Академик легасов о причинах чернобыльской аварии: Академик Легасов о причинах чернобыльской аварии | Ядерное оружие и атомная промышленность

Академик Легасов о причинах чернобыльской аварии | Ядерное оружие и атомная промышленность

27 апреля 1988 года, во вторую годовщину Чернобыля, был найден мёртвым в своей квартире академик Валерий Легасов. На следующий лень учёный, который провёл четыре месяца на месте катастрофы, должен был огласить свои результаты расследования её причин. Валерий Алексеевич ушёл в расцвете творческих и физических сил на 52-м году жизни. Вместе с архивными документами Легасова следствие изъяло пять аудиокассет, на которые академик надиктовал свои соображения по поводу чернобыльской аварии, а также хронологию ликвидации её последствий с ранее неизвестными подробностями.

О чём хотел рассказать опальный учёный?

«Copoк первый в худшем варианте…»

Валерий Легасов не был физиком-ядерщиком и никогда не имел дело с реакторами. Он, по его словам, был «ядерным химиком» — знатоком химических процессов, происходящих в атомных реакторах. Утвердившись в научном сообществе, он в 1983 году стал заместителем директора Института атомной энергии имени И.В. Курчатова, и в 45 лет, в 1981-м, — действительным членом Академии наук СССР, одним из самых молодых академиков в истории этого учреждения.
Одна из первых магнитофонных записей Валерия Легасова посвящена впечатлением от пребывания в зоне катастрофы. «Когда подъезжали к Припяти, поразило небо, километров за 80 от города. Над станцией стояло багровое, точнее малиновое зарево, что делало её совсем не похожей на атомную станцию. Известно, что на атомной станции с её сооружениями, из труб ничего видимым образом не вытекает. Все сооружения очень чистые и аккуратные. А тут будто металлургический завод или крупное химическое предприятие. Это тревожило и делало ситуацию необычной».
И следом — жёсткая оценка увиденного на самой АЭС: «На станции — такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг. Как сорок первый год, но ещё в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с той же отчаянностью, с той же неготовностью…».
Рассуждая о причинах Чернобыльской аварии, академик недоумевает: «Многие регламенты, правила, требования были такими сложными, путаными, в отдельных частях — противоречащие друг другу. Все, казалось бы, должно храниться на одной-двух дискетах на персональном компьютере рядом с оператором, чтобы он мог бы в любую минуту что-то для себя уточнить. А все хранилось в старых, затрепанных книжках, за которыми надо было идти, надо было изучать, смотреть засаленные страницы, и это производило довольно убогое впечатление».
Директора АЭС Виктора Брюханова академик Легасов увидел в первый же день командировки: «Он все время был в шоке, никаких разумных действий и слов произнести не мог. Это был недееспособный человек. Растерян был и первый заместитель министра энергетики Шашарин, которому тогда станция подчинялась, и все время к нам обращался за помощью…».
Отметил, что не было необходимого количества защитных респираторов, индивидуальных дозиметров и даже не очень надёжных карандашей-счётчиков. Большая часть приборов не была заряжена, либо люди не были проинструктированы, как ими пользоваться. Позднее он признался близким, что на месте катастрофы не оказалось запасов чистой воды, лекарств, чистых резервных продуктов питания, а также препаратов йода для проведения необходимой профилактики.
По его мнению, «совсем не видна была позитивная, а видна была негативная беспомощность работы Гражданской обороны и очень бросались в глаза дефекты нашей информационной службы. Несмотря на то, что у нас есть и Атомэнергоиздат, и медицинские издательства, и общество «Знание», оказалось, что нет готовой литературы, которая могла бы быстро быть распространена среди населения, объяснить, какие дозовые нагрузки для человека являются чрезвычайно опасными, как вести себя в условиях, когда человек находится в зоне повышенной радиационной опасности».
А выделил академик работу правоохранительных служб, «которые малым числом проводили большую работу по установлению порядка в зоне бедствия. И процесс эвакуации, и быстрое оцепление зоны, и быстрое наведение порядка, настолько это возможно, они сделали, по-моему, неплохо, хотя, конечно, были отдельные факты мародёрства, проникновения в закрытую зону с целью хищения имущества, но число таких попыток было невелико, и они достаточно быстро пресекались».

«Другие не знали, что делать…»

Академик Легасов, обладая служебной въедливостью и бесстрашием, уже по прилёте, на армейском вертолёте совершил облёт аварийного четвёртого блока. Приблизившись к реактору вплотную, чтобы замерить излучение, выяснил, что радиационный фон составлял 9000 рентген в час. Сразу же пришло осознание того, что нужно немедленно эвакуировать людей из Припяти. Разрешения ждали более полутора суток. Об этом — один из отрывков аудиозаписи, оставленной учёным: «Вызвали тысячу-автобусов из Киева, определили маршруты и места дислокации эвакуированного населения. К сожалению, в городе не было громкоговорящей связи местной радиосети, которая могла бы это объявить. Поэтому прибывший из Киева генерал Бердов дал команду: всем милиционерам каждую квартиру обойти и заявить, что до завтрашнего дня ни одному человеку не выходить на улицу, сидеть дома. Все оповещение населения производилось ночью и рано утром путём обхода всех квартир. В 11.00 уже совершенно официально, было объявлено об эвакуации города».
Важнейшая задача, которая встала перед правительственной комиссией, — заглушить взорвавшийся реактор. Такого опыта в мире не существовало, и академик, к сожалению, стал первопроходцем. Глушение реактора, точнее, предотвращение его дальнейшего горения, графитом, смесью бора, песка, свинца и доломита не было изобретением Легасова, но из десятков различных способов тушения ядерного пожара он выбрал самый действенный. Предложил забросать зону реактора с вертолётов, и подкрепил это необходимыми расчётами. «Пломбируя» реактор, пилоты вертолётов сбросили в него более 5 тысяч тонн всевозможных материалов. Валерий Легасов сам поднимался на вертушке, находясь над развалом по 5-6 раз в день. Бортовой рентгенометр с максимальной шкалой 500 рентген в час зашкаливало, но учёный часто оставлял дозиметр в раздевалке и рентгенами не козырял.
Сбрасывая с вертолётов тысячи тонн спасительной смеси в жерло реактора, распространение аэрозольной газовой радиации по всей Европе удалось предотвратить в короткие сроки. Вот как об этом рассказывал Валерий Алексеевич: «Своими глазами видел, как командиры экипажей, молодые офицеры засыпали мешки песком, загружали мешки в вертолёты, летели, выходили на цель, сбрасывали, возвращались и снова поднимались в воздух. Были установлены нужные песчаные карьеры, пошёл свинец, вертолётчики нашли эффективный способ действий. Эта работа была небезопасна: нужно было зависнуть, сбросить большую тяжесть, уйти вовремя, не получив избыточных доз облучения и, главное, попасть в цель. Все это было отработано».
В Припять прилетели Николай Рыжков и Егор Лигачёв. Их поездка имела большое значение. Сразу же прошло совещание, которое Легасов назвал «существенным». «Выступать пришлось мне, они поняли обстановку, что это крупномасштабная авария, которая будет иметь долговременные последствия и что предстоят огромные работы по продолжению локализации разрушенного блока, что необходимо готовиться к крупномасштабным дезактивационным работам, что предстоит спроектировать и построить укрытие для разрушенного 4-го блока…».
Как известно, проект саркофага был оперативно подготовлен, и уже в ноябре 1986-го взорвавшийся реактор был изолирован внутри укрытия. Для его строительства потребовалось 7 тысяч тонн металлических конструкций и 400 тысяч кубометров бетона. А для того чтобы территория полностью была обеззаражена, сняли около 100 тысяч кубометров почвы. Укрытие возводили 90 тысяч человек из разных уголков государства. О вкладе академика Валерия Легасова, при подготовке одной из книг, мне довелось говорить с министром транспортного строительства СССР Владимиром Брежневым, который около месяца провёл в Чернобыле: «Валерий Алексеевич, учёный с мировым именем, человек масштабного, государственного мышления, яркая и талантливая личность, принимал ответственейшие решения, потому что другие не умели или не знали, что делать…».

Последняя «амбразура» учёного

Чернобыль изменил многое в характере Легасова и его взглядах не только на атомную энергетику, но и на весь научно-технический прогресс. Работа в Чернобыле, доклад в Вене на конференции Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) принесли Валерию Алексеевичу всемирную славу. О докладе в Вене расскажем особо. В августе 1986 года в столице Австрии состоялось специальное совещание МАГАТЭ. Чтобы разобраться с чернобыльской трагедией, на мероприятие собрались более 500 экспертов из 62 стран. Страны Европы были намерены потребовать от Советского Союза возмещения ущерба от радиоактивного облака, которое после аварии распространилось на значительной части европейской территории. Речь шла о весьма крупных суммах. Над докладом работала целая группа специалистов, он получился очень подробный и честный. Сотни страниц доклада были представлены на цензуру в ЦК КПСС. После вычитки была составлена резолюция: «доклад содержит сведения, порочащие уровень науки и техники Советского союза, авторов доклада привлечь к партийной и уголовной ответственности». Академик Валерий Легасов вынужден был сократить доклад так, чтобы общественность была успокоена, а СССР выглядел в лучшем свете.
Вообще-то на совещании должен был выступать Михаил Горбачёв, но в Вену он не поехал. Пятичасовой доклад генсек бы осилил, а вот отвечать два часа на вопросы специалистов — вряд ли. «На амбразуру» кинули Легасова. Став «адвокатом» страны перед судом мирового сообщества, Валерий Алексеевич провёл детальный анализ катастрофы. Говорил без оглядки на «верха», без страха за репутацию. Экспертов поразила информированность советского академика, который пробил завесу лжи и умолчания вокруг Чернобыля. Раскрыв подлинный характер катастрофы, он, по сути, спас страну от многомиллионных исков. Когда он закончил выступление, его приветствовали стоя. Легасов стал очень популярным, в Европе его назвали человеком года, он вошёл в десятку лучших учёных мира. Это вызвало серьёзную ревность у его начальства и коллег, которым произнесённая правда о Чернобыле не понравилась.
В некоторых публикациях о взглядах Легасова на судьбу атомной энергетики утверждается, что Валерий Алексеевич стал ярым противником АЭС. Это не так: ни до аварии, ни после неё, он не говорил, что атомные станции — тупиковый путь развития научно-технического прогресса. Легасов размышлял об ином, он считал, что сегодня главным в нашей жизни должен
быть принцип безопасности. Академик отмечал: «… Слова поразили своей точностью. Только авария, по моим оценкам, должна была произойти не в Чернобыле, а на Кольской АЭС несколько лет назад, когда там обнаружили, что в главном трубопроводе, по которому подаётся теплоноситель, сварщик, чтобы сделать быстрее и получить премию, вместо того, чтобы заварить задвижку, просто заложил электроды в канал и слегка их сверху заварил.
Это чудом просто обнаружили, иначе мы бы просто потеряли полностью Кольский полуостров».
5 июля 1986 года Валерий Алексеевич пытался убедить членов Политбюро в том, что вина за произошедшее лежит не только на сотрудниках атомной станции, но и на конструкторе реактора РБМК. Он обнаружил серьёзную ошибку в расчётах, и конструктору не раз указывали на неё. Учёный убеждал, что такие реакторы не используют больше нигде в мире. Разработал новые идеи о безопасной ядерной энергетике. Требовал абсолютно других подходов к современной технике. Но ничего не добился. В СССР продолжили строительство тех реакторов…
1 сентября 1986 года Валерию Легасову исполнилось 50 лет. Академик был представлен к званию Героя Социалистического Труда. Но нашлись противники присвоения награды: учёному припомнили чересчур откровенную оценку причин чернобыльской аварии.
Справедливость восторжествовала лишь спустя 10 лет: в сентябре 1996 года президент Борис Ельцин посмертно присвоил Валерию Алексеевичу Легасову звание Героя России.

Журнал: Историческая правда №8, август 2019 года
Рубрика: История аварии на Чернобыльской АЭС
Автор: Владимир Гондусов

Метки: СССР, смерть, Историческая правда, АЭС, академик, 1988, авария, 1986, радиация, Чернобыль, Легасов

Как убивали академика Легасова, который провел собственное расследование Чернобыльской катастрофы

Во вторую годовщину Чернобыля академик Валерий Легасов был найден мертвым в своей квартире: самоубийство. На следующий день ученый, который провел четыре месяца у места аварии на ЧАЭС, должен был огласить свои результаты расследования причин Чернобыльской катастрофы. Что стало причиной ухода Легасова из жизни?

Валерий Легасов. Фото: Архив МК
После разразившейся катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции имя академика Валерия Легасова не сходило со страниц как зарубежных, так и советских газет. Он появился в Припяти одним из первых и провел около разрушенного 4-го блока вместо допустимых двух-трех недель около четырех месяцев. Схватив при этом дозу радиации в 100 бэр.

Именно он предложил засыпать с вертолетов горящий реактор смесью бора, свинца и доломитовой глины. И именно Легасов настоял на немедленной и полной эвакуации города энергетиков Припяти.

Радиоактивное облако устремилось в том числе и в сторону Европы. Советскому Союзу грозили многомиллионные иски. Но после честного и откровенного доклада Легасова на конференции экспертов МАГАТЭ в Вене, который длился 5 часов, отношение к СССР смягчилось.

Правда о Чернобыле не всем пришлась по вкусу. Дважды его выдвигали на звание Героя Социалистического Труда и оба раза вычеркивали из списков.

27 апреля 1988 года академика Легасова нашли мертвым…

«В школе им заинтересовались органы безопасности»

Бронзовый Валерий Легасов стоит у крыльца московской школы №56, которую академик сам закончил в 1954 году с золотой медалью. В неизменных роговых очках, с книгой в руках. Взгляд — серьезный, сосредоточенный. Символично, что родился Валерий Алексеевич 1 сентября. Сейчас он каждое утро «встречает» школьников, спешащих на занятия. О своем именитом ученике здесь помнили всегда. И в то время, когда имя академика замалчивалось.

В 56-ю школу будущий академик пришел в 1949 году, в 6-м классе. Тогда школа была мужской, построена по новому уникальному проекту. В цокольном этаже размещался тир, а на крыше — метеостанция.

— Их выпуск в 1954 году называли «золотым». 8 учеников окончили школу с золотой медалью, в том числе и Валерий Легасов. Его выпускное сочинение было признано лучшим в городе, — рассказывает преподаватель истории Кристиан Молотов. — Он был прирожденным лидером. Будучи восьмиклассником, стал секретарем комсомольской организации школы. Тогда же переписал устав ВЛКСМ. Представил собственный, более демократичный проект. Легасовым заинтересовались органы безопасности. На его защиту встал директор школы Петр Сергеевич Окуньков. В 1953 году умер Сталин, началась оттепель. И Валерий Легасов чудом избежал серьезных неприятностей.

После школы как золотой медалист он мог выбрать любой вуз, но пошел в Менделеевку, на физико-химический факультет МХТИ, который готовил специалистов для атомной промышленности и энергетики.

Валерия Легасова, представившего блестящую дипломную работу, оставляли в аспирантуре, но он решил отправиться на Сибирский химический комбинат, где нарабатывали плутоний для ядерного оружия. За ним в Северск отправилась большая группа выпускников.

Судьба многое дала Валерию Алексеевичу Легасову, а потом отняла. В 36 лет он стал доктором химических наук, в 45 — действительным членом Академии наук. За свои работы по синтезу химических соединений благородных газов был удостоен звания лауреата Государственной и Ленинской премий.

В 1984 году он стал первым заместителем директора Института атомной энергии имени Курчатова, а через два года грянула чернобыльская катастрофа.

«Должна тебя предупредить, что мы теряем папу»

Ночью 26 апреля в профильные институты с Чернобыльской атомной электростанции пришел зашифрованный сигнал: «1, 2, 3, 4». Специалисты поняли, что на станции возникла ситуация с ядерной, радиационной, пожарной и взрывной опасностями.

Валерия Легасова включили в правительственную комиссию, хотя он был специалистом по физико-химическим процессам. Многие потом недоумевали, почему от института имени Курчатова не поехал в Чернобыль никто из реакторщиков? Было немало тех, кто считал, что химика-неорганика Легасова попросту подставили.

— Отец не должен был оказаться в Чернобыле, — говорит дочь академика, Инга Валерьевна Легасова. — У него была специальность «физическая химия», он занимался взрывчатыми веществами. 26 апреля была суббота. Отец вместе с академиком Александровым сидел на заседании президиума Академии наук СССР. Анатолию Петровичу позвонили по «вертушке». Нужно было кого-то из ученых включить в правительственную комиссию. Все остальные замы Александрова из института имени Курчатова были вне зоны досягаемости. А уже готов был правительственный самолет. Отец отправился во «Внуково», в тот же день спецрейсом улетел в Чернобыль.

На месте выяснилось, что на 4-м блоке станции во время проведения внештатного испытания работы турбоагрегата в режиме свободного выбега произошло последовательно два взрыва. Реактор полностью разрушен.

Опыта ликвидации таких аварий в мире не существовало.

Академик Легасов был единственным ученым, работавшим в те дни на месте катастрофы. Обладая служебной въедливостью и бесстрашием, на армейском вертолете он подобрался к «этажерке», трубе АЭС, совершил облет аварийного четвертого блока и увидел, что идет свечение… Чтобы проверить, идет ли наработка короткоживущих радиоактивных изотопов, академик на бронетранспортере подошел вплотную к завалу 4-го блока. Выйдя из машины, сделал нужные измерения.

Благодаря Легасову удалось установить, что показания датчиков нейтронов о продолжающейся ядерной реакции недостоверны, так как они реагировали на мощнейшее гамма-излучение. На самом деле котел «молчал», реакция остановилась, но шло горение реакторного графита, которого там было целых 2500 тонн.

Нужно было предотвратить дальнейший разогрев остатков реактора, а также уменьшить выбросы радиоактивных аэрозолей в атмосферу.

Президент Академии наук СССР Анатолий Александров посоветовал вывезти и захоронить остатки реактора. Но там был высокий уровень радиации, «светило» по тысяче рентген в час.

И именно Легасов предложил забросать зону реактора с вертолетов смесью из борсодержащих веществ, свинца и доломитовой глины. И подкрепил это необходимыми расчетами.

«Пломбируя» реактор, пилоты вертолетов сбросили в него более 5 тысяч тонн всевозможных материалов. Валерий Легасов сам поднимался на вертушке, находясь над развалом по 5–6 раз в день. Бортовой рентгенометр с максимальной шкалой 500 рентген в час зашкаливало…

Легасов работал как одержимый, дозиметр часто оставлял в раздевалке, рентгенами не козырял.

— Я с сыном прилетела из Парижа, где мы с мужем работали в советском посольстве, на следующий день после чернобыльской катастрофы. Предстоял отпуск, — рассказывает Инга Валерьевна. — Встречала нас одна мама. У нее было такое выражение лица, что я сразу спросила: «Что с папой?» Мама сказала: «Я должна тебя предупредить, что мы его теряем». Она знала характер отца, знала, что он полезет в самое пекло. Из тех, кто работал на месте катастрофы, он был единственным ученым. Он прекрасно понимал, на что идет и какие дозы получает. Но иначе невозможно было оценить масштаб катастрофы. Издалека понять, что происходит, было нельзя. Чувство ответственности гнало его вперед. Нужно было быстро принимать решение, а советоваться ему было не с кем. Да и времени не было на советы.

И именно отец убедил председателя правительственной комиссии Бориса Щербину, что первое, что они должны сделать в ближайшие 24 часа, это эвакуировать из Припяти людей. Это была его инициатива. В срочно порядке из всех ближайших крупных городов пригнали автобусы и вывезли людей, чем очень многим спасли жизни.

Город опустел. На месте работали только ликвидаторы.

Достоверной информации о том, что происходит в Чернобыле, не было. Академик Легасов предложил создать группу из опытных журналистов, которые бы ежедневно освещали событие и рассказывали населению, как себя вести. Предложение Валерия Алексеевича не отвергли, но пресс-группу так и не создали.

— Боялись паники, поэтому старались не разглашать информацию. Это был тот пункт, по которому у отца возник конфликт с тогдашним руководством страны, — говорит Инга Валерьевна. — Отец предлагал, наоборот, широко информировать население, чтобы люди понимали, что происходит, и знали, как себя вести.

Жена академика, Маргарита Михайловна, вспоминала, что первый раз Валерий Алексеевич вернулся в Москву 5 мая. Похудевший, облысевший, с характерным «чернобыльским загаром» — потемневшим лицом и кистями рук. Близким признался, что на месте катастрофы не оказалось респираторов, запасов чистой воды, лекарств, чистых резервных продуктов питания, а также препаратов йода для проведения необходимой профилактики.

«Как сорок первый год, но еще в худшем варианте»

Из магнитофонных записей, надиктованных академиком Легасовым: «На станции — такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг. Как сорок первый год, но еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с той же отчаянностью, с той же неготовностью…»

5 мая 1986 года, как только закончилось заседание политбюро, Валерий Легасов вновь улетел на место аварии. Он единственный из первого состава правительственной комиссии продолжил работу в ее втором составе.

Домой вернулся уже 13 мая с охрипшим голосом, непрекращающимся кашлем и бессонницей.

— После возвращения из Чернобыля у него взгляд стал потухшим, — рассказывает Инга Валерьевна. — Он сильно похудел. На фоне сильнейшего стресса не мог есть. Он понимал масштаб трагедии и ни о чем другом, кроме чернобыльской катастрофы, думать не мог. За несколько лет до этой страшной аварии на заседании физической секции Академии наук СССР, когда шло обсуждение конструкции ядерных реакторов, отец предлагал сделать для них защитный колпак. Его предложение не восприняли всерьез. Сказали, какое, мол, ты отношение имеешь к ядерной физике? После чернобыльской катастрофы он понимал, что если бы тогда ему хватило ресурсов доказать свою правоту, то последствия аварии не были бы такими ужасными.

Тем временем были поданы списки на награждения тех, кто принимал участие в ликвидации аварии. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев лично вычеркнул имя Легасова, сославшись на то, что «другие ученые не советуют». Валерий Алексеевич был из Курчатовского института, где проектировался реактор РБМК-1000, который работал в Чернобыле. Никто не стал разбираться, что Легасов тогда еще не работал в институте.

— Почему-то считается, что отец расстраивался, что его не наградили. Но у него не было по этому поводу никаких переживаний, потому что он не был честолюбивым, — говорит Инга Валерьевна. — Он был человек дела, действия и результата. Хотя у него были и правительственные награды, и госпремии.

«Правда о Чернобыле понравилась не всем»

В августе 1986 года в Вене состоялось специальное совещание Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ). Чтобы разобраться с чернобыльской трагедией, на мероприятие собрались более 500 экспертов из 62 стран. «На амбразуру» опять кинули Легасова.

Став адвокатом Советского Союза перед судом мирового сообщества, он читал доклад 5 часов. Собралось 2 тома материалов. Валерий Алексеевич провел детальный анализ катастрофы. Сделал это правдиво и открыто. Говорил без оглядки на «верха», без страха за репутацию. Экспертов поразила информированность советского академика. Когда Легасов закончил выступление, его приветствовали стоя и даже вручили флаг МАГАТЭ.

Ожидалось, что эксперты потребуют от Советского Союза возместить ущерб от радиоактивного облака, которое после аварии устремилось в Европу. Радионуклиды йода и цезия были разнесены на значительной части европейской территории.

Валерий Легасов пробил завесу лжи и умолчания вокруг Чернобыля. Раскрыв подлинный характер катастрофы, он, по сути, спас страну от многомиллионных исков.

— Там ситуация была действительно непростая, — говорит Инга Валерьевна. — Ехать на совещание МАГАТЭ должен был тоже не он, вызывали руководителя государства. О том, что произошло в Чернобыле, должен был докладывать Горбачев. Но, насколько я знаю, Михаил Сергеевич сказал, что пусть едет ученый, который принимал участие в ликвидации последствий аварии. Над докладом работала целая группа специалистов. Он готовился у нас на глазах. Отец часто брал документы домой. Несколько дней у нас дома оставались ночевать ученые и специалисты. Отец многократно проверял все цифры. Он лично должен был убедиться, что все они абсолютно правдивые. Доклад получился очень подробный и очень честный.

Когда отец садился в самолет, советские дипломаты в Вене предупредили его, что обстановка достаточно недоброжелательная, что встречать будут плохо. Мировое сообщество настроено негативно и против страны, и против докладчика. Ждали Горбачева. Но когда узнали, что приехал Легасов, который работал на месте чернобыльской катастрофы, людей собралось на порядок больше.

Отец рассказывал, что сначала зал гудел, присутствующие что-то выкрикивали с мест. Но начиная с 15 минуты доклада в зале наступила гробовая тишина. Легасова слушали, затаив дыхание. И записывали за ним числа. Доклад длился 5 часов, и еще час отец отвечал на вопросы. Без всякого перерыва. Своей основной задачей он видел не оправдать Советский Союз, не скрыть какую-то информацию, а, наоборот, объяснить мировому сообществу, как в таких ситуациях надо себя вести. У него уже тогда возникла мысль о создании института по безопасности.

Своим мышлением и откровенным выступлением Валерий Легасов опередил время. Перестройка и гласность наступят позже.

Но правда о Чернобыле понравилась не всем. Например, в руководстве Министерства среднего машиностроения были крайне недовольны самостоятельностью академика Легасова. (Доклад был одобрен правительством во главе с Николаем Рыжковым, минуя Минсредмаш.) Были те, кто требовал привлечь авторов этого 700-страничного доклада к уголовной ответственности за разглашение секретных данных.

— Такие мнения действительно были. У нас в семье это обсуждалось. Говорили, что нельзя было называть такие цифры, нельзя было так откровенно все рассказывать, — говорит Инга Валерьевна. — Они дали ту информацию, которая была разрешена. И доклад был честный. Там была форс- мажорная ситуация, нужно было думать не об одной стране, а о всем человечестве. Я думаю, тут дело не в каких-то секретных данных. Доклад в МАГАТЭ имел большой резонанс. Отец стал очень популярным, в Европе его назвали человеком года, он вошел в десятку лучших ученых мира. Это вызвало серьезную ревность у его коллег.

А тут еще академик Александров как-то обмолвился, что именно в Валерии Легасове видит своего преемника… «Классические» физики не могли допустить в свое лоно химика-неорганика.

Легасова начали травить… Он был другой. Был лишен высокомерия и чванства, держался просто, при этом частенько нарушал субординацию. Друзья рассказывали, что Валерий Алексеевич мог часами в рабочем кабинете обсуждать заинтересовавшую его идею с кем-нибудь из рядовых сотрудников. А ученые со званиями сидели, дожидаясь своей очереди в приемной.

Легасов был чужой. Задолго до аварии обращал внимание на несовершенство реакторов РБМК. Говорил, что они обеднены системами управления и диагностики. Что в них заложен огромный потенциал химической энергии: много графита, много циркония и воды. И нет систем защиты, независимых от оператора. При этом предлагал революционные решения, чем подрывал основы сложившейся академической структуры. Что не могло не вызвать ярость академиков-ретроградов.

Когда кругом кричали: «Дальше, выше, быстрее!», — Валерий Алексеевич призывал задуматься: «А какой ценой?»

Из магнитофонных записей, надиктованных академиком Легасовым: «У меня в сейфе хранится запись телефонных разговоров операторов накануне произошедшей аварии. Мороз по коже дерет, когда их читаешь. Один спрашивает у другого: «Тут в программе написано, что нужно делать, а потом зачеркнуто многое, как же мне быть?» Второй немножко подумал: «А ты действуй по зачеркнутому!» Вот уровень подготовки таких серьезных документов: кто-то что-то зачеркивал, ни с кем не согласовывая, оператор мог правильно или неправильно толковать зачеркнутое, совершать произвольные действия — и это с атомным реактором! На станции во время аварии присутствовали представители Госатомэнергонадзора, но они были не в курсе проводимого эксперимента!»

На уровне политбюро было принято решение об организации института технологического риска, но не в рамках Минэнерго.

«Говорили прямо: «Легасов выкатил пушки. Он теперь сядет в свое академическое кресло, ничем не связан, чего от него ждать, сам черт не знает», — вспоминал доктор физико-математических наук, начальник лаборатории РНЦ «Курчатовский институт» Игорь Кузьмин. — В результате проблемы безопасности передали оставшемуся не у дел Институту физики в Белоруссии. Проявили якобы государственный подход, а на самом деле прикрыли собственные тылы, выбив почву из-под ног у тех, кто действительно был способен заняться решением чрезвычайно важной для страны проблемы».

Потом политбюро вторично вернулось к этому вопросу, но подходящего здания для института так и не выделили. Лишь один раз Валерий Алексеевич поехал смотреть старое школьное здание, а вернувшись, сказал коллегам: «Там только мышей разводить…»

«У меня внутри все сожжено»

На аварийную Чернобыльскую атомную станцию академик приезжал 7 раз. Ему нездоровилось: постоянно тошнило, изматывали сухой кашель и головные боли. У него был ослаблен иммунитет. При этом он продолжал работать по 12 часов в день.

1 сентября 86-го Валерию Легасову исполнилось 50 лет. Академик был представлен к званию Героя Социалистического Труда. Но министр среднего машиностроения выступил «против». Валерию Алексеевичу припомнили чересчур откровенную оценку причин чернобыльской аварии. В результате он получил от министерства только именные часы «Слава».

Вскоре врачи выявили у Валерия Легасова радиационный панкреатит, лучевую болезнь 4-й степени. В крови были обнаружены миелоциты, стало понятно, что затронут костный мозг.

В больнице академика навещали друзья. Маргарита Михайловна приходила к мужу с его любимой собакой чау-чау Томасом Лю. Жена была для Валерия Алексеевича и любимой женщиной, и другом, и собеседницей, и сиделкой.

Весной 1987-го состоялись перевыборы в научный совет института. Голосование было тайное. «За» Валерия Алексеевича проголосовали 100 человек, «против» — 129. Легасов еще раз столкнулся с откровенной враждебностью.

Жена академика, Маргарита Михайловна, вспоминала, что, почувствовав пренебрежение к собственной личности, он пережил глубокий психологический кризис.

— Для отца это стало полной неожиданностью, — говорит, в свою очередь, Инга Валерьевна. — Он не знал, как на это реагировать. Я считаю, что это был удар под дых, причем заранее спланированный и подготовленный.

У академика стали отниматься пальцы левой руки, неметь правая рука и нога. Медики констатировали у него реактивную депрессию… Осенью 87-го, находясь в больнице, он принял на ночь большую дозу снотворного. Но вовремя удалось вызвать врачей, Валерию Алексеевичу промыли желудок, спасли.

Друзьям в тот непростой период академик признавался: «У меня внутри все сожжено».

— После чернобыльской катастрофы отец многое переосмыслил, — говорит Инга Валерьевна. — Он был патриотом, тяжело переживал за произошедшее, за страну, за людей, которых коснулась авария. Он переживал за нерожденных детей, брошенных в зоне отчуждения животных. Это растревоженное милосердие, которое ему было присуще, видимо, и жгло его изнутри.

Фото: ru.wikipedia.org
А 27 апреля 1988 года, во вторую годовщину чернобыльской аварии, Валерия Легасова нашли у себя в домашнем кабинете повешенным. Официальная версия — самоубийство.

28 апреля Легасов должен был огласить правительству данные своего собственного расследования причин чернобыльской катастрофы. По некоторым данным, часть записей, которые начитывал Валерий Алексеевич на диктофон, была стерта.

— Я не знаю, что было стерто. Тот архив, который был в семье, сохранился. В Интернете ходит немало расшифровок записей, которые действительно принадлежат отцу, но есть и те, которые к нему не имеют никакого отношения, — говорит Инга Валерьевна.

Проверялась версия и о доведении до самоубийства, но она не нашла подтверждения. Следствие сделало вывод: Валерий Легасов покончил с собой в состоянии депрессии.

«Его сломали система и стая, которая ее охраняла», — считал профессор МГУ имени Ломоносова Юрий Устынюк.

«Прямого виновника его гибели не было: никто нож не взял, в грудь не воткнул. Но были люди, которые, зная о нездоровье Легасова, разыгрывали эту карту и довели его до гибели», — говорил заместитель директора Института атомной энергии имени Курчатова в 1988 году, академик Феоктистов.

— Мы понимали, что человек уходит из жизни, — говорит, в свою очередь, Инга Валерьевна. — Отец постепенно перестал есть, перестал спать. Сильно похудел. Лучевая болезнь — страшная вещь. И отец прекрасно понимал, как он будет уходить, как это будет мучительно. Наверное, он не хотел быть в тягость маме. Он ее обожал. До последнего дня писал ей стихи, признавался в любви.

Уже после смерти академика Маргарита Михайловна запросила официальный документ о радиационной дозе, полученной ее мужем в Чернобыле. На «счету» Валерия Алексеевича было 100 бэр, в то время как предельно допустимая доза для ликвидаторов была 25.

Все последующие годы о катастрофе на Чернобыльской атомной станции старались забыть. Стране не нужны были ее герои.

Только спустя десять лет после аварии, в сентябре 1996 года, президент Борис Ельцин посмертно присвоил Валерию Легасову звание Героя России.

«Золотая Звезда Героя хранится в семье Легасовых. Тяжелое утешение. Ведь все могло быть иначе и человечнее», — сетовал профессор Физико-химического института имени Карпова Борис Огородников.

Спасая людей от последствий страшной техногенной катастрофы, Валерий Легасов расплатился собственной жизнью за ошибки других.

Фото: ru.wikipedia.org
Светлана Самоделова

Московский комсомолец

Тайны Чернобыля и смерти академика Легасова

В двадцатую годовщину Чернобыльской катастрофы – 26 апреля 2006 года Первый канал телевидения России показал документальный фильм известного российского тележурналиста Дмитрия Медведева «Ликвидатор» (фильм выложен для онлайн-просмотра в конце данной статьи – прим. ImpCommiss). Формально медведевский «Ликвидатор» был посвящен трагической гибели академика Легасова, который возглавлял так называемые ликвидационные работы на Чернобыльской АЭС, начиная сразу после самой катастрофы. Как известно, в 1988 году академик Легасов покончил жизнь самоубийством, повесившись в собственном рабочем кабинете.

Медведев в своем фильме подвергает сомнению официальную версию смерти академика Легасова как самоубийство вследствие угнетенного состояния психики. Якобы руководитель ликвидационных работ на ЧАЭС получил в ходе командировок на место ядерной катастрофы большую дозу облучения, к тому же, ему зачастую приходилось оперативно решать очень опасные вопросы, ошибка при решении которых могла иметь очень тяжелые последствия. Вобщем, психика академика не выдержала, и он свел счеты со своей жизнью при помощи петли-удавки.

Но в фильме «Ликвидатор» приводятся свидетельства родственников и близких друзей Легасова, которые яростно опровергают утверждения об угнетенном состоянии духа академика. Более того, приводится очень странная деталь о способе самоубийства главного ликвидатора последствий Чернобыльской катастрофы. Оказывается в ящике письменного стола в рабочем кабинете Легасова лежал именной пистолет, но академик почему-то предпочел удавиться в нескольких шагах от своего письменного стола, чем покончить счеты с жизнью более благородным способом – застрелившись из этого самого именного пистолета.

Дальше – больше. Выясняется, что академик Легасов наговорил на диктофон специальное послание, посвященное причинам и последствиям взрыва на Четвертом реакторе ЧАЭС. Но в самом интересном месте, где по логике этого послания Легасов должен был комментировать официальную предварительную версию Чернобыльской катастрофы, озвученную самим генсеком КПСС М. Горбачевым, кто-то стер эту часть магнитозаписи.

В этом же 1988 году, сразу после смерти академика Легасова, в главной партийной газете «Правда» появляется статья, посвященная истинным причинам Чернобыльской катастрофы. Дело в том, что до этого самого момента существовала только предварительная версия взрыва Четвертого реактора ЧАЭС, и Горбачев обещал стране и всему мировому сообществу провести тщательное и достоверное расследование по этому поводу.

Так вот, со страниц главной партийной газеты утверждалось, что на Четвертом реакторе произошел так называемый тепловой взрыв, произошедший вследствие непрофессиональных действий обслуживающего персонала Четвертого энергоблока. К тому же, по данным автора статьи, имелись сведения, что на Четвертом реакторе, который уже выводился из эксплуатации для планового ремонта производились некие опыты, которые, вообще-то, строго запрещены на действующих ядерных реакторах, предназначенных для промышленного производства электроэнергии. И, как вершина результатов расследования по причинам Чернобыльской катастрофы, в этой статье был составлен чуть ли не поминутный график развития событий, которые привели к тепловому взрыву Четвертого реактора.

Но, самое интересное, что автором вышеупомянутой статьи в «Правде» был некий подполковник Веремеев, бывший профессиональным сапером и не имевший никакого отношения к ядерной физике. И, что уж совсем не лезло ни в какие ворота, сей подполковник-сапер появился на месте Чернобыльской катастрофы только в 1988 году. То есть, 2 года спустя после самой катастрофы, но зато он сумел составить поминутный график развития предпосылок взрыва Четвертого реактора!

Статью о причинах Чернобыльской катастрофы ядерщика-самоучки Веремеева, вслед за «Правдой», перепечатали все основные советские газеты. И с течением времени на статью подполковника Веремеева начали ссылаться как на истину в последней инстанции. Однако Д. Медведев обращает внимание на тот факт, что именно академик Легасов должен был подготовить окончательный отчет о причинах Чернобыльской катастрофы – но он скоропостижно удавился, и в дело вступил наш чудо-сапер. Правда, незадолго до смерти, Легасов почему-то решил наговорить послание о причинах и последствиях Чернобыльской трагедии, часть которой оказалось стертой…

Автор этих строк помнит события 1988 года, когда в «Правде» появилась статья сапера Веремеева. По стране ползли слухи, что ядерщики саботируют расследование настоящих причин Чернобыльской катастрофы. А «антиперестроечные силы» внутри партии и государства пытаются использовать «саботаж академиков» для подрыва авторитета нашего главного «перестройщика». Примечательно, что ни одно научное издание так и не перепечатало выводы ядерщика-самоучки Веремеева.

Но ближе к концу своего фильма Д. Медведев воспроизводит сенсационные сведения о некоторых событиях предшествовавших взрыву Четвертого реактора ЧАЭС, а так же, свидетельские показания о катастрофе сотрудников Четвертого энергоблока ЧАЭС, которые были засекречены по личному указанию Горбачева. Недавно с этих материалов был снят гриф секретности.

Оказывается, за 25 секунд до взрыва Четвертого реактора многие сейсмические станции, разбросанные по всему земному шару, зафиксировали странную высокочастотную сейсмическую волну. Странность этой сейсмической волны состояла в том, что спектр частот, сопровождающих сейсмические волны, скажем, при землетрясениях, находится гораздо ниже.

По началу вышеупомянутую высокочастотную сейсмическую волну считали следствием взрыва Четвертого реактора, но позже выяснили, что взрыв на ЧАЭС произошел на 25 секунд позже. И самое примечательное, что источник возникновения этой самой высокочастотной сейсмической волны находился чуть ли не под Четвертым энергоблоком ЧАЭС. Природу возникновения странной высокочастотной сейсмоволны пока никто объяснить какими-либо естественными природными причинами не может. Хотя, то, что имело место чуть ли не прямо под Четвертым реактором ЧАЭС больше напоминало очень мощное локальное землетрясение.

Поэтому некоторые независимые эксперты пришли к сенсационным выводам: вполне возможно, что против Чернобыльской АЭС была совершена диверсия с применением новейших средств ведения войны – пучкового оружия, установленного на искусственном спутнике земли, или так называемого дистанционного геотектонического оружия.

В этом месте многие читатели могут воскликнуть – эка куда автора понесло, в научную фантастику! Но не нужно спешить с подобными выводами. Оказывается мы очень плохо знаем истинные подробности гонки вооружений во времена Холодной войны. Например, создатели серии документальных фильмов на Первом канале под названием «Ударная сила» в одном из своих фильмов поведали своим зрителям не менее фантастическую историю применения боевого советского лазера по американскому космическому челноку. При этом авторы «Ударной силы» ссылались на недавно рассекреченные документы.

Дело было в 1984 году на советском военном полигоне в районе озера Балхаш (Восточный Казахстан). Там происходили испытания боевого отечественного лазера «Терра-3». Специфика подобных испытаний заключается в том, что во время прохождения над полигоном спутников-шпионов испытания временно прекращается, пока спутник не покинет этот сектор. Но в тот раз над Балхашем пролетал американский космический челнок «Колумбия» (тот самый, который потом потерпел катастрофу в 2003 году). А космический челнок в отличие от спутника-шпиона имеет возможность корректировать свою орбиту. Поэтому «Колумбия» пролетела над полигоном еще раз, а потом и еще раз, не давая военным ученым нормально работать. В конце концов это надоело советскому начальству, и оно дало задание навести лазер «Тера-3» на американский космический челнок и дать по нему импульс. И хотя мощность нашего боевого лазера была уменьшена до минимально возможного, результат оказался очень впечатляющим. На борту «Колумбии» на несколько минут была нарушена связь с землей, а экипаж космического челнока почувствовал резкое ухудшение самочувствия.

Примечательно, что и сотрудники Четвертого энергоблока ЧАЭС за несколько минут до взрыва реактора тоже почувствовали резкое ухудшение самочувствия. Кстати, они в своих показаниях наотрез отрицали какие-либо нарушения в регламенте управления реактором. По их словам все случилось буквально в несколько минут – в реактором зале начались непонятные вибрации и шум, которые закончились взрывом реактора. Согласно свидетельских показаний очевидцев взрыв чернобыльского реактора напоминал кадры из научно-фантастического кинофильма – над зданием Четвертого энергоблока поднялся в небо столб пламени метров в сто, а несколько секунд спустя в небо взмылся еще один столб пламени – в несколько раз выше первого.

Между тем на заседании Политбюро свидетельские показания очевидцев трагедии были подвергнуты сомнению – мол, сотрудники ЧАЭС испытали огромный психологический шок и неадекватно воспринимали события. Горбачев уполномочил Легасова искать другие более «приземленные» причины Чернобыльской катастрофы – нас поднимет на смех все мировое сообщество!

Как известно поиски истины привели академика Легасова в петлю, а на магнитной ленте диктофона кто-то стер запись со словами академика, посвященными именно предварительной версии взрыва на Четвертом энергоблоке, озвученной генсеком Горбачевым.

Но все-таки – что произошло на ЧАЭС ранним утром 26 апреля 1986 года? И если верна версия о специально спланированной диверсии – кто и почему это сделал?

Сейчас, в пору сплошного идеологического согласия и стремления вхождения в глобальную экономику, как-то стало немодно вспоминать ситуацию, которая сложилась к середине 80-ых годов прошлого столетия.

Глобальное противостояние между США и СССР достигло своего максимума, и именно тогда различные планы по созданию новейших образцов оружия массового поражения начали довольно лихорадочными темпами приводится в исполнение. Одна только СОИ (стратегическая оборонная инициатива) президента США Рейгана чего стоила! Но кроме военно-технологических целей инициирование чернобыльской катастрофы имело большой геополитический и геоэкономический эффект. А когда военно-политические цели объединяются с глобальными экономическими целями, определенные круги способны пойти на любое преступление.

Углубимся в прошлое еще на несколько лет и более внимательно рассмотрим обстановку в мире в конце 70-х годов двадцатого века.

После очередной арабо-израильской войны страны ОПЕК (мирового картеля нефтепроизводителей) в несколько раз повысили цены на нефть. Экономика стран Запада находилась в перманентном кризисе. В качестве ответа на повышение цен на нефть начинается поиск так называемых альтернативных источников энергии.

В США шло активное разворачивание программы АТЭС (адиабатная термальная электростанция), могущей использовать разницу температур между океанской водой в районе экватора на поверхности и на глубине в 1000 метров. Эта разница весьма невелика – всего двадцать градусов по Цельсию, но зато запасы океанской воды практически неисчерпаемы. На реализацию этого проекта брошены лучшие силы военно-технологических гигантов Америки – «Боинг», «Локхид», «Мартин-Мариетта» и других. Не стоит забывать, что в то время политике был в моде так называемый Детант (или Разрядка в русском варианте), и тогдашний президент США Джимми Картер переводом усилий военно-промышленных корпораций на проект АТЭС одним выстрелом убивал двух зайцев – решал энергетическую проблему и углублял этот самый Детант.

В 1985 году намечалось достроить первую опытную АТЭС, в 1990 году – первую промышленную АТЭС. Более того, предполагалось, что к середине ХХI века большая часть потребностей США в энергетических ресурсах должна была удовлетворяться за счет программы развития АТЭС.

На другой стороне Атлантики, в ФРГ, шла активная разработка новейшей ядерной энергетической программы – создание высокотемпературного газоохлаждаемого реактора-размножителя на быстрых нейтронах. Этот новый реактор должен работать в связке с так называемой гелиевой турбиной, которую должен питать нагретый в реакторе-размножителе на быстрых нейтронах до 981 градуса по Цельсию инертный газ гелий. К.п.д. (коэффициент полезного действия) вышеупомянутой гелиевой турбины просто фантастический – 60 процентов! Решалась проблема свежего ядерного топлива – в реакторе-размножителе оно должно не уменьшаться, а, наоборот, прибавляться. Использование инертного газа гелия в качестве рабочего тела решало многие проблемы и технологии, и экологической безопасности.

ФРГ, а вместе с ней и Европейский Союз, получали энергетическую независимость и условия по устойчивому развитию своей энергетики на ближайшие несколько тысяч лет.

Все было бы просто отлично, но транснациональные нефтегазовые корпорации при подобном векторе развития мировой энергетики теряли свои прибыли и практически сползали на обочину мирового энергетического бизнеса. И они начали действовать.

Первый удар пришелся по президенту США Джимми Картеру (1976-1980 г.г.), который был инициатором программы АТЭС. Дабы прикрыть эту самую программу АТЭС, требовалось не допустить переизбрания Джимми Картера на второй президентский срок. Одной из акций по созданию негативного имиджа для Джимми Картера был срыв операции американских спецслужб по вызволению американских заложников-дипломатов из захваченного здания американского посольства в Тегеране весной 1980 года. Во время этой неудачной акции у американцев одновременно вышли из строя пять вертолетов из шести, использованных в этой операции. Вероятность произвольной аварии ничтожно мала, и скорее всего, эти вертолеты привел в негодность кто-то из своих. Заинтересованные лица, что называется, за ценой не постояли.

На президентских выборах в США 1980 года победил Рональд Рейган, который тут же прикрыл программу АТЭС. Однако что-то нужно было делать с оставшимися без дела военно-промышленными корпорациями США, уже вложившими в программу АТЭС большие средства.

Вот здесь-то и появилась на свет пресловутая СОИ. Америке обещалась защита от советских ядерных ракет, а тем же военно-промышленным корпорациям баснословные прибыли. И пока ученые и эксперты различных стран мира язвительно критиковали отставного голливудского лицедея на должности президента США, называя СОИ – «звездными войнами», нефтегазовые корпорации торжествовали. Их будущее было обеспечено.

Впрочем, оставалась европейская программа по созданию высокотемпературного газоохлаждаемого реактора-размножителя на быстрых нейтронах. На Европу юрисдикция «звездного ковбоя» не распространялась. Вот и здесь, по-видимому, и возник план диверсии на Чернобыльской АЭС. Было учтено все – и роза ветров, позволившая максимально разбросать ядерные осадки по всей Европе, и резкое падение авторитета СССР на внешней и внутренней арене, а самое главное – дискредитировать саму идею ядерной энергетики. Плюс опробовать в деле некоторые разработки на стезе «звездных войн».

Любытно, но «зеленое» движение в Европе появилось где-то к концу 70-ых годов прошлого века. Совпадение? Может быть. Но именно «зеленые» сыграли роль главной ударной силы по закрытию программы по созданию высокотемпературного газоохлаждаемого реактора-размножителя на быстрых нейтронах, развернув истеричную компанию сразу после Чернобыльской катастрофы. После этого «зеленые» в Германии вошли в большую политику. А в 1998 году они в союзе с социал-демократами пришли к власти в Германии на условии полного закрытия АЭС в стране.

Немецким энергомашиностроительным компаниям, которые должны будут понести чувствительные потери по закрытию ядерной энергетики в их стране, по примеру властей США в начале 80-ых годов ХХ века была предложена замена в виде возможности производства парогазовых электростанций. Это электростанции, в которых газ сначала сжигается в газовых турбинах, а потом поступает в парогенераторы, пар из которых вращает паровые турбины. К.п.д. подобных парогазовых электростанций, которые разрабатываются немецкими фирмами, достигает 55%. Для примера к.п.д. лучшей тепловой электростанции не превышает 35%. Все это аргументируется недавно вошедшим в действие «Киотским протоколом», ограничивающим выбросы «парниковых газов» в атмосферу Земли.

Действительно, парогазовые электростанции на единицу выработанной электроэнергии чуть ли не вдвое меньше выбрасывают в окружающую среду этих самых «парниковых газов». Но самое любопытное, что работать парогазовые электростанции могут лишь на природном

Жизнь и смерть академика Легасова

Много материалов я опубликовал в «Правде», так как работал в газете сначала научным обозревателем, а затем и редактором отдела науки. Из множества статей, очерков, репортажей хочу выделить единственный материал. Это рассказ о гибели академика Валерия Алексеевича Легасова, с которым я был дружен. Об этом материале упоминают очень часто, когда рассказывают о Чернобыльской трагедии. Итак, мой очерк о жизни и гибели академика В. А. Легасова…

Наконец-то дело о самоубийстве академика Валерия Алексеевича Легасова завершено. Листаю пухлый том, где собраны материалы следствия, протоколы допросов, служебные записки, документы, фотографии…

Боль, что живет с того апрельского утра 1988-го года, когда не стало Легасова, вновь захлестывает: неужели нельзя было предотвратить эту трагедию? И ощущение вины не отступает. Ведь еще накануне мы разговаривали с Валерием Алексеевичем и о будущей статье, и о предисловии к книге, которая должна выйти в «Молодой гвардии», и даже о рыбалке… Ничто не предвещало трагедии… А может быть, я не почувствовал ее, не разглядел?! По крайней мере, внешне ничто ее не обнаруживало — Легасов был разговорчив, даже весел, много шутил. Откуда было знать, что он уже съездил в МГУ, забрал из-под стекла, что лежало на письменном столе, фотографии, сложил в одну стопку листочки со стихами, посвященными жене…

Публикации в «Правде» посмертных «Записок» академика вызвала поток писем в редакцию. По характеру почта очень разная. В большинстве писем — недоумение, непонимание случившегося. А разве можно до конца понять эту трагедию?! Наверное, нельзя, остается только попытаться извлечь уроки из нее.

«Думаю, что случившееся, как бы ни было трудно, все-таки необходимо и понять, и объяснить, — пишет старший научный сотрудник И. Зарубин. — И это обязательно надо сделать во имя будущего нашей науки, а, следовательно, и всей страны». «Сейчас накоплено столько ядерных боеголовок, что можно 100 раз уничтожить все живое на Земле, — замечает М. Какшина из Ростовской области, — но каждый человек умирает только один раз. Смерть академика потрясла меня…» В. Криницкий (Киев), Г. Рыбаков (Одесса), В. Печерский (Ленинград), В. Крючков (Москва) пишут о том, что в «Записках» многое заставляет еще раз задуматься, как мы живем, работаем, учимся, исполняем свои обязанности на любом посту, на каждом рабочем месте.

Читайте также: Владимир Губарев: «Правда» — четвертая власть

Отсутствие добросовестности и привело к такой аварии, как чернобыльская. «Знать подробности жизни таких людей, как Легасов, — это не праздное любопытство, — пишет И. Константинова из Куйбышева. — Актеры, писатели, журналисты и ученые, государственные деятели своими личными качествами влияют на жизнь нашу. Даже если они так далеко живут от нас и работают…» А семья Скворцовых из Приморского края добавляет: «Очень хочется побольше знать о людях, кто по-настоящему за перестройку, кто хочет что-то сделать практически для нашей страны. К таким людям, безусловно, относится и Валерий Алексеевич».

«До сих пор не могу понять, — пишет кандидат экономических наук В. Ратников, — как могло случиться, что в наше время в расцвете творческих и физических сил на 52-м году жизни такая сильная личность, как В.А. Легасов, вынужден был уйти из жизни? Что это — неисполнение желаний или осознание того, что невозможно выполнить задуманное? До сих пор не верится, что комсомольский вожак Московского химико-технологического института имени Н. С. Курнакова, коммунист до мозга костей был сломлен в наше время — время надежд и ожиданий. И тут возникает новый вопрос. Когда же все-таки мы начнем действительно по-товарищески относиться друг к другу, максимально используя для блага нашей страны потенциальные возможности каждого члена нашего общества?! Когда же мы поймем, что каждый человек — уникален, незаменим?! Что это — мир, из которого складывается наше великое общество.

Ушел из жизни Валерий Алексеевич — и нет ученого, нет организатора, который мог бы повести дальше советскую водородную энергетику, и одно из ее наиболее интересных направлений — применение атомно-водородной энергетики в технологических производствах. А ведь не за горами сентябрь 1988 года, когда в Советском Союзе должна состояться 7-я Всемирная конференция по водородной энергетике, душой и научным организатором которой был академик В. А. Легасов. А сколько планов, прекрасных научных идей унес он с собой? Грош нам, коммунистам, цена, если по-прежнему забота о человеке останется лозунгом.

Надо добиваться того, чтобы в партийных органах действительно занимались партийной работой, направленной на решение основной задачи коммунистов — создание атмосферы братства, товарищества, коммуны. Ибо нет у коммунистической партии более важной задачи, чем судьба каждого советского человека. Нельзя же допускать, чтобы мы теряли наиболее достойных,наиболее перспективных, наиболее преданных и наиболее компетентных коммунистов. А сколько мы настоящих коммунистов, настоящих советских людей всех рангов уже потеряли?! Это не должно повториться, этому должен быть поставлен надежный заслон».

На мой взгляд, В. Ратников поднял главную проблему сегодняшнего дня — проблему борьбы за судьбу человека. Не цифры планов, не «великие» преобразования природы, не победные реляции о достигнутом определяют нынче состояние общества. Наследие сталинизма, той эпохи, которую мы не можем не осуждать, до тех пор будут оказывать на нас влияние, пока судьба личности отодвигается на второй план.

Листаю «Дело о самоубийстве». Многих из тех, кто давал показания, я знаю, и оттого за скупыми строками встают лица и глаза людей, воспринявших эту трагедию как личную. И не только родных и близких. К. Феоктистов: «У Легасова был редкий дар — стратегическое мышление, умение видеть проблему в целом. Потеря для науки невосполнимая…» А. Александров говорит о том же, коллеги по лаборатории, по институту считают, что нет ученых, которые могли бы заменить Легасова…

И тут же письмо: «Легасов — яркий представитель той научной мафии, чье политиканство вместо руководства наукой привело к чернобыльской аварии и, таким образом, причинило стране вред больший, чем десятки Адыловых». И подпись — старший научный сотрудник ИАЭ имени И. В. Курчатова. И фамилия, и домашний адрес. В первый момент — не поверил, наверное, анонимщик. Нет, есть такой человек, ему 48 лет. Свою точку зрения не скрывает. Фамилию не называю, хотя автор письма и не возражает, мол, «стою за свои убеждения»…

Сухие заключительные строчки «Дела»: «В процессе следствия проверялась также версия о доведении Легасова до самоубийства, но она не нашла своего подтверждения, т. к. он не находился в материальной или иной зависимости от кого-либо, не было с ним также жесткого обращения или систематического унижения его личного достоинства, которые могли бы привести его к решению о самоубийстве, а потому лиц, виновных в его самоубийстве, не имеется…»

Следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР старший советник юстиции Борис Владимирович Погорелов говорил коротко: «Депрессия…»

Оба понимаем — иного и не могло быть. Следствие, проведенное со всей тщательностью, показало: преступления не было. Легасов сам принял такое решение. «В состоянии депрессии…» — однозначный вывод о причине трагического поступка Валерия Алексеевича.

Но я вновь перечитываю письмо старшего научного сотрудника ИАЭ имени Курчатова. Откуда эта ненависть? Случайна ли она? И что оказалось последней каплей, переполнившей «чашу депрессии»? Ведь у каждого из нас бывают минуты в жизни, когда окружающий мир кажется невыносимым… Неужели слабые уходят, а сильные остаются? Но это не так! Нужна сила, чтобы сделать последний шаг. А может быть, права Н. Михайлова из Душанбе, когда, анализируя нравственную атмосферу в НИИ, пишет: «Трагедия академика Легасова должна освободить нашу науку, наши НИИ от таких иллюзий, когда ученые оказываются вынужденными уходить из жизни добровольно…» Не хочется соглашаться с Михайловой, ой как не хочется. Однако в «Деле о самоубийстве» я вижу протокол собрания и цифры 100 и 129. 100 — за избрание Легасова в научно-технический совет института. 129 — против.

А ведь В.А. Легасов был первым заместителем директора института, и… страшная цифра — 129. Значит, ученый, написавший письмо в редакцию в ответ на публикацию «Записок» Легасова, был не одинок. Выборы в совет проходили весной 1987 года, вскоре после Чернобыля, и первый заместитель директора, академик, один из главных участников ликвидации чернобыльской аварии был забаллотирован на выборах.

Я знаю реакцию Легасова на случившееся — он был потрясен. И хотя Анатолий Петрович Александров предпринял все меры, чтобы сгладить конфликт, он прекрасно понимал, насколько незаслуженный удар нанесен по его заместителю, исправить положение он уже не мог. А раны, старые и новые, всегда болят…

— Меня поразил узел на веревке, — сказал следователь Б. Погорелов, — развязать его было невозможно…

Не всегда под силу человеку развязать или разрубить узлы, завязываемые жизнью. Чаще всего одному это сделать невозможно. Нужна помощь друзей, коллег, соратников. Наверное, многих из знавших Легасова не покидает чувство вины. Меня, в частности. И вот почему. Приближалась вторая годовщина Чернобыля. Еще в феврале договорились с Легасовым, что он примет участие в круглом столе и оценит работу по ликвидации аварии за минувшее время. Но Легасов заболел, оказался в больнице — ему так и не удалось выбраться в редакцию. Кто знает, не исключено, что публикация в газете 26 апреля могла бы предотвратить трагедию 27-го… Наверное, корит себя и жена — ее не было в то утро дома…

Наверняка мучает совесть и сына. Не только за то, что он не пришел домой чуть раньше, когдаЛегасов еще был жив, но и за те горькие минуты, когда доставлял отцу столько неприятностей: разве приятно слышать о том, что ваш сын выпивает, задерживается милицией за рулем автомобиля в нетрезвом состоянии, использует имя академика. Горько писать об этом, но нельзя молчать потому, что есть причина гибели — «депрессия», и мы обязаны рассмотреть все ее составляющие. Даже самые второстепенные. Ну, а главные?…

Может быть, Чернобыль? Некоторые читатели считают, именно эта авария — главная причина гибели Легасова.

З. Алехина (Киев): «Мы должны простить Валерия Алексеевича, ибо в наш век атома испытания порой невыносимы даже «для человека разумного». А если говорить по правде, то он вынес все испытания в Чернобыле. Даже трудно представить, что могло бы быть, если бы первые, с ними и В. Легасов, отступили, растерялись».

М. Дударенко (Минск): «Прочитал «Записки» В. А. Легасова, и мне еще раз отчетливо вспомнились весна и лето рокового 1986 года. Мне пришлось в группе гражданской обороны участвовать в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Помню жаркое лето, пыльные проселочные дороги в зону, по которым мы ездили на открытых машинах, работа с 8 до 20 часов. Очень хотелось пить, фляги опустошались мгновенно. В кузове почему-то все засыпали… И часто слышали — Легасов, Легасов…»

A. Мартынов (Пермь): «Легасов правильно говорит, что причиной чернобыльской аварии явилась халатность, безответственность… Есть и ряд других причин: аварийно-низкое качество реактора, отсутствие противоаварийной автоматики, незнание хозяевами станции и даже руководством Минэнерго действий в аварийной обстановке. Плюс к этому отсутствие массовой литературы, недостаток защитных средств. Справедливы слова Председателя Совета Министров СССР Н. И. Рыжкова, что авария на ЧАЭС была не случайной, что атомная энергетика с неизбежностью шла к такому тяжелому событию…»

М. Симашова (Ленинград): «Если бы все работали, как говорит Легасов в своей статье, высококачественно и в любой отрасли нашей промышленности и сельского хозяйства, то это было бы прекрасно! Тогда бы наша страна была бы самой высокоразвитой и самой обеспеченной…»

B. Крылов (Калининская обл.): «Ответственность за принятие решения, как показывает практика, возлагается не на науку и ученых вообще, а на представителей вполне определенного научного сообщества. А. П. Александров в предисловии к книге «Ядерная энергетика, человек и окружающая среда» писал: «В последнее время развитие ядерной энергетики вызывает большие дискуссии в некоторых странах Запада с точки зрения опасности загрязнения окружающей среды радиоактивными продуктами деления ядер урана и плутония. Однако эти дискуссии вызваны не реальной угрозой радиоактивного загрязнения АЭС, а соображениями конъюнктурного характера». Целое поколение наших атомщиков воспитано на этой парадигме. Теперь трудно судить, какую роль сыграла она в минуты, предшествующие аварии, но то, что она исподволь подводила к трагедии, — сомнений нет».

Трудно не согласиться с В. Крыловым! Иллюзии всегда опасны, втройне — когда самому приходится за них расплачиваться. И цена этому бывает разная.

Валерий Алексеевич Легасов принадлежал ко «второму поколению» атомщиков. Более того, он не занимался реакторами, но в надежности их у него сомнений не было. Да, претензии к качеству оборудования, к подготовке персонала, к автоматике, естественно, возникали, однако если бы 25 апреля 1986 года вы спросили бы его: «Возможна ли авария с разрушением активной зоны и выбросом огромного количества радиоактивных продуктов?», он ответил бы отрицательно. Как и большинство физиков. На протяжении четверти века физики убеждали общественность в абсолютной безопасности АЭС и делали это настолько эффективно, что уже даже сами не допускали такой возможности.

Чернобыль привел в шоковое состояние атомщиков всех рангов. Потребовалось время, чтобы убедиться: невозможное свершилось. Легасов увидел зарево над Припятью и только тогда понял, сколь велика катастрофа.

О первых днях в Чернобыле уже написаны книги, пьесы, сняты фильмы. В том числе и о работе академика Легасова. Приведу лишь одну деталь — она почти неизвестна широкой публике. Как известно, регулярно сменялось руководство правительственной комиссии, в том числе и ученые. Легасов приехал одним из первых, но затем, когда одна команда сменила другую, он остался. Это не бравада, не «панибратство» с радиацией — он был нужен здесь как научный руководитель.

Он имел право уехать — никто не упрекнул бы его, но он остался. Те, кто прошел Чернобыль в апреле 1986 года, до конца понимают цену этому поступку. И когда много месяцев спустя некоторые физики, не покидавшие своих кабинетов, начинают обсуждать и анализировать действия академика Легасова в те же дни (причем, пытаются даже доказывать, что можно было применять иные методы подавления 4-го блока, чем рекомендовал Легасов), мне так и хочется сказать им: «Легасов не уехал из Чернобыля, а почему тогда я не видел там вас?»

Кстати, это относится не только к физикам. Актеры, режиссеры, писатели любят нынче порассуждать о Чернобыле, но я помню, как отменялись летние гастроли весьма именитых театров в Киеве, как трудно было собрать бригаду писателей, которые приехали бы из столицы в «зону» к тем, кто боролся с ядерным дьяволом.

Легасов завоевал право честно смотреть в глаза людям. И в первую очередь тем, кто пережил трагедию Чернобыля в Припяти и Киеве, в Гомеле и десятках и десятках белорусских сел. И люди почувствовали это.

М. Морозова (Рубцовск):»Валерий Алексеевич является для меня авторитетом высочайшим. Понимаю, что я — капля в море. Собственно, и открылся-то он мне именно в те трагические дни. Тогда и сложился образ благородного, самоотверженного человека. Нельзя преувеличивать значение его суждений. Каждый тезис «Записок» — призыв к размышлению, больше того — ненавязчивое руководство, совет, что и как делать. Читая, нахожу подтверждение своим мыслям, ответы на вопросы и сомнения. Воспитывать благородство в людях надо на ярких примерах, каковыми и являются жизнь и работа Легасова. Сколько у нас сейчас «деятелей», которые оправдывают свою пассивность, леность мысли тем, что им-де мешал застой. А вот его не коснулась застойная плесень, он делал то, что ему лично надлежало делать. Это ли не образец высокой идейности, ясности цели, твердости духа, силы характера».

А. Богатова (Ленинград):»Мне кажется важным, что в «Записках» у Легасова рядом показана героическая работа людей по ликвидации аварии и путь, приведший нас к катастрофе на ЧАЭС. Одни и те же люди оказываются в условиях рутины безответственно пассивными, а во время катастрофы — героическими и мужественными. Отсюда следует, что, углубив понимание опасности, когда из-за привычной халтуры горят и тонут корабли, взрываются АЭС и заводы, гибнут дети, надо колокольным набатом будить в каждом из нас чувство личной ответственности, укреплять это чувство многократно, раскрывая его в различных ситуациях. Мне кажется, что активный по своей природной сути, Легасов мог выбрать смерть, чтобы его мысли были услышаны как можно скорее и как можно большим количеством людей».

Эти строки написаны учительницей и матерью троих детей…

Чернобыль не мог не изменить многое и в характере Легасова, и в его взглядах не только на атомную энергетику, но и на весь научно-технический прогресс. Работа в Чернобыле, доклад в Вене на конференции МАГАТЭ принесли Валерию Алексеевичу всемирную славу. Но не это главное. Он изменился сам — и уже многое, с чем соглашался до Чернобыля, теперь отрицал. Его общественная активность возросла — Легасов перерос рамки, в которые замыкался раньше. Будто поднялся на вершину, откуда мог смотреть вдаль, а не только под ноги. В этом были его счастье и трагедия.

В последнее время появились разные публикации о взглядах Легасова на судьбу атомной энергетики. В некоторых из них утверждается, что Валерий Алексеевич стал ярым противником АЭС, более того, он предсказывал, что Чернобыль обязательно повторится… Мне довелось много раз обсуждать с академиком проблему атомной энергетики. Хочу со всей определенностью сказать: никогда — ни до аварии, ни после нее он не говорил, что АЭС — тупиковый путь развития научно-технического прогресса. Легасов размышлял об ином, более того — считал, что сегодня главным в нашей жизни должен быть принцип безопасности. Он думал о системе безопасности, которая включала в себя и атомную энергетику. И основным звеном в этой системе был Человек.

Приведу лишь одну цитату из наших бесед: «За последние годы в мире произошло несколько аварий с необычайно высоким уровнем человеческих и материальных потерь. Эти аварии мало зависят от типа техники и сильно от единичной мощности аварийного блока — атомная ли это станция, химический реактор или газовое хранилище, — отданного в распоряжение оператора. Зависит ущерб и от места и плотности размещения потенциально опасных объектов. Но даже такие тяжелые по своим последствиям аварии, как чернобыльская, бхопальская или фосфорная авария в США, не должны повернуть вспять технологическое развитие цивилизации, не должны заставить отказаться от мирного использования ядерных источников или достижений химии, ибо этот отказ обернулся бы для людей еще более тяжелыми последствиями…»

Да, после Чернобыля Легасов более четко сформулировал свои идеи о принципах безопасности. Мечтал о создании нового института, убеждал, доказывал, требовал новых подходов к развитию современной техники. А в ответ… молчание. Более того — часто его взгляды неверно понимали, извращали.

Не могу не сказать и о публикации Алеся Адамовича в «Новом мире». Можно разделять или оспаривать точку зрения писателя — это право каждого. Однако запись беседы с Легасовым может привести к неверным выводам, мол, ученый против «линии» АЭС, более того — собирался «обо всем написать, обратиться наверх…». Смещение акцентов в статье писателя бросает тень на академика в глазах тех, кто его хорошо знал и с кем он работал. Но даже не это самое печальное: оказывается, до нынешнего дня идеи академика В. А. Легасова о принципах безопасности не поняты.

Когда мы произносим — «в состоянии депрессии…», должны помнить: одна из ее составляющих как раз непонимание его идей.

— Вы не чувствуете себя в вакууме? — при одной из встреч спросил Валерий Алексеевич.

— Нет, — удивился я.

— Счастливый человек… Неужели вы так спокойно относитесь к происходящему? Там, в Лондоне, в Вене, во многих странах ставят вашу пьесу, а в Москве, Ленинграде и Киеве она не идет? Не кажется ли это странным…

— Это дело театров. Драматургия — не основная моя профессия.

— А у меня наука — основная… — и тут же Легасов перевел разговор на другую тему.

Валерий Алексеевич в Вене и Лондоне побывал на спектаклях «Саркофага», рассказал о своих впечатлениях. Упоминание о «вакууме» теперь (к сожалению, не тогда!) многое открывает в том, что происходило с ученым. Он пытался говорить, кричать о наболевшем, но его не слышали.

Осенью 87-го он долго лежал в больнице. На ночь принял много таблеток снотворного — академика отчаянно мучила бессонница. Врачи спасли ему жизнь. И вновь, в больнице, он заговорил о «вакууме». Тогда я предложил написать ему большую статью, где он смог бы обосновать и развить свои идеи о принципах безопасности в промышленности конца XX — начала XXI века. Он загорелся, несколько дней работал над статьей. Через две недели она появилась в «Правде». Каждый день Легасов звонил: «Есть ли реакция?» И каждый день я отвечал: «Полное молчание…» Реакции не последовало.

«В состоянии депрессии…» Оно складывалось даже из мелочей. Однажды на научном совете кто-то заметил вскользь: «Легасов не следует принципам и заветам Курчатова». Брошена фраза, тут же все забыли о ней, а Легасов переживал несколько месяцев…

На собрании коллектива директор сообщает, что за ликвидацию Чернобыльской аварии Валерий Алексеевич Легасов представлен к званию Героя Социалистического Труда, мол, уже можно поздравлять его… Выходит Указ, но фамилии Легасова там нет. Было принято решение никого не награждать из Института атомной энергии, есть вина коллектива в том, что случилось. Наверное, в таком решении есть «рациональное зерно», но те, кто работал в Чернобыле рядом с Легасовым, отмечены правительственными наградами, а он остался в стороне…

Мелочи? Не совсем… Каждое такое событие рождало слухи, пересуды, плюс к этому всевозможные разговоры о конфликтах с директором, руководством Академии наук и т. д. Что греха таить, в научных коллективах любят посудачить, для некоторых наука как таковая уже давно стала второстепенным делом… Слухи, естественно, доходили до Легасова. Внешне он был невозмутим, не реагировал на происходящее, но стихи (а он их писал жене) показывают, как остро он переживал эту вакханалию слухов.

Легасов мечтал о Межведомственном совете по химии, который работал бы на самом современном уровне, о молодых ученых, способных изменить положение в науке, о временных научных коллективах — в общем, о ликвидации застоя в той области науки, которую он развивал и которой верно служил. Но 26 апреля состоялось совещание в Академии наук, на котором план работ, предложенный Легасовым, был, по сути, выхолощен…

«Не допустим, чтобы нами руководил мальчишка…» — это не выдуманная фраза, она принадлежит одному именитому химику. Действительно, в свои 52 года Легасов для наших «химических классиков» был слишком молод. Правда, они не ведали, что Валерию Алексеевичу оставалось жить менее суток… Вечером 26 апреля он узнал о решении, принятом в академии…

Депрессия… Она рождается только при дефиците доброты. Никого нельзя обвинять в самоубийстве Легасова — нельзя брать грех на душу, но многие из нас, живущих, не поддержали Валерия Алексеевича, не помогли ему в полной мере, не окружили теплотой и заботой. А потому не смогли сберечь его, развеять ту болезнь, которая именуется депрессией.

Читайте также: Владимир Губарев: Фукусима не Чернобыль

Да и следует помнить: в Чернобыле Легасов получил большую дозу радиации — конечно, никакой непосредственной опасности для жизни она не представляла, но, поверьте, необычайно трудно жить, когда на твоем личном счету десятки бэр… Эти бэры и рентгены вовсе не способствуют нормальному психическому состоянию, а потому к людям с бэрами надо быть вдвое, втрое, в десятки раз внимательнее, добрее, заботливее.

Академик Легасов. Туляк, погасивший Чернобыль

Фото из книги Маргариты Легасовой и Алексея Пирязева.

Дом «на улице Коммунаров около театра»

Валерий Легасов – потомст­венный туляк, без всяких натяжек. Отец Алексей Иванович – из семьи рабочих. С будущей женой Верой Георгиевной познакомился тоже в Туле. Если судить по фотографиям, они были очень хорошей парой: открытые простые лица, обаятельные улыбки.

Биография отца – вполне обычная для своего времени. В 15 лет пошел работать. В 20 вступил в партию, потом стал комсомольским работником. Получалось. И в 1935-м Алексея Ивановича зачислили слушателем Высшей школы пропагандистов при ЦК ВКП(б). Пока учился – родился сын Валерий. Через год после этого Алексей Иванович закончил учебу и был приглашен на работу в аппарат ЦК партии. Так закончился тульский период.

Дом, где жили Легасовы – Тула, пр. Ленина, 30.

Жили Легасовы в приметном доме – на углу Коммунаров, нынешнего проспекта Ленина, и Площадной (Каминского). Кроме них жильцами дома были председатель облисполкома Николай Чмутов, а после войны – известный художник Юрий Ворогушин.

Сам Валерий Алексеевич со слов родителей вспоминал, что это был дом «на улице Коммунаров около театра». Имея в виду, конечно, не нынешний театр, а здание филармонии. Правильный дом установили не сразу. Нумерация ведь изменилась, до войны это был дом под номером 36, а не 30, как сейчас. В нынешнем доме №36, как утверждает тульский краевед Сергей Демидов, квартир никогда не было.

Отец академика был не простым партийным чиновником. В январе 1941 года его назначили секретарем Курского обкома ВКП(б) по пропаганде. С приходом немцев стал секретарем подпольного обкома, организатором партизанских отрядов. Немцы за голову Легасова обещали хорошее вознаграждение, но безрезультатно.

Стоит ли удивляться, что и у сына в любимых литературных героях в юности были схожие личности – Павка Корчагин, Овод, Рахметов, Мартин Иден, Сережа Тюленин. Именно по ним он выстраивал свою будущую жизнь. Хотя в науку попал случайно.

После школы договорился, что его стихи оценит сам Константин Симонов и скажет, стоит ли поступать в Литературный институт. А тот посоветовал совсем другое: получить современную мужскую профессию, а со стихами подождать. Так Легасов оказался в Менделеевке, Российском химико-технологическом университете им. Менделеева, на инженерном физико-химическом факультете. В институте познакомился и со своей будущей женой – Маргаритой Михайловной.

Маргарита, будущая супруга Легасова
и автор книги о нем.

С 1983 года Легасов работал в должности первого заместителя директора Института атомной энергии имени И. В. Курчатова, а также заведовал кафедрой радиохимии и химической технологии химического факультета МГУ. Одним из главных направлений его работы была концепция безопасности ядерных реакторов. Из-за чего он и оказался с первых дней в Чернобыле.

Валерий Легасов в кабинете Курчатовского института.

«Выросло поколение инженеров, которые квалифицированно знали свою работу, но не критически относились к самим аппаратам, к системам, обеспечивающим их безопасность», – считал он.

Уже позже, в своих знаменитых надиктованных воспоминаниях, он скажет, что чернобыльская авария – это апофеоз, вершина неправильного ведения хозяйства:

«Н. И. Рыжков в своем выступлении на заседании 14 июля [1986 г.] сказал, что ему кажется, что авария на ЧАЭС была не случайной, что атомная энергетика с некоторой неизбежностью шла к такому тяжелому событию. Тогда меня эти слова поразили своей точностью, хотя сам я не был в состоянии так эту задачу сформулировать. Я вспомнил случай, например, на одной атомной станции, когда в главный трубопровод по сварному шву, вместо того чтобы правильно осуществить сварку, сварщики заложили просто электрод, слегка приварив его сверху. Могла быть страшная авария…

Хорошо, что персонал был вышколен, был внимательным и точным, потому что свищ, который обнаружил оператор, и в микроскоп не увидишь. Начались разбирательства, выяснили, что это просто халтурно заварен трубопровод. Стали смотреть документацию, там были все нужные подписи: и сварщика, что он качественно сварил шов, и гамма-дефектоскописта, который проверил этот шов – шов, которого не существовало в природе. Все это было сделано во имя производительности труда – сварить больше швов. Такая халтура просто поразила наше воображение».

Событие планетарного масштаба

День, когда всё случилось, не предвещал никаких серьезных последствий. Так рассказывал сам Легасов. Но уже после 12 дня была создана правительственная комиссия, которой предписали собраться в аэропорту Внуково к четырем часам.

Уже во Внукове стало известно, что руководителем правительственной комиссии утвержден заместитель Председателя Совета Министров СССР Борис Евдокимович Щербина, он же председатель Бюро по топливно-энергетическому комплексу.

Борис Щербина в сериале и в жизни.

Валерий Алексеевич вспоминал, что в полете разговоры были тревожные. Но «я должен сказать, что мне тогда и в голову не приходило, что мы двигаемся навстречу событию планетарного масштаба». Легасов возглавил группу, целью которой была выработка мероприятий, направленных на локализацию аварии.

Борис Щербина немедленно вызвал химвойска и вертолетные части. Начались облеты, внешние осмотры состояния 4-го блока.

По характеру разрушений было ясно, что произошел объемный взрыв.

«Первые же измерения показали, что якобы существуют мощные нейтронные излучения. Это могло означать, что реактор работает. Мне пришлось на бронетранспортере подойти к нему и убедиться в том, что их нет», – рассказывал Легасов.

Пролет Легасова на вертолете над ЧАЭС в реальной жизни…

…и в сериале.

Об этом эпизоде вспоминал и Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков:

«Помню, звонит мне еще в первое после аварии воскресенье: «Николай Иванович, ну хоть немножко успокойтесь – реактор не работает». Спрашиваю: «Откуда вы узнали?» – «А я вплотную на бронетранспортере подъезжал», – отвечает».

2 мая в Чернобыль приехали Николай Рыжков и секретарь ЦК Егор Лигачев. Была создана оперативная группа под руководством Рыжкова, подключена практически вся промышленность Советского Союза.

4-й блок Чернобыльской АЭС после взрыва.

«Авторитет Политбюро был непререкаемым. Только его именем можно было задействовать всё и ВСЕХ в стране, а события, понимали мы, шли к тому. Один пример. Довольно быстро комиссия Щербины (опять Легасов, умница, предложил) нашла способ тушения реактора: забрасывать свинцом с воздуха. Один мой телефонный звонок заставил повернуть на Чернобыль все железнодорожные составы на дорогах страны, гружённые свинцом. Сразу! И никто не посмел ослушаться», – вспоминал Рыжков.

Уточняя при этом, что страна тогда еще плохо представляла, что несет с собой чернобыльский ад. И он же замечает: «Слава Богу, что Чернобыль случился именно тогда, а не нынче». Под нынче понимались уже 90-е годы.

В Чернобыле Легасов продолжал работать и после того, как другие члены комиссии вернулись в Москву. Получил значительную дозу радиации, в четыре раза превышающую максимально допустимую норму. На месте катастрофы провел в общей сложности 60 суток. «Воспитание, натура отца не позволили ему отказаться, – говорила во время открытия памятного бюста академика в Туле его дочь Инга. –  Ответственность была стержнем его характера».

Герой России

В августе 1986 года на конференции экспертов МАГАТЭ в Вене Легасов как глава советской делегации представил пятичасовой доклад с анализом причин аварии и радиологических последствий катастрофы. Этим докладом он изначально вызывал огонь на себя.

Одни оказались недовольны тем, что Легасов изложил официальную версию событий, другие – тем, что разгласил государственную тайну. А тайной в то время могло быть что угодно. К примеру, в 1986 году в Туле не существовало таких предприятий, как «Сплав», КБП, завод им. Кирова и многих других. Нет, они работали и даже выпускали свои многотиражки, но упоминать эти названия в открытой печати было запрещено.

В стране, где любая мелочь может стать тайной, 400 страниц доклада международному сообществу о катастрофе по определению были приговором.

В 1986 и 1987 годах академика Легасова дважды выдвигали на звание Героя Социалистического Труда, но оба раза не утверждали. Николай Рыжков вспоминал:

«На Политбюро по традиции утверждались лишь списки награждаемых Больших Начальников. …Мы запретили включать в число награжденных членов Оперативной группы и зампредов Совмина. Но как, скажите, было не наградить командира «химиков» генерала Пикалова, который дневал и ночевал около четвертого блока? Как было не наградить «шахтерского министра» Щадова, который сам из шахты под блоком не вылезал? Короче, стали смотреть список. Читаем фамилии – что за чертовщина? Нет Легасова.

Почему? Мне туманно объясняют, что он, мол, заместитель директора Института атомной энергии, который и проектировал взорвавшийся реактор, как же, мол, его награждать… Не поймут, мол… Наша комиссия не отступает. Когда этот реактор команда академика Александрова проектировала, Легасова в институте и близко не было. Он там недавно. Он к реактору вообще отношения не имеет, он специалист по физико-химическим процессам. Он, наконец, этот реактор погасить сумел! Вроде убедил. Все меня поддержали. Включили в список, утвердили, пустили в конституционный орган – Президиум Верховного Совета.

Валерий Легасов и актер Джаред Харрис.

А слухи удержать нельзя. Говорят, в институте Легасова уже поздравляли со званием Героя Социалистического Труда, к которому мы его и представили. И тут выходит в газетах Указ со списком награжденных, а Легасова в том списке нет. Я в принципе спокойный человек, взрываюсь редко, а тут не сдержался. Пришли к Горбачеву: куда исчез академик? Горбачев, глядя в сторону, начал приводить все те же пыльные аргументы: про «не поймут», про «не ко времени». Потом вроде бы проговорился: сами же ученые не советуют. И подвел итог разговору: поезд, как говорится, ушел, а Легасова мы попозже за что-нибудь другое наградим».

После всех этих событий самочувствие Легасова ухудшилось, появилась бессонница. 29 августа 1987 года, находясь на лечении, он совершил попытку самоубийства, но врачи успели спасти его. Во вторую годовщину аварии на ЧАЭС, 26 апреля 1988 года, Легасов представил на заседании Академии наук план создания совета по борьбе с застоем в советской науке.

Его предложение было отклонено. А на следующий день Легасов был найден у себя в квартире повесившимся.

Перед смертью он записал на диктофон рассказ о малоизвестных фактах, касающихся катастрофы, на которые, в частности, опирались создатели сериала «Чернобыль».

Правда, сам Валерий Алексеевич никогда бы не стал выставлять в негативном свете работу государственных органов во время ликвидации последствий аварии. Он как раз в своих записях отзывался о ней в превосходной степени:

«Я не знаю ни одного ни крупного, ни мелкого события, которое бы не было в поле зрения оперативной группы Политбюро. Должен сказать, что ее заседания, ее решения носили очень спокойный, сдержанный характер, с максимальным стремлением опереться на точку зрения специалистов… Для меня это был образец правильно организованной работы. Первоначально я мог предполагать, что там могли приниматься какие-то волевые решения, направленные на то, чтобы скорее справиться с ситуацией, приуменьшить, может быть, значение случившегося. Ничего похожего не было».

Его товарищ по Чернобылю, журналист Владимир Губарев, которому и предназначались магнитофонные записи, писал, что еще за день до случившегося ничто не предвещало беды. Легасов был в хорошем настроении. Говорил, что в расследовании изучалась также версия о доведении до самоубийства.

Примерно о том же писал и Николай Рыжков, обвиняя в смерти академика Легасова горланов и главарей, которые всегда «знают, как надо».   

Указ о посмертном награждении Легасова званием Героя России за «отвагу и героизм, проявленные во время ликвидации Чернобыльской аварии», был подписан только 18 сентября 1996 года президентом России Ельциным.

О бюстах и памятнике

В Туле, собственно, тоже не спешили отдавать должное своему великому земляку. Указ губернатора «О присвоении почетного звания Тульской области «Почетный гражданин Тульской области» В. А. Легасову» был подписан только в 2012 году. Это сделал В. Груздев. Потом депутаты Тульской городской Думы одобрили установку бюста Героя России, академика, почетного гражданина Тульской области Валерия Алексеевича Легасова по адресу пр. Ленина, 30.

Туле предлагали установить и ростовой памятник Легасову. Даже подобрали ему место – напротив Пушкинского сквера в Пролетарском районе. Но потом что-то пошло не так, и от памятника академику Легасову, который уже был готов и передавался бесплатно, Тула отказалась. Памятник, который мог появиться у нас, в 2016 году был установлен около 56-й школы в Москве, где учился Валерий Алексеевич.

Эта школа теперь носит его имя.

Совсем недавно бюст Легасова был установлен у филиала Российского химико-технологического университета им. Менделеева в Новомосковске.Могила Валерия Легасова.

Что же касается кино, то один из главных энтузиастов, продвигающих память о Легасове в Туле, общественник Петр Савельев, рассказывает, что не раз пытался предложить идею фильма о человеке, погасившем Чернобыль, отечественным кинематографистам. Но, увы, не заинтересовался никто. Никто! Хорошо хоть американцы сейчас о нем вспомнили.

Было и еще одно интересное предложение, так до сих пор не осуществленное – предлагалось в легасовском доме в Туле, где он родился, открыть Музей замечательных людей. Эту идею, как дань памяти выдающемуся человеку, у нас пока никто не перехватил. Но и музея тоже нет.

 

 

человек, который спас Европу — Подсайт Жизнь – для тем по касательной на DTF

А себя спасти не сумел.

На канале HBO выходит мини-сериал «Чернобыль», который правдоподобно и жутко показывает события апреля 1986 года. Главный герой сериала — академик Валерий Легасов, изобретательный и бесстрашный учёный, чей вклад в ликвидацию аварии нельзя переоценить, и чьё расследование пролило свет на все те проблемы, которые многие хотели бы оставить в тайне. Он прожил всего два года после Чернобыльской катастрофы и умер при крайне странных обстоятельствах.

Рассказываем о судьбе Валерия Легасова и о пути, который привёл его к печально известному четвёртому энергоблоку, а потом и к смерти.

Курчатовский институт

С детства Валерий Алексеевич Легасов тяготел к науке и потому окончил школу с золотой медалью — кстати, теперь эта московская школа носит его имя. После этого Легасов поступил на инженерно-физико-химический факультет МХТИ, где и решил стать исследователем в области атомной промышленности.

В конце обучения он дипломировался в Институте атомной энергии имени Игоря Курчатова, и его дипломная работа настолько понравилась академику Исааку Кикоину, одному из основателей института в должности замдиректора, что он уговаривал Легасова остаться в аспирантуре.

Аспирантура и в самом деле входила в планы молодого учёного, но не сразу после выпуска — ранее Валерий предложил университетским друзьям поехать практиковаться в Томскую область, в закрытый город Томск-7, он же Северск, где вот-вот собирались запустить радиохимический завод. Там Легасов провёл два года, и только спустя это время начальству удалось «выдернуть» его в Москву, для прохождения аспирантуры.

Валерий Легасов вернулся в Курчатовский институт и надолго связал с ним свою жизнь. Учёный рассматривал проблему газофазных ядерных двигателей, которые существовали на бумаге, но их практическому применению мешала сама их природа — в них должен был использоваться газообразный гексахлорид урана, раскалённый до чудовищных температур.

«Неблагонадежный» ученый. Как жил до и после Чернобыльской аварии Легасов? | ПЕРСОНА | ОБЩЕСТВО

Имя коренного туляка Валерия Легасова сегодня на устах у всего мира — благодаря вышедшему в этом году сериалу «Чернобыль». Как жил химик после аварии и какие тайны хранил о катастрофе XX века, рассказывает «АиФ-Тула».

Жизнь до

Валерий Легасов родился 1 сентября 1936 года в Туле, в семье рабочих. Родители его познакомились в Туле, здесь же и поженились. Жили Легасовы в известном в городе доме – на углу Коммунаров, нынешнего проспекта Ленина, и Площадной (ул. Каминского).

Дом (угол пр.Ленина и Каминского), где жили Легасовы в Туле. Фото: Из личного архива/ Алексей Пирязев

О детстве Валерия не так много данных. Известно, что в восьмом классе будущий учёный стал секретарем комсомольской организации школы, заслужил золотую медаль. 

После школы пошел в Менделеевку на физико-химический факультет МХТИ, который готовил специалистов для атомной промышленности и энергетики. В институте познакомился со будущей женой – Маргаритой Михайловной.

После защиты диплома он отправился на Сибирский химический комбинат, где нарабатывали плутоний для ядерного оружия. В 36 лет стал доктором химических наук, в 45 — действительным членом Академии наук.

За свои работы по синтезу химических соединений благородных газов удостоен звания лауреата Государственной и Ленинской премий. В 1984 году Валерий Алексеевич стал первым заместителем директора Института атомной энергии имени Курчатова, а через два года грянула чернобыльская катастрофа.

Валерий Алексеевич Легасов. Родился 1 сентября 1936 года в Туле в семье служащих. В 1954 году окончил среднюю общеобразовательную школу № 56 с золотой медалью. Закончил физико-химический факультет Московского химико-технологического института (МХТИ) имени Д.И.Менделеева в 1961 году. Со 2 марта 1983 года и до конца жизни – заведующий кафедрой химической технологии химического факультета Московского государственного университета имени Ломоносова. С 1985 года – член Президиума Академии наук СССР. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок 10). Доктор химических наук, член-корреспондент Академии наук СССР, академик АН СССР. Награждён орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени. Лауреат Ленинской премии, Государственной премии СССР.

…и после катастрофы

Ночью 26 апреля 1986 года с Чернобыльской АЭС поступил сигнал: «1, 2, 3, 4». В послании было зашифровано, что на станции возникла ситуация с ядерной, радиационной, пожарной и взрывной опасностями.

На месте выяснилось, что на четвёртом блоке станции произошло два взрыва. Реактор был разрушен. Опыта ликвидации таких аварий в мире не существовало.

Фото: Из личного архива/ Маргарита Легасова

Валерий Алексеевич был единственным ученым, работавшим в те дни на месте катастрофы. Ради необходимых измерений он бесстрашно лез в самое пекло.

Именно благодаря ему удалось установить, что показания датчиков недостоверны, так как они реагировали на мощнейшее гамма-излучение. На самом деле котел «молчал», реакция остановилась, но шло горение реакторного графита. Академик предложил забросать зону реактора с вертолётов смесью из борсодержащих веществ, свинца и доломитовой глины.

Затем Легасов убедил председателя правительственной комиссии Бориса Щербину, что необходимо эвакуировать людей из Припяти. Все свои инициативы учёному приходилось пробивать с боем и доказывать свою правоту каждую минуту, учитывая, что времени было в обрез.

Жена академика, Маргарита Михайловна, вспоминала, что Валерий Алексеевич вернулся в Москву пятого мая. Похудевший, облысевший, с характерным «чернобыльским загаром» — потемневшим лицом и кистями рук. 

Могила Легасова на Новодевичьем кладбище Москвы. Фото: Из личного архива/ Маргарита Легасова

В августе 1986 года в Вене состоялось специальное совещание Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ). Собралось более 500 экспертов из 62 стран. Отчитывался Легасов. Пять часов.

В докладе рассказывалось о деталях аварии. Валерий Алексей провёл подробный анализ и представил его на суд мирового сообщества. Публика поняла важность проделанной работы, в сторону СССР не полетели многочисленные иски, однако на Родине учёного такого скрупулёзного подхода и открытости не оценили. Нашлись те, кто посчитал, что столь подробный доклад мог раскрыть секретные данные. Легасова начали травить. Продержался он недолго.

Фото: Из личного архива/ Маргарита Легасова

«У меня внутри все сожжено»

На аварийную Чернобыльскую атомную станцию академик приезжал семь раз. Ему нездоровилось: постоянно тошнило, изматывали сухой кашель и головные боли. Врачи поставили диагноз – радиационный панкреатит, лучевую болезнь 4-й степени. Учёного положили в больницу. Конечно, в это время самым родным человеком для него оставалась жена. Она приходила в палату с любимым питомцем Легасова – собакой чау-чау Томасом Лю. 

Легасов страдал не только от болезни, но и от враждебности окружающих. Весной 1987-го Легасова не переизбрали в совет учёных. Осенью он принял большую дозу снотворного, но врачи его успели спасти.

Академик признавался: «У меня внутри все сожжено». Попытка суицида удалась во второй раз. Проверялась версия и о доведении до самоубийства, но она не нашла подтверждения. Следствие сделало вывод: Валерий Легасов покончил с собой в состоянии депрессии.

Как говорил профессор МГУ имени Ломоносова Юрий Устынюк, «его сломали система и стая, которая ее охраняла».

После смерти мужа жена академика запросила официальный документ о радиационной дозе, полученной её супругом в Чернобыле. На «счету» Валерия Алексеевича было 100 бэр, в то время как предельно допустимая доза для ликвидаторов была 25. Спустя десять лет после аварии, в сентябре 1996 года, президент Борис Ельцин посмертно присвоил Валерию Легасову звание Героя России. Памятная доска и барельеф, на доме, где жил Валерий Легасов в Туле. Фото: з личного архива/ Алексей Пирязев

Чернобыльская авария и ее последствия

Комбинированный логотип ShapeemailfaxFS 2017PDF IconphoneplayShapeПерейти к основному содержанию

Вторичная навигация

Новости Голоса за ядерную энергию Действовать Конференции Членам Поиск Поиск Отправить

Закрыть поиск

Институт ядерной энергии

Навигация по сайту

основы Развернуть навигацию

основы

.

причин Чернобыльской аварии

Причины Чернобыльской аварии

Чжи Вэй Сех
15 февраля 2015 г.

Представлено как курсовая работа для Ph341, Стэнфордский университет, зима 2015 г.

Введение

Чернобыльская авария — авария ядерного реактора. это произошло 26 апреля 1986 года на Украине. Около 01:23 на этом день взорвался реактор №4 на Чернобыльской АЭС. [1-4] Всего около 30 человек, в том числе операторы и пожарные, погибли в результате прямое воздействие радиации.Только 1 человек был убит в момент взрыв, а второй скончался в больнице впоследствии из-за тяжелого травмы. 28 человек умерли в результате острого лучевого синдрома (ОЛБ). от нескольких недель до 3 месяцев после аварии.

Выпадение осадков в результате взрывов высокорадиоактивный. Он был отправлен в атмосферу и покрыл обширный географический район. По оценкам, в четыреста раз больше радиоактивных во время Чернобыльской катастрофы выпало больше радиоактивных осадков, чем атомная бомбардировка Хиросимы во время Второй мировой войны.[1-3] Из-за ветра и прочего погодных условиях шлейф дрейфовал над обширными районами Советского Союза. Союз, Европа (включая восточные, западные и северные регионы), Украина, Беларусь, Россия и многие другие. Все эти области были сильно загрязнены, что привело к эвакуации сотен тысяч людей. Большая часть радиоактивных осадков (примерно 60%) приземлился в Беларуси.

Чернобыльский реактор по конструкции РБМК, конструкция это уникально для бывшего Советского Союза и стран бывшего Восточного блока.[1,2,5] РБМК, или канальный реактор большой мощности, является кипящим водяной реактор. В нем нет сосудов под давлением; скорее топливо сборки находятся в трубках под давлением (1000 и более). Это топливо каналы отделены друг от друга. Преимущество этого в том, что каналы могут функционировать независимо друг от друга и от топлива элементы можно удалить и заменить онлайн. Топливо, которое больше всего обычно используется диоксид урана низкого обогащения (2%).Модератор использовал это графит в отличие от легкой воды, которая обычно используется в западных странах. конструкций. Это объясняет, почему реактор РБМК занимает гораздо большую территорию. по площади, чем большинство реакторов в западных странах.

Причины

Одна из важнейших причин аварии — большой положительный паровой коэффициент, которым обладает ядерный реактор. [1,2] Особенностью реактора РБМК является то, что он может иметь положительный коэффициент пустоты.Это означает, что увеличение пустот или пузырьков пара связано с повышением реактивности активной зоны. Большинство других конструкций реакторов имеют отрицательный коэффициент, что означает, что реактор реагирует на образование пузырьков пара за счет уменьшения тепловой мощности. Это потому что, если охлаждающая жидкость содержит много пузырьков пара, меньше нейтронов замедляются. Более быстрые нейтроны, в свою очередь, с меньшей вероятностью вызывают деление атомов урана, что приводит к снижению выходной мощности.Это пример отрицательной обратной связи, которая используется для предотвращения выход тепла реактора от достижения опасно высокого уровня. Тем не мение, использованный реактор РБМК имел положительный коэффициент, что означает, что реактор становится очень нестабильным на низких уровнях мощности и уязвим для опасный рост объемов производства энергии. Это была одна из причин за взрыв реактора во время аварии на Чернобыльской АЭС.

Другой причиной был недостаток в конструкции управления. стержни.[1,2] Регулирующие стержни предназначены для управления коэффициентом умножения. k реактора. Поскольку регулирующие стержни поглощают нейтроны, вывод стержни вызывают увеличение значения k, и наоборот. Контроля стержни 163 вставляются сверху реактора и изготовлены из графит. Стержни оказались на 1,3 м короче, чем предусмотрено, что недопустимо. Верхняя часть стержней, которая поглощает нейтронов и замедлит ядерную реакцию, был заполнен бором карбид.Когда стержни были вставлены, графитовая часть смещает некоторые охлаждающей жидкости, что приводит к увеличению скорости деления. Это потому что графит является более мощным замедлителем нейтронов, чем легкая вода, т.е. поглощает меньше нейтронов. Это привело к опасному увеличению выходная мощность. Более того, послеаварийные расследования установили, что на в момент аварии количество стержней в реакторе было эквивалентно 8 стержням управления. Однако, согласно международным По стандартам, всегда требовалось минимум 15 таких стержней.это Недостаток конструкции и количества рулевых тяг был одним из важных Причины катастрофы также.

© Чжи Вэй Сэ. Автор дает разрешение на копировать, распространять и демонстрировать эту работу в неизменном виде, с ссылка на автора, только в некоммерческих целях. Все остальные права, в том числе коммерческие, принадлежат автору.

Список литературы

[1] В. Кортов, Ю. Устянцев, «Чернобыльская авария: Причины, последствия и проблемы радиационных измерений // Радиат.Meas. 55 , 12 (2013).

[2] Б. Шиммоллер, «Серебряная годовщина Чернобыля», Мощность англ. 115 , № 3, 10 (2011).

[3] К. Баверсток, Д. Уильямс, «Чернобыль. Несчастный случай 20 лет спустя: оценка последствий для здоровья и Международный ответ, «Окружающая среда. Здоровье человека». 114 , 1312 (2006).

[4] К. Гольденштейн, «Экологическая Последствия чернобыльской катастрофы », Ph341, Стэнфордский университет, Зима 2012 года.

[5] К. Алноаими, «Ксенон-135 Реакторное отравление », Ph341, Стэнфордский университет, зима 2014 г.

,

Что стало причиной катастрофы | Чернобыльская галерея

Авария произошла во время эксперимента по отработке способа охлаждения активной зоны реактора в аварийной ситуации. Испытание было включено в плановую остановку реактора 4.

Тест

Неактивный ядерный реактор продолжает вырабатывать значительное количество остаточного тепла. Реакторы РБМК, как и те, что используются в Чернобыле, после аварийного останова будут продолжать выделять 7% своей тепловой мощности и, следовательно, должны продолжать охлаждаться.В реакторах Чернобыля в качестве теплоносителя использовалась вода, а реактор №4 имел 1600 отдельных топливных каналов; для каждой из них требуется расход охлаждающей жидкости 28 000 литров в час.

Поскольку охлаждающим насосам требуется электричество для охлаждения реактора, на случай отключения электроэнергии реакторы Чернобыля имели три резервных дизель-генератора; они запускались бы через 15 секунд, но для достижения полной скорости и достижения мощности 5,5 мегаватт, необходимой для работы главного насоса, требовалось 60–75 секунд. Было высказано предположение, что для устранения этого одноминутного промежутка, считающегося неприемлемым риском для безопасности, энергия вращения паровой турбины (когда она выключается под давлением остаточного пара) может использоваться для выработки необходимой электроэнергии.Анализ показал, что этого остаточного количества движения и давления пара может быть достаточно для работы насосов охлаждающей жидкости в течение 45 секунд, что позволяет сократить разрыв между отключением внешнего источника питания и полной мощностью аварийных генераторов.

Этот потенциал все еще требует подтверждения, и предыдущие испытания закончились неудачно. Первоначальное испытание, проведенное в 1982 году, показало, что напряжение турбогенератора было недостаточным. Система была модифицирована, и испытание было повторено в 1984 году, но снова безуспешно.В 1985 году испытания были предприняты в третий раз, но также дали отрицательные результаты. Процедура испытания должна была быть повторена еще раз в 1986 году, и ее планировалось провести во время остановки реактора №4 на техническое обслуживание.

Испытание было сосредоточено на последовательностях переключения источников питания реактора. Процедура испытаний должна была начаться с автоматического аварийного отключения. Никакого вредного воздействия на безопасность реактора не ожидалось, поэтому программа испытаний не была официально согласована ни с главным конструктором реактора, ни с научным руководителем.Вместо этого его одобрил только директор завода (и даже это одобрение не соответствовало установленным процедурам).

По результатам испытаний тепловая мощность реактора должна была быть не ниже чем 700 МВт на момент начала эксперимента. Если бы условия испытаний были такими, как планировалось, процедура почти наверняка прошла бы безопасно; Возможная катастрофа возникла в результате попыток увеличить мощность реактора после начала эксперимента, что не соответствовало утвержденной процедуре.

Чернобыльская электростанция проработала два года, не имея возможности выдержать первые 60–75 секунд полной потери электроэнергии и, следовательно, не имела важной функции безопасности. Предположительно, руководители станции хотели исправить это при первой возможности, что может объяснить, почему они продолжали испытания, даже когда возникали серьезные проблемы, и почему необходимое разрешение на испытание не было запрошено у советского регулирующего органа по ядерному надзору (даже при наличии представитель на комплексе из 4-х реакторов).

Экспериментальная процедура должна была выполняться следующим образом:

1. Реактор должен был работать на малой мощности, от 700 МВт до 800 МВт.
2. Паротурбинный генератор должен был быть запущен на полную мощность.
3. Когда эти условия были достигнуты, подача пара на турбогенератор должна была быть перекрыта.
4. Производительность турбогенератора должна была регистрироваться, чтобы определить, сможет ли он обеспечить мостовую мощность для насосов охлаждающей жидкости до тех пор, пока аварийные дизель-генераторы не будут последовательно запускаться и автоматически обеспечивать питание насосов охлаждения.
5. После того, как аварийные генераторы выйдут на нормальную рабочую скорость и напряжение, турбогенератору будет разрешено замедляться на выбеге.

Щит управления реактора № 3, а не № 4, после закрытия (© BBC).

В 1:23:04 начался эксперимент

Четыре (из восьми) главных циркуляционных насосов (ГЦН) работали. Подача пара на турбины была прекращена, и начался пробег турбогенератора. Дизель-генератор запустился и последовательно набрал нагрузки.В течение этого периода мощность для четырех ГЦН обеспечивалась турбогенератором на выбеге. По мере уменьшения количества движения турбогенератора расход воды уменьшался, что приводило к увеличению образования паровых пустот (пузырей) в активной зоне.

Из-за особенностей реактора РБМК на низких уровнях мощности реактора он теперь был настроен на запуск цикла положительной обратной связи, в котором образование паровых пустот снижало способность жидкого водяного теплоносителя поглощать нейтроны, что, в свою очередь, увеличивало мощность реактора.Это заставило еще больше воды превратиться в пар, что привело к еще большему увеличению мощности. Однако в течение почти всего периода эксперимента система автоматического управления успешно противодействовала этой положительной обратной связи, непрерывно вставляя регулирующие стержни в активную зону реактора для ограничения роста мощности.

В 1:23:40, как зафиксировала централизованная система управления СКАЛА, произошло аварийное отключение реактора, в результате которого произошел непреднамеренный взрыв. SCRAM был запущен, когда была нажата кнопка EPS-5 (также известная как кнопка AZ-5) системы аварийной защиты реактора: это полностью вставило все стержни управления, включая стержни ручного управления, которые были извлечены ранее.Причина, по которой была нажата кнопка EPS-5, может никогда не быть известна, было ли это сделано в качестве экстренной меры или просто как обычный метод остановки реактора после завершения эксперимента.

Шесть аварийных выключателей из диспетчерской 1. Кнопка ЭПС-5 (верхний ряд, в центре) инициировала быстрое аварийное отключение (© sovietologist).

Есть мнение, что SCRAM, возможно, был заказан в ответ на неожиданное быстрое увеличение мощности, хотя нет записанных данных, окончательно подтверждающих это.Некоторые предположили, что кнопка не была нажата, и вместо этого сигнал был автоматически произведен системой аварийной защиты; однако SKALA явно зарегистрировал ручной сигнал SCRAM. Несмотря на это, вопрос о том, когда и даже была ли нажата кнопка EPS-5, оставался предметом споров. Есть утверждения, что давление было вызвано быстрым ускорением мощности при запуске, и утверждения, что кнопка не была нажата, пока реактор не начал самоуничтожаться, но другие утверждают, что это произошло раньше и в спокойных условиях.

После нажатия кнопки ЭПС-5 началась установка регулирующих стержней в активную зону реактора. Механизм ввода управляющих стержней перемещал стержни со скоростью 0,4 м / с, так что стержням потребовалось 18–20 секунд, чтобы пройти полную высоту активной зоны, около 7 метров. Более серьезной проблемой была дефектная конструкция управляющего стержня с графитовым наконечником, который сначала вытеснял охлаждающую жидкость, а затем вставлял нейтронопоглощающий материал для замедления реакции. В результате SCRAM фактически увеличил скорость реакции в нижней половине ядра.

Через несколько секунд после запуска SCRAM произошел мощный скачок мощности, активная зона перегрелась, а через несколько секунд этот перегрев привел к начальному взрыву. Некоторые из топливных стержней сломались, заблокировав колонны регулирующих стержней и заставив регулирующие стержни застрять при вставке на одну треть. За три секунды мощность реактора выросла до 530 МВт.

Дальнейший ход событий не зафиксирован приборами: он известен только в результате математического моделирования.По-видимому, резкое увеличение мощности сначала вызвало повышение температуры топлива и массивное скопление пара, что привело к быстрому увеличению давления пара. Это привело к разрушению тепловыделяющих элементов и разрыву каналов, в которых эти элементы находились.

Затем, по некоторым оценкам, тепловая мощность реактора выросла примерно до 30 ГВт, что в десять раз превышает нормальную рабочую мощность. Последнее значение на панели управления составило 33 ГВт. Не удалось восстановить точную последовательность процессов, приведших к разрушению реактора и здания энергоблока, но следующим событием, похоже, стал паровой взрыв, подобный взрыву парового котла от избыточного давления пара. ,Существует общее понимание, что именно пар из разрушенных каналов, попавший во внутреннюю структуру реактора, вызвал разрушение корпуса реактора, отрыв и поднятие 2000-тонной металлической пластины, к которой крепится весь реакторный агрегат. Это был первый взрыв, который многие услышали. В результате этого взрыва были разорваны другие топливные каналы, и в результате оставшийся теплоноситель превратился в пар и покинул активную зону реактора. Полная потеря воды в сочетании с высоким положительным пустотным коэффициентом еще больше увеличила мощность реактора.

Второй, более мощный взрыв произошел примерно через две или три секунды после первого; Свидетельства указывают на то, что второй взрыв произошел в самой активной зоне, находящейся вне зоны критичности. Ядерный экскурс разогнал ядро ​​и фактически остановил ядерную цепную реакцию. Однако к этому моменту начался пожар графита, что в значительной степени способствовало распространению радиоактивного материала и загрязнению окрестностей.

Изначально существовало несколько гипотез о природе второго взрыва.Согласно одной из точек зрения, «второй взрыв был вызван водородом, который образовался либо в результате реакции перегретого пара с цирконием, либо в результате реакции раскаленного графита с паром, в результате которого образуется водород и монооксид углерода». Другая гипотеза заключалась в том, что второй взрыв был тепловым взрывом реактора в результате неконтролируемого выхода быстрых нейтронов, вызванного полной потерей воды в активной зоне реактора. Третья гипотеза заключалась в том, что взрыв был вызван паром. Согласно этой версии, поток пара и давление пара вызвали все разрушения, последовавшие за выбросом из шахты значительной части графита и топлива.

Причина

Существовало два официальных объяснения аварии: первое, позже признанное ошибочным, было опубликовано в августе 1986 года и фактически возложило вину на операторов электростанции. Второй отчет, опубликованный в 1992 году, был менее критичным по отношению к операторам и уделял гораздо большее внимание конструкции самого реактора.

Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) создало группу, известную как Международная консультативная группа по ядерной безопасности (INSAG), которая в своем отчете 1986 года поддержала теорию ошибки оператора на основе данных, предоставленных Советским Союзом, и устных заявлений специалисты.В этом отчете катастрофическая авария была вызвана грубым нарушением правил эксплуатации. «Во время подготовки и испытаний турбогенератора в условиях выбега с использованием вспомогательной нагрузки персонал отключил ряд систем технической защиты и нарушил наиболее важные условия безопасности при проведении технических учений».

В отчете говорилось, что ошибка оператора, вероятно, была вызвана отсутствием у них знаний в области физики и техники ядерных реакторов, а также отсутствием опыта и подготовки.Персонал недостаточно подробно разбирался в технических процедурах, связанных с ядерным реактором, и сознательно игнорировал правила для ускорения завершения испытаний

В этом анализе причин аварии недостатки в конструкции реактора и в правилах эксплуатации, которые сделали возможной аварию, были отложены и упоминались лишь случайно.

В 1991 году Комиссия Государственного комитета СССР по надзору за безопасностью в промышленности и атомной энергетике провела повторную оценку причин и обстоятельств аварии на Чернобыльской АЭС и пришла к новым взглядам и выводам.На основе этого в 1992 году Консультативная группа МАГАТЭ по ядерной безопасности (INSAG) опубликовала дополнительный отчет INSAG-7 (PDF).

Согласно этому отчету, действия операторов по отключению системы аварийного охлаждения активной зоны, вмешательство в настройки средств защиты и блокирование уровня и давления в барабане сепаратора не повлияли на первопричину аварии и ее размах, хотя они могли быть нарушением правил. Отключение аварийной системы, предназначенной для предотвращения остановки двух турбогенераторов, не было нарушением правил.

Человеческий фактор повлиял на условия, приведшие к катастрофе. Они включали работу реактора на низком уровне мощности — менее 700 МВт — уровне, задокументированном в программе испытаний на выбег, и работу с небольшим рабочим запасом реактивности (ORM). Несмотря на утверждения советских экспертов 1986 года, правила не запрещали работу реактора на этом низком уровне мощности.

Однако правила запрещали эксплуатацию реактора с небольшим запасом реактивности.Однако «послеаварийные исследования показали, что способ, которым реальная роль ORM отражается в рабочих процедурах и проектной документации на РБМК-1000, является крайне противоречивым», и, кроме того, «ORM не рассматривался как эксплуатационная безопасность. предел, нарушение которого может привести к аварии ».

Согласно отчету INSAG-7, основные причины аварии кроются в особенностях физики и конструкции реактора:

• Реактор имел опасно большой положительный пустотный коэффициент.Коэффициент пустотности — это показатель того, как реактор реагирует на повышенное парообразование в водяном теплоносителе. Большинство других конструкций реакторов имеют отрицательный коэффициент, то есть скорость ядерной реакции снижается, когда в теплоносителе образуются пузырьки пара, поскольку по мере увеличения паровой фазы в реакторе замедляется меньше нейтронов. Более быстрые нейтроны с меньшей вероятностью расщепят атомы урана, поэтому реактор вырабатывает меньшую мощность (отрицательная обратная связь). Однако чернобыльский реактор РБМК использовал твердый графит в качестве замедлителя нейтронов, чтобы замедлить нейтроны, а вода в нем, напротив, действует как вредный поглотитель нейтронов.Таким образом, нейтроны замедляются, даже если в воде образуются пузырьки пара. Более того, поскольку пар поглощает нейтроны гораздо хуже, чем вода, увеличение интенсивности испарения означает, что большее количество нейтронов способно расщеплять атомы урана, увеличивая выходную мощность реактора. Это делает конструкцию РБМК очень нестабильной на низких уровнях мощности и склонной к внезапному увеличению выработки энергии до опасного уровня. Такое поведение противоречит интуиции, и это свойство реактора было неизвестно экипажу.
  
• Более существенным недостатком была конструкция регулирующих стержней, которые вставляются в реактор для замедления реакции. В конструкции реактора РБМК нижняя часть каждой регулирующей тяги была сделана из графита и была на 1,3 метра короче, чем необходимо, а в пространстве под стержнями находились полые каналы, заполненные водой. Верхняя часть стержня, действительно функциональная часть, которая поглощает нейтроны и тем самым останавливает реакцию, была сделана из карбида бора. При такой конструкции, когда стержни вставляются в реактор из самого верхнего положения, графитовые детали первоначально вытесняют часть воды (которая, как упоминалось выше, поглощает нейтроны), эффективно вызывая первоначальное поглощение меньшего количества нейтронов.Поэтому в течение первых нескольких секунд срабатывания управляющего стержня выходная мощность реактора увеличивается, а не уменьшается, как хотелось бы. Такое поведение противоречит интуиции и не было известно операторам реактора.

В конструкции реактора РБМК-1000, помимо указанных, были отмечены и другие недостатки, а также его несоответствие принятым нормам и требованиям безопасности ядерных реакторов.

Обе точки зрения активно лоббировались различными группами, включая проектировщиков реактора, персонал электростанции, а также советское и украинское правительства.

Человеческий фактор в обоих отчетах рассматривался как главный элемент аварии. Как и в опубликованном ранее отчете INSAG-1, в отчете INSAG-7 пристальное внимание уделяется неадекватной (на момент аварии) «культуре безопасности» на всех уровнях. Недостаток культуры безопасности был присущ не только на этапе эксплуатации, но и, в не меньшей степени, во время деятельности на других этапах жизненного цикла АЭС (включая проектирование, проектирование, строительство, производство и регулирование).Низкое качество рабочих процедур и инструкций, а также их противоречивые характеры ложатся тяжелым бременем на операционную бригаду, включая главного инженера. «Можно сказать, что авария произошла из-за недостаточной культуры безопасности не только на Чернобыльской АЭС, но и во всех советских проектных, эксплуатационных и регулирующих организациях ядерной энергетики, которые существовали в то время».

Заглядывает в реактор. Слева видна часть крышки. ,

Чернобыль: истинный масштаб аварии

20 лет спустя отчет ООН содержит окончательные ответы и способы исправить жизнь

---

Ответы на давние вопросы

Какому количеству радиации подверглись люди в результате аварии?

За исключением персонала реактора на площадке и аварийных работников, облученных 26 апреля, большинство рабочих операций по восстановлению и тех, кто проживает на загрязненных территориях, получили относительно низкие дозы облучения всего тела, сопоставимые с уровнями фонового излучения и более низкие, чем средние дозы, полученные жителями в некоторые части мира имеют высокий уровень естественного радиационного фона.

Для большинства из пяти миллионов человек, живущих на загрязненных территориях, облучение находится в пределах рекомендуемой предельной дозы для населения, хотя около 100 000 жителей все еще получают больше. Восстановление этих территорий и применение некоторых сельскохозяйственных контрмер продолжается. Дальнейшее снижение уровней облучения будет медленным, но большая часть облучения в результате аварии уже произошла.

Сколько человек умерло и сколько еще, вероятно, умрет в будущем?

Общее количество смертей, уже связанных с Чернобылем или ожидаемых в будущем в течение жизни аварийных работников и местных жителей в наиболее загрязненных районах, оценивается примерно в 4000.Сюда входят около 50 аварийных работников, умерших от острого лучевого синдрома, и девять детей, умерших от рака щитовидной железы, и, по оценкам, всего 3940 смертей от радиационно-индуцированного рака и лейкемии среди 200 000 аварийных работников в 1986-1987 гг., 116 000 эвакуированных и 270 000 жителей наиболее загрязненных территорий (всего около 600 000). Эти три основные группы подверглись более высоким дозам радиации среди всех людей, подвергшихся воздействию чернобыльской радиации.

Приблизительно 4000 несчастных случаев могут произойти в течение жизни около 600 000 рассматриваемых людей.Поскольку около четверти из них в конечном итоге умрут от спонтанного рака, не вызванного чернобыльской радиацией, будет трудно наблюдать вызванное радиацией увеличение примерно на 3%. Однако в когортах аварийно-восстановительных работников, подвергшихся наибольшему облучению, уже наблюдалось некоторое увеличение числа конкретных видов рака (например, лейкемии).

Непонимание относительно воздействия возникло из-за того, что тысячи людей в пострадавших районах умерли естественной смертью.Кроме того, широко распространенные ожидания плохого состояния здоровья и склонность связывать все проблемы со здоровьем с воздействием радиации заставили местных жителей предположить, что количество смертей, связанных с Чернобылем, было намного выше, чем было на самом деле.

Какие заболевания уже произошли или могут возникнуть в будущем?

Жители, употреблявшие пищу, загрязненную радиоактивным йодом, в первые дни после аварии получили относительно высокие дозы облучения щитовидной железы. Особенно это касалось детей, которые пили молоко коров, которые ели зараженную траву.Поскольку йод концентрируется в щитовидной железе, это является основной причиной высокой заболеваемости раком щитовидной железы у детей.

Несколько недавних исследований предполагают небольшое увеличение заболеваемости лейкемией среди аварийных работников, но не среди детей или взрослых жителей загрязненных территорий. Было отмечено небольшое увеличение случаев солидного рака и, возможно, заболеваний системы кровообращения, но требует дальнейшего изучения из-за возможного косвенного влияния таких факторов, как курение, алкоголь, стресс и нездоровый образ жизни.

Имелись или будут какие-либо наследственные или репродуктивные эффекты?

Из-за относительно низких доз облучения жителей загрязненных территорий не было обнаружено никаких доказательств или вероятности снижения фертильности среди мужчин или женщин. Кроме того, поскольку дозы были настолько низкими, не было доказательств какого-либо влияния на количество мертворожденных, неблагоприятные исходы беременности, осложнения при родах или общее состояние здоровья детей. Небольшое, но устойчивое увеличение числа зарегистрированных врожденных пороков развития как на загрязненных, так и на незагрязненных территориях Беларуси, по-видимому, связано с улучшением отчетности, а не с радиацией.

Вызвала ли травма в результате быстрого переезда стойкие психологические или психические проблемы со здоровьем?

Сообщалось о симптомах стресса, депрессии, тревоге и необъяснимых с медицинской точки зрения физических симптомах, в том числе о плохом самочувствии. Признание пострадавшего населения «жертвами», а не «выжившими» привело к тому, что они стали воспринимать себя беспомощными, слабыми и не имеющими контроля над своим будущим. Это, в свою очередь, привело либо к чрезмерно осторожному поведению и преувеличению опасений по поводу здоровья, либо к безрассудному поведению, например к употреблению грибов, ягод и дичи из районов, все еще считающихся сильно загрязненными, чрезмерному употреблению алкоголя и табака и незащищенным беспорядочным половым связям. ,

Какое воздействие было на окружающую среду?

Экосистемы, пострадавшие от Чернобыля, изучаются и тщательно отслеживаются в течение последних двух десятилетий. Основные выбросы радионуклидов продолжались в течение десяти дней и загрязнили более 200 000 квадратных километров Европы. Степень осаждения варьировалась в зависимости от того, шел ли дождь при прохождении загрязненных воздушных масс.

Большая часть изотопов стронция и плутония выпала в пределах 100 километров от поврежденного реактора.Радиоактивный йод, вызывающий серьезную озабоченность после аварии, имеет короткий период полураспада и теперь распался. Стронций и цезий с более длительным периодом полураспада, составляющим 30 лет, сохраняются и будут вызывать озабоченность в ближайшие десятилетия. Хотя изотопы плутония и америций 241 сохранятся, возможно, в течение тысяч лет, их вклад в воздействие на человека невелик.

Каковы масштабы городского загрязнения?

Наиболее сильно загрязнены открытые поверхности, такие как дороги, лужайки и крыши.Жители Припяти, ближайшего к Чернобылю города, были быстро эвакуированы, что снизило их потенциальное воздействие радиоактивных материалов. Ветер, дождь и деятельность человека снизили поверхностное загрязнение, но привели к вторичному загрязнению канализационных и отстойных систем. Радиация в воздухе над населенными районами вернулась к фоновым уровням, хотя уровни остаются выше там, где почвы остались нетронутыми.

Насколько загрязнены сельскохозяйственные угодья?

Выветривание, физический распад, миграция радионуклидов в почву и снижение биодоступности привели к значительному сокращению переноса радионуклидов растениям и животным.Радиоактивный йод, быстро поглощаемый травами и кормами для животных в молоко, вызывал беспокойство на раннем этапе, и его повышенные уровни наблюдались в некоторых частях бывшего Советского Союза и в Южной Европе, но, учитывая короткий период полураспада нуклида, эта проблема быстро исчезла. В настоящее время и в долгосрочной перспективе радиоцезий, присутствующий в молоке, мясе и некоторых растительных продуктах, остается наиболее серьезной проблемой для внутреннего облучения человека, но, за исключением нескольких районов, его концентрации находятся в пределах безопасных уровней.

Какова степень загрязнения лесов?

После аварии животные и растительность в лесных и горных районах характеризовались высоким уровнем поглощения радиоактивного цезия, при этом постоянно высокие уровни содержались в грибах, ягодах и дичи.Поскольку воздействие сельскохозяйственных продуктов снизилось, относительная важность воздействия лесных продуктов увеличилась и будет только снижаться по мере того, как радиоактивные материалы мигрируют вниз в почву и медленно распадаются. Высокий уровень переноса радиоцезия из лишайников в оленину человеку был отмечен в арктических и субарктических районах, с высоким уровнем загрязнения оленины в Финляндии, Норвегии, России и Швеции. Соответствующие правительства наложили некоторые ограничения на охоту, включая планирование сезона охоты, когда животные имеют более низкую загрязненность мяса.

Насколько загрязнены водные системы?

Загрязнение поверхностных вод на большей части территории Европы быстро снизилось за счет разбавления, физического разложения и поглощения радионуклидов в донных отложениях и почвах водосборов. Однако из-за биоаккумуляции в водной пищевой цепи повышенные концентрации радиоактивного цезия были обнаружены в рыбе из озер даже в Германии и Скандинавии. Сопоставимые уровни радиостронция, который концентрируется в рыбьих костях, а не в мышцах, не имели значения для людей.Уровни в рыбе и водах в настоящее время низкие, за исключением районов с «закрытыми» озерами, где нет вытекающих водотоков. В этих озерах уровни радиоактивного цезия в рыбе будут оставаться высокими в течение десятилетий, и поэтому ограничения на промысел там должны сохраняться.

Какие экологические контрмеры и меры по восстановлению были приняты?

Наиболее эффективными мерами противодействия раннему сельскому хозяйству было удаление загрязненных пастбищных трав из рациона животных и мониторинг молока на предмет радиационного уровня.Обработка земель для выращивания кормовых культур, чистое кормление и использование Cs-связующих (которые предотвращали перенос радиоактивного цезия из кормов в молоко) привели к значительному сокращению загрязнения и позволили продолжить сельское хозяйство, хотя и некоторое увеличение содержания радионуклидов в продуктах растительного и животного происхождения измеряется с середины 1990-х годов, когда экономические проблемы вынудили сократить лечение. Некоторые сельскохозяйственные земли в трех странах были выведены из эксплуатации до проведения реабилитации.

Ряд мер, применяемых к лесам в пострадавших странах и в Скандинавии, позволил снизить воздействие на человека, включая ограничения на доступ к лесным территориям, на сбор пищевых продуктов, таких как дичь, ягоды и грибы, и на сбор дров в общественных местах, а также изменения на охоте, чтобы избежать потребления мяса дичи, где сезонные уровни радиоцезия могут быть высокими.Низкий уровень доходов в некоторых районах заставляет местных жителей игнорировать эти правила.

Какое воздействие на растения и животных было вызвано радиацией?

Повышенная смертность хвойных растений, почвенных беспозвоночных и млекопитающих, а также репродуктивные потери растений и животных наблюдались в районах с высокой степенью облучения на расстоянии до 20-30 километров. За пределами этой зоны об острых радиационно-индуцированных эффектах не сообщалось. По мере снижения уровней облучения биологические популяции восстанавливаются, хотя генетические эффекты радиации наблюдались как в соматических, так и в половых клетках растений и животных.Запрет сельскохозяйственной и промышленной деятельности в зоне отчуждения позволил многим популяциям растений и животных расшириться и, как это ни парадоксально, создал «уникальный заповедник биоразнообразия».

Создает ли демонтаж объекта «Укрытие» и обращение с радиоактивными отходами дополнительные экологические проблемы?

Защитное укрытие было построено быстро, что привело к некоторым дефектам в самом укрытии и не позволило собрать полные данные об устойчивости поврежденного объекта.Кроме того, за последние два десятилетия некоторые структурные части убежища подверглись коррозии. Основная потенциальная опасность убежища — это возможное обрушение его верхних конструкций и выброс радиоактивной пыли.

Недавно было выполнено усиление этих нестабильных конструкций, и в ближайшем будущем начнется строительство нового безопасного конфайнмента, покрывающего существующее убежище, которое должно прослужить более 100 лет. Новое покрытие позволит демонтировать существующее укрытие, удалить массу радиоактивного топлива из поврежденного блока и, в конечном итоге, вывести из эксплуатации поврежденный реактор.

Все еще предстоит разработать комплексную стратегию обращения с высокорадиоактивными и долгоживущими радиоактивными отходами от прошлых мероприятий по реабилитации. Большая часть этих отходов была помещена на временное хранение в траншеи и свалки, которые не соответствуют действующим требованиям безопасности отходов.

Каковы были экономические затраты?

Из-за политики, действовавшей во время взрыва, а также инфляции и экономических потрясений, последовавших за распадом Советского Союза, невозможно было точно подсчитать затраты.По разным оценкам 1990-х годов затраты за два десятилетия исчислялись сотнями миллиардов долларов. Эти затраты включали прямой ущерб, расходы, связанные с восстановлением и смягчением последствий, переселением людей, социальной защитой и медицинским обслуживанием пострадавшего населения, исследованиями в области окружающей среды, здоровья и производства чистых продуктов питания, радиационным мониторингом, а также косвенные потери из-за удаления сельскохозяйственные земли и леса от использования и закрытие сельскохозяйственных и промышленных объектов, а также такие дополнительные расходы, как отмена ядерно-энергетической программы в Беларуси и дополнительные затраты на энергию из-за потери электроэнергии в Чернобыле.Затраты серьезно истощили бюджеты трех участвующих стран.

Каковы были основные последствия для местной экономики?

Сильнее всего пострадало сельское хозяйство: 784 320 га было выведено из-под производства. Производство древесины было остановлено на 694,2 тыс. Га леса. Рекультивация сделала возможным производство «чистых пищевых продуктов» во многих областях, но привела к увеличению затрат в виде удобрений, добавок и специальных методов выращивания. Даже там, где сельское хозяйство безопасно, стигма, связанная с Чернобылем, вызвала проблемы с маркетингом и привела к падению доходов, сокращению производства и закрытию некоторых предприятий.В сочетании с потрясениями, вызванными распадом Советского Союза, рецессией и новыми рыночными механизмами, экономика региона пострадала, что привело к снижению уровня жизни, безработице и росту бедности. Все сельскохозяйственные районы, независимо от того, подверглись ли они воздействию радиации, оказались уязвимыми.

Бедность особенно остро стоит в пострадавших районах. Заработная плата сельскохозяйственных рабочих, как правило, низкая, а занятость вне сельского хозяйства ограничена. Многие квалифицированные и образованные рабочие, особенно молодые, покинули регион.Кроме того, деловая среда препятствует предпринимательству, а частные инвестиции невысоки.

Какое влияние Чернобыль и его последствия оказали на местные сообщества?

Более 350 000 человек были переселены из наиболее загрязненных территорий, 116 000 из них — сразу после аварии. Даже когда людям была выплачена компенсация за убытки, предоставлены бесплатные дома и выбор места переселения, этот опыт был травмирующим и оставил многих без работы и веры в то, что им нет места в обществе.Опросы показывают, что те, кто остался или вернулся в свои дома, лучше справились с последствиями, чем те, кто был переселен. Напряженность между новыми и старыми жителями поселков для переселенцев также способствовала остракизму, которому подвергались вновь прибывшие. Демографическая структура пострадавших районов стала искаженной, поскольку многие квалифицированные, образованные и предприимчивые рабочие, часто более молодые, покинули эти районы, оставив после себя более старшее население, не обладая некоторыми навыками, необходимыми для восстановления экономики.

Старшее население означает, что количество смертей превышает рождаемость, что укрепляет представление о том, что эти районы опасны для жизни.Даже при высокой заработной плате в школах, больницах и других основных государственных службах не хватает квалифицированных специалистов.

Какое влияние оказало на людей?

Согласно отчету Форума о здоровье, «воздействие Чернобыля на психическое здоровье является самой большой проблемой общественного здравоохранения, вызванной аварией на сегодняшний день». Люди в пострадавших районах сообщают о негативных оценках своего здоровья и благополучия в сочетании с преувеличенным ощущением опасности для своего здоровья от радиационного облучения и верой в более короткую продолжительность жизни.Беспокойство по поводу воздействия радиации на здоровье не ослабевает и может даже распространяться. Ожидаемая продолжительность жизни снижается на всей территории бывшего Советского Союза из-за сердечно-сосудистых заболеваний, травм и отравлений, а не болезней, связанных с радиацией.

Как отреагировали правительства?

Программы переселения и реабилитации, запущенные в советских условиях, оказались неустойчивыми после 1991 года, и финансирование проектов сократилось, в результате чего многие проекты остались незавершенными и заброшенными, а многие обещанные льготы остались недофинансированы.Кроме того, льготы были предложены широким категориям «жертв Чернобыля», число которых увеличилось до семи миллионов, которые теперь получают или имеют право на пенсии, специальные пособия и медицинские льготы, включая бесплатные каникулы и гарантированные пособия. Чернобыльские льготы лишают другие области государственных расходов ресурсов, но сокращение льгот или ориентация только на группы высокого риска непопулярны и представляют политические проблемы.

Учитывая значительное снижение уровней радиации за последние двадцать лет, правительствам необходимо пересмотреть классификацию загрязненных зон.Многие районы, ранее считавшиеся подверженными риску, на самом деле безопасны для проживания и возделывания. Текущие границы намного более строгие, чем могут оправдать продемонстрированные уровни радиации.

В отчете указывается на необходимость уточнить приоритеты и оптимизировать программы для наиболее нуждающихся, отмечая, что перераспределение ресурсов, вероятно, столкнется с «сильным сопротивлением со стороны заинтересованных сторон». Одно из предложений призывает к «выкупу» права на получение пособий взамен на единовременное стартовое финансирование малого бизнеса.

,