживать Чернобыльскую АЭС был перемещен в пионерский лагерь «Сказочный», находящийся за десять км. от г. Припяти. Вся эта эвакуация была проведена достаточно аккуратно, быстро и точно, хотя проходила в условиях необычных.

Отдельные проколы, неточности, к сожалению были. Ну, например, отдельная группа граждан обратилась в Правительственную комиссию с просьбой эвакуироваться на собственных автомобилях, а их в городе несколько тысяч было, ну, и после некоторых размышлений – такое разрешение было дано. Хотя, наверное, неправильно, потому, что часть вот таких автомобилей в которых люди эвакуировались, были загрязнены, а необходимые дозиметрические посты, проверяющие качество автомобилей, уровень их загрязненности, все это было организовано несколько позже.

Таким образом в городе вещи, которые люди брали с собой (правда брали минимальные количества, надеясь что эвакуация на непродолжительное время – несколько дней) разнесли загрязненность за пределы Припяти. Но я повторяю, что эвакуация проходила в тот момент, когда уровень загрязненности самого города еще был не высок, поэтому и уровень загрязненности предметов, вывезенных людьми, уровень загрязненности самих людей, не были высоки. Практика потом показала, что никто из гражданского населения города Припяти, не бывших на самой станции в момент аварии, а это почти 50 тыс. человек, никто никакого существенного поражения и облучения не получил.

Это была вторая линия – защита людей. Затем стали проводиться более тщательно организованные и службами Госкомгидромета и службами генерала ПИКАНОВА, станционными службами и службами физиков, которые по нашему вызову появились на станции. Проводился все более и более тщательный дозиметрический контроль обстановки, уже более тщательно изучался изотопный состав. Нужно сказать, что конечно, хорошо поработали дозиметрические службы, военные, но наиболее точную информацию мы получили от развернутой на пораженной территории лаборатории радиоинститута, группу которой возглавлял, приехавший сюда первым тов. ПЕТРОВ. Например, вот дозиметрической деятельности НИКИЭТа, службу которой возглавлял тов. ЕГОРОВ, вот они давали нам конечно наиболее точные данные как по изотопному составу так и по характеру распределения активности и на их данных мы базировались для принятия тех или иных решений.

Ясно было, что все первые дни, в силу изменения характера движения воздушных масс, в силу пыления в районе самого 4-го блока, сопровождавшего сбросы предметов и масс в реактор, все это меняло обстановку и зона распространения радиоактивности и за счет ветрового переноса и за счет пылевого переноса, разносилась ОБРЫВ.

Несколько слов о том в каких условиях работала Правительственная комиссия, несколько личных впечатлений того периода времени.

Прежде всего я хочу сказать, что удачным наверное оказался выбор Бориса Евдокимовича ЩЕРБИНЫ в качестве Председателя Правительственной комиссии. Потому, что он обладает таким качеством как обязательное обращение к точке зрения специалистов, очень быстро схватывает эти точки зрения и тут же способен к принятию решения. Ему не свойственна медлительность, робость, в принятии тех или иных решений. Это просто было заметно в обстановке чрезвычайной.

Я приведу только один пример такой, когда путем сложных рассуждений по поводу свинца, например, по тому, что скажем когда разговаривал со мной АЛЕКСАНДРОВ, он очень долго не понимал зачем и почему нужен свинец. Я ему объяснял, что не возможности ввести во-первых железную дробь, в силу тех причин о которых я уже сказал, а ждать появления со станции, это значит заранее идти на стабилизацию температуры на очень высоком уровне, а нам хотелось все таки стабилизировать ее на существенно более низком уровне. По моим первым оценкам и прикидкам была заказана партия в 200 тонн, но я сказал Борису Евдокимовичу, что 200 тонн никаких проблем не решают. По настоящему надо было бы и нестрашно было назвать цифру в 2000 тонн для помещения в чрево разрушенного реактора. Он выслушал меня (мне казалось эта цифра очень большой и трудной для государства – за какие-то сутки или двое доставить такое количество) и, как я потом узнал он тут же заказал 6000 тонн свинца, потому, что полагал, что может быть в расчетах мы ошибаемся и считал, что лучше избыток и не испытывать дефицита в материале, чем не завершить работу как надо было ее завершать. Это только частный пример.

Удивление вызывал персонал самой станции. Очень противоречивые представления оставлял

Я уже об этом несколько слов говорил. Мы застали людей готовых к любым действиям в любых условиях. Потом уже в отдельных фильмах, в отдельных воспоминаниях, в рассказах я читал, что были люди, в том числе и со станции, которые дезертировали, покинули свои рабочие места. Но ситуация была сложной. Особенно после эвакуации многие люди не знали где находятся их дети, матери, потому что эвакуировали людей в разные стороны.

Кто-то оставался в деревнях и поселках, куда их привезли, а кто-то немедленно доставал билеты и уезжал к своим родственникам6 но к каким и куда. Это все психологически осложняло картину и, тем не менее все работники станции от самых рядовых и высокопоставленных, работники Министерства энергетики были готовы к самым активным, к самым яростным, как это сказать, отчаянным действиям.

Но какие нужны были действия, что нужно было делать в этой ситуации, как спланировать и организовать эту работу, в этом плане никакого понимания необходимой последовательности действий у хозяев станции и руководства Минэнерго не обнаруживалось и мне заранее в таком изложении и изученном виде, скажем в вариантах которые рождались бы тут же вот здесь, эту функцию определения обстановки и ведения необходимых действий приходилось брать на себя Правительственной комиссии.

Обращала на себя внимание такая растерянность даже в пустяках. Вспоминаю первые дни, когда Правительственная комиссия находилась еще в Припяти, то не было необходимого количества защитных респираторов, индивидуальных дозиметров, так называемых ТЛД и, даже не очень надежных карандашей-счетчиков, которые показывали бы.

Всего этого было мало и не хватало для всех участвующих в работе. Кроме того большая часть из них либо были не заряжены, либо были люди не проинструктированы как точно ими пользоваться в какой момент времени необходимо перезаряжать соответствующий дозиметр. Вот это было довольно неожиданно. Там можно было кусать себе локти, потому, что на станции не было автоматов внешней дозиметрии, которые бы кругом выдавали бы автоматическую телеметрическую информацию по радиационной обстановке в радиусе, скажем, 1, 2, 4 – 10 км. Поэтому приходилось организовывать большое количество людей для проведения разведывательных операций. Не было, скажем, радиоуправляемых самолетов, снабженных дозиметрическими приборами и поэтому пришлось изрядное количество пилотов, вертолетчиков использовать для измерительных для разведывательных целей. Понятно, что незаменим человек в тех случаях когда предстояло произвести какие-то технологические работы. Сброску груза или осуществление какой-то другой операции, связанной с крупногабаритными приборами, поставленными на борт вертолета. Здесь люди необходимы, но простейшие и часто выполняемые операции казалось бы могли совершаться беспилотными малогабаритными радиоуправляемыми средствами, летательными.

Вот этой техники в наличии не оказалось. Значит, не оказалось элементарной культуры. В первые дни, по крайней мере, потому, что в городе Припяти, в помещении, в котором 27, 28 и 29 апреля были достаточно грязными, привозили необходимое количество продуктов, ну что там колбасу, огурцы и помидоры, бутылки с пепси-колой, фруктовые воды, все это доставлялось в комнаты и тут же голыми руками резалось, поедалось. Т.е. такой, даже, гигиенической культуры в первые дни, для правильного принятия пищи, не было. Это уже потом, спустя несколько дней, когда все более-менее организовалось появились соответствующие столовые, палатки, соответствующие санитарно-гигиенические условия. Правда довольно примитивные, в которых хоть можно было контролировать руки людей, которые принимали пищу и качество, с точки зрения загрязненности, самой пищи.

В первые дни все это было конечно не организованно и это все поражало. Вот такие бытовые эпизоды.

Правительственная комиссия несколько первых дней работала в г.Припяти. Штаб размещался в городском комитете партии. Ночь, если удавалось ее провести, ночевали люди в гостинице, расположенной рядом с городским комитетом партии. Когда эвакуация была закончена, еще пару дней Правительственная комиссия находилась в Припяти, а затем она переместилась в районный комитет партии города Чернобыля, как место работы и в одной из военных частей в казарменном городке. Спустя некоторое время ей были бытовые условия созданы для работы. Вот бытовая часть – жилье для Правительственной комиссии было размещено в городе Иванкове, что уже в 50 км. от Чернобыля.

Но было видно, что при таких перемещениях никаких там загородных пунктах управления никаких развернутых пунктах в которых можно было вести управленческую работу в такой сложной ситуации, ничего подготовлено не было и все это приходилось изобретать на ходу вместе, удачно и неудачно.

На второй по моему день или на третий я предложил сразу же организовать информационную группу в составе Правительственной комиссии. Пригласил в нее двух или трех опытных журналистов, которые бы получали информацию технического, медицинского, радиационного характера от специалистов в том объеме в котором это было необходимо – в полном ли или в частичном, ограниченном виде, но в частично ограниченном виде когда у нас самих не было полной ясности что бы не было неточностей каких-то и выпускать ежедневно, а может быть по несколько раз в сутки соответствующую прессу, которая могла бы передаваться в ТАСС в газеты по телевидению. Что и как происходит, какова обстановка, как вести себя населению.

Это не отвергалось, но так, по моему, до сегодняшнего дня, вот такой пресс-клуб создан не был.

Легасов Валерий Алексеевич (1936-1988)

Легасов Валерий Алексеевич, академик АН СССР (1981), Герой Российской Федерации (1996) посмертно.

Родился В.А. Легасов 1 сентября 1936 года в г. Тула в семье служащих. Учился в 56-й школе (сейчас школа носит его имя) в Москве. Окончил физико-химический факультет МХТИ им. Д.И. Менделеева и аспирантуру в отделении молекулярной физики ИАЭ им. И.В. Курчатова, получил степень кандидата наук в 1967 году, доктора химических наук в 1972 году, в возрасте 36 лет. В 1978-1983 годах был профессором МФТИ, с 1983 года и до момента ухода из жизни работал на химическом факультете МГУ, заведовал кафедрой радиохимии и химической технологии.

В 1976 году В.А. Легасов был избран член-корреспондентом АН СССР, а в 1981 году – действительным членом АН СССР по отделению физикохимии и технологии неорганических материалов.

С 1983 года и до момента кончины – первый заместитель директора Института атомной энергии имени И.В. Курчатова.

Академик В.А. Легасов – ученый с мировым именем в области использования ядерно-физических и плазменных методов для синтеза и исследования свойств новых соединений с элементами в аномально высоких окислительных состояниях; ядерной и плазменной технологии; энергосберегающей технологии и водородной энергетики. Под его руководством создана научная школа в новейшем разделе неорганической химии – химии благородных газов. Результаты этих работ в мировой науке определяются как эффект Н. Бартлетта − В. Легасова.

Концепция безопасности – другое важнейшее направление творческой деятельности академика В.А. Легасова. Работы В.А. Легасова направлены на доказательство необходимости новой методологии обеспечения безопасности. Крупнейшие катастрофы, исход которых – огромные человеческие жертвы, – трагический симптом нашего времени. Он считал, что необходимо сформулировать новые критерии безопасности и иметь современную методологию ее обеспечения. Совершенствование техносферы должно обеспечить комфортное безопасное процветание людей. Этими проблемами был обеспокоен академик В.А. Легасов.

Сразу после аварии на Чернобыльской АЭС был назначен членом правительственной комиссии по расследованию причин и по ликвидации последствий аварии. Появился на месте катастрофы одним из первых и провел там, в общей сложности четыре месяца – вместо допустимых двух-трех недель. Полученная значительная доза радиации очень сильно повлияла на его здоровье.

Принимал ряд важнейших решений по предотвращению дальнейших взрывов и информировал правительство СССР о ситуации в зоне аварии. Именно он предложил состав смеси, которой был засыпан горящий реактор и благодаря которой неблагоприятые последствия аварии оказались меньшими, чем могли быть. Он информировал своих коллег-ученых и прессу о рисках и состоянии разрушенной станции, а также настаивал на немедленной полной эвакуации города Припять.

В августе 1986 года на конференции экспертов МАГАТЭ в Вене Легасов, как глава советской делегации, представил доклад с анализом причин аварии и радиологических последствий катастрофы на ЧАЭС. Это выступление стало поворотным пунктом в его карьере. Существует несколько точек зрения на причины этого. По одной версии, в своем выступлении Легасов разгласил ряд секретных сведений, на что не был уполномочен. По другой версии, он вызвался озвучить официальную версию событий аварии на Чернобыльской АЭС, подтасовки и ложь которой вызывали большое неприятие у других ученых. Некоторые расценили действия В.А. Легасова как попытку дискредитации научного руководителя проекта реактора РБМК, президента АН СССР академика А.П. Александрова по карьерным соображениям.

В 1987 году при тайном голосовании академика В.А. Легасова не избрали в научно-технический совет (100 – «За», 129 – «Против»). В 1986-1987 годах его дважды выдвигали на звание Героя Социалистического Труда, но оба раза он не был награжден. Известна версия, по которой М.С. Горбачев вычеркнул В.А. Легасова из списка, сказав: «Ученые не советуют».

27 апреля 1988 года, во вторую годовщину аварии на ЧАЭС В.А. Легасов был найден у себя в квартире повешенным. Перед смертью он записал на диктофон рассказ о малоизвестных фактах, касающихся катастрофы (по некоторым данным, часть послания была кем-то умышленно стерта). По материалам этих аудиозаписей Би-Би-Си сняла фильм «Пережить катастрофу: Чернобыльская ядерная катастрофа» (англ. Surviving Disaster: Chernobyl Nuclear Disaster).

Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Лауреат Государственной премии СССР (1976), Ленинской премии (1984). Награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медалями.

20 сентября 1996 года президент России Борис Ельцин подписал указ № 1373 о посмертном награждении В.А. Легасова званием Героя России за «отвагу и героизм, проявленные во время ликвидации Чернобыльской аварии».

Источники: Чернобыль: Катастрофа. Подвиг. Уроки и выводы. –М., 1996; Чернобыль. Долг и мужество // Научно-публицистическая монография. –М., 2001; Интернет.

Что «Чернобыль» на HBO поступило правильно и что ужасно неправильно

Светлана Алексиевич, русскоязычная белорусская писательница, получившая в 2015 году Нобелевскую премию по литературе за свою работу с устной историей, сказала, что книга, которую она Было сочтено, что легче всего сообщить о ее книге о Чернобыле. (Его английское название, в зависимости от перевода, — «Голоса из Чернобыля» или «Чернобыльская молитва».) Причина, по ее словам, заключалась в том, что никто из ее собеседников — людей, которые жили в районе, пострадавшем от катастрофы, — не знал, как они должны были об этом говорить.Для других своих книг Алексиевич брала интервью у людей об их опыте Второй мировой войны, советской войны в Афганистане и распада Советского Союза. Для всех этих других событий и периодов в русской истории были широко распространены повествования и привычки говорить, которые, как обнаружил Алексиевич, затмевали реальный личный опыт и личные воспоминания. Но когда она спрашивала выживших о Чернобыле, им было легче находить собственные истории, потому что история не была рассказана.В советских СМИ информации о катастрофе было очень мало. Не было ни книг, ни фильмов, ни песен. Был вакуум.

Книга Алексиевича о Чернобыле была издана на русском языке в 1997 году, более чем через десять лет после того, как один из реакторов на Чернобыльской АЭС взорвался в результате, вероятно, самой страшной ядерной аварии в истории. Один из самых примечательных фактов о Чернобыле заключается в том, что вакуум нарратива сохранялся так долго и, по сути, сохраняется с тех пор: книга Алексиевич стала известна как в России, так и на Западе только после того, как она получила Нобелевскую премию.В средствах массовой информации в России и за рубежом появлялись статьи, многие из которых касались странной туристической индустрии, возникшей в зоне бедствия; был документальный фильм BBC и причудливый американо-украинский документальный фильм. Но за последний год в двух книгах, одна историка, а другая — журналиста, была сделана попытка рассказать окончательную документальную историю катастрофы. Наконец, сериал HBO «Чернобыль», пятый и последний эпизод которого вышел в эфир в понедельник, представляет беллетризованную версию. Это телевидение, и к тому же очень хорошо принятое телевидение, именно сериалы, а не книги, вероятно, в конце концов заполнят вакуум там, где должна быть история Чернобыля.Это не хорошая вещь.

Прежде чем я перейду к тому, что в этой серии было так ужасно неправильно, я должен признать, что все было правильно. В «Чернобыле», созданном и написанном Крейгом Мазином и режиссером Йоханом Ренком, материальная культура Советского Союза воспроизведена с точностью, которую никогда раньше не видели на западном телевидении или в фильмах — или, если на то пошло, в мире. Российское телевидение или кино. Одежда, предметы и сам свет, кажется, пришли прямиком из Украины, Белоруссии и Москвы восьмидесятых годов.(Есть мелкие погрешности, например, праздничная форма, которую носят школьники в непраздничные дни, или подростки, несущие школьные ранцы маленьких детей, но это поистине треск.) Американцы советского происхождения — и, действительно, советского происхождения Русские твиты и блоггеры трепетали перед невероятной точностью, с которой было воспроизведено физическое окружение советских людей. Одна заметная ошибка в этом отношении связана с очевидным незнанием создателей сериала огромных разделений между различными социально-экономическими классами в Советском Союзе: в сериале Валерий Легасов (Джаред Харрис), член Академии наук, живет почти в такое же убожество, как пожарный в украинском городе Припять.На самом деле Легасов жил бы в совершенно ином убожестве, чем пожарный.

В этом заключается один из самых больших недостатков сериала: неспособность точно передать советские властные отношения. Есть исключения, блестящие вспышки, которые проливают свет на причудливую работу советских иерархий. В первом эпизоде, например, во время экстренного заседания исполкома города Припяти, старший государственный деятель Жарков (Дональд Самптер) произносит пугающую и пугающе точную речь, призывая своих соотечественников «верить».«Мы блокируем город, — говорит Жарков. «Никто не уходит. И перережьте телефонные линии. Сдерживать распространение дезинформации. Вот как мы удерживаем людей от подрыва плодов их собственного труда ». В этом утверждении есть все: бюрократическая опосредованность советской речи, привилегия «плодов труда» над людьми, которые их создали, и, конечно, полное пренебрежение к человеческой жизни.

Заключительный эпизод «Чернобыля» также содержит сцену, идеально отражающую советскую систему.Во время судебного процесса над тремя мужчинами, которые были признаны виновными в катастрофе, член Центрального комитета отвергает решение судьи, который затем обращается к прокурору за указаниями, и прокурор дает указание, кивая. Именно так и работали советские суды: они подчинялись приказам ЦК, а у прокурора было больше власти, чем у судьи.

К сожалению, помимо этих ярких моментов, сериал часто колеблется между карикатурой и глупостью. В эпизоде ​​2, например, член ЦК Борис Щербина (Стеллан Скарсгард) угрожает застрелить Легасова, если тот не расскажет ему, как работает ядерный реактор.На протяжении всего сериала много людей, которые, кажется, действуют из страха быть застреленными. Это неточно: казни без надлежащего судебного разбирательства или даже отложенные казни по приказу одного аппаратчика не были особенностью советской жизни после 1930-х годов. По большому счету, советские люди делали то, что им говорили, без угроз оружия или какого-либо наказания.

Не менее однообразны и смешны многие сцены, в которых героические ученые противостоят непримиримым бюрократам, открыто критикуя советскую систему принятия решений.В эпизоде ​​3, например, Легасов риторически спрашивает: «Простите меня — может быть, я просто провел слишком много времени в своей лаборатории, а может быть, я просто дурак. Неужели все так работает? Неосведомленное, произвольное решение, которое будет стоить неизвестно сколько жизней, которое принимает какой-нибудь аппаратчик, какой-нибудь карьерный партийный деятель? » Да, конечно, так это работает, и, нет, он не был в своей лаборатории так долго, чтобы не осознавать, как это работает. Дело в том, что если бы он не знал, как это работает, у него никогда не было бы лаборатории.

Отставка была определяющим условием советской жизни. Но отставка — зрелище удручающее и нетелегеническое. Таким образом, создатели «Чернобыля» представляют себе противостояние там, где противостояние было немыслимо, и тем самым переходят черту от вымысла к созданию лжи. Белорусский ученый Ульяна Хомюк (Эмили Уотсон) еще более конфронтационна, чем Легасов. «Я физик-ядерщик», — говорит она аппаратчику в эпизоде ​​2. «До того, как вы были заместителем госсекретаря, вы работали на обувной фабрике.«Во-первых, она никогда этого не сказала. Во-вторых, аппаратчик мог работать на обувной фабрике, но если он был аппаратчиком, то не сапожником; он поднялся по партийной лестнице, которая действительно могла начаться на заводе, но в офисе, а не в заводском цехе. Аппаратчик — или, точнее, карикатура на аппаратчика — наливает себе стакан водки из графина, стоящего на его столе, и отвечает: «Да, я работал на обувной фабрике. И теперь я главный ». Он произносит тост в середине дня: «За тружеников мира.Нет. Ни графина, ни водки на рабочем месте перед враждебно настроенным незнакомцем, ни хвастовства: «Я главный».

Но самая большая выдумка в этой сцене — это сама Хомюк. В отличие от других персонажей, она выдумана — согласно заключительным названиям, она представляет десятки ученых, которые помогли Легасову расследовать причину катастрофы. Хомюк воплощает в себе всевозможные голливудские фантазии. Она знает истину: когда мы впервые видим ее, она уже понимает, что что-то пошло не так, и понимает это ужасно быстро, в отличие от тупых мужчин на месте происшествия, которым, кажется, нужно часов, чтобы принять это.Она также ищет истину: она берет интервью у десятков людей (некоторые из них умирают от радиационного облучения), выкапывает научную статью, подвергшуюся цензуре, и каждую минуту выясняет, что именно произошло. Ее также арестовывают, а затем сразу же садят на митинг, посвященный катастрофе, который ведет Горбачев. Ничего из этого невозможно, и все это банально. Проблема не только в том, что Хомюк — фикция; Дело в том, что вид экспертных знаний, которые она представляет, — фикция.Советская система пропаганды и цензуры существовала не столько для того, чтобы распространять определенное сообщение, сколько для того, чтобы сделать обучение невозможным, заменить факты месивом и предоставить безликому государству монополию на определение постоянно меняющейся реальности.

НЕКОТОРЫХ ОБЪЕКТОВ: Легасов Валерий Анатольевич, 51; Чернобыльский следователь

МОСКВА —

Валерий Легасов, глава комиссии по расследованию аварии на Чернобыльской атомной электростанции два года назад, скончался в возрасте 51 года, сообщили в пятницу советские СМИ.

Ни ТАСС, ни вечерний телеканал «Время» не сообщили ни причину, ни место смерти.

Официальное информационное агентство ТАСС сообщило, что Легасов скончался в среду, на следующий день после второй годовщины взрыва и пожара на атомной электростанции в Советской Украине 26 апреля 1986 года, в результате которых погиб по меньшей мере 31 человек.

Неизвестно, подвергся ли Легасов — глава Института атомной энергии им. И.В. Курчатова в Москве и известный конструктор реакторов — воздействию опасного уровня радиации во время расследования аварии на Чернобыльской АЭС, крупнейшей в мире аварии на атомной электростанции.

Советский лидер Михаил С. Горбачев и другие высшие должностные лица Коммунистической партии и ученые подписали некролог, опубликованный ТАСС.

Имя Легасова отсутствовало в десятках сообщений советских СМИ во вторник в годовщину аварии на ядерном объекте в 80 милях к северу от Киева. Он не появился на московской пресс-конференции, проведенной в среду ведущими советскими специалистами по атомной энергетике, чтобы обсудить нынешнюю ситуацию в районе Чернобыля.

Иностранные коллеги Легасова по исследованиям в области ядерной энергетики высоко оценили его открытость в обсуждении причин и последствий аварии на Чернобыльской АЭС, в отличие от первоначальной советской задержки с предоставлением информации о ней.

Авария распространила радиоактивность по всему миру.

Легасов, физико-химик, был первым заместителем директора Института атомной энергии им. И. В. Курчатова и членом Президиума Академии наук СССР. Официальный некролог высоко оценил его работу по использованию ядерных реакторов для выработки электроэнергии, а также его работу с инертными газами.

Легасов возглавлял советские делегации на встречах Международного агентства по атомной энергии в Вене, посвященных чернобыльской катастрофе.

В августе 1986 года он представил агентству пятичасовую презентацию отчета советских следователей по Чернобылю. В отчете виноват человек, а не неисправное оборудование.

ТАСС сообщил, что Легасов внес «значительный вклад в разработку и реализацию неотложных мер по ликвидации последствий аварии».

HBO’s «Чернобыль», выигравший 10 Эмми, правильный злодей, неправильный герой

• Мини-сериал HBO «Чернобыль» получил в воскресенье 10 премий «Эмми», в том числе за выдающийся ограниченный сериал.
• Мини-сериал отражает реальные события трагической ядерной катастрофы 1986 года. Но бывший заместитель директора Чернобыльской АЭС Александр Коваленко сказал, что настоящая трагедия была «намного хуже».
• Коваленко был вызван в Чернобыль в июле 1986 года для минимизации риска радиоактивного заражения после аварии.
• Он жил в комнате с Валерием Легасовым, главным героем шоу HBO, но сказал, что Легасов не был ключевой фигурой в фактической уборке.
• Коваленко также сказал, что злодей шоу, заместитель главного инженера Анатолий Дятлов, был «высокомерным нарциссом», виновным в аварии.
• Посетите домашнюю страницу Business Insider, чтобы узнать больше.

Идет загрузка.

Мини-сериал HBO «Чернобыль» позволил себе несколько художественных вольностей, изображая аварию на атомной электростанции 1986 года.Он придумал главного героя, преувеличил некоторые реакции на кризис и скорректировал хронологию катастрофы вертолета со смертельным исходом.

В воскресенье шоу выиграло 10 премий «Эмми», в том числе за выдающуюся ограниченную серию.

Для тех, кто пережил трагедию, включая бывшего заместителя директора Чернобыльской АЭС Александра Коваленко, многие сцены полностью отражают реальность.

«Сериал более или менее отразил драматизм ситуации», — сказал Коваленко Business Insider.«Но в реальной жизни все было намного хуже».

Подробнее: 11 странных событий, произошедших после аварии на Чернобыльской АЭС

Тогда 33-летний Коваленко прибыл в Чернобыль в июле 1986 года, через три месяца после того, как активная зона ядерного реактора открылась и выпустила радиоактивный материал. в атмосферу. Его работа заключалась в том, чтобы минимизировать риск заражения, при этом работая в тесном контакте со многими из реальных фигур, изображенных в сериале.

Позже он выступил против обращения российского правительства с выжившими в Чернобыле и сказал, что его семья подверглась преследованиям со стороны полиции и налоговых органов, вынудив его покинуть Россию в 2007 году. Анатолий Дятлов, по его словам, настоящая героическая фигура в сериале никогда не появлялась.

Легасов ‘попал в аварию на Чернобыле’

Борис Щербина (играет Стеллан Скарсгард), председатель Чернобыльской комиссии, и Легасов (играет Джаред Харрис).Лиам Дэниел / HBO

В мини-сериале главный научный сотрудник по Чернобылю Валерий Легасов раздает научные советы и информирует советских чиновников о серьезности кризиса. Но в реальной жизни, по словам Коваленко, Легасов не участвовал в зачистке.

«Он попал в Чернобыль случайно», — сказал Коваленко. «Он был единственным [руководителем] Курчатовского института [атомной энергии], который находился в Москве» во время катастрофы.

Коваленко, чья откровенность принесла ему прозвище «Мистер Правда», также сказал, что Легасов не был тем правдой, каким он казался в сериале.

«Он не был ядерщиком. Он был химиком», — сказал Коваленко. «В реальной жизни химик не мог и не критиковал конструкцию ядерного реактора».

Во время многочисленных бесед с Легасовым Коваленко сказал, что ученый дал полезные советы о том, как защитить бригаду по очистке от радиационного облучения.После аварии они даже жили в комнате примерно в 20 милях от атомной электростанции.

«Не было гостиниц», — сказал Коваленко. «Мы жили в эвакуированной больнице для душевнобольных».

Хотя он сказал, что ценит мнение Легасова, он также сказал, что ученый совершил критическую ошибку после катастрофы.

«По предложению Легасова мы попытались продуть под реактор жидкий азот», — сказал Коваленко. Считалось, что азот необходим для охлаждения плавящегося ядра, но на самом деле ядро ​​никогда не плавилось через бетонную подушку.Коваленко сказал, что ошибка привела к дополнительному заражению в соседней Беларуси.

Настоящим героем мог стать другой выдающийся советский ученый

Коваленко внутри «саркофага» сбитого реактора No.4. Личный архив Александра Коваленко

Против использования жидкого азота, по словам Коваленко, выступил профессор Евгений Игнатенко.

Игнатенко работал в Министерстве энергетики Советского Союза, где специализировался на атомных операциях. Коваленко сказал, что Игнатенко быстро прилетел в Чернобыль, чтобы оценить масштабы аварии и придумать научные решения — роль Легасова в сериале.

Он также сказал, что Игнатенко был готов пожертвовать своим здоровьем, чтобы спасти других. По словам Коваленко, пока шли очистительные работы, они с Игнатенко должны были смыть радиацию со своих тел. Коваленко сказал, что, принимая душ, он заметил, что у его коллеги отсутствовали волосы на одной подмышке и половине головы.

Когда Коваленко спросил о выпадении волос, Игнатенко ответил, что не хочет посылать молодых инженеров для исследования разрушенного реактора, поэтому сделал это сам.

Коваленко назвал Игнатенко «настоящей ключевой фигурой» ликвидации последствий Чернобыля.

Дятлов, злодей шоу, был «высокомерным нарциссом», — говорит Коваленко.

Заместитель главного инженера Чернобыля Анатолий Дятлов (играет Пол Риттер). Лиам Дэниел / HBO

В сериале HBO говорится, что Чернобыль был вызван как неисправным реактором, так и человеческой ошибкой, но в книге, опубликованной перед его смертью, Дятлов сказал, что причиной катастрофы был дефект конструкции.

Дятлов был приговорен к 10 годам исправительно-трудового лагеря за «преступное злоупотребление». Сообщается, что он приказал операторам продолжить проверку безопасности, несмотря на значительное падение мощности, из-за которого продолжать работу стало опасно.

Коваленко в прошлом утверждал, что Дятлов выполнял желания советского главы атомной энергетики Георгия Копчинского, который обещал повысить Дятлова до главного инженера или директора станции. Копчинский опроверг это утверждение, но инженеры электростанции сообщили, что он звонил им, чтобы проинструктировать их о продолжении испытаний на безопасность.

«Дятлов спешил стать начальником», — сказал Коваленко, назвав инженера «высокомерным нарциссом».

Помимо Дятлова, к 10 годам лишения свободы за нарушение правил техники безопасности приговорили директор Чернобыльской АЭС Виктор Брюханов и главный инженер Николай Фомин. Коваленко сказал, что ни один из этих людей не несет ответственности за аварию.

«Виноват Дятлов», — сказал он. Коваленко охарактеризовал Брюханова как «талантливого менеджера» и теплотехника, а не атомщика, который должен был знать надлежащий протокол.Фомин, по его словам, в момент аварии находился «в отпуске, вдали от вокзала».

«В любой сложной системе самый слабый элемент — это люди», — сказал Коваленко. «Если водитель бензовоза по ошибке врезался в стену туннеля и машина взорвалась … виноват водитель».

Что касается уборочной бригады, Коваленко сказал, что он и его коллеги изо всех сил старались исправить ситуацию.

«Люди работали не по страху, а по совести», — сказал он.«Никто не думал о наказании, наградах и деньгах. Мы сделали все, что могли».

Исправление: В эту статью внесены изменения, чтобы уточнить, что Игнатенко работал в Федеральном министерстве энергетики Советского Союза, а не в Курчатовском институте.

Подробнее Покрытие Чернобыля:

Реальные персонажи в сериале HBO «Чернобыль» в тот момент, когда они узнали о катастрофе

Что в «Чернобыле» HBO правильно (и неправильно) говорит о самой ужасной аварии на атомной электростанции в мире

В сериале HBO «Чернобыль» был придуман главный персонаж

В России все еще есть 10 реакторов чернобыльского типа, которые, по мнению ученых, не обязательно безопасны

Чернобыль объяснил: Точно ли изображен Валерий Легасов? | ТВ и Радио | Шоу-бизнес и ТВ

Чернобыль — это мини-сериал из пяти частей, о котором все говорят из Крейга Мазина из Identity Theif.Сериал рассказывает о катастрофе на Чернобыльской атомной электростанции, произошедшей 26 апреля 1986 года. Актер «Безумцы» Джаред Харрис играет главного героя шоу Валерия Легасова.

Точно ли Валерий Легасов изображен в Чернобыле?

Валерий Легасов относительно точно изображен в Чернобыле, за исключением нескольких аномалий на протяжении всей серии.

Хотя некоторые события и временная шкала изменены для драматического эффекта, то, что сделал Легасов и что с ним случилось, полностью правда.

Джаред Харрис играет настоящего Легасова, советского химика-неорганика, назначенного главой комиссии по расследованию чернобыльской катастрофы.

Харрис очень похож на Легасова, что делает его изображение еще более правдоподобным.

В мини-сериале Борис Щербина (которого играет Стеллан Скарсгард) звонит Легасову, чтобы спросить его, является ли он экспертом по реакторам RMBK.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ВАЛЕРИЕМ ЛЕГАСОВЫМ?

Легасов подтверждает это, но на самом деле это неправда.

Он был химиком в Курчатовском институте — ведущем институте ядерной физики в Советском Союзе — а не непонятным физиком.

Легасов тоже работал не один, ему помогали многочисленные эксперты, и эксперты нашли отражение в вымышленном персонаже Уланы Хомюк (Эмили Уотсон).

Создатель шоу Крейг Мазин объяснил в подкасте «Чернобыль», что Легасов: «Много разбирался в радиации и химии радиоактивных материалов, но на самом деле он не был экспертом по функциям реактора RMBK, и многие другие люди были такими людьми. Мне часто приходилось помогать ему и объяснять ему определенным образом, почему это происходит, а почему нет.

Мазин добавил: «Я думаю, что одной из причин, по которой был вызван Легасов, было то, что его считали довольно рьяным членом партии. Его считали настоящим советником, лоялистом и кем-то, кого вы не придерживаетесь, а тянете за линию партии.

«Не умаляя собственного опыта, он был блестящим ученым сам по себе, но я думаю, именно поэтому он и вызвался. Это мое подозрение »

На протяжении всего сериала Легасов изображается человеком, который не в себе и пытается бросить вызов советским властям, но на самом деле он был одним из них, будучи преданным членом коммунистической партии всю свою жизнь.

В чернобыльском минисериале не разыгрывается та важная роль, которую Легасов сыграл на Венской конференции в августе 1986 года.

Там Легасов представил Чернобыльский отчет на заседании Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) в Вене, на котором присутствовало более 800 ученых и правительственных чиновников, которые были экспертами в области ядерной энергии, радиационной безопасности и здравоохранения.

Венская конференция упоминается в пятом эпизоде ​​Чернобыля, и именно в этот момент Хомюк пытается убедить Легасова рассказать правду о сокрытии Советским правительством Чернобыля и других реакторов РМБК (таких же, как в Чернобыле), работающих. в СССР.

На самом деле и в сериале Легасов не критиковал советское правительство на Венской конференции и не делал откровений на показательном процессе над Анатолием Дятловым (Пол Риттер), заместителем главного инженера и руководителем, директором завода. Виктор П. Брюханов (Кон О’Нил) и главный инженер Николай Фомин (Адриан Роулинз) в 1987 году.

Фактически, Легасов даже не присутствовал на показательном процессе и не представил никаких изобличающих доказательств или научных объяснений, которые можно увидеть в пятый эпизод.

НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ ЧЕРНОБЫЛЯ ПРАВДАЛЬНО ИЗОБРАЖАЮТСЯ?

В подкасте о Чернобыле Мазин признал, что сцена была выдуманной, но то, что Легасов делает о советском правительстве, отражает правду, которую он пытался рассказать миру вплоть до своей смерти в 1988 году. Долгое слушание в Вене Легасов утверждал, что катастрофа была вызвана множеством факторов, включая человеческий фактор в сочетании с плохо спроектированными реакторами РБМК.

В целом, он подчеркнул, что человеческая ошибка была главной причиной.

Правда об осведомленности советского правительства о реакторах РМБК, действующих в СССР, и их неисправностях не была раскрыта до тех пор, пока Легасов не записал ленты сервалов, прежде чем покончить с собой.

Эти записи были обнаружены в первые секунды первого эпизода Чернобыля, за секунды до того, как Легасов покончил с собой.

В записях Легасов утверждал, что безопасность и безопасность советского правительства не позволяли операторам АЭС знать о предыдущих авариях с реакторами RMBK в Советском Союзе.

То, что случилось с Легасовым, в конце концов, было почти полностью изображено.

Это правда, что в результате решимости Легасова говорить правду, он был высмеян своими коллегами-учеными и отклонен к присуждению награды Героя Социалистического Труда, несмотря на то, что все остальные члены комиссара получили это звание.

Легасов становился все более изолированным и подавленным, и раньше даже безуспешно пытался покончить с собой.

Ученый покончил с собой 27 апреля 1988 года, через день после двухлетней годовщины аварии на атомной электростанции.

На момент смерти ему был 51 год.

Самая простая, но самая неточная вещь, которая не соответствует действительности в отношении Легасова в Чернобыле, — это его акцент.

Легасов был из Тулы, Россия, и говорил по-русски.

Эксклюзивно для прессы в Лондоне, в том числе для Express.co.uk, Мазин объяснил, что это было сознательное решение не допускать, чтобы актеры говорили с русским акцентом.

Он сказал: «Он сказал:« Мы не хотели возиться ни с чем из этого на самом деле, просто чтобы говорить так, как вам кажется естественным, потому что, в конце концов, язык должен исчезнуть.

«Вот почему мы время от времени используем русский язык в шоу и надеемся, что он просто исчезнет. У стихотворения в начале второго эпизода нет перевода, но вы как бы чувствуете его самым странным образом.

«Нет перевода того, что женщина говорит во время эвакуации, но вы как бы чувствуете это. И это то, что мы пытаемся сделать, чтобы создать как можно меньше трений между нашей аудиторией и материалом ».

Мелкие детали, такие как место его смерти, язык, акцент, содержание пленок и хронология, могут быть не совсем точными, но в целом действия Легасова и его роль в остановке распространения чернобыльской катастрофы полностью точны.

Чернобыль сейчас идет на ТВ СЕЙЧАС.

Химик, который расследовал Чернобыль и повесился

Валерий Легасов был уважаемым химиком, руководившим расследованием причин аварии в Чернобыле. Два года спустя он неожиданно закончил свою жизнь.

ExpressValery Legasov представляет свой отчет в расследовании Чернобыля.

Советский физик-ядерщик Валерий Легасов возглавил комиссию по расследованию чернобыльской катастрофы.Он был сторонником прозрачности между выводами комиссии и общественностью, несмотря на попытки правительства Советского Союза преуменьшить значение катастрофы. Многие считают его единственной рациональной фигурой, причастной к последствиям катастрофы, поскольку именно Легасов отвечал за принятие немедленных мер по устранению долгосрочных последствий Чернобыля.

К сожалению, Легасов покончил жизнь самоубийством через два года — всего через день после второй годовщины взрыва. Он оставил множество заметок и кассет, в которых выразил разочарование в своем правительстве.

Некоторые даже считали, что именно то, что он узнал о причастности своего правительства к катастрофе, привело его к фатальному отчаянию.

Валерий Легасов вызван в Чернобыль

Когда взорвался четвертый реактор, он выбросил в атмосферу радиоактивность, примерно в 300 раз превышающую уровень Хиросимы.

После того, как на четвертом реакторе Чернобыльской АЭС в Советской Украине произошло короткое замыкание и произошел взрыв, в течение 10 дней горел огонь от взрыва, высвобождая тонны радиоактивных ядерных частиц в открытый воздух над Европой, что привело к болезни, перемещению и смерти.

Физик Валерий Легасов впервые узнал о ядерном взрыве в Чернобыле, слушая утреннюю беседу в Курчатовском институте атомной энергии, где он сидел в качестве заместителя директора. Спикер упомянул, что в Чернобыле «произошла какая-то авария», и к полудню, примерно через 12 часов после взрыва Чернобыльской атомной электростанции, Легасов был назначен в правительственную специальную комиссию по урегулированию этого фатального инцидента.

Заместитель председателя Совета Министров, руководитель Бюро топлива и энергетики Борис Щербина был выбран руководителем расследования, но именно Легасов стал лицом дальнейших действий.Легасов вместе с многочисленными учеными, военными и министрами, входившими в состав комиссии, вылетал следующим рейсом в Киев, а оттуда — в Припять, ближайший к ядерной катастрофе город.

Примерно в шести милях от завода Легасов увидел в ночном небе зловещее красное сияние.

Местным властям удалось эвакуировать 300 000 жителей, проживающих в городах, ближайших к бедствию, но многие жители получили уведомление об эвакуации позже других, поскольку оно было передано в основном устно.Таким образом, на следующее утро после инцидента Легасов отметил, что «матери … толкали коляски, а дети играли на улице — как и в любое другое воскресенье». Когда эти оставшиеся граждане были окончательно эвакуированы, Легасов далее с некоторой сдержанностью заметил, что многие оставили в своих машинах, которые потенциально могли быть заражены.

Заброшенный участок остается таким и сегодня и известен как зона отчуждения Чернобыля. Окружающий лес в результате выпадения осадков стал малиновым, за что получил название Рыжий лес, и, за исключением возрождения дикой природы, считается, что он останется слишком токсичным для проживания людей в течение следующих 20 000 лет.

Легасов и следственная комиссия обследовали это место с вертолета, так как уровень радиации был очень высоким. Возгорание на заводе могло быть потушено только воздухом с высоты более 900 футов от реактора. В целом Легасову стало ясно, что рабочие завода, хотя и хотели помочь, не имели для этого практических средств.

С одной стороны, Легасов описал, что в СССР нет организации, которая могла бы справиться с ситуацией. Следовательно, необходимое оборудование, необходимое для катастрофы, было в кратчайшие сроки.Не хватало респираторов и радиационных приборов. Легасову тоже требовалась иностранная помощь, и он принимал предложения из-за рубежа, как бороться с графитовым возгоранием с помощью различных химических смесей.

Вся эта ситуация была, по словам Валерия Легасова, «апофеозом всего того, что было не так в управлении народным хозяйством и было так много десятилетий».

Обескураживающий доклад Валерия Легасова

MIT Technology Review Сотрудники аварийных служб убирают радиоактивный мусор в близлежащей Припяти.

Группа Легасова определила, что катастрофа в Чернобыле была вызвана множеством факторов. Во-первых, реактор советской конструкции, Большой Мощности канала или РМБК, был неисправен и нестабилен и фактически был запрещен к использованию где-либо еще, кроме Советского Союза.

В некоторых отчетах отмечалось, что эксперты даже предупреждали советское правительство об использовании этого реактора, особенно потому, что реактор не имел защитного слоя, чтобы удерживать любые радиоактивные материалы в случае утечки или облучения.Предупреждения, очевидно, остались без внимания.

Во-вторых, на станции работали неподготовленные рабочие, неправильное обращение с оборудованием которых только усугубило катастрофу. Фактически, в ночь взрыва операторы во главе с заместителем главного инженера Анатолием Дятловым провели якобы несанкционированное экспериментальное испытание на безопасность, которое привело к короткому замыканию реактора и последующему его расплавлению.

«В те страшные дни», как отмечал Валерий Легасов, появился и проблеск надежды.Многие стремились помочь, чем могли, а некоторые даже пожертвовали своими жизнями, чтобы уменьшить разрушительные последствия инцидента.

Игорь Костин / Sygma / CorbisСпециальные зачистки, известные как «ликвидаторы», которым поручена очистка от радиоактивных материалов, одеваются.

В августе 1986 года Легасов направился в Вену, Австрия, на конференцию Международного агентства по атомной энергии, на которой был представлен доклад Советского Союза о причине катастрофы в Чернобыле. Во время пятичасового слушания Легасов заявил, что человеческий фактор в сочетании с ошибочной конструкцией реактора были основными причинами инцидента.Однако он подчеркнул, что человеческая халатность и неподготовленность были более серьезным фактором, вызвавшим инцидент.

«Пренебрежение научным руководством и конструкторами было повсюду, при этом не уделялось внимания состоянию инструментов или оборудования», — написал Легасов в своем отчете.

Многие представители международного сообщества приветствовали подробный и откровенный анализ Легасовым обстоятельств, имевших место после аварии. Это резко контрастировало с позицией большинства влиятельных игроков в советском правительстве, которые пытались преуменьшить масштабы катастрофы.Кроме того, Легасова хвалили за его преданность делу. Он не покидал объект, пока ситуация не была урегулирована, в отличие от других членов аварийной группы, которые выехали из Чернобыля, чтобы избежать заражения.

Откровенный доклад Валерия Легасова о неспособности Советов предотвратить чернобыльскую катастрофу снискал ему всемирную похвалу.

«Сегодня мы живем в таком мире, что нас окружает множество технологически сложных, потенциально опасных систем, как ядерных, так и неядерных.Без этих систем мы не можем развиваться, но тем не менее они опасны », — сказал Легасов в интервью NBC News . «Вот почему важно очень много работать, чтобы обеспечить повышение безопасности всех технологически сложных систем — ядерных, химических, биологических».

Но два года спустя, накануне второй годовщины катастрофы, Легасов был найден мертвым в результате самоубийства. Ему был 51 год.

Реальность против фантастики

Легасов повесился, и хотя он не оставил предсмертной записки, он оставил после себя множество записей, в которых он описал свое разочарование в Советском правительстве во время расследования аварии.Легасов обнаружил, что правительство пыталось скрыть важную информацию о катастрофе.

Владимир Губарев, близкий друг Валерия Легасова, написавший популярную пьесу « Саркофаг » по мотивам Чернобыля, сообщил местному изданию « Правда », что Легасова высмеивали его коллеги за то, как он справился с аварией, несмотря на то, что он получил за это международную похвалу. 129–100 голосов его коллег исключили его из состава научно-технического совета Курчатовского института атомной энергии, где он когда-то был заместителем директора.

Губарев предположил, что это могло быть частично причиной самоубийства его друга.

«Мне захотелось сказать им, что Легасов никогда не уезжал из Чернобыля, но почему я не видел вас там», — сказал Губарев. Он добавил, что Лугасов был особенно разочарован, узнав, что он был единственным членом команды Чернобыльской катастрофы, которому не было присвоено звание «Герой социалистического труда», которое является престижной национальной наградой. Другие подозревали, что причиной его самоубийства были бытовые проблемы, в то время как другие считали, что Легасов каким-то образом винил себя в страданиях, причиненных Чернобылем.Несмотря на это, правда о его кончине остается неясной.

В декабре 2000 года, через 14 лет после того, как мир подвергся ужасам Чернобыля, был остановлен последний из оставшихся реакторов на Чернобыльской АЭС. До этого момента три других реактора оставались неотъемлемыми генераторами украинской электроэнергии. Второй реактор был закрыт в 1991 году, а первый — пять лет спустя.

HBO Актер Джаред Харрис играет ведущего физика Валерия Легасова в сериале HBO Чернобыль .

В 2019 году канал HBO запустил мини-сериал Чернобыль . Шоу открывается сценой, в которой Валерий Легасов размышляет о катастрофе спустя годы после того, как она произошла, и делает его безжалостным главным героем шоу.

«Если мы слышим достаточно лжи, мы больше не сможем узнать правду. Что же тогда делать? » задается вопросом его персонаж, которого сыграл актер Джаред Харрис.

Всегда сложно создать шоу, основанное на реальных событиях, потому что часто есть детали, которые забывают или игнорируют, что обычно приводит к критике со стороны тех, кто действительно пережил указанные события.Но Chernobyl доказал, что подлинность не должна быть нарушена для творчества.

Сериал до сих пор заслужил похвалы телевизионных критиков за запоминающееся, но мастерское изображение разворачивающейся ядерной катастрофы. The Moscow Times , например, похвалила шоу как «ускоренный курс ядерной физики, но, что более важно, это заставляющее задуматься исследование важности истины и природы самопожертвования».

Те, кто достаточно взрослые, чтобы помнить чернобыльскую катастрофу, также выразили одобрение производственной ценности шоу и огромной работы, которую стоящая за ним команда во главе со сценаристом и продюсером Крейгом Мазином, очевидно, вложила в свои исследования.

Слава Маламуд, который вырос в Советском Союзе и сейчас работает спортивным обозревателем, написал в Твиттере: «Все, я имею в виду, до сих пор все было невероятно аутентичным. Типичные провинциальные бабушки разговаривают на улице, кухонные принадлежности и утварь, белая «праздничная» форма школьников ». Он добавил, что «меня впечатляют гораздо больше, чем просто мелочи советской повседневной жизни… Чернобыль гораздо более реалистичен, чем любой западный сериал о России».

Однако вся эта похвала аутентичности шоу не означает, что они также не пошли на творческую вольность, особенно в отношении персонажей шоу, которые были основаны на реальных фигурах, причастных к последствиям катастрофы.

YouTube Валерий Легасов в интервью американским СМИ о своем Чернобыльском отчете.

Автор научно-популярного бестселлера « Полночь в Чернобыле» Адам Хиггинботэм аплодировал постановке, но также указал на некоторые инсценировки. Он отметил, что Легасов был экспертом в области радиохимии в реальной жизни, а не специалистом по реакторам, поэтому в своем расследовании он получил гораздо больше рекомендаций от других специалистов, чем показывают сериалы.

Что касается изображения Валерия Легасова, автор, который провел годы, опрашивая людей, причастных к аварии, исследуя старые документы, разговаривая с друзьями и коллегами Легасова, включая его дочь, утверждал, что его личность в сериале была в основном вымышленной.

Легасов был посмертно удостоен звания Героя Российской Федерации 20 сентября 1996 года. Тогда президент России Борис Ельцин заявил, что Легасов заслужил награду за «мужество и героизм», которые он проявил в своем расследовании.

---

Узнав правдивую историю Валерия Легасова, прочтите о том, как радиоактивные кабаны не дают людям вернуться домой на Фукусиму. А затем узнайте историю радиоактивного осадка, который просачивается из ядерного купола в Тихий океан.

«Чернобыль» 1:23:45 (сериал 2019) — Джаред Харрис в роли Валерия Легасова

Борис Щербина : [по телефону] Это Борис Щербина, заместитель Председателя Совета Министров, руководитель Бюро топлива и энергетики.На Чернобыльской АЭС произошла авария.

Валерий Легасов : Насколько плохо?

Борис Щербина : Нет.Не нужно паниковать. Был пожар. Это в основном потушено. Система управления танком взорвалась.

Валерий Легасов : Бак системы управления.А ядро?

Борис Щербина : Мы приказали им непрерывно качать воду.

Валерий Легасов : Да я вижу.Любое загрязнение?

Борис Щербина : Это мягко. Директор завода Брюханов сообщает о 3,6 рентгена в час.

Валерий Легасов : Это действительно важно.Вам следует эвакуировать сюрприз …

Борис Щербина : Вы ведь специалист по реакторам РБМК, верно?

Валерий Легасов : Да, учился…

Борис Щербина : Генеральный секретарь Горбачев назначил комитет по ликвидации последствий аварии. Вы в этом. Соберемся сегодня в два часа дня.

Валерий Легасов : Так поздно? Простите меня, но разве вы не думаете, что учитывая количество радиации, это было бы …

Борис Щербина : Легасов, вы в этом комитете, чтобы отвечать на прямые вопросы о работе реактора РБМК, если они возникнут.Ничего больше. Конечно, не политика. Вы понимаете?

Официальные споры Советского Союза о 25000 смертей в будущем

ВЕНА, Австрия (AP) _ Долгосрочные прогнозы того, что чернобыльская катастрофа может вызвать 20 000 или более смертей от рака в Советском Союзе, основывались на наихудших сценариях и были слишком высокими, сказали некоторые ядерные эксперты.

Между тем советский ученый-ядерщик сказал сегодня, что комментарии экспертов из 50 стран на недельной конференции по рассмотрению аварии 26 апреля были ″ наиболее полезными.″

″ Дальнейшее развитие атомной энергетики требует гораздо больше усилий для повышения стандартов безопасности и улучшения международного обмена информацией », — сказал Валерий Легасов, заместитель председателя главного института атомной энергии Советского Союза.

Ранее на этой неделе некоторые западные официальные лица, присутствовавшие на конференции под эгидой Международного агентства по атомной энергии, заявили, что в течение следующих 70 лет на западе Советского Союза из-за аварии на атомной электростанции могут погибнуть до 25 000 человек.

Но Леонид Ильин, вице-президент Академии медицинских наук СССР, заявил на пресс-конференции в четверг, что эти прогнозы были основаны на первоначальных советских оценках радиационного облучения, сделанных на «пессимистической теоретической основе», а не на реальных измерениях.

″ Мы провели широкую кампанию по измерению реальных уровней (облучения 135 000 человек, эвакуированных из 18-мильной зоны вокруг Чернобыля), и эти реальные уровни оказались в 10 раз меньше расчетных значений ″, — сказал Ильин.

Советы не разглашали никаких оценок возможных смертей в результате Чернобыля.

Дэн Бенинсон, чиновник по ядерной безопасности Аргентины, сказал, что 2000 будут более точной оценкой будущих смертей от рака в Советском Союзе, связанных с Чернобылем. Он сказал, что оценки в диапазоне 20 000 во многих отношениях ″ абсурдны. «Это не значит, что если у нас будет только 2 000 вместо 20 000, это хорошо или более приемлемо», — сказал он. ″ В любом случае это очень плохая цифра. Но это нужно рассматривать в перспективе.″

В результате взрыва и пожара на реакторе № 4 Чернобыля на Украине, в 80 милях к северу от Киева, погиб по меньшей мере 31 человек и произошла радиация на большей части мира.

Доктор Роберт Гейл, хирург костного мозга из Лос-Анджелеса, который лечил некоторых жертв Чернобыля, сообщил Associated Press в четверг, что оценки будущих мировых смертей от рака в результате аварии варьируются от 1000 до 75000. По его словам, эксперты в области здравоохранения считают, что «правда будет лежать между крайностями».″

Легасов сообщил сегодня на заключительном пленарном заседании, что советские ученые «внимательно выслушали» комментарии и вопросы нескольких сотен западных экспертов на конференции, организованной МАГАТЭ.

″ Этот опыт оказался для нас наиболее полезным, поскольку иногда он привлекал наше внимание к вещам, которые мы упускали, ″ сказал он по-русски. Его слова одновременно переводились на английский язык.

«У нас (советских ученых) на этой неделе было чувство солидарности, а не критики», — сказал Легасов.″ Это отражает осознание того, что мы не должны обращать вспять технический прогресс цивилизации, отказавшись от мирного использования ядерной энергии ″, а вместо этого повышать безопасность ядерной энергии.

Министр энергетики Швеции Биргитта Даль заявила в четверг: «Мы знаем, что через 10 лет у нас будет еще одна подобная авария в Чернобыле, если ничего не будет сделано для значительного повышения стандартов безопасности. Многие из советских атомных станций не работали бы, если бы там применялись наши шведские нормы безопасности.″

Ганс Барч, эксперт по ядерной безопасности из правительства Швеции, процитировал отчет своего ведомства, в котором говорится, что советская атомная электростанция в Игналине в Литве является примером небезопасного советского реактора.

Гельмут Рабольд, сотрудник по атомной безопасности Восточной Германии, сказал, что советские и западные делегаты предложили создать международное агентство, состоящее из сотрудников гражданской обороны и военнослужащих, для объединения усилий против любой атомной аварии в будущем.